Опера Дж. Гершвина «Порги и Бесс»

  КАЗАНСКИЙ (ПРИВОЛЖСКИЙ) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНСТИТУТ  ФИЛОЛОГИИ И ИСКУССТВ

ОТДЕЛЕНИЕ ИСКУССТВ 
 
 
 
 
 
 

Курсовая  работа по истории  зарубежной музыки

на тему: Опера Дж. Гершвина «Порги и Бесс»  
 

Выполнила:

студентка II курса,

очного  отделения

гр. 0520-1001,

Мухаметзянова Л.Д.

Проверила:

Кандидат  педагогических наук

Раимова С.  И 
 

Казань 2011 

   Оглавление

   Часть I

1.Биография Дж. Гершвина. Творческий путь……………………………………2

Часть II

   1. История создания оперы……………………………………………………....10

   2. Содержание оперы………………………………………………………...........12

     - Действие I………………………………………………………………….........12

   СценаI……………………………………………………………………………………………….12

   СценаII………………………………………………………………………………………...........13

    -Действие II………………………………………………………………………..14

   СценаI……………………………………………………………………………………………….14

   СценаII………………………………………………………………………………………………15

   СценаIII……………………………………………………………………………………………..15

   СценаIV……………………………………………………………………………………………..15

    -Действие III………………………………………………………………………15

   СценаI……………………………………………………………………………………………….15

   СценаII………………………………………………………………………………………………16

   СценаIII……………………………………………………………………………………………..16

   Заключение…………………………………………………………………………17

   Использованная  литература……………………………………………………...19 
 
 
 
 

   Часть I

   «Биография  ДЖ. Гершвина. Творческий путь»

   «О  чем рассказывает его музыка? О  простых людях, об их радостях и горестях, об их любви, об их жизни. Вот почему его музыка по-настоящему национальна...» 
Д. Шостакович

   С именем американского композитора  и пианиста Дж. Гершвина связана  одна из интереснейших глав истории  музыки. Становление и расцвет  его творчества совпали с "веком  джаза" - так называл эпоху 20-30-х  гг. XX в. в США крупнейший американский писатель С. Фитцджеральд. Это искусство  оказало основополагающее влияние  на композитора, который стремился  выразить в музыке дух своего времени, характерные черты жизни американского  народа. Гершвин считал джаз народной музыкой. "Я слышу в нем музыкальный  калейдоскоп Америки - наш огромный бурлящий котел, наш... национальный жизненный  пульс, наши песни..." - писал композитор.

   С именем Джорджа Гершвина связана  одна из наиболее интересных глав истории  музыки Соединенных Штатов Америки.

   Джордж  был вторым ребёнком в семье. Он родился 26 сентября 1898 года. Дела у его семьи  шли в то время далеко не блестяще. Гершвины снимали квартиру в деревянном доме на Снедикер-авеню. Джордж вырос на улицах Ист-Сайда. В школе не отличался прилежанием, учился посредственно и явно не оправдывал надежд матери, мечтавшей видеть детей школьными учителями. В 1912 году она записала Джорджа в Коммерческую школу. Но коммерсантом он не стал. Судьба распорядилась по-своему.

   Когда мальчику исполнилось шесть лет, приятели Джорджа - такие же сорванцы, как и он, - с удивлением стали  замечать, что чемпион улицы по конькам время от времени перестает  замечать окружающее. Причина была всегда одна и та же - музыка. Глубокое потрясение Джорджа вызвал Макс Розенцвейг, впоследствии известный в Америке скрипач, сыгравший ". Полтора часа после концерта ждал Джордж солиста, не обращая внимания на проливной дождь, а, обнаружив, что тот ушел другим ходом, помчался к нему домой. Они подружились. "Макс открыл для меня мир музыки", - вспоминал композитор. В доме у Розенцвейга, который был старше Джорджа, он сам научился играть на фортепиано: подбирал по слуху популярные мелодии.

   Можно себе представить удивление родителей, когда вскоре выяснилось, что Джордж за короткое время настолько преуспел в игре на фортепиано, что оставил  брата далеко позади. К превеликой радости обоих, было решено, что заниматься музыкой должен Джордж. Юному музыканту  довелось испробовать несколько  фортепианных "школ". Три престарелые  леди изводили скучными упражнениями. Четвёртый учитель - мистер Голдфарб - техникой вообще не занимался, а воспитывал своего питомца на попурри из опер. И только учитель Чарльз Хамбицер оказался именно тем музыкантом, в котором нуждался Гершвин. Начиная с 1915 года Джордж, по рекомендации Хамбицера, брал уроки гармонии и оркестровки у виолончелиста и композитора Киленого.

