Юрий Долгорукий

Первым  делом он объединяет под своей  властью земли вблизи Киева. Твердой  рукой он распределяет и перераспределяет “волости”, не считаясь с “отчинными”  правами князей и захватами земель в междоусобных войнах. Юрий добивается, чтобы княжества, расположенные  вблизи Киева, возглавляли верные ему  люди, и посылает на княжение в экономически и стратегически важные земли  Приднепровья своих сыновей.

У Юрия Долгорукого  было одиннадцать сыновей и две  дочери. К 1155 году в живых осталось девять. Сыновей от первой жены, половчанки, Юрий назначает правителями в  южные города.

Своего  наиболее способного, стойкого и деятельного  соратника — сына Андрея он направил в Вышгород — на ключевую позицию  в Киевской земле. Андрей, наряду с  христианским именем, носил и половецкое имя Китан. Андрей Юрьевич, прозванный Боголюбским, стал выдающимся государственным  деятелем древней Руси. Он — единственный из сыновей Юрия Долгорукого, кто  был причислен Церковью к лику святых.

В Туровскую  землю, которая была форпостом Руси на западе, Юрий Долгорукий отправил сына Бориса, а Глеба посылает на княжение в “старший город” — Переяславль.

Четверо младших сыновей Юрия Долгорукого  были рождены от второго брака. Сына Василия (Василька) он держал при себе, а Мстиславу, Михаилу (Михалко) и  Всеволоду (в крещении Димитрию, которого прозвали Всеволод Большое Гнездо) завещал Суздальскую землю. В  состав княжества входила вся  территория за Окой — безбрежные пространства, уходившие далеко на Север, за Белоозеро, в тайгу. Эти Заокские владения, включая  Волжско-Окское междуречье, составляли Ростово-Суздальскую землю, которую  Юрий Долгорукий обустраивал в течение  всей своей жизни.

Историк В.Н. Татищев считает, что Юрий Владимирович основал на Владимиро-Суздальской  земле десять городов, в том числе  и Кострому. По Никоновской летописи, князь Юрий в 1135 г. “заложи градъ  на уст Нерли, названный Константином (Кснятином)”. Также были возведены  города: Звенигород (1152), Юрьев-Польский (1152), Переяславль-Залесский (1152) и др.

Самый знаменитый город, основанный Юрием Долгоруким, — Москва. Новгородская летопись под 1147 годом сообщает: “И прислав Гюрги, и рече: “Приди ко мне, брате, в Москву”. Встреча c князем Святославом в Москве произошла “в пяток” (пятницу), на пятой  неделе Великого поста, в канун праздника  Похвалы Пресвятой Богородицы, то есть 4 апреля 1147 года, и является датой  первого летописного упоминания о Москве. В 1156 году, будучи уже Великим  Киевским князем, Юрий Долгорукий повелел  соорудить в Москве вокруг Боровицкого холма крепостную стену. Основание новых городов-крепостей послужило укреплению Ростово-Суздальской земли.

Летопись  под 1152 годом сообщает: “Тогда же князь  Юрий был в Суздале, и Бог открыл его разумные очи на построение церквей. И были поставлены в Суздальской  стороне многие церкви: он поставил каменную церковь на Нерли святых мучеников Бориса и Глеба, а в  Суздале каменную церковь Святого  Спаса, а во Владимире каменную же церковь св. Георгия. Он перевел город  Переяславль от Клещина и заложил  великий город и церковь каменную построил в нем Святого Спаса... и дивно наполнил ее книгами…”. Им был основан Георгиевский монастырь  во Владимире на Клязьме (1129), церковь  Богоматери (1113) в Суздале. В городе Стародубе сохранились остатки  сооруженной Юрием Долгоруким церкви св. Георгия, частично дошла до наших  дней построенная Юрием церковь  св. Георгия в Юрьеве. Сохранился антиминс, освященный для еще одной  местной церкви св. Георгия (где именно она находилась, неизвестно).

Юрий  Долгорукий очень дорожил Владимиро-Суздальской  землей и завещал ее своим младшим  детям. Существует предположение, что  таким образом Юрий хотел возвысить  значение княжеской власти и своего дома именно на севере. Под колокольный  перезвон многочисленных суздальских  церквей шло “крестоцелование княжеской  дружины” и населения суздальской  земли на верность детям Юрия Владимировича. Своей торжественностью и пышностью  церемония напоминала восшествие монарха  на престол.

Став  великим Киевским князем, Юрий приступил  к решению важнейшей для того времени проблемы — преодолению  глубокого кризиса, поразившего  церковную иерархию Киевской Руси.

В 1147 году по воле великого князя киевского  Изяслава Мстиславича, ярого противника Юрия, и по инициативе Черниговского  епископа Онуфрия в Софии Киевской был созван церковный собор, на ктором на митрополичью кафедру был избран Клим Смолятич. Собор считался неканоническим и всеобщей поддержки не имел.

