Столыпин
был назначен министром внутренних
дел 26 апреля 1906 года. Депутаты I Думы были
приняты царем, обратившимся к ним
с речью в Зимнем Дворце, на другой
день – 27 апреля. Нет сомнений, что
Столыпин получил свой пост под Думу
в том смысле, что ему было доверено,
продолжить политический курс в новых
условиях – обеспечить сожительство
дотоле ничем не стеснённого самодержавия
с «народным представительством».
Вскоре Столыпин сменяет Горемыкина
на посту председателя Совета министров.
И здесь судьба I Думы оказалась
взаимосвязанной с судьбой Столыпина.
Роспуск I Думы произошел в день назначения
Столыпина премьером – 8 июля 1906
года.
За
короткое время своего существования
Дума закидала правительство
запросами. Обсуждались вопросы
о конфискации земель у помещиков,
отстранение администрации, отмена
смертной казни для политических
заключенных, нужно сказать, что
не только в Думе, но и в
кабинете министров не было
согласия. Столыпин не считал, что
сила правительства проявится
лишь в том случае, если оно
будет выносить свои решения
«объединенным» министерством и
этим облегчит работу государю.
К
этому же времени относятся
переговоры Столыпина с лидером
господствовавшей в I Думе, партии
кадетов, но министр встречал
упорное непонимание и нежелание
уступить хоть в чем-нибудь. Кадетам
же сильно не нравился Столыпин
за свою твердость в позициях,
веру в монархическую Россию.
Очень часто с их стороны
слышались дерзкие слова в адрес
Столыпина и его семьи. Но их можно было
понять, ведь подключившись к работе, он
начал политику успокоения народа. Меры
были очень строгие – введение военно-полевых
судов, где кучка офицеров решала судьбу
человека, частое применение армии «в
помощь гражданской власти». На «успокоение»
были брошены все силы правительства,
и временно удалось подавить революционное
движение. Столыпин, проводя такую политику,
был просто необходим дворянству и классу
имущих.
Политика
Столыпина была не по душе
агрессивно настроенным партиям,
тем же кадетам. Это вылилось
в террористический акт, который
произошел 12 августа 1906 года. В
этот день на Аптекарском острове,
где располагались апартаменты
Столыпина, был приёмный день,
Столыпину приходило много людей
для того, чтобы он помог решить
им их проблемы. Один из посетителей,
которому посчастливилось выжить,
рассказал, что к подъезду подъехала
карета с двумя мужчинами в
жандармской форме. Это были
переодетые члены боевой группы
эсеров-максималистов, задумавшие
покушение на Столыпина. Они
вызвали подозрение у швейцара
и состоявшего при Столыпине
генерала Замятина неправильностью
формы. Дело в том, что за
две недели до этого был
изменён жандармский головной
убор, приехавшие же были в
старых касках. К тому же они
слишком бережно несли портфели.
Швейцар и Замятин, почувствовав
недоброе, бросились в переднюю, чтоб перекрыть
путь. «Жандармы», оттолкнув их, бросились
в переднюю и бросили портфели на пол.
Взрыв был очень сильный. Большая часть
дачи была разрушена взрывом. Сами революционеры,
как и окружающие, были разорваны в клочья.
В результате взрыва погибло 27 человек,
ещё 25 получили ранения. Пострадали и дети
Столыпина, который сам не пострадал, в
момент взрыва он находился в своём рабочем
кабинете, который находился в противоположном
конце дачи.
После
взрыва его семья и он переезжают
на Фонтанку. Семье Столыпина
не долго пришлось жить на Фонтанке, вскоре
государь предложил Столыпину поселиться
в Зимнем дворце, там было легче организовывать
охрану семьи. Память о взрыве часто тревожила
Столыпина, он приписывал всю вину себе
за кровь и слезы, за искалеченные жизни
людей, пострадавших от взрыва. Но в скоре
он нашел в себе силы. Не прерывая работы
ни на один день, стал готовить новые разработки
по способам подавления революционного
движения. После 12 августа престиж Столыпина
поднялся среди министров. Для всех он
стал примером моральной силы.