   Еще несколько раз в течение своей  жизни Гершвин делал попытки  расширить круг своих теоретических  знаний и углубить их. С этой целью  он даже пытался связаться с Равелем, Стравинским, но дальше телеграфной  переписки, давшей благодарный материал для падких на такого рода сенсации репортеров, дело не пошло. Музыкальная история Соединенных Штатов сложилась очень своеобразно. Рядом с английской песенкой, шотландской балладой, интонациями славянской мелодии в быту звучал пикантный французский куплет, еврейский синагогальный напев, венгерский чардаш, гортанные звучания китайской музыки, звонкие удары бубна в руках танцующих тарантеллу итальянцев. Но больше и чаще других звучали песни негров, необычные, еще сохранившие связи с первобытным искусством Африки.

   Большое место в музыкальном быту американских городов и поселков занимали духовые  оркестры. В репертуаре кочующих, а  нередко и "плавучих" театров, как правило, были музыкальные комедии, не претендующие ни на что больше, кроме развлечения не очень взыскательной публики. Но антрепренеры следили за тем, чтобы в каждой такой комедии была непременно одна, особенно легко запоминающаяся песенка. В случае удачи она становилась "шлягером", то есть приобретала популярность, а следовательно, выполняла и рекламную функцию. На большее никто не претендовал. Эти песенные шлягеры - явление специфическое для американской музыкальной жизни с 80-90 гг. ХІХ века. Оно сохранилось и до наших дней. Характерно, что преобладающие музыкальные вкусы американского общества того времени связаны были с легкими жанрами. Ни постоянных оперных театров, ни развитой симфонической культуры, ни систематических камерных концертов не было. Все эти "высокие" слои музыки давали о себе знать только от случая к случаю.

   Из  этого специфического музыкального быта выросло несколько ярких  композиторских индивидуальностей: Ирвин  Берлин (1888), Стивен Фостер (1826-1864), Джером Керн (1885) - подлинных мастеров песни. А рядом с ними оказался сонм дилетантов-эпигонов, согласных даже приплатить издателю, лишь бы увидеть свое имя напечатанным на обложке нотных листков. Карликовые музыкальные издательства плодились с тем большей активностью, что спрос на них рос год от года. В Нью-Йорке эти издательства, охваченные горячкой конкурентной борьбы, только что не жались стенка к стенке на одной улице - Тип-Пан аллее. В нотном магазине, или, как торжественно называли его "фирменном салоне", приказчик обязан был не только продавать ноты, но и играть, петь, рекламировать продаваемую продукцию. Такие, умеющие играть и, если не петь, то хотя бы напевать, продавцы были в цене. Их зывали - "song-plugger".

   Гершвину  было 15 лет, когда он стал таким продавцом  в "салоне" Дж. Ремика. Как ни скромен был занимаемый юношей "пост", но это было уже профессиональное место в искусстве. Более того, ни один из педагогов не мог научить его тому, чему он, незаметно для себя, учился, проигрывая и напевая ворохи нот, попутно отмечая, что кому нравится, в чем секрет шлягера. Среди бесконечных потоков полудилетантской макулатуры, как зернышки благородного металла в руде, сверкали песни Берлина и Керна - композиторов, боготворимых молодым Гершвином.

   Опыт  накапливался каждый день. Нет сомнения в том, что Гершвин не раз заносил  на бумагу наиболее отстоявшиеся импровизации. Но сам он к ним относился до поры до времени недоверчиво. Тяга к  сочинению музыки становилась неодолимой. Как обычно у начинающих, возникло два вопроса: хорошо ли это? И - мое  ли это? После долгих колебаний Гсршвин обратился к своему "шефу", Ирвину Берлину. К тому времени (1916) Берлин был в зените своей композиторской славы, в разгаре своего "просперити" в качестве компаньона издательской фирмы. Гершвин расцветал под градом комплиментов высокочтимого мастера. Но высокочтимый и словом не обмолвился о возможности издания хотя бы одной из показанных ему песенок. Зато восходящая на бродвейском небе звезда, некая София Гукер, отнеслась к музыке Гершвина с большой симпатией. Летом 1916 года он впервые услышал "себя", свою песню с эстрады.