После утверждения  Юрия Долгорукого на великокняжеском  Киевском престоле Клим Смолятич был  смещен. В столицу Византийской империи  Юрий направил послов, которые помимо известия о вокняжении Юрия Владимировича  на Руси, передали его просьбу к  императору Мануилу Комнину и  Константинопольскому патриарху Константину IV Хлиарину о назначении на Русскую  кафедру нового митрополита.

Император Мануил тут же признал Юрия в качестве законного Киевского князя. Византийский историк Иоанн Киннам писал, что  Юрий (Георгий) “занимал первое место” (в другом переводе: “обладал старшинством”) “между филархами (правителями) Тавроскифии (Руси)”.

С именем Юрия Долгорукого связано появление  на Руси ее главной святыни —  Владимирской иконы Божией Матери. Когда Юрий правил в Киеве, патриарх Цареградский прислал великому князю  образ Богоматери, написанный евангелистом Лукой. Икона была поставлена в девичьем монастыре, в Вышгороде, который  в древности был удельным городом  благоверной княгини Ольги. Андрей Боголюбский, покидая Вышгород, вывез  чудотворную икону в Суздальскую  землю. Для нее он возвел Успенский  храм во Владимире, и с тех пор  икона именуется Владимирской. Владимирская икона Божией Матери стала почитаться как заступница Русской земли  и покровительница основанной Юрием  Долгоруким Москвы.

В 1156 году из Константинополя прибыл на Русь новый митрополит Константин, поставленный в Киев согласно канонам Православной Церкви.

Юрий Владимирович неутомимо стремился к единству Северной и Южной Руси. Сначала  ему это удалось, но вскоре противники его, претендовавшие на великокняжескую  власть, почувствовали, что сын Мономаха мечтает о единодержавии, и стали  готовиться к войне. Княжеские междоусобицы усиливались.

К 1157 году против Юрия Долгорукого сформировалась мощная коалиция из южнорусских князей, лишь Святослав Северский не изменил  Юрию. В поход на Киев готовились выступить полки Изяслава Давидовича, Ростислава Мстиславича Смоленского, Мстислава Изяславича. Великий князь  принял вызов, война была неизбежной.

В 1157 году Юрий осадил Мстислава Изяславича во Владимире Волынском, стоял под  городом десять дней и ушел, так  ничего и не добившись.

Возвратившись в Киев, Юрий 10 мая 1157 года после пиршества  у боярина Петрилы внезапно занемог, а 15 мая умер.

В день выступления  против Юрия Долгорукого объединенных княжеских дружин к Изяславу Давидовичу из Киева прибыл гонец с сообщением о смерти Юрия Владимировича. Летописец  пишет: “В тот день приехали к Изяславу киевляне, сказав: иди, княже, к Киеву, Юрий умер”. Фраза указывает на то, что в Киеве ожидали прихода  Изяслава и могли ускорить смерть последнего из сыновей Мономаха. При  этом известии, как сообщает летописец, “он же (Изяслав Давидович), прослезившись  и руки воздев к Богу, сказал: благословен  Ты, Господи, ибо россудил меня с  ним смертью, а не кровопролитием”. Враждебные Юрию князья в своих притязаниях  опирались на киевских бояр, недовольных  политикой Юрия Владимировича.

Общая ситуация указывает на то, что Юрий Долгорукий мог стать жертвой княжеско-боярского  заговора. О смерти великого князя  Киевского Юрия Владимировича Долгорукого  в летописи говорится: “Пил Юрий у  Осменика Петрила в тот день, а  на ночь разболелся и было болезни  его 5 дней, и преставился в Киеве  Юрий Владимирович, князь Киевский, месяца мая в 15-й день в среду  на ночь”. Отсюда следует, что смерть Юрия Долгорукого наступила при  весьма загадочных обстоятельствах, хотя летописец открыто не говорит  о его умышленном отравлении.

Историк Сергей Высоцкий, исследуя граффити Софии  Киевской, обнаружил в алтарной части  придела Иоакима и Анны рядом  с изображением шестиконечного креста необычную надпись: “Господи, помози рабома своими Петрилови (и) Варнаве”. Петр Толочко в книге “Дворцовые интриги на Руси” отмечает, что, возможно, эта надпись связана  с летописным Петрилой и свидетельствует  о совместном участии Петрилы  и Варнавы в каком-то преступлении, не исключено, что в погублении Юрия Долгорукого.

Скоропостижно скончался в Киеве и сын  Юрия Долгорукого — великий Киевский князь Глеб Юрьевич, поставленный на Киевский престол Андреем Боголюбским.

Андрей  Боголюбский был уверен, что смерть брата целиком на совести князей Ростиславичей, которые таким способом прокладывали себе путь к великокняжескому престолу. В Ипатьевской летописи говорится: “В тот же год начал  Андрей вины возлагать на Ростиславичей, и прислал к ним Михна, сказал так: выдайте мне Григория Хотовича и Степаньша и Олексу Святославца, ибо они уморили брата моего  Глеба, они враги всем нам”. Итак, Андрей был не только уверен в отравлении, но и знал конкретных исполнителей. Ростиславичи требования князя Андрея не выполнили. И вскоре Киев действительно  перешел к Ростиславичам —  в нем утвердился Роман.

