Содержание 

       Введение

      На  протяжении всей истории существования  человечества в социальной и государственно-правовой сферах жизни общества возникало  множество различных теорий и  идей, отражавших весьма актуальные на время их возникновения и функционирования жизненные реалии и выражавших определенные взгляды, ценности и интересы.

      Одни (к ним относится подавляющее  большинство), выполнив «заложенные» в них целевые установки и исчерпав себя, стали достоянием истории. Другие, наполняясь каждый раз (по мере развития общества и государства) новым содержанием и облекаясь в новые семантические и иные формы, продолжают не только существовать, но даже становятся "модными" в самых различных исторических условиях.

      К числу таких теорий (а точнее: совокупности сходных между собой, но относительно самостоятельных идей, касающихся одного и того же объекта, в качестве которого выступают общество и составляющие его компоненты) принадлежит ставшая модной за последние десятилетия концепция «гражданского общества».

      Ее появление повлекло за собой череду самых разных теоретически и практически значимых вопросов, касающихся понятия гражданского общества, его сущности и содержания, причин его возникновения, форм развития и др.

      Одним из них, неизбежно выступающих на первый план, был и остается довольно сложный, многовекторный вопрос о соотношении гражданского общества и государства, о характере их взаимоотношений, а также об уровне и пределах на различных исторических этапах их автономного развития и функционирования.

       1. Соотношение гражданского общества и государства: вопросы истории

      В отечественной литературе стала  расхожей констатация «отсутствия четкого разграничения между обществом и государством» в период Античности и Средневековья и оптимистичного утверждения о том, что «в настоящее время уже мало тех, кто отождествляет гражданское общество с государством, хотя бы даже и правовым, поскольку в таком случае понятие «гражданское общество» теряет собственное содержание». Утверждается также, что «идея гражданского общества перестает быть лишь теоретической конструкцией, становясь достоянием обыденного сознания».

      Положение о том, что в период Античности и Средневековья не было четкого  разграничения между обществом  и государством, поскольку «само общество держалось на государственно-правовой регламентации» и в значительной степени поглощалось государством, является общеизвестным и бесспорным.

      Еще в начале XX в. Г. Еллинек по этому  поводу писал, что «государство тождественно с составляющими его людьми, - кажется с первого взгляда едва ли не само собою понятным, поэтому отождествление государства и народа относится к древнейшим теориям государства. Оно положено в основу воззрений, популярных у народов древности; оно играет значительную роль в средневековом учении о государстве, причем народ нередко рассматривается как источник великой государственной организации. На нем затем основано новейшее учение о народном суверенитете».

      Вместе  с тем весьма спорным представляется утверждение о том, что в более  поздний период, включая современный этап развития человеческой цивилизации, вопрос о соотношении общества и государства по существу был решен, а теория гражданского общества, получив широкое распространение, ускоренными темпами реализуется на практике. Разумеется, речь идет прежде всего о «практике» высокоразвитых в промышленном отношении стран, где «гражданское общество можно найти как в сфере экономики, так и политики, как в сфере отношений семьи и государства, так и в отношениях индивидуума с государством, а также в системе негосударственных институтов, которые не только организуют, но и учат граждан активному участию в политической жизни».

      Спорность данного утверждения вызывается в первую очередь тем, что ни в  отечественной, ни в зарубежной литературе до сих пор нет полной ясности  относительно самого понятия гражданского общества, нередко воспринимаемого в виде философской или социологической абстракции. А поскольку гражданское общество является одной из сторон в отношениях "общество - государство", то вполне естественно, что нечеткость в определении понятия гражданского общества самым непосредственным образом трансформируется в нечеткий характер его отношений с государством.

      Так было прежде, на ранних стадиях развития капитализма, в период формирования первых представлений о гражданском обществе, так остается и сейчас.

      Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться, в частности, к рассуждениям Р. Иеринга, который писал в конце XIX в. в  работе «Цель в праве» о том, что «государство есть общество, как держава регулированной и дисциплинированной принудительной власти», а понятие общества «отчасти совпадает с понятием о государстве». «Но именно лишь отчасти, - оговаривался автор, - и именно настолько, насколько цель общества нуждается для своего осуществления во внешнем принуждении». Торговля и промысел, земледелие, «фабрикация и промышленность, искусство и науки, домашний быт и право, - пояснял ученый, - в существенных чертах организуются сами собою. Государство лишь кое-где заявляет свои права, насколько это представляется необходимым для обеспечения от нарушений порядка, установленного целями торговли, промышленности, и т.д.».

      Однако, несмотря на оговорки и пояснения  известного ученого, в его рассуждениях допускается (хотя и «отчасти») смешение государства с обществом и, наоборот, просматривается нечеткость в представлении и понимании общества, а следовательно - и его отношений с государством.

      Несколько позднее Р. Иеринга, в начале XX века, аналогичные мысли, допускающие  частичное смешение государства  с обществом и вносящие элемент  неопределенности в их отношения, высказывал Н.М. Коркунов, рассматривавший государство как «общественный союз, представляющий собою самостоятельное, признанное принудительное властвование над свободными людьми».

      В работах современных исследователей, занимающихся проблемами гражданского общества, также имеет место нечеткое представление о предмете своего познания, которое сопровождается следующими предсказаниями: «процесс институционализации сферы частных интересов никогда не может быть завершен, поскольку новые интересы порождают новые социальные идентичности», поэтому «вопрос о завершенности создания гражданского общества, о его зрелости, развитости всегда будет носить спорный характер».