Реальным
результатом этого жестокого
акта явилась быстрая и более
жестокая реакция правительства,
Столыпин сделал максимум усилий
для этого. 24 августа 1906 года была
опубликована правительственная
программа, состояла из двух
частей – репрессивной и реформистской.
В ней говорилось, что правительство
противопоставит насилию силу. В
местностях, объявлённых на военном положении,
вводились военно-полевые суды - «скорорешительные».
В центре реформистской программы был
знаменитый указ 9 ноября 1906 года, о возможности
выхода из общины. Цель данного закона,
который подписал смертный приговор извечной
крестьянской общине – повернуть аграрную
проблему другой стороной, вместо того
чтобы экспроприировать землю у помещиков,
обезземеливалась община, так как принадлежавшие
общине земли распределялись между крестьянами.
Однако требовалось разрешение последних
на разрушение этого института, только
укрепившегося в ходе революционных событий.
За то время пока составлялись крестьянские
запросы и проходили земельные бунты,
– община утвердилась как настоящий орган
крестьянского самоуправления.
Земельный
вопрос, оставшийся нерешенным, с
собраний 1 Думы, автоматически появился
на собравшемся заседании 2 Думы
20 февраля 1907 года. Нужно отметить, что
предвыборная кампания прошла не без вмешательства
и давления на избирателей со стороны
властей. Сенатские «разъяснения» исключили
из числа избирателей большие группы крестьян
и рабочих. Преследовались левые выборщики,
запрещались избирательные собрания,
масса манипуляций была предпринята и
пущена в ход по части рассылок избирательных
повесток, назначение дня и места выборов.
Но несмотря на это, хоть выборы и проходили
в обстановке спада революционного движения,
2 Дума оказалась более левой, чем первая.
Левые
фракции в Думе получили в
совокупности 222 мандата (43% общего
числа избранных депутатов). Народники
разных направлений – 157 мест.
Социал-демократическая фракция
насчитывала 65 депутатов. В то
же время «центр» - кадеты потеряли
80 мандатов. Одновременно усилились
правые и октябристы, они заняли
в Думе 54 места (10%). Резкое ослабление
кадетского «центра» и столь
же явное усиление левого крыла
говорило о том, что возможность
соглашения между правительством
и Думой стала еще более
Призрачной. 2 Дума начала свою
работу 20 февраля 1907 года, уже 6 марта
Столыпин выступил перед депутатами
с правительственной программой.
Список открывал знаменитый указ
9 ноября, далее перечислялись другие
аграрные мероприятия. Во всей
остальной части речи Столыпин
чётко дал понять, что правительство
для реализации этой программы,
готово совместно с законодательными
учреждениями приложить все усилия,
оратор сразу пояснил, какое
правительство имеет в виду: правительство,
которое «хранит исторические
заветы России», то есть самодержавно-монархическую
власть. Концовка речи явно провоцировала
левую часть Думы на резкие
выступления, что и было достигнуто.
После Столыпина выступал Церетели,
который осуждал действия правительства.
Всё это говорилось в наглом
вызывающем тоне. Правые сразу
же подняли крик и обратились
к председателю, чтобы тот остановил
оратора, но запрета на продолжение
речи не последовало. Церетели
сменили другие ораторы от левых партий,
которые так поливали грязью правительство,
что Столыпин попросил слова. Вся орущая
и стонущая толпа замолчала. Эту речь Столыпин
говорил с особо выразительной интонацией,
его слова были наполнены силой и чувством
особенного достоинства. Речь была короткой,
но слова, произнесённые в ней, стали историческими:
Все ваши нападки рассчитаны на то, чтобы
вызвать у власти и правительства паралич
воли и мысли; Все они сводятся к двум словам:
«Руки вверх!» На эти слова правительство
с полным спокойствием и с сознанием своей
правоты, может ответить только двумя
словами: «Не запугаете!». Дочь Столыпина,
которая присутствовала на заседании,
писала, что впечатление, произведённое
всей речью и особенно последними словами,
было потрясающее. Несмотря на то, что
стало ясным, что II Дума намерена проявить
настолько же явную оппозицию правительству,
как и предшествующая. Как ни тяжело было
впечатление, произведённое на него заседанием
6 марта, Столыпин еще не допускал и мысли
о роспуске Думы. В это время в Думе шли
дебаты по двум вопросам: аграрная политика
и принятие чрезвычайных мер против революционеров.
