Речевое поведение в отношении женского и мужского в англоязычных и русскоязычных странах

     Характерно, что британцы (в меньшей степени американцы) прирешении конкретных речевых задач во главу угла ставят поиск точек соприкосновения. Процесс общения для них нередко превращается в использование языка в его контактоустанавливающей (фатической) функции – для формального поддержания самого разговора и социальных отношений (ср. приверженность к small talk) [1,с.90]. Соответственно, обмен информацией нередко отступает на второй план, а результат, достигнутый на основе уступок и взаимовыгодного соглашения, имеет относительно меньшую значимость. Этим объясняется расхождение между формой и содержанием, повышенное внимание к формальной стороне общения зачастую затемняет более существенную (особенно в глазах россиян) – информативную.

     Двойственность  бытового англоязычного поведения  обнаруживается в склонности к многословию при невысокой информативности, в тенденции к многократному использованию экспрессивно-оценочных средств, призванных свидетельствовать о ритуальном внимании к собеседнику при нейтральном (а чаще – формально-безразличном) к нему отношении, с одной стороны, а с другой – в тенденции скрывать собственные (истинные) чувства. Эта внутренняя отстраненность при внешней демонстрации эмоций определяется прагматической установкой на эмотивность – «выражение эмоций в стратегических целях» [3,с.75], поскольку предполагается, что человек может сознательно управлять не только ходом беседы, но и своими эмоциями. Акцент на форме обусловливает и жесткую регламентацию всех сфер англоязычного общения (в том числе его тематику), определяя структурную организацию и четкие правила взаимоотношений участников коммуникации.

     Наблюдаемое в США и Великобритании усиление тенденции к демократичности, отражающее общую установку на социальное равенство, проявляется в распространении  унифицированного подхода к общению независимо от социального статуса и социальных отношений. В результате нормой является неформальность, лишь внешне свидетельствующая о близости взаимоотношений, на фоне весьма поверхностного внимания как к содержательным, так и к межличностным аспектам.

     По  контрасту, в России дифференцированное использование различных по степени  вежливости формул, регулирующих возможность  оказания коммуникативного воздействия  на собеседника, является естественным проявлением общепринятого почтения к старшим – по возрасту, положению и пр. С позиций традиционного уважения к авторитету и опыту совершенно естественно воспринимаются высказанные напрямую советы и критические замечания, часто связанные с проявлением внимания и заботы, с желанием помочь. С другой стороны, россияне привыкли общаться, руководствуясь принципом сопричастности, и в свете морально-этических норм просьбы о помощи типа «я просто не знаю, что мне теперь делать» не допускают ответа

«это  твои проблемы» или ссылку на нехватку времени. Двойственность служит камнем преткновения при попытках россиян развивать умение «читать между строк». Возможность неоднозначной интерпретации речевого поведения отмечается и самими носителями культуры.

     Доминанты англоязычного и русскоязычного поведения национального менталитета, этот своеобразный язык недомолвок, понятный любому носителю культуры, является одним из ключевых моментов, без учета, которого иностранцу невозможно сколь бы то ни было полно воспринять суть англоязычной коммуникации. В практике общения регулярные расхождения семантического и прагматического значений приводят к неприемлемому (с точки зрения россиян) противоречию между тем, что говорится, и тем, что реально подразумевается. Этому намеренно двусмысленному способу выражения в традициях англо-американской культуры придается, однако, совсем иное значение. Несоответствие высказывания истинному положению дел вовсе не расценивается как ложь, поскольку критерием наличия лжи при речевом общении является намерение обмануть. В таких ситуациях имеют место конвенциональные проявления «этикетной» вежливости, обязательные и вполне уместные с позиций рационализма и акцента на форме. Именно привычка к неоднозначной манере высказывания лежит в основе таких распространенных, противоположных по своей сути стереотипов, как любезность и доброжелательное расположение (особенно у американцев) и безразличие и холодность (особенно у британцев). Удивительно при этом, что в зарубежных путеводителях россиян так порицают за их “vran’e”, когда они говорят иностранцам всего лишь то, что не всегда соответствует «истинному положению дел», «честно» при этом совмещая прагматическую и смысловую установки [1,с.92]. Можно с очевидностью констатировать очередное проявление культурной специфики, игнорирование которой затрудняет понимание того, что при межкультурном общении «правила игры» все-таки разные.

     Таким образом, для англоязычного общения  характерна высокая степень неоднозначности, некатегоричности и эмотивности. Суммируя вышеизложенное, отметим, что на уровне речи наибольшие расхождения англоязычного поведения по сравнению с русскоязычным наблюдаются при решении речевых задач, условно объединенных нами в три типа и ориентированных на выражение побуждения, позитивной и негативной оценки. 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

     Гендер, в основе которого лежит архетипическая оппозиция «мужское – женское», имеет двойную функцию. С одной стороны, он представляет собой инструмент, с помощью которого как индивидуальное, так и коллективное сознание воспринимает и оценивает мир, все многообразие человеческих отношений в котором сводится к истории главной пары – Мужчины и Женщины. С другой стороны, в ходе исторического и социально-культурного развития он подвергается процессу моделирования, «ломая» старые стереотипы и формируя новые традиционные установки, отражающие понимание роли, места и функций мужчин и женщин как в отдельно взятом обществе, так и в мировом сообществе в целом.

