Что есть добродетель

«Кардинальные» и «теологические» добродетели

              В истории этики как моральной философии признаются два основополагающих набора добродетелей.

1. «Кардинальные добродетели» классической Греции, их четыре: умеренность, мужество, мудрость и справедливость;

2. «Теологические (или богословские) добродетели», их три: надежда, вера, милосердие (любовь).

              Было бы исторически некорректно полагать, что кардинальные добродетели – это именно добродетели античности вообще или даже в особенности классически-греческой античности. Точнее было бы отнести кардинальные добродетели к «афинской этике», имея в виду, что она отличалась от «спартанской» или «коринфской». В наборе кардинальных добродетелей отразилось именно афинское нравственное миросозерцание, рационализированное в греческой философии классического периода. Однако имен в качестве набора фундаментальных добродетелей они были представлены у Платона. Если взять греческую трагедию, то в ней так же варьируются, частично пересекаясь, иные наборы непеременных добродетелей. Следует отмеить, что само обозначение «кардинальные добродетели» появляется довольно поздно, а именно, во времена ранней схоластики, т.е. IX – X в., по видимому, именно для того, чтобы отличать их от теологических добродетелей.

              Но и богословские добродетели некорректно считать христианскими добродетелями вообще. Христианский мыслитель, официально признанный «учитель церкви» Фома Аквинский, разделяя в душе человека (фактически следуя Аристотелю) разум и склонность, устанавливает два вида добродетелей: интеллектуальные (мудрость, наука, искусство) и моральные (благоразумие, справедливость, умеренность, стойкость), понимая под добродетелями привычки, исполнение которых в добрых делах способствует совершенствованию человека.

              Коренное различие между кардинальными и теологическими добродетелями заключается в том, что первые во много отражают античный интеллектуализм и особое внимание классической античности к рациональным способностям человека. Даже если взять Аристотеля, который разделил  по существенному основанию добродетели ума и добродетели характера, или нравственные добродетели, - последние у него характеризуются непеременной сознательностью, произвольностью, намеренностью. И для Сократа, и для Платона, и для Аристотеля, и для стоиков идеал человека заключается в образе мудреца. В христианских добродетелях на первый план выдвигается воля. Для христианского мыслителя знание и исследование природы совсем не важно для благочестия человека:  не он же изобрел природные стихии. Но важно верить в Творца, любить его и наедятся на даруемое им спасение. Вера, надежда, милосердная любовь – это способности, характеризующие «Стремительную», т.е. волевую, а не созерцательную, или аналитическую, стороны души человека.

              Очевидно, что в каждом случае набор добродетелей определялся еще и тем, в чем виделось высшее благо человека и какая ценность принималась в качестве абсолютной, т.е. в чем усматривался нравственный идеал.

Учение Аристотеля о добродетелях

              Аристотель различает разумные и нравственные добродетели, или добродетели ума и добродетели характера. Первые развиваются в человеке благодаря обучению; таковы мудрость, сообразительность, рассудительность. Вторые рождаются из привычек-нравов: человек действует, приобретает опыт, и на основе этого формируется черты его характера. Как строителями становятся на основе опыта строительства домов, а музыкантами – практикуясь в игре на инструментах, так и справедливыми люди становятся, поступая справедливо, благоразумными – поступая благоразумно, мужественными – действуя мужественно. Русское слово «добродетель» также указывает на практические основания нравственных качеств человека, однако одновременно подсказывает, что эти качества утверждаются активно, деятельно: в деянии добра.

              Однако не всякие действия сами по себе ведут к добродетели и удерживают от порока. Добродетель – и в этом заключается ключевой момент учения Аристотеля – представляет собой меру, золотую середину между двумя крайностями: избытком и недостатком. Другое важное определение добродетели состоит, в том, что она есть «способность поступать наилучшим образом во всем, что касается удовольствий и страданий, а порочность – это ее противоположность».

              Добродетель и порок у Аристотеля не симметричны. Мера противостоит безмерности; но безмерность «разномерна»: безмерностей много, тогда как мера – только одна. Так и в отношении каждой добродетели Аристотель выявляет два порока, которые в свою очередь внутренне неоднородны.

              Добродетель – это середина между пороками чрезмерности и недостаточности того качества, которое олицетворяет добродетель. Так в отношении к опасности мужество – это середина между отвагой и трусостью. В отношении к удовольствиям, связанным с чувством осязания и вкуса, благоразумие – это середина между распущенностью и тем, что можно было бы  назвать «бесчувственностью». В отношении к материальным благам щедрость – это середина между мотовством и скупостью. В отношении к чести и бесчестию величавость – это середина между спесью и приниженностью. Так и ровность – середина между гневливостью и «безгневностью»; правдивость – середина между хвастовством и притворством; остроумие – середина между шутовством и неотесанностью; дружелюбие – середина между подхалимажем  и угодничеством; стыдливость – середина между бесстыдством и робостью. И т.д.

              Следует отметить, что названные качества были обозначены в качестве добродетелей и пороков в IV в. до н. э.;  они не всегда однозначно совпадают с нашими современными представлениями о должном и предосудительном. Схема Аристотеля интересна не только  как пример определенной – теологической[1] - теории добродетелей. В ней показана континуальность (непрерывность и ограниченная целостность) нравственного опыта человека. Неявность практической границы между добродетелью и пороками(при ее концептуальной однозначности) подчеркивает трудность осуществления человеком своего нравственного предназначения в той ситуации, каковой является жизнь, когда каждое деяние прямо или косвенно опосредованно выбором между добром и злом, добродетелью и пороком (малодушие воздержание от принятия решения тоже отражает определенный, хотя и скрытый выбор).

