Феноменологическая социология

     Интерсубъективный нрав повседневного знания ставит, как считает австрийский социолог, дилемму его социализации. Шюц называет три аспекта этой проблемы: а) взаимность перспектив, или структурная социализация знания; б) социальное возникновение знания, или его генетическая социализация; в) социальное распределение знания.

     Взаимность  перспектив рассматривается как  их взаимозаменяемость, находящая отображение во взаимозаменяемости точек зрения: если я поменяюсь местами с иным человеком, то буду принимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он. Следовательно, структурная социализация знания, т.е. его изучение и освоение как социального опыта, осуществляется благодаря сравнительно одинаковому восприятию данных знаний, как мной, так и другими людьми.

     Рассматривая  второй аспект социализации повседневного  знания — его социальное возникновение, Шюц отмечает, что только небольшая часть знания о мире и о людях рождается в собственном опыте. Большая его часть передается родителями, товарищами, преподавателями и, стало быть, имеет социальное происхождение. В этом процессе в качестве средства, механизма выступает словарь и синтаксис повседневного языка. Диалект обыденности, считает социолог, — это по преимуществу язык имен, вещей и событий.

     В отношении третьего аспекта социализации знания — его социального распределения  — точка зрения социолога состоит в следующем. Знание следует рассматривать как форму связи между людьми. О нем мы можем говорить лишь тогда, когда оно соотносимо иному знанию, точнее, знанию другого человека. Это и есть социальное распределение знания. В связи с установленной таким образом проблемой Шюц выделяет: «Любой индивидуальный запас наличных знаний в тот или иной момент жизни разграничен на зоны в различной степени ясности, отчетливости, точности. Эта структура порождается системой преобладающих релевантности и, таким образом, биографически детерминирована. Знание этих индивидуальных различий само по себе уже элемент обыденного опыта: я знаю, к кому и при каких обычных жизненных обстоятельствах я должен обратиться как к компетентному доктору или юристу. Другими словами, в повседневной жизни я конструирую типологию знаний другого, их объем и структуру. Поступая таким образом, я предполагаю, что он руководствуется определенной структурой релевантностей, которая выражается у него в наборе неизменных мотивов, побуждающих его к особому типу поведения и определяющих даже его личность». Социолог отмечает, что запас наличного знания у людей отличается его объемом, качеством и структурой. В чем-то человек является профессионалом, в чем-то — дилетантом.

     Социализация  знания, в том числе и его  социальное распределение, имеет место  потому, что любой из нас как бы «делит» время и пространство другого, пребывающего в той же системе отношений, что и мы. Здесь получает значимость следующее суждение Шюца: «Временная общность — здесь имеется в виду не только внешнее (хронологическое), но также и внутреннее время — означает, что каждый партнер соучаствует в непосредственно текущей жизни другого, что он может схватывать в живом настоящем мысли другого шаг за шагом, по мере их смены. Происходят события, строятся планы на будущее, возникают надежды, беспокойство. Короче говоря, каждый из партеров включается в биографию другого; они вместе взрослеют, старятся; они живут в чистом "мы-отношении"». Аналогичные суждения могут относиться и к пространственной общности индивидов, которая связывает их не просто в силу территориальной близости, контактов, связей, но в основном благодаря обоюдному восприятию знаний, отображающих пространственную включенность людей в жизнь и биографию друг друга.

     Размышления Шюца приводят нас к осознанию того, что мы четко осмысливаем общее и разное между нами и другими людьми. При всей уникальности жизненного пути, биографического опыта, обучения, воспитания, социального окружения, профессионального и социального статуса каждого из нас, при всем осмыслении того, что мы смотрим в разные стороны, стоя практически лицом друг к другу, нам удается без труда действовать вместе, заключать сделки, получать услуги, оказывать их самим и т.д. Решающую роль здесь играет повседневное знание, которым обладает любой из нас на уровне, нужном для достижения различных целей. Этот уровень мы можем вслед за Шюцем определить как повседневное знание личности в рамках его определенной типизации.

     Таким образом, особую роль получает типизация повседневного, обыденного знания, к которой прибегает австрийский социолог. Речь идет о том, что это знание не личных особенностей и черт, а типов личности (например, тин «продавец», тип «страховой агент», тип «парикмахер», тип «клиент» и т.д.), из которого складывается запас наличного знания, являющийся основой социального мира. Эти типы являются «кровью повседневной жизни» (по мнению одного из исследователей творчества Шюца).

     Человек разбирается в социальном мире, взаимодействует с другими людьми прежде всего благодаря тому, что владеет запасом знания о бессчетных типах личности. Именно такое знание и лежит в основе научных абстракций. Научная типология знания, в соответствии с убеждением австрийского социолога, не возникает на голом месте, сразу и из ничего. Она основывается прежде всего на простых типах повседневного знания. Следовательно, его стандартизация, отображение ее в сознании людей являются главным инструментом получения научного знания, которое базируется на обыденном, повседневном знании.

     Обращение социолога к анализу структур жизненного мира, обыденного знания, его желание рационализировать это знание методом его разных типизации и обосновать, что на такой основе появляется научное знание, позволяет говорить о создании, особой концепции, даже методологии, которая затем активно применялась рядом социологов, таких, как П. Бергер и Т. Лукман. Но прежде чем мы перейдем к рассмотрению их взглядов, остановимся еще на одной концепции Шюца, тесно связанной с его феноменологией и вытекающей из нее. Речь идет о концепции «возвращающегося домой». 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

     Таким образом, исследовав разные источники, я узнала, что феноменологическая социология самим фактом своего существования и направленности своих исследовательских усилий подрывают фундаментальную социологическую веру в объективность социального мира. Но без признания объективной действительности социальных отношений все здание научной социологии рухнуло бы в одночасье. Сторонники данной теории рассматривают общество как явление, созданное и непрерывно воссоздаваемое в духовном содействии индивидов.

     Индивид наблюдает мир частью обобщенно (по терминологии Шюца, в типических его свойствах), частью — в его индивидуальных свойствах. Но в каждом случае видение в целом уникально и неповторимо и не гарантирует надежное взаимосогласованное протекание трудных человеческих взаимодействий.

     Анализ  свойств обыденного мышления и деятельности явился самым значимым достижением феноменологически ориентированной социологии Шюца. Он показал и доказал, что наиболее полно и последовательно человеческая субъективность реализуется в мире повседневности. Повседневность - одна из сфер человеческого опыта, характеризующаяся особенной формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности.

     Социология  Шюца не только существенно разнообразила  спектр наличных версий социологического теоретизирования на Западе, но и смогла явно обозначить принципиально нетрадиционные исследовательские горизонты. 
 
 
 
 

Использованная  литература: 

1. Зборовский  Г.Е. История социологии: Учебник. — М.: Гардарики, 2004. — 608 с.
2. Российская социологическая энциклопедия. М , 1998 С. 525 с.
3. http://www.univer5.ru

Приложение 

Альфред Шюц