Групповое мышление

Феномен «группового мышления» был открыт американским психологом Янисом И. при изучении групп, принимавших политические и военные решения. «Групповое мышление» — одна из наиболее серьезных форм групповых дискуссий, наличие которых дает повод критикам групповых форм экспертизы обвинить их в низкой эффективности по сравнению с индивидуальными формами аналитической деятельности. Группы с неизменяемым составом через некоторое время начинают принимать настолько непрофессиональные решения, которым бы не отдал предпочтение даже неспециалист. Феномен «группового мышления», представляет собой «стиль мышления людей, полностью вовлеченных в единую группу; в этой группе стремление к единомыслию важнее, чем реалистическая оценка возможных вариантов действий».

Многие признаки группового мышления нашли эмпирическое подтверждение в ходе различных, прежде всего архивных исследований публичных поступков политиков  во время наиболее болезненных внешнеполитических и внутренних кризисов. Сам Дженис анализирует три таких внешнеполитических кризиса — катастрофическая самонадеянность американских военных на Гавайях, обернувшаяся разгромом военно-морской базы Перл Харбор, где погибло около четырех тысяч человек; бездарное вторжение на Кубу, закончившееся провалом; поражение США во вьетнамской войне.

Дженис выделяет пять условий, которые способствуют группомыслию.

Первое — привлекательность членства в данной группе. Следовательно, все ее члены заинтересованы в сохранении своего положения, в долговременном существовании самой группы и друг друга. Все это служит укреплению групповой сплоченности. Если мера сплоченности группы зависит от уровня ее привлекательности, то ключ к пониманию феномена группового мышления лежит именно здесь. Понятно, что самой сплоченной будет та группа, принадлежность к которой очень привлекательна для большинства ее членов. В таких группах царит подчеркнутое единодушие, единомыслие, и члены тесно сплоченных групп легко меняют свои индивидуальные взгляды, приноравливая их к мнению большинства.

Второе  условие — наличие властного, авторитарного лидера, директивно навязывающего свою точку зрения всей группе. В этом случае мнение «первого лица» может выдаваться, но что самое главное, и восприниматься действительно как мнение всей группы. В советской истории подобное директивное, навязываемое решение демагогически приписывалось социальному фантому — «народу» и поэтому облекалось в клишированные формы — «по многочисленным просьбам трудящихся», «так считает народ», «мы посоветовались с народом», «от имени советского народа» и т. д.

Третье  условие — закрытость группы, ее самоизоляция. Огруппление мышления возникает в тех группах, которые ограждены от критики, недосягаемы для контроля. Прежде всего это группы правящей элиты. Чем строже поддерживается «неприкосновенность», тем с большей вероятностью появится «группомыслие».

Четвертое условие — решения группы не подвергаются внешней экспертизе. Властвующие группы присваивают себе право выступать от имени «народа», право быть его «глашатаями», и собственное мнение они начинают воспринимать как безукоризненное, абсолютно истинное.

Пятое условие — сильное групповое давление, обусловленное взаимовлиянием членов группы друг на друга. В свою очередь, повышенное психологическое давление вызывается тесной сплоченностью индивидов, имеющих одинаковые ценности, мотивацию, направленность мышления и другие психологические характеристики.

В условиях нестабильной, стрессовой ситуации, когда вся группа ориентирована на лидера и на его  мнение, возникает иллюзорная уверенность, что другого, альтернативного решения  просто не может быть.

И. Дженис специально оговаривает, что групповая сплоченность не всегда приводит к негативным последствиям и что при определенных условиях сплоченность и вообще групповые решения могут обернуться благом (Дженис И., 1971).

Кроме предпосылок, И. Дженис выделили восемь признаков группового мышления. Они перечислены ниже.

1. Иллюзия неуязвимости. Правящие группы в силу своего привилегированного положения вырабатывают не совсем адекватные представления о степени своего могущества. Поэтому им свойственны самодовольство и убежденность в собственном превосходстве над всеми остальными людьми буквально во всем. Все это может подтолкнуть такие группы к принятию самых непродуманных, рискованных, безответственных, а порой и просто преступных, решений.

2. Коллективная рационализация. Человек, совершив заведомо иррациональные, неразумные действия, придумывает для них рациональные, логические объяснения.

