Фреймовая структура языка

       Фрейм – не только средство организации  опыта и инструмент познания, но и инструмент описания и объяснения лексического и грамматического  значений. [7,65] Применительно к лексической  семантике, мы соотносим понятие фрейма со словом – понятием, которое коррелирует с той или иной ситуацией (или составляющими этой ситуации).

       Поскольку язык является, как известно, многоуровневой, иерархически построенной системой, вполне справедливым представляется основанное на системно – структурном подходе предположение, что и база данных человека, представленная в виде системы фреймов, также имеет иерархическую структуру. Система фреймов при этом отражает поведенческий опыт и опыт знаний человека в виде языковых знаков, которые на лингвистическом уровне «хранят» данный опыт. Именно поэтому условно все языковые фреймы можно разделить, на локутивные и перформативные, т.е. на те, которые «хранят» опыт человека и его знания о мире, и те, которые «хранят» его опыт общения с социумом. Естественно, что фреймы будут неоднозначны по своей структуре и, видимо, многоуровневые. 

       М. Минский, как было уже указано  выше, выделяет фреймы следующих уровней:

       1) поверхностные синтаксические фреймы – группа подлежащего и группа сказуемого. Здесь легко заметить аналогию между заполнением актантами валентностной структуры глагола и похожим процессом заполнения терминалов фрейма конкретной информацией;

       2) поверхностные семантические фреймы - «группы слов, объединенных вокруг действий, необходимые определители и отношения для действующих лиц, инструментов, стратегий, целей и последствий».

       3) тематические фреймы – «сценарии для видов деятельности, окружающих условий, ... наиболее важных проблем, обычно связанных с данной темой». Фреймы данного уровня представляют рода и виды речевой деятельности.

       4) повествовательные фреймы – «скелетные формы для типичных рассказов, объяснений и аргументаций». В отличии от фреймов предыдущего уровня, фреймы этого уровня представляют структуру, а не функцию текстов определенного типа.[15,24]

       Все фреймы можно разделить на две  большие группы фреймов, или на два  суперфрейма: локутивный и перформативный. Любое высказывание строится на основе опытных знаний эмиттента, вовлекаемых  из соответствующих фреймов посредством языкового кода, извлекаемого также из языковой базы эмиттента. Так как любой РА строится по формуле F(p), то  любое высказывание содержит одновременно как тему высказывания (локуцию), так и номинатор интенции высказывания (перформация: иллокуция / перлокуция). Поэтому в создании каждого РА участвуют локутивные (тематические) и перформативные (иллокутивные / перлокутивные) фреймы. Локуция выражается на уровне поверхностной структуры, а перформация – на уровне глубинной структуры высказывания, и при этом имплицитно или эксплицитно – на поверхностной структуре высказывания. Но высказывание, в котором глубинная структура эксплицируется через поверхностную, усиливает интенцию эмиттента. Например, в предложении “Ich befehle dir, komm morgen!”  перформативный глагол befehlen реализуется эксплицитно на поверхностной структуре высказывания, подчеркивая неукоснительность исполнения приказа эмиттента. Однако, если перформатив находится в глубинной структуре высказывания и не эксплицируется на поверхностной структуре, существует одна или более форм выражения интенции эмиттента, которые соотносятся  с номинатором РА в глубинной структуре высказывания. Это и позволяет реципиенту правильно декодировать интенцию эмиттента и естественным образом протекать акту коммуникации.

       Еще раз при этом следует подчеркнуть, что целесообразно говорить о  двух разных группах фреймов –  локутивном, обслуживающим пропозициональное  содержание высказывания, и перформативном, обслуживающим иллокутивные/перлокутивные  акты.

       Если  синтагматический уровень языка есть форма выражения той или иной мысли в условиях конкретного речевого общения, то фреймовый уровень есть тот первопричинный уровень, где хранится базовая информация, на основе которой в дальнейшем и строится каждое речевое высказывание. Это детально можно проследить, обратившись к схеме порождения речевого высказывания, достаточно полно освещаемой в современной лингвистической литературе. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.2 Фреймовая структура

       лингвистически  предназначенного смыслового номинатива 

       «Фрейм» представляет собой некоторое наследование, в отношении которого справедливо определение, устанавливающее между сочетающимися в данном смысле функциями отношение «доминанта (-ы) - подчиненности». Фрейм допускает его установление по отношению к историческому опыту практики языка, обнаруживающей тенденцию употребления данного смысла, и выделяющей в некоей связанной с данной, например, лексемой, группе смыслов, некую наиболее важную часть. Например, словоупотребление «дом», исходно связанное с отдельной постройкой, перенесено в наше время на такую несамостоятельную структуру как «квартира», и перенесено именно благодаря тому, что с подобным словом в языке ассоциирован доминирующая функция «выделенного замкнутого пространства, предназначенного для обитания».