Правительство требовало осуждения революционного
терроризма, но большинство депутатов
отказались это сделать. Более того, 17
мая Дума проголосовала против «незаконных
действий полиции». Уже ни у кого не оставалось
сомнения, что скоро II Дума прекратит своё
существование, искался только предлог
для роспуска Думы. С помощью провокаторов,
агентов охранки было сфабриковано обвинение
социал-демократической фракции Думы,
в подзаголовке ею военного заговора,
который был направлен против царя и всего
государства. На этом основании Столыпин
1 июня 1907 года потребовал отстранения
55 депутатов и лишении 16 из них депутатской
неприкосновенности, чтобы их можно было
немедленно арестовать. С первого момента
и депутаты, и пресса, и вся общественность
поняли, что дело состряпано охранкой.
Через несколько месяцев на страницы печати
«выплыли» две фамилии – Шорников и Бродский.
Они признались, что «заговор» был организован
по заданию охранки.
3 июня
Николай II сам объявил о роспуске Думы
и назначил созыв на 1 ноября 1907 года. В
манифесте, провозгласившим роспуск Думы,
было объявлено о коренных изменениях
в законе о выборах. Акт 3 июня 1907 года был
справедливо назван государственным переворотом,
он был совершен в нарушении манифеста
17 октября 1905 года, согласно которому ни
один закон не может быть принят без санкции
Государственной Думы. Надежды Столыпина
на то, что может удаться склонить «центр»,
который был приемлем правительству, но
уже с первых дней стало понятно, что надежда
нереальна.
Ещё
задолго до этого С.Е.Крыжановскому
было дано задание от Горемыкина о разработке
нового проекта избирательного закона,
но когда осознали, что Дума не пойдёт
на сговор с правительством, мысль о необходимости
изменения избирательного закона стала
главной задачей не только для правительства
и царя, но и для всей буржуазии. В это время
начали разработки проектов. Он был разработан
Советом объединённого дворянства. Спустя
всего лишь неделю после открытия II Думы,
на заседании 27 февраля 1907 года. С целью
разработки была создана комиссия, куда
вошли: Касаткин-Ростовский. Нарышкин,
Олсуфьев, Бобринский и князь Волконский.
Проекты избирательного закона вышли
из октябристской среды. Таким образом,
царь и Столыпин, встав на путь государственного
переворота, опирались на поддержку не
только черносотенцев и поместного дворянства,
но и большей части цензовой «общественности»,
включая не только октябристов, но и группы
прогрессистов, хотя они предпочитали,
своё сочувствие взятому правительством
курсу, открыто не афишировать. При разработке
нового избирательного закона, были полностью
перераспределены квоты выборщиков в
пользу буржуазии и помещиков. I и II Думы
явно не вписывались в самодержавную систему,
и надо было создать новую Думу, более
«покладистую», а для этого все средства
хороши.
Теперь
избавившись от оппозиционной
Думы, Столыпин мог проводить
политику авторитарного режима
и консервативную, основанную на
твёрдой решимости обновить страну
и укрепить власть. Почва для
этого была подготовлена новым
избирательным законом.
Думский
справочник 1916 года рисует такую
картину: дворяне, составлявшие,
по переписи 1897 года, менее 1% населения,
получили в III Думе 43% мест от
общего числа, то есть 166 мест,
примерно 15% мест получили помещики.
Лица либеральных профессий -
84 (19.4%), торговцы – 36 (7.5%), священники
и миссионеры получили 44 места,
что примерно (10%) от общего числа.
Рабочие и ремесленники получили
всего 11 мест. Таким образом, Дума
получилась такой, какая нужна
была Столыпину. Она представляла
тот политический инструмент, на
котором ему удалось исполнить
всё, что он захочет.
