Роль региональных отношений в современных международных процессах

ОГЛАВЛЕНИЕ 
 

ВВЕДЕНИЕ          3 
 

1. РЕГИОНАЛЬНЫЙ  КОНТЕКСТ ГЛОБАЛИЗАЦИИ    4 
 

2. РЕГИОН –  ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ГЛОБАЛЬНОЙ  ТРАНСФОРМАЦИИ          8 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ           10 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ЛИТЕРАТУРЫ      11 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ 

      Внимание  к региону, как представляется, возникло с появлением региональных центров  влияния. Другой момент актуальности регионального  состоит в том, что региональная интеграция не наносит ущерба суверенитету составляющих стран. Наиболее явственно  регионализация характерна для Евразии, где только в последние десять лет возникло несколько региональных интеграций: Европейский Союз, Содружество  независимых государств, Лига арабских стран и др. Это разные по форме  и содержанию объединения. Общее  у них то, что они включают в  себя все, что можно объяснить  в терминах моего исследования –  регион. И интерес социологов к  деятельности индивидов и групп  в равной мере нужно распространить на компонент социального пространства.

      Хотя  регион, регионализм и регионализация привлекают растущее внимание, ряд теоретических аспектов этой проблематики не ясен. Развитие современных государства и гражданского общества расширяет значение пространственного аспекта. В решении международных и внутренних проблем (этнические и конфессиональные конфликты, выявление социальных и региональных иерархий, установление политических границ, создание рынков, коммуникации, миграция, вопросы безопасности и пр.) регион как территория выступает в роли аттрактора.

      Таким образом, цель работы – проанализировать роль региональных отношений в мировых процессах.

      Задачи  работы:

      1) Выявить специфику понятия «регион»  и «регионализация»

      2) Рассмотреть особенности роли  региона в современных процессах  глобализации

      3) Раскрыть специфику региона как  центрального элемента глобальной  трансформации. 

1. РЕГИОНАЛЬНЫЙ  КОНТЕКСТ ГЛОБАЛИЗАЦИИ 

      Большинство обратившихся к проблеме глобализации уверены, что ее энергия направлена на подавление, ослабление национального государства, на его территориальную монополию, объективно противопоставляя внутреннее и внешнее пространства. Такая интерпретация не достигает глубины анализа картины мира (глобальный аспект) и картины жизни (социальный аспект). Опыт функционирования человечества привел к установлению территориального суверенитета. К концу XX века он стал универсальным в форме государства. Но полученные на основе суверенитета социальные организации не тождественны и не унифицировали особенности, привычно называемые национальными.

      Важность  защиты внутреннего пространства от внешнего насилия всегда была высшей социальной ценностью. С эпохи Возрождения  ценность территории начинает уравновешиваться признанием ценности личности. Вестфальская "версия" суверенитета оказалась, с одной стороны, стимулом интернационализации, будучи направлена на создание условий  полиэтнической совместимости и социальной деятельности в границах государств. С другой – утверждение пространственной определенности национальных государств породило проблему внешней политики, которая в средневековых политических практиках отражала интересы династий. По сути, сегодня трудности государства вызваны необходимостью взаимодействия в международном пространстве отношений нелинейной трансформации этатистски сформулированных национальности с международностью. Эта задача будто бы разрешима путем встраивания национального государства в сеть транснациональных акторов без суверенитета. Однако выражают эту новую реальность нетвердые пары понятий "глобализация/глобализм" и "регионализация/регионализм". Дискурс этих явлений отражает их инструментальный характер и качества "авторитативных ресурсов"¹.

      В противоречивых определениях этих феноменов  общим является признание, что это - международный процесс. Глобализация - не стадия или формация: она не отменяет собственности, экономических и социальных отношений, способа производства. Она обладает потенциалом превращения в международный режим, который реализуется, внедряя в практику правила установления связей, функционирующих как новые формы сотрудничества, опосредованные технологиями регулирования общественных процессов. Оформление процесса в режим – содержание современной мировой политики, опирающейся на "базу данных" традиционализма и постмодернизма, мировых религий, социальных организаций.

      Глобализация  именно в региональном контексте  позволяет отслеживать направление  изменений, фиксирующих предельно широкий уровень. Одно из доказательств оправданности такого подхода в том, что практически все исследования глобализации подчеркивают неравномерность ее, выделяют "ядра" и "периферии", которыми являются регионы, отличающиеся природно-климатическими особенностями и уровнем развития, но, прежде всего, степенью влияния на процессы международной политики. Подвижность границ региона делает его то инструментом преодоления суверенитета, то механизмом сглаживания неоднородности приграничных регионов Востока-Запада/Севера-Юга, то способом властвования в культурно-историческом анклаве. Многозначность регионального ярко отражена в проблеме пересмотра границ, в росте наднациональных организаций, интернационализации и стремлении достигнуть более широких оснований культуры. Массовое стремление региональных практик к политической легализации — факт, которого не знал доглобалъный социум.

      Самоидентификация, культурная и политическая принадлежность государства к региону, региона  – к мировой политике приобретают  самостоятельное, порой решающее значение для судьбы государства, его иерархии в мире.

      В этом смысле регионализация представляется процессом, более всего характерным  в настоящее время для СНГ, Европейского Союза (ЕС) и других объединений, находящихся в ситуации радикальной  перестройки географически и  деятельностно соприкасающихся систем. Во всех случаях в ней переплетены, с одной стороны, векторы централизации, этатизма, с другой – тенденции "нового регионализма".