Юрий  Долгорукий был погребен в монастыре Спаса на Берестове. Ранее предполагали, что княжеские захоронения совершались в храме, по крайней мере, такой чести должны были бы удостоиться великие киевские князья Юрий Долгорукий и Глеб Юрьевич. В княжеском помяннике, входящем в состав особой редакции Киево-Печерского Патерика, составленной Печерским архимандритом Иосифом Тризной в середине XVII века, написано: “…Заутра в четверток собравшеся архиереи со свещенники и диаконы и со множеством народа со благохвальными песньми, яко же лепо князем, честне положиша тело его в церкви Святого Спаса на Берестовом в монастыри”. Так представляли себе церемонию княжеского погребения по прошествии нескольких столетий. Но едва ли это описание соответствует действительности.

3.1. Памятник Ю. В. Долгорукому в Москве.

Па́мятник Ю́рию Долгору́кому – московский скульптурный памятник "основателю города", первому суздальскому князю (впоследствии также Великому князю Киевскому). Установлен в 1954 году на Тверской площади (до 1993 года называвшейся Советской), напротив здания Мэрии Москвы (в советскую эпоху – здание Моссовета). Скульпторы С.М. Орлов, А. П. Антропов, Н. Л. Штамм, архитектурное оформление В. Андреева.

Памятник стал одним из символов столицы. Вокруг него сложился ряд легенд в московском городском фольклоре.

800-летие Москвы осенью 1947 года по решению советского руководства планировалось отметить с особым размахом. Это был первый послевоенный большой праздник, к тому же он рассматривался как "генеральная репетиция" к торжествам по случаю 30-летия Октябрьской революции.

1147 год, традиционно считающийся  годом основания города, на самом  деле является годом первого летописного упоминания о Москве; историкам к середине XX века уже было хорошо известно, что селение на месте Москвы существовало как минимум за 200 лет до княжения Юрия Долгорукого, и князь никак не мог "основать" его. До сих пор остаётся неясным вопрос, была ли построена при князе Юрии в этом селении крепость (городище), или она существовала ранее. Тем не менее, празднование юбилея проводилось в соответствии с датой, ставшей традиционной. Фигуре Юрия Долгорукого при этом уделялось особое внимание.

По личному распоряжению И. В. Сталина в 1946 году была даже снаряжена экспедиция в Киев во главе с археологом и антропологом М. М. Герасимовым с целью разыскать останки Юрия Долгорукого. По идее Сталина, во время юбилейных торжеств должно было состояться торжественное перезахоронение праха князя. Однако экспедиция оказалась неудачной; при изучении существующего и поныне "официального" места захоронения князя выяснилось, что оно ложное.

В том же 1946 году, в сентябре, состоялся  конкурс на лучший проект памятника. Несмотря на то, что в конкурсе принимали  участие лучшие советские скульпторы (в том числе Вера Мухина), победителем  был объявлен проект С. М. Орлова. За него в том же году скульптор был  удостоен Сталинской премии. До этого Орлов не занимался монументальной скульптурой, работал в основном с мелкой фарфоровой пластикой.

Легенда приписывает стремительное  возвышение малоизвестного до того художника  личному участию Сталина. Дело было в краткий промежуток после окончания Второй мировой и до начала холодной войны. Рассказывают, будто бы во время проведения выставки народного творчества в Манеже послу США Авереллу Гарриману приглянулся один экспонат – глиняный петушок. Сопровождавший посла Вячеслав Молотов тут же подарил послу игрушку. После окончания выставки автор работы, Сергей Орлов, не получив назад своего петушка, решил выяснить его судьбу (Орлов обещал передать игрушку в местный Дворец пионеров). Переписка с устроителями выставки не дала результатов, и скульптор отправил письмо с жалобой на имя Сталина. За это время политический климат переменился, опустился железный занавес. Через некоторое время Орлова вызвали в Кремль, на заседание Политбюро, во время которого Сталин сделал выволочку Молотову за неподобающее отношение к советским пионерам, которыми пренебрегли, предпочтя американского дипломата. После этого случая Сталин лично предложил Сергею Орлову заняться памятником Юрию Долгорукому. Так как опыта у Орлова не было, ему в качестве соавторов прикрепили скульпторов-монументалистов А. Антропова и Н. Штамма.

Церемония закладки памятника состоялась 6 сентября 1947 года, во время празднования 800-летия Москвы. Однако город не скоро увидел монумент. Между соавторами постоянно возникали разногласия: Сергея Орлова, обладавшего неуживчивым характером, было трудно убедить в том, что художественные приёмы, допустимые в малой пластике, не всегда подходят для монументального искусства. Споры были не только между соавторами: Орлов также конфликтовал с властями. Люди, хорошо его знавшие, рассказывали впоследствии, что скульптор был категорически против текста посвящения на памятнике: "Основателю Москвы от Советского правительства". Как ни странно, ему удалось отстоять свою точку зрения, на монументе Советское правительство не упоминается^[2]. На скорости работ сказывалось также недостаточное финансирование: московский юбилей обозначился одновременным стартом нескольких грандиозных проектов, в частности, закладкой "сталинских высоток".