       Слово, употребляемое нами как операторами  естественного языка в функции  носителя смысла, мы просто обязаны  понимать носителем не одного, а  хотя бы двух смыслов. Первый смысл  всякого слова - это уже определенный смысл «фрейм» (рамочная структура, связанная с выведением данного смысла в коммуникативное обращение: в языке представленная разными структурами - от просто единичного слова вплоть до формата «слово + контекст»); «фрейм» представляет собой «постоянство принятого в данном обращении (хождении) лексического употребления». Второй смысл всякого слова - это смысл «семантическая единица», или «сем», придающий всякому слову смысл интуитивного понятного указания или средства идентификации некоего выделенного чувственными способностями человека элемента мира.

       Источником  «логики фрейма», скорее всего, является некоторый конвенционально понятный закрепитель указателя, что в  смысле предмета указания, с чем  ассоциированы закрепленные в нем  семы, принципиально не связан такой  жесткой связью, типология которой  соответствовала бы уровню «вынесения определения». [3,25] Поэтому следует понимать, что смысловое определение в его функции отождествления собственно предметностью объекта указания для фрейма невозможно как таковое.

       Фреймом следует признать такой способ выполнения семантического переноса естественным языком, для которого характерно сохранение признаковой принадлежности картины внешнего мира («яркий» и «бледный» - все равно «цвет»), но при этом не значимо условие, представленное здесь в качестве «вариативности» признака. В чем подобная бинарная структура отличается от математической сущности «переменная», если подобные условности сами собой допускают их сравнение? Переменная подразумевает адекватность подстановки любого отождествляемого ею значения на занимаемое ею место в выражении, а фрейм подобного не подразумевает. Фрейм представляет собой такое исполнение указателя, в котором возможность подстановки координируется с внешним идентификатором, например, контекстом. Переменная тоже, конечно, требует отдельного определения условий подстановки, но, поскольку она является математической сущностью, эти условия определяются общими нормами, используемыми для алгебраических выражений в целом; как правило, значениями переменных являются численные величины (например, «любое целое число»).

       Для языка смысловая координация  локализованного фреймом норматива  определяется, конечно же, ситуационно. Теоретически это выглядит как многократная проекция условий окружения на смысловую  связь. «Фрейм», таким образом, отличается от «переменной» тем, что для переменной задано конечное условие плеча проекции условий ее окружения - на нее проецируются алгебраические правила и не более того, понимание же лингвистической «переменной» связано с ее статусом своего рода гиперпеременной - и переменной как таковой, и - «переменной» в смысле нормы задания условий образования конструкции самой переменности. Например, для признака «интересный» задано не только существо самого выделенного смыслового указания, но и тезаурусный смысл привязанности к фокусной группе людей, способных к проявлению подобного рода интересов. Тогда естественный язык недопустимо понимать в качестве некоей статической сущности, но он как некая составляющая реалий мира в целом может пониматься как система или практика, постоянно вводящая в свой состав новые семантические переменные. Определяя язык в качестве семантической среды формирования смыслового содержания, ему присвоено имя системы переменнообразования. Поскольку, предлагается понимать язык в качестве именно системы, предложен способ упорядочения его элементного состава посредством регуляризации отличающихся своей типологией элементов через классификацию. Принцип данной классификации заключается в использовании фрейма в роли ее «центрального» типического элемента. [20,81] В части состава данной классификации введены по отношению к фрейму некие «старшие» элементы, в состав которых он способен входить и относительно которых он сам оказывается переменным содержанием, а также младшие элементы, только показывающие избыток смыслового разнообразия и всего лишь запрашивающие новое, образующее фрейм, развитие условности.