      Естественно, что во всех этих и иных, им подобных, случаях нечеткое представление о гражданском обществе самым непосредственным образом сказывается на неопределенности представления о его отношениях с государством. Ситуация усугубляется, помимо всего прочего, тем, что само понятие гражданского общества никогда не оставалось стабильным, а постоянно изменялось и в определенной мере совершенствовалось вместе с самим обществом и государством.

      Соответственно, по мере эволюции данных феноменов  изменялись и совершенствовались не только формы, но и характер, а также  предмет и содержание их взаимоотношений.

      На  каждом этапе развития человеческой цивилизации были свои представления  как о государстве и гражданском  обществе, складывавшиеся на основе существовавших в тот период государственно-правовых и общественных явлений, так и  свое видение их границ и взаимосвязей.

      Наиболее  ярко эволюция взглядов на государство  и гражданское общество, а вместе с тем и на их взаимоотношения  прослеживается в странах Западной Европы, особенно в Великобритании. Как следует из многочисленных источников, в XVIII в. и большей части XIX в. в этой стране существовало созданное на основе либеральных идей так называемое «классическое либеральное государство» и соотносящееся с ним гражданское общество. Для Великобритании это был период «аграрного и раннеиндустриального капитализма» и вместе с тем - период ускоренного превращения страны в ведущую «коммерческую и мануфактурную державу».

      Отношения, возникающие между государством, с одной стороны, и тем, что  назвали позднее сформировавшимся гражданским обществом, а также  индивидом - с другой, строились на основе так называемого «социального контракта».

      В соответствии с английской моделью  «классического либерального государства» в отношениях с отдельным индивидом и гражданским обществом государство должно было быть, с одной стороны, очень сильным и способным «защитить жизни людей и собственность, обеспечить свободу заключения и выполнения социальных контрактов, а также защитить страну от нападения извне», а с другой - быть весьма слабым, «малым» (had also to be small) и «незначительным институтом» в смысле невмешательства его в сферу частных интересов, отношений собственности и личную жизнь. В особенности это касалось сферы английской экономики и совершаемых в ее пределах сделок, содержание, объем и характер которых должен был определяться не государством, а «свободной игрой рыночных сил».

      При всей своей привлекательности «для собственников и носителей частных интересов» английская модель «классического либерального государства», также как и аналогичное «либерально-капиталистическое государство» в других странах, по мнению западных исследователей, имело один, но весьма значительный недостаток, заключавшийся в том, что оно «конечно же, не было демократическим». Это выражалось, в частности, в том, что «большинство подданных не имело права голоса», профсоюзы всячески притеснялись и третировались, женщинам запрещалось участвовать в выборах и распоряжаться собственностью.

      Данный, равно как и другие недостатки английского "классического либерального государства", отражавшиеся соответствующим  образом на его отношениях с национальным гражданским обществом, вызывали серьезное недовольство со стороны "большинства рядовых членов общества и трудовых классов", требовавших предоставления им наряду с "рыночными" правами и свободами также "политических и социальных прав".

      В результате проведенных в стране во второй половине XIX в. реформ "классическое либеральное государство" "значительно  модифицировалось" в направлении  расширения своей социальной базы и  усиления "демократического содержания" (democratic content).

      Естественно, такой поворот в государственно-правовой и общественной жизни Великобритании не мог не отразиться на отношениях "нового" ("современного") либерально-демократического государства, выступавшего в виде "государства  всеобщего благоденствия", а с 80-х гг. XX столетия - "неолиберального государства" с одной стороны, и нового, модернизированного гражданского общества - с другой. Эти отношения стали более терпимыми и взаимно заинтересованными по своему характеру, поскольку усилилась взаимная зависимость общества от государства, и наоборот; более разнообразными по форме и содержанию; более широкими по объему, охватывая собой не только сферу экономики, но и другие сферы государственной и общественной жизни.

       2. Гражданское общество и государство в России

      Наряду  с Великобританией аналогичные  изменения по мере развития человеческой цивилизации претерпевали государство  и гражданское общество в их взаимоотношениях и в других индустриально развитых странах.

      В настоящее время эволюционный процесс, касающийся государства и гражданского общества, а также их разносторонних отношений, не только не замедляется или прекращается, а, скорее, наоборот, - ускоряется. Это связано со многими обстоятельствами, имеющими место в современном мире, но прежде всего - с процессами регионализации и глобализации, деформирующими не только сложившиеся к концу XX столетия национальные государства, но и формирующееся в различных странах гражданское общество.

      Разумеется, в каждой стране процесс эволюции государства и общества, а вместе с тем и характер отношений, возникающих между ними, имеет свои особенности. Эти особенности обусловлены, с одной стороны, историческими, национальными и другими им подобными факторами, а с другой - местом национального государства и общества, которое они занимают в современном мире, и ролью, которую они играют.

      Самостоятельные и самодостаточные государства, а соответственно, и национальные сообщества, исходят исключительно  из своих внутренних интересов и  потребностей, опираясь на национальные и исторические традиции и обычаи. Все иные государства и сообщества независимо от их красочных наименований ("молодые демократии", "открытые общества" и т. п.) определяют характер своих взаимоотношений под влиянием извне.

      Однако  независимо от тех или иных особенностей взаимоотношений национального государства (которое "как действительное, - по выражению Гегеля, - есть по существу индивидуальное государство, и сверх того еще и особенное государство") с гражданским обществом, эти взаимоотношения на любой стадии их развития и в любой стране подчиняются, а точнее - осуществляются в рамках ряда выработанных общественной практикой и многократно подтвержденных самой жизнью общих принципов и закономерностей взаимосвязи и взаимодействия государства и общества.

      Среди такого рода общих принципов и положений, непосредственно касающихся взаимоотношений государства и общества вообще и правового государства и гражданского общества в частности, можно выделить следующее.