3. Вера в свою моральную непогрешимость. Учитывая сказанное, не приходится удивляться, что властвующие группы могут воспринимать себя как образец добродетели и высокой морали. Эта позиция очень удобна, поскольку позволяет оправдывать любые свои безнравственные, антигуманные решения, выдавая их за верх гуманизма. Ощущение собственного морального совершенства ведет к вседозволенности в средствах, позволяет лгать, утаивать информацию и т. д.

4. Стереотипы в отношении «чужих». Не все, но значительная часть стереотипных представлений носит уничижительный, презрительный, враждебный и т. д. характер, то есть является предубеждениями. Понятно, что это не лучший способ восприятия социальных групп. «Другие», «чужие» предстают в карикатурном, словом, искаженном, далеком от реальности виде. У властвующих групп, таким образом, в отношении «чужих» формируется высокомерное и вместе с тем чересчур настороженное злобное отношение, обусловленное страхом и ненавистью. Такой способ восприятия «других» укрепляет группу в чувстве собственного превосходства и правоты.

5. Прямое давление на инакомыслящих. Огруппление мышления способствует тому, что если кто-то из членов группы, сохранивших собственную точку зрения, начинает выражать сомнение относительно принятого группой решения, то группа оказывает на него как скрытое, так и явное давление. Дженис в связи с этим отмечает, что диссиденту дают понять, что он должен соблюдать два правила: а) не сообщать о своих сомнениях «чужим» или в присутствии посторонних, чтобы сохранялась видимость единства и отсутствия разногласий; б) он может сомневаться в частностях и критиковать детали, но не «генеральную линию» группы.

6. Самоцензура. Впрочем, как правило, никаких санкций против инакомыслия и не требуется, поскольку, как установил Дженис, групповое мышление побуждает членов группы самостоятельно подавлять собственные сомнения, отказываться от них, то есть использовать самоцензуру.

7. Иллюзия единодушия. Если человек подавляет свои опасения и сомнения, держа их при себе и боясь их высказать, чтобы не оказаться в роли зачинщика разногласий — так поступает большинство членов группы, — то отсутствие высказанных сомнений создает у всей группы иллюзию единомыслия. Раз все молчат, значит, никто не сомневается, все согласны — примерно так рассуждает каждый. Это побуждает членов группы к еще большей самоцензуре, что, в свою очередь, усиливает иллюзию единомыслия.

8. Наличие «идеологов. Основная их функция — будь то официальные или самочинные идеологи — сводится к борьбе с инакомыслием разными, чаще всего аморальными, преступными способами и средствами. Это может быть и утаивание информации, и ложь, и клевета, и дискредитация оппонентов. 

Американский политический психолог Фред Гринстайн предложил концепцию, определяющую значение личностного фактора в политическом процессе. Его роль становится особенно важной, во-первых, когда появляются абсолютно новые политические обстоятельства, не имеющие аналогов в прошлом. Во-вторых, — в сложной и противоречивой ситуации с большим числом неопределенностей. В-третьих, — в ситуации, когда есть выбор между различными силами, предлагающими разные политические решения. По мнению Ф. Гринстайна, роль личности в политическом процессе тем больше, чем более восприимчива среда к тому, что личность ей предлагает, чем выше позиция человека в политической системе и чем больше сила Я того или иного политика.

Также Фред И. Гринстайн говорит о том, что без понимания индивидуальных характеристик политических акторов трудно правильно оценить происходящие политические процессы.

Личность  политического лидера - объект прежде всего теоретических исследований. Существует множество теорий, характеризующих сущность политического лидерства. Кроме того, многообразие теорий лидерства, где каждый исследователь выдвигает на первый план тот или иной компонент личности политического лидера, говорит об отсутствии общего понимания, как самого феномена лидерства, так и роли личности политика в осуществлении этого процесса. Это ведет за собой не только разнородность и несогласованность в изучении личности политических лидеров, но и сомнения в необходимости изучения личности политиков вообще. Основания для таких сомнений анализирует Фред И. Гринстайн. Он считает, что: 

1. Личность  лидера «растворяется» в отведенной  ей политической роли. По мнению Гринстайна, распределение политиков по ролям напрямую зависит от их личностных качеств. Он утверждает, что существует своего рода «зазор» между личностью и ролью, иначе говоря, индивидуальные качества могут быть по-разному приспособлены к требованиям политических ролей. 