       В качестве старшего по отношению к  фрейму элемента классификации рамочных смысловых групп языка можно  выделить норму мультизональности, например, омонимы, случай, когда лексема на параллельной основе комбинирует несколько отдельных фреймообразующих словоупотреблений. Но если мы опустимся по иерархической лестнице ступенькой ниже, то на собственно уровне фрейма мы тоже не встречаем никакой функциональной однозначности. В силу подобной специфики уровень собственно смыслового фрейма называется уровнем мультифреймовости. Выход нашего процесса построения общей классификации семантических единиц языка на предфреймовый уровень, когда язык только «проектирует» отказ именно от до наступившего момента еще употреблявшегося смыслового норматива лексемы, когда, например, «торжественность» только-только начинает сопрягаться с «официозностью», когда только-только смысловое соответствие начинает указывать чуть больше число явлений, чем их число, закрепленное в нормативе речи, мы назовем состоянием расширения связывания.

       Посредством фрейма получено условие недостаточно определенной сущности; в части смыслового (нелексического, иллокутивного) определения  фрейм определен всего лишь как  область, в которой имеет место нечто принадлежащее этой области..

       Итак, в логике семантика фреймовой  структуры выделяется  посредством 3-х типов признаков: локализации  фрейма условием области существования (признак 1-го рода), указанием позиций  отсечения (2-й род) и корректностью связей определения (3-й род). Использование подобных нормативов превращает фрейм в комбинацию определенности по признаку 1-го рода, изменчивости 2-го рода и закрытой группы 3-го рода.

       Фрейм внутри себя может содержать всевозможные комбинации сущностных связей, в том числе и альтернативных. Чтобы не отвергать возможности охвата фреймом такой структурной зависимости как альтернативные исполнения, можно понимать его только в качестве комплекса причин, порождающих некие несомненные следствия.

       Фрейм, таким образом, оказывается не группой  вариантов исполнения, а функционально  уподобленной группой условностей, опирающихся в их моделирующем объединении  на принцип схожей или аналогичной  завершаемости обслуживаемых (обеспечиваемых) данными функциями случаев. Логика фрейма, в таком случае, оказывается логикой процедуры, но не самой процедуры в лице течения ее процедурности, но логикой процедуры, как логикой определенных ее итогов. Определенно можно сказать одно - фрейм не допускает применения к нему понимания в качестве некоего обладающего строгостью исполнения «объекта», но допускает понимание только лишь как групповая система блокирования (объединения) процедур, схожих присущей им возможностью наложения на близкие или похожие случаи.

       Анализ  проблемы фрейма говорит о недостаточности позиции логики как таковой - логика подразумевает, как правило, неизменность предмета, на что направлено ее оперирование (определяя, соответствует ли нечто исходное нечто привлекаемому), но она не обращается к тому, что некие сущности в несколько отличающихся случаях и условиях способны состоять в похожих отношениях. Логика, похоже, не знает методологии уподобления, использованного как-то наукой в ее «планетарной модели» атома. На образном языке логику фрейма мы можем обозначить как логику «гиперглагола»: фрейм объединяет несколько, рационально связанных как «близкие» смысловых употреблений (использований) имени.

       Но  какой в таком случае смысл  следует из концепции фреймовой  модели специфически для лингвистики? Первое - это принцип непрямой функциональности языка. Язык открыт для собственного пользователя только в том смысле, что для его пользователь открыта возможность опоры на известный ему опыт употребления той или иной лингвистической конструкции. Второе - это то, что язык наделен несколькими источниками развития, и один подобного рода источник относится к возможности переноса на прежний корпус средств вновь обретаемых смысловых отождествлений. Язык представляет собой процесс непрестанной смысловой эрозии и смыслового членения и синтеза.

       Эта концепция фреймовой модели требует  более тщательного отношения  и к предмету «элемента языка». Элемент языка нуждается в  описании в части присущей ему  стабильности - большей, как правило, у специфических обозначений  редких смыслов и меньшей - у распространенных смыслов. Иногда некие смыслы сами по себе редко понимаются в своем исходном смысловом отождествлении, а присутствуют в языке именно в связях распространяющих отношений. Таким образом, обязательным первым шагом любого анализа всякой лексической единицы должно оказаться обобщение список основанных на этой единице фреймов. И только после этого такое изучение вольно обратиться к определению предмета смыслового состава выделенных фреймов.

       Логические  последствия применения принципа фреймовой  структуры в данном случае куда глубже лингвистических последствий. Проблема фрейма прямо ставит две проблемы: проблему глубины определения и проблему размаха вариативности сущности. Вопрос о глубине определения связан с тем, что действие вынесения определения связано с пониманием нормативности используемых признаков.

       Семантический статус сущности, таким образом, включает в себя обязательно и статус семантических  пределов различимости.