Убийство матерью новорожденного ребенка

      Объективная сторона убийства не может быть охарактеризована однозначно.

      Убийство (ст. 105 УК) – это наиболее распространенное преступление, которое в ч. 1 ст. 105 УК определяется как умышленное причинение смерти другому человеку. Это определение убийства вносит определенность, относя к убийству только умышленное причинение смерти, исключая таким путем из категории убийств причинение смерти другому человеку по неосторожности.

      Убийство  может быть совершено как путем  действия, так и бездействия. Оно  может быть совершено путем физических действий и психического воздействия, когда потерпевший лишается жизни  как непосредственно виновным, так  и при помощи других лиц, не сознающих действительного характера содеянного в силу создавшейся обстановки или вследствие психической неполноценности или малолетия. При этом необходимо учитывать, что психическая травма сама по себе может вызвать смерть лица, страдающего заболеванием сердца и сосудистой системы. Причинение такому лицу психической  травмы другим лицом, при определенных обстоятельствах должно признаваться убийством.

      Еще одним признаком объективной  стороны при убийстве является  причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевшего.

      В характеристике объективной стороны  относится и конкретная обстановка совершения убийства. Она имеет значение не только для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи, но и при определенных обстоятельствах для оценки степени тяжести и квалификации этого преступления [21, c. 32].

      Субъект преступления – это лицо, совершившее общественно опасное деяние и способное в соответствии с законом понести за него уголовную ответственность.

      Субъектом преступления могут быть люди, обладающие способностью осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий), либо руководить ими, т.е. вменяемые лица. Виновным может быть признано лишь вменяемое лицо, которое действовало осмысленно, по своему разумению. По мнению специалистов, к 16 годам подросток достигает такой степени социальной зрелости, когда может отвечать за свои поступки в уголовном порядке за все виды преступлений, а за некоторые из них (в том числе и за убийство) даже в более раннем возрасте, с 14 лет (ст. 20 УК).

      Ст. 21 УК содержит законодательное понятие невменяемости.

      Раскрывая понятие невменяемости, наука уголовного права пользуется двумя критериями: медицинским (биологическим) и юридическим (психологическим). Юридический критерий определяет суд, когда он дает оценку лицу, совершившему общественно опасное деяние, как не способному осознавать характер своих действий или руководить ими. Медицинский критерий раскрывает причины этой неспособности: болезненное состояние психики человека или отставание в психологическом развитии лица, совершившего общественно опасное деяние. При этом медицинский критерий должен обязательно сочетаться с юридическим. Только при этом условии лицо может быть признано невменяемым.

      Субъективная  сторона убийства характеризуется психическим отношением субъекта к своим действиям (бездействию) и последствиям – наступившей смерти потерпевшего. Убийство относится к числу тех немногих преступлений, которые могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом. Умысел при этом должен быть внезапно возникшим.

      Содержание  субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких  юридических признаков, как вина, мотив и цель.

      Вина, как определенная форма психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию, составляет ядро субъективной стороны преступления, хотя и не исчерпывает полностью ее содержания. Вина – обязательный признак любого преступления. Мотив и цель – это факультативные признаки субъективной стороны преступления [18, c. 155].

      Особое  место в субъективной стороне  преступления занимают эмоции, т.е. переживания  лица в связи с совершаемым  преступлением. Они тесно связаны  с мотивами и могут входить  в объективную сторону преступления, предусмотренных законом (ст.ст. 106, 107, 113 УК).

      Таким образом, субъективная сторона преступления имеет важное значение и для обоснования  уголовной ответственности, и для  квалификации преступления, и для  назначения наказания.

      Принцип ответственности только за деяния, совершенные виновно, всегда был присущ нашему уголовному праву. Четкое же законодательное закрепление он впервые получил в ст. 5 УК 1996 г, согласно которой уголовной ответственности подлежит только то общественно опасное деяние, которое совершено виновно.