      Вновь подтверждено, что политические процессы трансформируют пространства, провоцируя несовпадающие изменения внутреннего  и международного характера, тем  самым, раскрывая посреднические функции  регионального. Как заметил 3. Бауман: "Глобализация не столько формирует  единый мир, сколько его фрагментирует"².

      Исследования  феномена регионализации в середине прошлого века привлекли внимание практиков  управления к проблеме совмещения хозяйственного пространства, культур и религий.

      Такие взгляды на регионализацию углубляют  смысл дискуссий о глобализации, о распаде "вестфальского" государства  и рекомендаций по укреплению государственности³. В зависимости от мировоззрения аналитика, значение чего обоснованно подчеркивает неопозитивизм, регионализация рассматривается как противоположность глобализации, или как дополняющий ее механизм, иногда – как условие трансформации и взаимозависимости соседних государств.

      Таким образом, регионализация, сочетаясь  с глобализацией, играет роль интегратора, поддерживающего разграничительные линии. Определяя регионализацию как политическую дезинтеграцию, предшествующую реконструированию региона, можно понимать под регионализмом концептуально оформленную политику трансформации интегрирующихся субъектов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. РЕГИОН  – ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ГЛОБАЛЬНОЙ  ТРАНСФОРМАЦИИ 

     Регион  можно трактовать как сложную  социально-политическую форму направленных изменений, которые отражают институциональные  превращения этнорелигиозно, геополитически или геоэкономически интерпретируемого пространства. Следует признать точность европейского смысла слова "регион", производного от латинского глагола "regere", в переводе на русский язык - "править". Эта важная деталь дополняет понимание региона: управляемая, но не имеющая суверенитета территория.

     Происхождение термина "регионализм" одни авторы связывают с течением в изобразительном  искусстве США, или с учрежденной  в 1920-х гг. школой региональной социологии Университета Северная Каролина (США). Социологи ссылаются на возникшее  тогда же во Франции "движение за восстановление и сохранение преимуществ  малой локальной единицы от посягательств крупного национального государства", принявшего форму "политической философии регионализма"⁴.

     В Европе понятие "регион" является собирательным. В европейской Хартии регионализма 1988 г. оно определено "функционально": гомогенное пространство, имеющее физико-географическую, культурную и языковую близость, а  также общность хозяйственных структур и исторической судьбы. В СССР практика регионального хозрасчета предшествовала концептуальному осмыслению роли региональных отношений. Политический смысл "регион" обрел в постсоветских дискуссиях о федерализме, партстроительстве и выборах. Учитывая все это, можно отметить, что международное право не раскрывает понятие "регион", хотя Устав ООН (ст. 52) "не препятствует существованию региональных соглашений или органов", если они и их деятельность совместимы с целями ООН.

     Смысловая сопряженность региона с распределением власти ставит его в центр политических трансформаций. Отсюда рост роли регионов, т.е. "географической группы смежных  национальных государств, которые юридически являются сущностями одного порядка, достигли высокого уровня взаимодействия и институционализированной кооперации посредством многосторонней структуры"⁵. Иными словами периферийное пространство, его символ, культурная принадлежность региона – становятся решающими для участия в глобальной сети иерархий.

     Траектория  глобализации отвергла идею прямолинейного прогресса, разрывая его на "центр  и периферии". Определить границы "центра" нельзя не только потому, что это пространство поделено географически, но, прежде всего, потому, что оно  поделено политически. Отсюда рост роли регионов, которые могут выступать  и как пространства определения  своего "центра".

     Таким образом, концептуальная основа глобальных трансформаций включает "в себя элементы разрушения и перераспределения  территориальных границ политической и экономической власти"⁶ в конкретном региональном пространстве. Мое определение региона указывает его источник - проблемы. Они могут быть культурными, экономическими, экологическими, историческими, связанными с вопросами безопасности и даже изобретенными (например, область "Падания", сконструированная У. Босси на севере Италии ради присоединения к центру Европы). Из диалектики глобализации и стабильного места государства вырастает повестка дня политического регионализма. Регионы есть не везде, но их конструирование, как правило, упорядочивает организацию пространства с новым политическим и социальным содержанием. 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

     Реконструкция международных отношений после  окончания холодной войны предусматривала  отмену различений внутренней и внешней, территориальной и нетерриториальной политик, укорененных в доглобальных концепциях. Такие подходы проливают свет на сложность взаимосвязей, которые в условиях глобальности действительно выходят за рамки государств и обществ в региональное пространство, где изменяются привычные факторы политической жизни. Однако вопреки постулату о слабости национальных институтов, региональная практика полна доказательств того, что правительства и государства остаются главными факторами мировой политики.

     Таким образом, регион достраивает феномены глобализации в цепочку локального, национального, регионального и  международного; предохраняет их от нейтрализации; фильтрует взаимодействия. Для глобального  центра интересны именно последние, ибо в случае институционализации  они станут каналами транспозиции государства  и каналами притягивания территорий. В то же время локальное и национальное существуют внутри региона. Поэтому  создание региона развивается неровно, конфликтно, сопротивляется и/или способствует сотрудничеству по схемам прогресса (доглобальная парадигма) и иерархии (возникающий миропорядок). Размеры и форма региона зависят от функций, которые он должен выполнить, и политической мобилизации его населения.