Определение подсудности и пророгационные соглашения

     Пророгационные  соглашения необходимо отличать от арбитражных  соглашений. С.Н. Лебедев указывает, что "едва ли будет правильно соглашение сторон об арбитражном  разрешении споров рассматривать как обычное  соглашение, например как пророгационное соглашение. Если пророгационное соглашение имеет в виду избрать тот или иной из существующих государственных судов, при арбитражном соглашении предполагается образование нового суда, суда третейского - совершенно отличного по своей природе от государственных судебных органов"⁴. Именно потому, что арбитражные соглашения изымают спор из ведения государственных судов, они имеют отличную природу от пророгационных соглашений, которые лишь изменяют подсудность спора определенному государственному суду.

     В гражданско - процессуальном аспекте  арбитражные и пророгационные соглашения имеют одинаковый "дерогационный", или "негативный", эффект - изъятие  конкретного спора из подсудности  государственного суда, определенного  в соответствии с общими правилами подсудности. Однако "пророгационный", или "позитивный", эффект у этих соглашений различен: у арбитражного соглашения - это возбуждение деятельности по рассмотрению гражданско - правовых споров в третейском суде, а у пророгационного - подчинение споров контрагентов юрисдикции определенного государственного суда

     О правовой природе пророгационных соглашений были высказаны следующие мнения.

      1. Пророгационное соглашение есть  материально - правовой договор,  потому что заключается вне  судебной процедуры, зачастую даже за пределами государства суда, к компетенции которого оно относит спор. Указывается также, что для пророгационного соглашения, как и для любого гражданско - правового договора, требуется совпадение воли сторон, его заключивших. Вряд ли можно согласиться с этой точкой зрения лишь на том основании, что это соглашение заключается вне судебной процедуры и за пределами государства суда. Ведь допустимость и действительность пророгационного соглашения в конечном итоге определяются процессуальным законодательством страны суда, а материальное право применяется лишь субсидиарно.

     2. Пророгационное соглашение представляет  собой процессуальный договор.  Институт подсудности гражданских  споров в отечественном праве  всегда признавался составным  элементом гражданского процесса, а договорная подсудность рассматривалась как часть института подсудности. Подчеркивается также отличие пророгационного соглашения от гражданско - правового договора - пророгационное соглашение не может выступать как самостоятельный юридический факт, с которым связывается возникновение правоотношений. Это соглашение выступает как часть юридического состава, обязательным элементом которого является и волеизъявление суда. Критики указанной точки зрения обращают внимание на то, что если признать пророгационное соглашение процессуальным по своей природе, то для его заключения потребуется процессуальная дееспособность или действительная процессуальная доверенность, что отвергается практикой. Более того, пророгационное соглашение, как правило, заключается в предпроцессуальной сфере как часть материально - правового договора.

     3. Пророгационное соглашение обладает  рядом свойств материального  и процессуального характера  и однозначно не может быть  отнесено ни к процессуальным  соглашениям, ни к материально  - правовым договорам. Оно является институтом sui generis. Так, очевидно, что на пророгационное соглашение будут распространяться положения договорного права о совпадении воли сторон, о моменте заключения договора. В то же время допустимость и действие такого договора будут определяться процессуальным правом. Как указывает профессор Х. Шак, "для материально - правовой стороны действует право, свойственное договору (lex causae), а для процессуальной - закон места судебного разбирательства (lex fori)". Следует признать, что точка зрения о комплексной природе пророгационного соглашения сегодня наиболее полно отвечает действующему законодательству и правоприменительной практике⁵.

     Статьи 30 и 212 АПК РФ допускают возможность  изменения лишь территориальной  и альтернативной подсудности по соглашению сторон, но не наделяют стороны правом изменять своим соглашением исключительную подсудность. Не может быть изменена по соглашению сторон и родовая подсудность. В связи с невозможностью изменять исключительную подсудность, в соответствии с российским законодательством, а также по соображениям международной вежливости, взаимного уважения, невмешательства российские органы правосудия обязаны возвращать (п. 3 ч. 1 ст. 108 АПК РФ) исковые заявления по делам, отнесенным к исключительной компетенции зарубежных органов юстиции. Отсюда конкретный практический вывод для российских судов: при поступлении заявления с прилагаемым к нему пророгационным соглашением следует поставить и выяснить вопрос о том, не отнесено ли данное дело, где присутствует какой-либо иностранный элемент, к абсолютному ведению определенного суда иного государства.