4.
Октябристский «центр».
«Правая» и «левая»
фракции.
Возможность
подобного феномена состояла в том,
что октябристская фракция состояла
из помещиков и буржуазии. Страх
перед революцией, консерватизм и
общие интересы спасли их. Это и
давало Столыпину больше шансов на
проведение успокоительных мероприятий
и проведения некоторых реформ. В
первые годы работы Столыпин заключил
с Гучковым «молчаливое соглашение»;
октябристы становились правительственной
партией. Можно сказать, что они стали
личной партией Столыпина, а также партия
стала главным инструментом его бонапартистского
лавирования между «правыми» и «либералами».
Таким образом, столыпинской аграрный
бонапартизм, выраженный в указе от ноября
1906 года, который дополняет и завершает
бонапартизм политический, результатом
которого стала III Дума. Эта политика стала
целой стихией для Столыпина, он сделал
ставку на «сильных» против «слабых»,
на лавировании в III Думе между помещиками
и буржуазией. Но, начиная с 1909 года, отношения
между Столыпиным и Гучковым портятся
из-за вопроса о военных расходах. Гучков
настаивал на том, чтобы Дума контролировала
и обсуждала вопросы о военных расходах.
Вскоре партия раскололась на волне национализма,
часть октябристов сблизилась с властями
и отмежевалась от партии. Оставшаяся
часть объединилась в новую группировку
и стала партией русских националистов,
в последствии стала законодательным
центром III Думы. На неё вплоть до 1911 года
и опирался Столыпин. Хитрость Столыпина
состояла в том, что в проведении своей
политики он пользовался раздробленностью
революционных оппозиций, отсутствием
согласия между ними и радикально настроенной
интеллигенции.
5.
Работа Столыпина в III
Думе.
16 ноября
1907 года Столыпин выступает перед
Думой с правительственной декларацией.
Первая и основная задача, как
он говорил, это не реформы,
а борьба с революцией, которая
может сорвать всё, что задумано
им. Ещё надо было разобраться
с аграрной реформой, которая
долгое время оставалась не
решенной. После принятия указа
9 ноября Думой он с внесёнными
поправками поступил на обсуждение
Государственного совета и так
же был принят, после чего по
дате его утверждения царём
стал именоваться законом 14 июня
1910 года. По своему экономическому содержанию
это был либеральный буржуазный закон,
который способствовал развитию капитализма
в деревне.
Конечно
же, это был прогрессивный закон,
но он обеспечивал прогресс
по худшему, по русскому образцу,
когда можно было пойти по
американскому пути развития
сельского хозяйства, который
предусматривал развитие сельского
хозяйства путём наделения крестьян
фермами, где он станет полновластным
хозяином. Смысл закона раскрывался
в его первой статье, где говорилось,
что каждый домохозяин, владевший
землёй на общинном праве, может
потребовать «укрепления» этой
земли в его частную собственность.
Он мог оставить за собой
излишки, если крестьянин мог
за них заплатить по выкупной
цене 1861 года. Выход из общины
рассматривал сельский сход, если
же согласие не выдавалось
в течение 30 дней, то выдел осуществлялся
земским начальником. Дополнением
к закону 14 июня 1916 года усиливавшим
его насильственный характер, был
принятый обеими палатами закон
о землеустройстве, называвшийся
законом 29 мая 1911 года. В соответствии
с ним для проведения землеустройства
не требовалось предварительного
закрепления земли за дворохозяевами.
Крестьянские банки и процесс переселения
также разрушали общину. В 1906 году Крестьянскому
банку было передано несколько гектаров
удельных и казённых земель, но свой главный
земельный фонд банк создавал за счёт
скупки помещичьих земель. В задачу переселенческого
управления входило разрядить земельную
тесноту, которая наблюдалась в центральных
районах России. Основными районами переселения
явились Сибирь, Северный Кавказ, Средняя
Азия. Но реформа не удалась. Она не достигла
ни политических, ни экономических целей,
которые перед ней ставились. У крестьян
не было достаточно материальных средств,
для того чтобы поднять своё хозяйство,
чтобы купить новую технику, которая позволила
бы повысить производительность, но столыпинский
аграрный курс провалился и политически.