      Вина  есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших ценностей общества. УК предусмотрел деление умысла  на прямой и косвенный (ст. 25 УК), а неосторожности – на легкомыслие и небрежность (ст. 26 УК).

      Форма вины в конкретных преступлениях  либо указывается в диспозициях  статей особенной части УК, либо подразумевается.

      Правильная  оценка любого поведения невозможна без учета его мотивов и целей. 

      Мотивом преступления называют, обусловленные  определенными потребностями и  интересами,  внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление, и которыми оно руководствовалось при его совершении.

      Цель  преступления – это мысленная  модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо при совершении преступления [6,       c. 183].

      Мотивы  и цели преступления могут в отдельных  случаях служить  исключительными  смягчающими обстоятельствами и в этом качестве обосновать назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление санкцией применяемой нормы Особенной части УК (ст. 64 УК), либо лечь в основу решения об освобождении от уголовной ответственности или от наказания.

      С принципом субъективного вменения тесно связан вопрос об ошибке, поскольку  в содержании вины входят не только истинные,  но и ошибочные представления  лица о характере совершаемого деяния и его социальном значении. Ошибка в уголовном праве – это заблуждение лишь относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень общественной опасности совершаемого деяния, либо относительно юридической характеристики деяния. В зависимости от характера неправильных представлений субъекта различаются юридическая и фактическая ошибки.

      Практическое  значение имеет лишь существенная фактическая  ошибка, т.е. та, которая касается обстоятельств, имеющих значение юридического признака состава данного преступления и  в этом качестве влияющих на содержание вины, ее форму и пределы уголовно-правового воздействия.

      В тех случаях, когда уголовная  ответственность зависит от тяжести  последствий, лицо, допускающее ошибку относительно этого признака, должно нести ответственность в соответствии с направленностью умысла.

      Наступление более тяжкого последствия, чем  субъект имел в виду, исключает  ответственность за его умышленное причинение. 

      Анализ  законодательных актов Древней  Руси дает основание для вывода о том, что ответственность за избавление матери от младенца предусматривалась еще в ранние периоды истории. Так, в ст. 5 и 6 Устава князя Ярослава  говорится о насильственном лишении жизни матерью своего незаконнорожденного ребенка. За это деяние она подвергалась заключению в церковном доме. Это было довольно-таки мягким наказанием.

      Из  Соборного уложения 1649 года видно, что законодательство уже более дифференцированно подходит к определению наказуемости детоубийства. Здесь убийство родителями своих детей, рожденных в брачных отношениях,  рассматривалось как менее опасное деяние по сравнению с убийством матерью внебрачного ребенка. И напротив, наказание ужесточалось, если имело место убийство матерью незаконнорожденного ребенка.

     Принято считать, что на Руси впервые постановления о детоубийстве изложены в Соборном уложении царя Алексея Михайловича 1749 г.

      В эпоху Петра 1 (ХVII в.) детоубийство каралось смертью. Так, в Воинском артикуле указывалось: «Ежели кто отца своего, мать, дитя во младенчестве, офицера наглым образом умертвит, онаго колесовать, а тело его на колесо положить, а за прочих мечем наказать» [14, c 327].

      В Своде законов уголовных 1832 г. предусматривалась  ответственность за убийство сына или дочери (чадоубийство), а также детоубийство (убийство малолетнего). Причем эти преступления относились к умышленным, совершенным при отягчающих обстоятельствах («особенным смертоубийствам»). В этом законодательном акте в отличие от Соборного уложения 1649 г. усиливается наказание родителей за посягательство на жизнь детей. Для устранения представления о праве родителей на жизнь детей еще в Своде законов 1832 г. было записано: «Родители не имеют права на жизнь детей и за убийство их садятся и наказуются уголовным законом».