     Совпадение  или смешение разных социальных и  коммуникативных гендерных ролей  традиционно рассматривалась как  угроза вековым общественным устоям, как разрушение жесткой иерархической модели или как отклонение от нормы. Современная жизнь, однако, изменила ролевые признаки полов и взаимоотношения между полами.

     Оказались сломанными казавшиеся незыблемыми  гендерные стереотипы, в частности, изменилось отношение к функциям и личностным характеристикам, которые культура и общество закрепляли за мужчинами и женщинами. Это повлекло за собой и неотвратимые сдвиги в языковой сфере – вещи, казавшиеся ранее приемлемыми, теперь обрели унизительный характер. Поэтому необходимо изобретать новые, более нейтральные пути обозначения привычного.

    Поскольку эта сфера языкознания находится  в стадии разработки, ее изучение представляется весьма перспективным. В представленной курсовой работе помимо освещения этой актуальной проблемы был дан краткий обзор общих вопросов, касающихся гендерной проблематики с выходом на лингвистическую базу. В заключение следует подчеркнуть, что язык и общество всегда составляли неразрывное единство. В результате изменения роли мужчины и женщины в современном обществе в ряде стран некоторые англоязычные языковеды предлагают ввести определенные изменения, как в лексическую, так и в грамматическую материю языка. Это связано, прежде всего, с тем фактом, что ряд лингвистов пытается привнести в язык категорию большей нейтральности с позиции гендера. [17, c. 84 - 92]

    Таким образом, применительно к функционированию гендерного признака в современном  английском языке на уровне фонетики, лексики и грамматики лингвистам в настоящее время следует  обращать особое внимание на фиксацию и анализ важных речевых и языковых изменений, связанных с изменением представления о ролевых функциях мужчин и женщин в современном англоязычном обществе.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы

1. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка — М., 2006.-С. 89-92
2. Бахлитьева И.А. Тематическая группа слов, обозначающих понятие    «женщина» в английском языке.– Воронеж, 2003. -С. 22 – 25
3. Белик Е.В. Лингвокультурологические особенности лексики и фразеологии современного английского языка (на материале лингвокультурологического поля «мужчина и женщина»).-  М., 2006. -С. 67 – 75
4. Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М.: Прогресс, 2006.-355С.
5. Воронина О.А. Теоретико-методологические основы гендерных исследований. – М.: МЦГИ.  2005. – С.13 – 106.
6. Воронина О.А. Основы гендерной теории и методологии. - 2003. – Бухара. – С.72-80.
7. Герасимов В.И., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. – М.: Прогресс, 2006 – С.5-11
8. Горошко Е.И. Языковое сознание: Гендерная парадигма. – М., 2003.-235с.
9. Горошко Е., Кирилина А.В. Гендерные исследования в лингвистике сегодня // Гендерные исследования. – 1999. - № 1. – С. 34 – 36
10. Городникова М.Д. Гендерный фактор и распределение социальных ролей в современном обществе. –М., 2006 -С. 23-27
11. Городникова М. Д. Гендерный аспект обращений как фактор речевого регулирования // Гендер как интрига познания. - М., 2000.- С. 47 – 52
12. Гриценко Е.С. Гендер в семантике слова //  Гендер: язык, культура, коммуникация. - М.: МГЛУ. 2001. -  С. 13 – 14
13. Каменская О.Л.. Гендергетика - наука будущего. // Гендер как интрига познания: гендерные исследования в лингвистике, литературоведении и теории коммуникации. - М., 2002.-С.13-16
14. Карташкова Ф. И., Ганина В. В., Гудкова О. Н. Невербальные компоненты коммуникации, отражающие эмоции мужчин и женщин // Гендер: язык, культура, коммуникация.- М.: МГЛУ. -  2002. – с. 55 – 62
15. Кирилина А.В. Особенности и тенденции развития гендерных исследований в российской лингвистике // Гендер: язык, культура, коммуникация. - М.: МГЛУ, 2001, -С. 32-47
16. Кирилина А. В. Развитие гендерных исследований в лингвистике// Филологические науки. – 2003. - №5. – С. 51 – 56
17. Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. -М., 1999. -189 с.
18. Кирилина А.В., Горошко Е.И. Гендерные исследования в лингвистике сегодня // Гендерные исследования. –1999. – № 2. – С.234-241.
19. Лакофф Р. Язык и место женщины // Введение в гендерные исследования. Хрестоматия. –СПб.: Алетейя, 2001. – С.254-256
20. Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Сов.энцикл., 1990.
21. Ласточкина И., Нагорная Н. Образ женщины в картине мира носителя английского языка. – Новгород. -  2003.-С. 14 – 17
22. Никольская В.А. Английская паремиология с точки зрения гендерной теории // Гендер: язык, культура, коммуникация.- М.: МГЛУ. -  2002. – С. 64-66
23. Потапов В. В. Попытки пересмотра гендерного признака в английском языке // Гендер как интрига познания. - М., 2000.- С. 84 – 92
24. Сергеева М.В. Гендерные асимметрии и стереотипы в иллюстративных контекстах словарей //  Гендер: язык, культура, коммуникация. - М.: МГЛУ. 2001. -  С. 95 – 102
25. Сепир Э. Мужской и женский варианты речи // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 2003. – С.55-61
26. Халеева И.И. Гендер как интрига познания // Гендер как интрига познания. Сборник статей. - М., 2000.- С. 9-18