   Большую роль в упорядочении и обогащении его знаний сыграл уже упоминавшийся  Эдв. Киленьи, венгерский музыкант широкой образованности и педагогического дара. По-видимому, он был первым, указавшим Гершвину на необходимость настоящей дружбы с серьезной музыкой.

   Гершвин покидает место "музыкального секретаря" Берлина. Его манят просторы Бродвея. Попасть в число тех, кто выступает, ставит спектакли, пишет музыку для  театров, театриков, варьете, даже для  кафе на Бродвее - не так просто. Для  Гершвина путь к "высотам" Бродвея  лежал через издательство Хармса, глава которого уверовал в талант девятнадцатилетнего композитора. Выплачивая Гершвину небольшую сумму  еженедельно, он обязал его отдавать фирме, все, что тот будет писать... Решающее слово, разумеется, за издателем. В 1918 году пришел первый настоящий успех. Песенка "В нем что-то есть" стала истинным шлягером. В течение  десяти лет она бесконечно переиздавалась.

   Соблазнительно  было бы написать: "Она решительно отличалась от большинства банальных  образцов развлекательной музыки". Увы, это была бы неправда. Если она  чем и отличалась, то, может быть, несколько более изысканной гармонией и уровнем вкуса. В основном, это был того же типа шлягер, что и остальные. Это-то и привлекало слушателей и покупателей.

   Для Гершвина же начался "путь в высшее общество". Пока он одолел только его  первую ступень.

   Не  нужно забывать, что годы "восхождения" молодого композитора совпали с  окончанием первой мировой войны, с  началом "джазовой экспансии". Пользуясь  астрологической терминологией, можно  было бы сказать: "Гершвин родился  под знаком саксофона". Джазовые ритмы, интонации негритянских песен, гармонии, приобретающие специфически джазовый характер, постепенно просачивались  в сочинения большинства авторов  развлекательной музыки не потому, что их волновали проблемы фольклора, а потому, что это модно.

   По-иному  к фольклору относился Гершвин. Он был одним из первых по-настоящему талантливых музыкантов, понявших, какие богатства заключены в  афро-американской музыке негров.

   В кабачках, или, по-местному, "салунах" негритянского гетто Гарлема  нередко можно было встретить  молодого, привлекательной внешности  человека с тонким лицом, державшего себя с достоинством - без высокомерия, просто - без панибратства, очень  внимательно вслушивавшегося не только в то, что звучало с эстрады. То, чем в эти ночные часы занимался  Гершвин, мы бы сейчас назвали "фольклорной  экспедицией". Он редко что-нибудь записывал. Он просто впитывал поразительно талантливую, темпераментную разноголосицу, в которой речь и песня совершенно незаметно переходили друг в друга, Пожалуй, это в биографии Гершвина был важнейший курс его "музыкальных  университетов". на афише зрелищного предприятия под далеко несоответствующим его масштабам названием "Эмпайр-Тиэтр" 9 декабря 1918 года состоялась премьера музыкальной комедии "Половина девятого". Поражение было полным. Провалилось все: пьеса, актеры, художники, музыка. От агрессии критиков уцелела только одна Сибила Вейн, и то в память ее прошлых заслуг на этих подмостках.

   Через полгода Гершвин пишет музыку к следующей комедии "Ля-ля, Люсиль". На этот раз - с успехом. "Ля-ля, Люсиль" - настолько типична для стиля, жанра, излюбленного бродвейской публикой, За пятнадцать лет работы (1918-1933) над "омузыкаливанием" всякого рода комедий, ревю, обозрений, составлявших хлеб насущный театров Бродвея, Гершвин участвовал в 29 постановках в качестве композитора. Популярность его росла от спектакля к спектаклю. И первые залпы фоторепортерских молний осветили улыбающееся лицо Гершвина, изнутри светящееся счастьем удачи, когда кумир нью-йоркской эстрады Эл. Джолсон спел его песню "Swanee" (1919). Без преувеличений можно сказать: это первая песня Гершвина, которую запела вся Америка. За один год нарасхват было продано 2 миллиона пластинок и миллион экземпляров нот "Swanee".