Судебная система в Российской Федерации

     Верховный Суд Российской Федерации, как уже указывалось выше, является высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции.

     Верховный Суд Российской Федерации осуществляет в предусмотренных федеральным  законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью судов общей  юрисдикции, включая военные и  специализированные федеральные суды.

     Юридическое значение понятия "высший судебный орган" заключается в окончательности решений Верховного Суда РФ по делам, подведомственным судам общей юрисдикции, а также в его праве проверить в порядке надзора любое дело, рассмотренное судами общей юрисдикции, включая дела, рассмотренные военными и специализированными судами.

     Статья 104 Конституции РФ наделила Верховный  Суд РФ правом законодательной инициативы. Вопрос о внесении в Государственную  Думу соответствующих законопроектов решается Пленумом Верховного Суда РФ.

     Согласно  ст. 93 Конституции РФ, в случае выдвижения Государственной Думой против Президента РФ обвинения в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления и постановки в связи с этим вопроса об отрешении Президента от должности на Верховный Суд РФ возложена обязанность дать заключение о наличии в действиях Президента РФ признаков преступления, что является основанием для принятия Советом Федерации решения об отрешении Президента РФ от должности.

     Механизм  дачи такого заключения пока законодательно не установлен, но в проекте Федерального конституционного закона "О Верховном Суде Российской Федерации" предлагается возложить эту функцию на Пленум Верховного Суда РФ.²⁸

      Действительно, в настоящее время в работе судов имеются определенные проблемы, и хочется надеяться, что решение хотя бы части из них будет способствовать созданию в России более эффективной судебной системы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     3. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ

     И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ 

     Как известно, ст. 118 Конституции РФ устанавливает, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

     Для развития российской правовой системы  характерна тенденция, состоящая в  том, что в качестве источников права  все чаще признаются судебная практика и судебная доктрина. Современные реалии таковы, что "законодательный процесс пока далек от идеала, требует постоянного и целенаправленного совершенствования". Успешное формирование современной российской правовой системы возможно при правовом регламентировании государственного нормотворчества и установлении пределов компетенции субъектов власти, участвующих в нем, в том числе судебной власти.²⁹

     Конституционный принцип самостоятельности судебной власти предполагает наличие определенных запретов, ограничений, адресованных другим ветвям власти, и прежде всего власти законодательной, создающей законы, которым, в свою очередь, должны подчиняться суды (ч. 1 ст. 120 Конституции).

     Проблема  нормативного содержания конституционного принципа самостоятельности постоянно привлекает внимание Конституционного Суда России. Существует целый ряд решений, причем их количество столь значительно, что можно утверждать, что мы имеем дело с ясно выраженной судебной политикой, цель которой - повышение самостоятельности судов.

     В Постановлении Конституционного Суда РФ от 19 декабря 2005 года по делу о проверке конституционности ряда положений федеральных законов о банкротстве суд на основе оценки действующего порядка возбуждения производства по делам о банкротстве (не предоставлявшего должнику надлежащих процессуальных гарантий того, что определение арбитражного суда о принятии заявления о признании должника банкротом и, следовательно, введение такой процедуры банкротства, как наблюдение, будут обоснованными и правомерными) пришел к выводу, что такое решение выносится в условиях несоблюдения общеправового принципа audi alteram partem (выслушать обе стороны).³⁰

     Результат такого регулирования - отсутствие эффективного судебного контроля за данной процедурой банкротства. При наличии формальных требований, определенных в п. 2 ст. 5 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"³¹, арбитражный суд был лишен возможности проверить обоснованность и реальность требований к должнику, и, таким образом, наблюдение вводилось автоматически.

     И далее Конституционный Суд РФ сформулировал позицию: "Между  тем в силу принципа самостоятельности  судебной власти (статья 10 Конституции  РФ) законодатель не вправе лишать суд  необходимых для осуществления  правосудия дискреционных полномочий".

     Данная  правовая позиция корреспондирует изложенной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 года по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 13 Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" и пунктов 1 и 2 статьи 26 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" (п. 6 мотивировочной части)³².

     Убедительным  доказательством повышения самостоятельности  судебной власти является ситуация, сложившаяся  с введением в действие норм нового УПК РФ³³, предусматривающих только судебный порядок применения ареста (заключения под стражу).

     В марте 2002 года Конституционный Суд  РФ рассмотрел дело о проверке конституционности  статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно - процессуального  кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С.С. Маленкина, Р.Н. Мартынова и С.В. Пустовалова (Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 года)³⁴. Поводом к его рассмотрению явились жалобы граждан на нарушение их конституционных прав положениями УПК РСФСР, которые преступления, и порядок применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. Заявители указывали, что оспоренные ими нормы противоречат ст. 22 (ч. 2) Конституции РФ, согласно которой арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.

     В абзаце втором ч. 6 раздела второго  Конституции РФ предусматривается, что до приведения уголовно - процессуального  законодательства РФ в соответствие с конституционными положениями должен сохраняться действующий порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления.

     Конституционный Суд РФ в своем Постановлении  обратил внимание законодателя, что  в случаях, когда право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредственно закреплено в Конституции РФ, исполнение подобной обязанности должно осуществляться скорейшим образом. Данная правовая позиция была сформулирована Конституционным Судом РФ в Постановлении от 2 февраля 1999 года. В связи с тем, что после принятия Конституции РФ прошел значительный срок, достаточный не только для выполнения законодателем предписания абзаца второго ч. 6 раздела второго Конституции РФ о приведении законодателем уголовно - процессуального законодательства в соответствие с Конституцией, но и для обеспечения его действия, меняется конституционное значение переходных положений, содержащихся в Конституции, поскольку временные нормы фактически становятся постоянно действующими и в таком качестве нарушают не только право, гарантированное ст. 22 Конституции, но и провозглашенный ею принцип непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина (ст. 18).

     Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что сохранение прежнего порядка задержания и применения в качестве меры пресечения заключения под стражу приводит, по сути, к отказу от реализации гарантированных гл. 2 Конституции РФ прав и свобод человека и гражданина. Оспоренные нормы УПК РСФСР были признаны не соответствующими Конституции РФ, ее статьям 17, 22 и 46 (ч. 1), а также абзацу второму ч. 6 раздела второго Конституции РФ.

     Эти положения УПК РСФСР, допускавшие  задержание до судебного решения  на срок свыше 48 часов, а также арест (заключение под стражу) и содержание под стражей без судебного решения, были объявлены не подлежащими применению с 1 июля 2002 года, несмотря на то, что федеральный законодатель предусмотрел, что нормы нового УПК РФ, касающиеся передачи судам указанных полномочий, вводятся в действие лишь с 1 января 2004 года.

     В связи с этим Конституционный  Суд РФ указал в Постановлении, что  Федеральному Собранию РФ надлежит незамедлительно  внести в законодательство изменения, чтобы обеспечить введение в действие норм, предусматривающих судебный порядок  применения ареста, содержания под стражей, а также задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов, с 1 июля 2002 года.

     Итак, конституционный принцип самостоятельности  судебной власти предполагает, что  суды обладают определенными полномочиями, содержание которых связывается с наличием определенной дискреции, то есть судейского усмотрения, и ограничивающих полномочия законодательных и исполнительных органов власти.

     О самостоятельности судебной власти как объективно необходимом признаке судов, осуществляющих правосудие, можно судить и в зависимости от того, какие органы государства обладают интерпретационными полномочиями. Советская Конституция допускала широкие возможности так называемого аутентичного толкования законов, осуществляемого обычно президиумами верховных советов СССР и союзных (и автономных) республик.

     В настоящее время интерпретационные  полномочия принадлежат судам. Конституционный  Суд РФ по запросам Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства  РФ, органов законодательной власти субъектов РФ дает толкование Конституции Российской Федерации. Официальное толкование Конституции РФ является юридической монополией Конституционного Суда РФ (ч. 5 ст. 125 Конституции РФ).

     Конституционный Суд РФ толкует конституционные  нормы при рассмотрении любого дела, в том числе и по запросам органов государственной власти, и по жалобам частных лиц на нарушение конституционных прав и свобод законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле (ч. 2 и 4 ст. 125 Конституции РФ), или при разрешении спора о компетенции (ч. 3 ст. 125 Конституции РФ). Такое толкование Конституции носит во всех случаях официальный характер. Вместе с тем различается каузальное и абстрактное толкование Конституции Конституционным Судом.³⁵

      Ограничению процессуальной самостоятельности судов общей юрисдикции способствуют решения Конституционного Суда РФ, который произвольно и с нарушением своих полномочий толкует отдельные нормы Конституции РФ. Так как решения Конституционного Суда РФ вступают в законную силу немедленно и обжалованию, опротестованию не подлежат и даже не могут быть пересмотрены самим Конституционным Судом, то его судьи фактически являют истину в последней инстанции. Согласиться с этим нельзя. В частности, с нашей точки зрения, Конституционный Суд неправильно толкует состязательность (п. 3 ст. 123 Конституции РФ), презумпцию невиновности (п. 1 ст. 49), делает необоснованные выводы, ограничивающие полномочия судов общей юрисдикции на установление истины и отправление правосудия³⁶.

      Здесь же уместно заметить, что и Верховный Суд не проявляет заинтересованности в отстаивании самостоятельности судов общей юрисдикции, в принятии ими законных и обоснованных решений, следуя не всегда обоснованным постановлениям Конституционного Суда РФ, не требуя от нижестоящих судов установления истины по уголовному делу, предостерегает их от активности при исследовании доказательств. Особенно наглядно это проявилось при необоснованном расширительном толковании ч. 3 ст. 123 Конституции РФ о том, что "судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон". В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 8 декабря 1999 года N 84 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования" вслед за Конституционным Судом РФ Верховный Суд РФ рекомендует "усилить надзор за соблюдением нижестоящими судами конституционных принципов состязательности и равноправия сторон при осуществлении судопроизводства, означающим строгое разграничение судебной функции разрешения дела и функций обвинения и защиты, в том числе при решении вопроса о направлении дел для дополнительного расследования". В этом же Постановлении указывается, что "суд не вправе по собственной инициативе принимать меры к доказыванию виновности подсудимого в совершении преступления" (п. 6). Если о возвращении дела к доследованию ходатайствует обвинитель с целью собирания доказательств виновности, то "суд не обязан удовлетворять ходатайство, а принимает решение исходя из интересов всесторонности и объективности" (п. 7). Непонятно, почему же сам суд не может принять решение, исходя из всесторонности и объективности. Более того, Пленум предписывает: "Давая указание о том, какие обстоятельства должны быть выяснены при производстве дополнительного расследования, суд не вправе выходить за пределы ходатайства" (п. 8). Получается, что сам суд, по мнению Пленума Верховного Суда РФ, не имеет права возвращать уголовные дела к доследованию, а если об этом ходатайствует сторона, то суд не правомочен выйти за пределы ходатайства. Спрашивается, а где самостоятельность суда, где же истина, без установления которой суд не может постановить ни одного обвинительного приговора?³⁷