Дело в том, что крестьяне не смогли забыть
о помещичьей земле, даже «кулаки», грабя
общинную землю, держали в уме и помещичью.
К тому же таких сильных хозяев было всего
5% сельского населения. Ко всему прочему,
социальная напряжённость в деревне не
спала, а усилилась до предела. Опасность
состояла в том, что брожение ушло в глубь,
и был неизбежен новый взрыв. Крах столыпинской
аграрной реформы был обусловлен главным
объективным фактором – тем, что она проводилась
в условиях сохранения помещичьего землевладения.
Только ликвидация помещичьего хозяйства
могла спасти реформу Столыпина.
Столыпин
не ограничивался реформами в
сельском хозяйстве, он обдумывал
реформы местного управления, образования
для малоимущих и крестьян. Речь,
в которой затрагивались эти
вопросы, прозвучала в Думе 9 ноября
1908 года. Вскоре в Думе возник
«Польский вопрос», он появился
в 1910 году в связи с вопросом
о западном земстве и выборах
от западных губерний в Государственный
совет. Ещё в 1909 году группа
членов Государственного совета
внесла законодательное предложение,
его целью было сокращение
депутатов от западных губерний.
Дело в том, что все депутаты
были поляки, так как в их
руках были сосредоточены крупные
землевладения, а выборы в государственный
совет производились по земельному
цензу. Предлагалось, разделить 9
губерний на 3 избирательных округа.
Русские выборщики выбирали по
два человека от округа, а поляки
по одному. Таким образом, от
девяти губерний выбиралось бы
шесть русских и три поляка.
Столыпину эта идея очень понравилась:
получалось вдвойне хорошо –
с одной стороны, либеральная
реформа, а с другой – реализация
любимого лозунга «Россия для
русских». 1 июня 1908 года законопроект
был передан в государственный
совет, а 17 июля стал законом
– с некоторыми изменениями.
«Поход
на Финляндию» Так Ленин озаглавил свою
статью, это название полностью определяет
смысл политики царизма и Ш Думы в отношении
Финляндии. Царь и Столыпин вместе с правооктябристским
большинством Думы твердо решили покончить
с финляндской конституцией, не останавливаясь
даже перед примирением военной силы.
Ненависть царизма к Финляндии была обусловлена
тремя причинами: во-первых, провал политики
генерала Бобрикова и восстановление
финляндской конституции в результате
первой русской революции; во-вторых, Финляндия
являлась ближайшей базой и убежищем русских
революционеров, в-третьих, автономная
Финляндия с ее всеобщим избирательным
правом была живым отрицанием российской
Империи. Первым шагом Столыпина в отношении
Финляндии были внесенные еще в первую
сессию три запроса правительству – октябристов,
националистов и крайне правых. В первом
запросе выражалось беспокойство по поводу
того, что якобы правительство Финляндии
не выполняет высочайшего указа от 19 октября
1905 года о порядке предъявления докладов.
Запрос националистов объяснений о принятых
мерах по ограждению государства от готовящихся
посягательств на государственный порядок
и безопасность России. Крайне правые
требовали запрета общества «Война». Запросы
были рассмотрены в месячный срок. Столыпин
выступил по этому вопросу и на основании
всех трех запросов сформулировал главную
задачу: остановить, наконец, процесс,
который при дальнейшем попустительстве
может привести к полному обособлению
этой страны. Одну из самых хороших формулировок,
относящихся к финскому вопросу, дал 3
февраля 1912 года Дейтрих. Если же посмотреть
на все те реформы, которые были задуманы
Столыпиным и объявлены в декларации,
то мы увидим, что большинству из них не
удалось сбыться, а некоторые были только
начаты, но смерть их создателя не дала
им завершиться, ведь многие введения
держались на энтузиазме Столыпина, который
пытался хоть как-то усовершенствовать
политическую или экономическую структуру
России.