     Отдельно  вопрос о пророгационных соглашениях  регулируется в проекте нового АПК  РФ. Статья 307 проекта предусматривает  возможность отнесения к компетенции арбитражных судов Российской Федерации экономических споров путем заключения пророгационного соглашения, если иностранные суды не обладают исключительной компетенцией в отношении этого спора. Проект АПК РФ впервые пытается урегулировать вопрос о моменте заключения пророгационного соглашения. В статье 307 указывается, что арбитражные суды Российской Федерации будут компетентны рассматривать экономические споры, которые возникли или могут возникнуть в связи с осуществлением предпринимательской деятельности сторонами. Таким образом, проект позволяет заключать пророгационные соглашения как в отношении уже возникших споров (в законодательстве о третейских судах такое соглашение именуется "третейской записью" или "компромиссом"), так и в отношении споров, которые могут возникнуть в будущем. Условия о подсудности, включенные в текст основного договора, принято именовать "юрисдикционными оговорками".

     Изменение исключительной подсудности будет  рассматриваться как основание  к признанию пророгационного  соглашения недействительным. В этом случае дело должно рассматриваться судом, определенным в соответствии с правилами исключительной подсудности.

       Между тем проект АПК РФ  оставляет открытым вопрос, связанный  с пророгационными соглашениями, а именно: будет ли действительным пророгационное соглашение, предусматривающее судебное разбирательство в третьей стране? Представляется, что вопрос о допустимости судебного разбирательства в третьей стране должен решаться положительно. Х. Шак указывает: "Чтобы не толкать стороны в третейскую подсудность, следует поддерживать избрание ими нейтрального места рассмотрения спора, в особенности в стране, обладающей высокоразвитой правовой культурой. Так, нередко договариваются о подсудности спора швейцарским судам или споров по морскому праву суду (High court) в Лондоне"⁶.

     Не  совсем понятно пока, как отнесется  практика к содержанию пророгационных соглашений. В литературе по международному гражданскому процессу встречаются  указания, что соглашение о подсудности  состоит из двух элементов - дерогации (отказа от подсудности, установленной законом) и пророгации (выбора другой подсудности).

     Судебная  практика разных стран идет в двух основных направлениях. Одни для признания  пророгационного соглашения действительным требуют указания в нем не только на forum prorogatum, но и на суд, компетенция которого дерогируется настоящим соглашением. Другие страны признают достаточным лишь указание на пророгированный суд. Как нам представляется, нет необходимости вводить дополнительное условие действительности юрисдикционных соглашений. Достаточно указать на пророгированный суд, что одновременно должно толковаться как дерогация суда, определяемого в соответствии с общими принципами подсудности.

       Не решенным с достаточной  степенью определенности в проекте  АПК РФ является вопрос о признании пророгационных соглашений, отсылающих не к конкретному российскому суду, а к правовой системе в целом, например такая оговорка: "Споры и разногласия сторон по настоящему контракту рассматриваются в судах Российской Федерации". В большинстве зарубежных стран такие оговорки признаются действительными, и в этом случае компетентный суд определяется в соответствии с общими принципами подсудности. Однако законодательство некоторых стран, например Франции, требует указания на конкретный суд, в противном случае такие соглашения не признаются. Схожую позицию занимают швейцарские суды, с той лишь разницей, что допускается определение суда не только указанием его полного наименования, но и указанием на место разбирательства, например: "суд по месту жительства стороны". Из буквального толкования статьи 307 проекта АПК РФ можно сделать вывод: арбитражные суды будут обладать исключительной компетенцией в случае, если стороны достигли соглашения о том, что арбитражные суды обладают компетенцией рассматривать спор. То есть формально не содержится запрета на признание пророгационных соглашений с указанием на судебную систему Российской Федерации.

     Термин "исключительная подсудность", использованный в статье 307 проекта, скорее всего, имеет  иное значение, нежели то, которое вкладывается в этот термин в российском процессуальном праве. Под ним понимается исключительная компетенция всех российских судов, а не конкретного суда, определенного в соответствии с АПК РФ. Этот термин означает лишь то, что стороны не могут обратиться в суд другой страны, коль скоро пророгационное соглашение предусматривает рассмотрение дела в судах Российской Федерации. В этом же значении используется термин "исключительная подсудность" в статье 17 Конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам (заключена в Лугано 16 сентября 1988 г.). (Необходимо отметить, что в связи с отсутствием официального перевода в литературе встречаются также следующие переводы названий Луганской конвенции: "О подсудности и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам", "О юрисдикции и исполнении (иностранных) судебных решений по гражданским и торговым делам).

