Иммануил Морис Валлерстайн

Чуть позднее, в 1970-1980-е  гг., кроме революционных выступлений  либерализму пришлось пережить и  «эрозию» легитимности и господствовавших принципов.

С одной стороны, народные массы осознали, что принятые программы  развития не влекут за собой ожидаемого существенного результата. В наибольшей степени кризис легитимности проявился  в периферийных и полупериферийных зонах мировой экономики, что означало крушение социалистических режимов по всему миру.

С другой стороны, в странах  центра к власти пришли консерваторы. Взывая к «свободе рынка» и частичному отказу от перераспределяющей социальной политики, они, как это ни парадоксально, способствовали слому этого самого рынка. Ведь всеобщее благосостояние было одним из главных цементирующих  начал, на которых основывалась привлекательность либерального консенсуса. А консерваторы ещё более расшатывали снасти на терпящем бедствие корабле либерализма.

Антилиберальный протест привёл к тому, что к 1989 г. была демонтирована мировая социалистическая система и безвозвратно утеряно доверие к либерализму как геокультуре капиталистического мира-системы, т.е. его легендирующая способность.

Но даже не это причина  его гибели. Основная причина краха  либерализма – это неустранимые противоречия, имманентно заложенные в самой структуре капиталистического мира-экономики.

Исчерпание либерализма

К числу таковых И. Валлерстайном относятся: «расширение механизации производства; снятие пространственных ограничений на обмен товарами и информацией; дерурализация мира; приближающееся истощение экосистемы; высокий уровень охвата процессов труда денежными отношениями; консьюмеризм/потребительство (то есть… превращение в товар самого процесса потребления)» [25].

Институциональное подтверждение  краха либерализма – дело самого ближайшего, но ещё не наступившего (в то время, когда автором были написаны основные работы по этой тематике) периода. Однако уже сегодня становятся очевидными три обстоятельства, свидетельствующие  о перенапряжении существующей системы [26]:

1. Мир становится всё более жестоким, всё чаще применяются силовые методы политики, а основанный на либерализме мир-система уже не справляется с задачей подавления протеста, раздающегося из всех уголков планеты. Так, И. Валлерстайн замечает, что Соединённые Штаты уже не располагают средствами обеспечения подавляющего военного превосходства: «денежными средствами, готовностью населения страны нести издержки военных действий, а также политическим контролем над Западной Европой и Японией» [27]. Возросла возможность провокаций со стороны стран «третьего мира», испытывающих на прочность готовность стран центра поддерживать свою гегемонию.

2. Невиданного размаха достигает миграция с Юга на Север. Мигранты успешно используют три обстоятельства, дающих им перевес перед мигрантами прошлых столетий: современный уровень развития транспорта, глубину всемирной экономической и демографической поляризации, а также распространение демократической идеологии, не позволяющей странам центра оказывать эффективное сопротивление.

3. Углубляется процесс демократизации. Она, вопреки многим ожиданиям, углубляет хаос, а не ослабляет его, ибо большинство людей понимает демократизацию как равноправие в сфере трудоустройства и социального обеспечения, образования и медицинского обслуживания. А широкое обеспечение этих благ подрывает экономическую базу существующей «неэгалитарного и недемократического порядка» [28].

Футурология И. Валлерстайна

Что касается футурологии  и прогнозов американского учёного  на будущее, то, по мнению, сегодня, когда  завершилась двухсотлетняя эпоха  либерализма, глобальный мир-система  до 2025-2050 гг. вступил в фазу затяжного  экономического и, как следствие, политического  и социального кризиса. Кризис является бифуркативным, т.е. «маленький импульс в этой точке может иметь великие последствия», и «преобразование может идти в радикально различных направлениях». Всё зависит от активности сил, взявших на себя социальную инициативу, и от программы их действий.

Идеальным вариантом автору представляется перестройка современного мира-системы на основе эгалитарной  и демократической системы. В  деле её созидания немаловажная роль принадлежит интеллектуалам, поскольку  одной из сфер, которые в наибольшей степени затронет «эра неопределённости», будут социальные науки. По мысли  И. Валлерстайна, требуется «переосмысление наших научных канонов, в поисках более холистических и изощренных методологий, в попытках избавиться от благочестивых и ложных заклинаний о свободной от оценок научной мысли» [29]. Здесь автор оспаривает господствовавшие, по его мнению, в науке либеральной эпохи представления, утверждая, что «рациональность – сама по себе ценностно нагруженное понятие.., и ничто… не может быть рациональным вне самого широкого контекста человеческой социальной организации» [30].

Интеллектуалам новой  эпохи, по мнению автора, следует серьёзнейшим образом озаботиться созданием  новой утопистики, под которой понимаются «размышления и споры о реальных дилеммах демократического и эгалитарного строя, который они хотели бы создать» [31]. Эта рациональная дискуссия должна стать (1) максимально трезвой, свободной от иллюзий старого мира и, в особенности, (2) альтернативной, вбирающей как можно больше новых и различных вариантов дальнейшего развития. Только такая альтернативность позволит уйти от узости «европоцентристского высокомерия, которое пронизывало геокультуру» и приобрести «более трезвое и сбалансированное чувство истории» [32].

Что касается тактики назревающей, революционной по своему духу борьбы, то здесь антисистемным силам надлежит особенно тщательно избегать ошибок прошлого, каждый раз влёкших за собой включение революционного порыва в деятельность, направленную на его же усмирение. В частности, автором предлагаются такие императивы, как:

(1) отказ от борьбы  путём захвата государственной  власти, который содержит в себе  риск новой легитимации рушащегося  миропорядка;

(2) нежелание участвовать  в усилиях господствующих слоёв  по «ремонту» системы во избежание  её реанимации;

(3) политическая интеграция  дифференцированных социальных  групп на самых различных уровнях  и в самых различных областях  жизни для обеспечения максимального  участия всех заинтересованных  в исходе борьбы субъектов;

(4) требование от защитников  статус-кво полного исполнения  всех благ, провозглашавшихся системой  как неотъемлемые, для того, чтобы  наглядно обнажить, что эти права  на деле являются весьма ограниченными  [33].

И. Валлерстайн как мир-системник и неомарксист

В качестве краткого заключения хотелось бы указать на два существенных обстоятельства, характеризующих идейно-теоретическое  наследие И. Валлерстайна:

I. В мир-системной концепции американского социолога центральным элементом анализа выступают масштабные конструкции (миры-системы), реальность которых далеко не очевидна. С одной стороны, такая высокая степень умозрительности теории И. Валлерстайна выгодно характеризует её с точки зрения потенциала научного обобщения и объяснительной применимости. С другой стороны, высок риск отрыва от сути процессов, происходящих в действительности, что, кстати, неоднократно признавал и сам И. Валлерстайн.

II. Особенностью учения  И. Валлерстайна является приоритет, который отдаётся экономике в ущерб остальным факторам социальных изменений. Вряд ли можно считать это недостатком концепции, поскольку, будучи сторонником марксистских взглядов, И. Валлерстайн не может рассуждать иначе, кроме как историко-материалистически, и этот крен не может не представляться ему единственно верным.

Тут, однако, стоит учитывать  следующее. Бифуркация, которую, по мнению американского учёного, предстоит  вскоре пережить современному мире-системе, открывает, как указывалось выше, широкие возможности субъективного социального творчества без существенных ограничений со стороны объективного хода истории. Это хотя бы на время прохождения бифуркативного разлома выводит современного человека из круга той предзаданности, на которую обрекает человека классический марксизм.