      В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. законодатель говорит об убийстве новорожденного ребенка как о преступлении со смягчающими обстоятельствами. Наказание понижалось, если убийство незаконнорожденного ребенка совершалось матерью от стыда или страха при самом рождении младенца. За совершение этого преступления в соответствии с санкцией статьи полагались тюремное заключение сроком на 2 года либо ссылка на поселение. Признавая такое убийство менее опасным, законодатель обосновывал это тем, что положение виновной женщины здесь необыкновенное, и она часто, терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести и физическими мучениями, лишается рассудка и решается на убийство ребенка, хорошо не осознавая того, что делает. Действие этой нормы распространялось только на те случаи, когда мать лишала жизни своего ребенка, являющегося по своему статусу «незаконнорожденным». Если же мать убивала своего законнорожденного ребенка, наказание следовало более строгое. Как видно, в тот период, в отличие от Соборного уложения 1649 г.,  законодатель более снисходительно относился к матерям-убийцам своих незаконнорожденных детей. Это можно объяснить стремлением государства упорядочить половую жизнь в обществе, ввести ее в определенные моральные и нравственные рамки. В России в тот период рождение детей, зачатых и появившихся на свет вне брака, негативно воспринималось обществом. Женщины, родившие внебрачных детей, подвергались общественному осуждению и позору.

      Предусматривалась уголовная ответственность за убийство матерью родившегося ребенка  и в Уголовном уложении 1903 г. В соответствии со ст. 461 «мать, виновная в убийстве прижитого ею вне брака ребенка при его рождении, наказывалась исправительным домом». Это убийство также рассматривалось как менее опасное, т.к. женщина в период родов испытывает особого рода физические и моральные страдания, которые выводят ее из нормального психического состояния, и в силу этого она не способна в полной мере осознавать свои действия и руководить ими, а также стыдом и страхом за будущее как самой виновной, так и ее внебрачного ребенка. В теории и практике применения российского уголовного законодательства еще долго – вплоть до 1917 г. – сохранялся взгляд на признание состава убийства матерью незаконнорожденного ребенка как состав со смягчающими обстоятельствами.

      Как было уже отмечено, в советском уголовном законодательстве не было специальной нормы, которой бы предусматривалась ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Это убийство не рассматривалось как менее опасное, а напротив, относилось к преступлению, совершенному при отягчающих обстоятельствах. Так, женщина, виновная в насильственном лишении жизни своего родившегося младенца, привлекалась к уголовной ответственности по ст. 142 УК РСФСР 1922 г., в соответствии с которой ей инкриминировались два отягчающих обстоятельства: убийство лицом, на обязанности которого лежала забота об убитом, и с использованием беспомощного состояния убитого. В этот период ученые все-таки обращали внимание законодателя, что мать-убийца могла во время родов находиться в аффектированном состоянии, которое следовало бы, по их мнению, учитывать как смягчающее обстоятельство, однако последнее не предусматривалось в законе в качестве такового.

      Не  изменилась уголовно-правовая оценка  рассматриваемого деяния и в УК РСФСР 1926 г. В юридической литературе того времени многие ученые категорически  возражали против отнесения убийства матерью своего новорожденного ребенка  к менее опасному преступлению. УКК (Уголовно-кассационная коллегия ВС РСФСР) ориентировала правоприменителя на дифференцированный подход при назначении наказания матери-убийце. Наказание смягчалось, если преступление совершалось впервые, и она была матерью-одиночкой с низким уровнем культуры и материального достатка. И, напротив, наказание ужесточалось, если мать-убийца была достаточно культурной и жила в условиях материального благополучия [14, c. 419].

      В УК РСФСР 1960 г. деяние матери-убийцы квалифицировалось по ст. 103 УК РСФСР как убийство, совершенное без отягчающих и смягчающих обстоятельств. В юридической же литературе продолжалось обсуждение вопроса об обоснованности отнесения этого состава преступления к менее опасным видам убийства. Судебная практика шла по пути снижения наказания матерям- убийцам.