Учение В.С. Соловьева о добродетелях

              В новоевропейской философии роль добродетели как этической категории существенно снижается, она уступает место категориям свободы воли, долга и блага. Ситуация меняется со второй половины XIX в. Один из опытов переосмысления учения о добродетели был предпринят В.С. Соловьевым. Этот опыт тем более интерес, что Соловьев – христианский мыслитель, но он лишает приоритетного этического значения как кардинальные добродетели античности, так и теологические добродетели христианства.

              Соловьев положил фундамент совей системы нравственной философии, изложенной в обширном труде «Оправдание добра» (1897), три качества или способности человека  - стыд, жалость, и благоговение. Каждое из них определяет разные стороны нравственного опыта человека. В стыде отражается отношение человека к низшему, к своим естественным влечениям, к материальной природе вообще: человек стыдится его господства и своего подчинения ей. В чувстве жалости отражается отношение человека к другим людям и вообще к живым существам, ему подобным; жалость заключается в том, что человек соответствующим образом переживает чужое страдание и, болезненно отзываясь на него, страдая, проявляет в большей или меньшей степени свою солидарность с ними. В благоговении человек не может стыдится, ему не может сострадать; но может преклонятся перед ним, проявляя свое благочестие.

              Эти три начала могут быть рассмотрены как чувства, способности, но также и как правила действия, и как условие известного блага. Их можно рассматривать и как добродетели.

              С этих позиций Соловьев и рассматривает классические добродетели – кардинальные и теологические.

              Если понимать мудрость как способность наилучшим образом достигать поставленных целей, то значение добродетели она приобретает только в случае, если достойны сами цели. Библейский «змей» был несомненно мудрейшим из животных, но, учитывая, какую цель он преследовал, его мудрость не может быть признана добродетелью, но должна быть проклята как источник зла. Поэтому и житейски благоразумный человек, хорошо понимающий людские слабости и ловко управляющий свои дела, не может быть назван добродетельным. Способность достижения поставленных целей наилучшим образом становится добродетелью благодаря благоговению, направляющему человека на наиболее достойные цели.

              Так же и  мужество является добродетелью не само по себе, а в зависимости от того на какие предметы оно направлено. Нельзя назвать мужеством самое исполнение бесчинств, так же как трусостью – боязнь греха и благочестивый страх. Мужественен тот, кто способен сохранять самообладание и возвышать свой дух над инстинктом самосохранения.

              И умеренность, или воздержанность, признается добродетелью, когда относится к постыдным состояниям и действиям. Не следует быть умеренным в искании истины; а воздержанность в благожелательности свидетельствует об отсутствии великодушия.

              И справедливость, как бы мы ее не понимали: как соблюдение прав других людей, воздержание от обид или оказание помощи, является добродетелью лишь в той мере, в какой она основывается на чувстве жалости. И если понимать справедливость как соблюдение законов, то ее можно считать добродетелью только при условии, что человек свято выполняет свои нравственные обязанности (нельзя признать добродетельным человека, который, исполняя закон о лжесвидетельствовании, дает показания против матери, отца, или сына).

              Как и кардинальные добродетели, богословские добродетели не являются безусловными и обретают свое нравственное значение в зависимости от предмета своего приложения. Так, вера не может считаться добродетелью в случае, если обращена на недостойное.  Не является добродетелью вера в магию или суеверие. Даже направленная на Бога, но проявленная недостойно, т.е. не через радость, а через трепетный ужас, вера не будет признаком добродетели. И надежда должна быть благоговейной; недостойно с точки зрения христианской этики, надеяться только на себя или на Бога, но только в ожидании от него материальных благ. И любовь добродетельна только как милосердие.

              Это – вывод именно, Соловьева, который ставил признанные добродетели в зависимости от стыда жалости и благоговения. Не подвергая сомнению внутреннюю теоретическую достоверность и логическую обоснованность его учения, этому его выводу можно было бы придать более обобщенный статус методологического принципа: действительное нравственное значение добродетелей определяется той общей системой нравственных ценностей, в которую они включаются, и в конечном счете – нравственным идеалом.

Заключение

Добродетель – это внутренний порядок, или склад души; этот порядок не случается, а обретается человеком в сознательном и целенаправленном усилии. Будучи серединой между крайностями пороков, добродетель оказывается вполне строгой и определенной; порок же беспределен. Добродетель как бы устанавливает предел пороку – формирует бесформенное.

              В этическом плане концепции добродетели (и как противоположности – порока)  подчеркивается важный аспект нравственности, а именно личностный. Этика норм отражает ту сторону нравственности, которая связана с формами организации, или регуляции, проведения. Этика ценностей анализирует то позитивное содержание, которое посредством норм вменяется человеку в исполнение. Этика добродетелей указывает на то, каким должен быть человек, чтобы реализовать должное и правильно себя вести. В этико-философских исследованиях эти разные стороны нравственности далеко не всегда представлены дифференцированно. Однако предполагаемое ими различие акцентов в восприятии нравственности позволяет более тонко анализировать этические проблемы.

Список используемой литературы:

1. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: учебник. – М.: Гардарики, 1999. – 472с.

2. http://truesite.ru/etika/

1

[1] Теология (от греч. Telos – цель) – философское учение о целях. «Теологический» - относящийся к такому учению или к самой сфере целей.