     Таким образом, в случае заключения пророгационного  соглашения о рассмотрении спора российскими судами, без указания на конкретный суд, подведомственность спора суду или арбитражному суду будет определяться общими правилами подсудности.⁷

     Автономный  характер пророгационного соглашения

     Из-за небольшого объема настоящего исследования не представляется возможным дать исчерпывающий анализ характеристик (свойств) пророгационного соглашения, и мы ограничимся лишь одним из них - свойством автономности, которое по отношению к пророгационным соглашениям не получило достаточной разработки в отечественной литературе.

       Несмотря на различную правовую  природу, арбитражные и пророгационные  соглашения, обладают одной общей  характеристикой - автономным характером  соглашения.

       Принцип автономности арбитражной  оговорки получил широкое распространение  в науке. В современной литературе по международному частному праву прямо указывают на автономный характер арбитражной оговорки. Как указывает С.Н. Лебедев, "проблема автономности в собственном смысле этого слова - это проблема соотношения договора и относящегося к нему арбитражного соглашения, которая может возникать в двух ракурсах: влияет ли недействительность, с одной стороны, договора на арбитражное соглашение и, с другой стороны, арбитражного соглашения на договор". В настоящее время этот аспект получил прямое законодательное закрепление на международном уровне - в Арбитражном регламенте ЮНСИТРАЛ (одобрен Генеральной Ассамблеей ООН 15 декабря 1976 г.), в соответствии с пунктом 2 статьи 21 которого "арбитражная оговорка, являющаяся частью договора и предусматривающая разбирательство в соответствии с настоящим регламентом, должна рассматриваться как соглашение, не зависящее от других условий договора. Признание арбитражным судом ничтожности договора не влечет за собой автоматической недействительности арбитражной оговорки". Аналогичные правила содержатся в пункте 5 Регламента Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово - промышленной палате Российской Федерации.

     Указанный подход значительно облегчает развитие гражданского оборота. В настоящее  время в России недействительность договора часто используется недобросовестными контрагентами, чтобы избежать ответственности по договору, а иногда и судебного разбирательства. Но почему же стороны, инкорпорировав в контракт условие об арбитражном разбирательстве споров, при недействительности контракта не могут ссылаться на недействительность арбитражной оговорки? Как отмечается в современной литературе по арбитражу, "...следует признать, что и, вступая в сделку, содержащую арбитражную оговорку, стороны в действительности заключают не один, а два договора: основной договор (купли - продажи, перевозки и т.д.) и договор о передаче споров на разрешение третейского суда" ⁸

     Доказательства  автономного характера арбитражной  оговорки давно разрешены в практике Внешнеторговой арбитражной комиссии и ныне действующего Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово - промышленной палате Российской Федерации и излагаются следующим образом: самостоятельный предмет арбитражного соглашения; его "процессуальное содержание"; возможность несовпадения требований, предъявляемых к действительности такого соглашения и контракта купли - продажи, как двух различных по своей природе договоров. Кроме того, выдвигается еще одно основание автономности арбитражного соглашения - его самостоятельная коллизионная привязка. Если сам контракт регулируется lex causae (право, свойственное данному договору), то арбитражное соглашение и его действительность будут обсуждаться по lex arbitri - закону страны места проведения арбитража.

     Подсудность дел с иностранным элементом определяется статьей 212 АПК РФ, которая именуется "Компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по делам с участием иностранных лиц". В комментарии указывается, что термин "компетенция" имеет в виду подсудность дел с иностранным элементом. В связи с тем, что в законодательстве различных стран нет полного тождества понятий "подведомственность" и "подсудность", в арбитражно - процессуальном законодательстве и используется термин "компетенция", который имеет большее употребление в международном частном праве.

     Проект  АПК РФ также не содержит положений, позволяющих сделать вывод об автономности пророгационных соглашений. В связи с этим представляется целесообразным вывести их путем  логического толкования.

       Если по аналогии с арбитражным соглашением привести признаки автономного характера пророгационного соглашения, то мы получим следующую картину.