2. Политическое  действие в большей степени  детерминировано средой, в том  числе и экономической, чем  личностными характеристиками политических  лидеров. Гринстайн считает этот довод одним из самых убедительных и отчасти соглашается с ним: «структурированные окружения с развитыми бюрократическими установками или общепринятыми сложившимися нормами способны оказывать значительное влияние на политическое поведение», так же как и окружения, располагающие сильнодействующими санкциями. Тем не менее, по мнению автора, существуют окружения пластичные, дающие значительную свободу действующим личностям, таковы, например «новые ситуации и едва складывающиеся политические роли, слабо ограниченные формальными установками».  

3. Личность  политического лидера понимается  как совокупность эмоций, неврозов, внутренних напряжений. Следует  учитывать, что на политическое  поведение личности оказывают  влияние не только эмоциональные  составляющие, но также ее когнитивные,  коммуникативные, социальные, психофизиологические  особенности. 

4. Личностные  характеристики политических акторов малосущественны, поскольку политическое поведение людей детерминируется их социальными характеристиками. Гринстайн отчасти соглашается и с этим доводом, оговариваясь, что социальные характеристики (национальность, статус и т.п.) способны влиять на поведение политических акторов только через их психологические основания. 

5. Личность  не является политически значимой, поскольку все её действия, в  том числе носящие личностный  характер, не способны оказать  существенное влияние на политику. 

Ответ на вопрос о влиянии личности на события действительно неоднозначен. Тем не менее, автор выделяет три  фактора, обуславливающие возможность  такого влияния. С одной стороны, это тот контекст, в котором  действует лидер (так, в критической  ситуации очень многое зависит именно от личности лидера), с другой стороны, индивидуальная позиция политика и  его способности также являются факторами, благодаря которым он может повлиять на ситуацию. 

Янис заложил основу для изучения группового мышления, начиная со своего исследования в проекте «Американский солдат», где он исследовал влияние сильного стресса на групповую сплоченность. После этого исследования, он по-прежнему был заинтересован, каким образом люди принимают решения в условиях внешней угрозы. Этот интерес привел Яниса к изучению ряда «катастроф» в американской внешней политике, таких как вторжение Японии на Перл-Харбор в 1941, провальная операция в заливе Свиней (1961), когда администрация США пыталась свергнуть Фиделя Кастро, а также война во Вьетнаме во время президенствования Линдона Джонсона. Он пришел к выводу, что в каждом из этих случаев решения принимались под воздействием группового мышления, которое помешало рассмотреть руководству альтернативные версии. 

После публикации книги Яниса «Жертвы группового мышления» (1972) и переиздания его книги «Групповое мышление: исследования политических решений и неудач» в 1982 году, концепция группового мышления использовалась для объяснения множества других исторических провальных решений. Например, решение нацисткой Германии о вторжении в Советский Союз в 1941, Уотергейтский скандал и другие. Несмотря на популярность темы, об этом явлении было сделано менее двух десятков исследований после публикации «Жертвы группового мышления» в период между 1972 и 1998. Это удивительно, учитывая, сколько сфер интересов она охватывает, включая политологию, коммуникации, теорию организации, социальную психологию, менеджмент, стратегическое управление, консультации, маркетинг и т.д. Отсутствие исследований, скорее всего, связано с тем, что такого рода исследования сложно провести, групповое мышление имеет множество независимых и зависимых факторов, и непонятно, как перевести теоретические концепции в наблюдаемые и измеримые конструкции. 

Американское  вторжение в залив свиней было одним из главных политических случаев, которые Янис использовал для объяснения теории группового мышления. План вторжения был инициирован администрацией Эйзенхауэра, но когда Белый дом во главе с Кеннеди взял все в свои руки, он «без всякой критики принял» план ЦРУ. Когда некоторые личности, типа Артура Шлезингера-Младшего или сенатора Уильяма Фулбрайта, пытались представить свои предложения по этому плану, команда Кеннеди полностью игнорировала эти возражения. В конце концов, Шлезингер, поддавшись влиянию, избавился от своих сомнений. Команда Кеннеди имела стереотипные взгляды на Кастро и Кубу в целом, не сомневаясь в многочисленных убеждениях ЦРУ о малоэффективных воздушных силах Кастро, слабости его армии и неспособности Кастро подавить гражданское восстание. Янис утверждал, что последующее фиаско можно было предотвратить, если бы администрация Кеннеди противостояла групповому мышлению, как это произошло позже во время Кубинского ракетного кризиса.