Крайняя необходимость

     Против  этого нет возражений. Однако современный  институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, имеет, на наш взгляд, значительно больше отличий от крайней необходимости, чем сходства с ней.

     Крайняя необходимость, во-первых, защищает значительно  более широкий круг интересов по сравнению с задержанием преступника, где объектами охраны являются интересы правосудия, общественная безопасность, общественный порядок и некоторые другие.

     Во-вторых, отличие этих институтов состоит  в основаниях причинения вреда правоохраняемым  интересам. Основанием для устранения непосредственной опасности при крайней необходимости является наличие источника опасности, в качестве которого могут рассматриваться и опасные действия человека, и стихийные силы природы, и процессы техногенного характера и др. Иными словами, перечень источников опасности значительно более объемный в отличие от источника опасности при задержании.

     В-третьих, задержание преступника отличается от крайней необходимости и по времени осуществления защитных действий. Право на причинение вреда при крайней необходимости возникает с момента возникновения непосредственно угрожающей опасности и прекращается в момент ее исчезновения. В свою очередь, причинение вреда при задержании лица возможно с момента окончания преступного действия (бездействия). Такое право прекращает существовать в момент истечения сроков давности за совершенное преступление.

     В-четвертых, важное различие между причинением  вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайней необходимостью состоит в направленности причинения вреда. Как известно, при крайней необходимости вред причиняется третьему лицу, а при задержании – лицу, совершившему преступление. Если при задержании одновременно причиняется вред третьему лицу, то он оценивается по правилам крайней необходимости.

     В-пятых, оценка причиненного вреда при задержании преступника происходит по правилам, более близким к необходимой  обороне, чем к крайней необходимости. Вред, причиняемый лицу при его задержании, не должен быть чрезмерным, то есть явно не соответствовать характеру и степени общественной опасности деяния, совершенного задерживаемым лицом. Иными словами, возможно причинение равного и даже более значительного вреда преступнику по сравнению с тем, который нанес он сам. Подобное, как известно, недопустимо при крайней необходимости.

3. Проблемы дифференциации  и индивидуализации

уголовной ответственности за вред, причиненный

в обстановке крайней  необходимости 

     Правовая  оценка содеянного виновным включает в себя установление комплекса фактических данных, связанных с характером и степенью общественной опасности преступления, личностью виновного, выявлением обстоятельств, отягчающих и смягчающих уголовную ответственность. Без учета этих данных суд не имеет возможности избрать справедливую меру наказания. Специфические особенности совершения преступления учитываются на уровне либо законодательной (правовая конструкция нормы либо квалифицирующий признак), либо правоприменительной деятельности.

     В теории уголовного права принято  различать понятия дифференциации и индивидуализации ответственности. Целям индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в условиях устранения различного рода опасностей, может служить классификация ситуаций крайней необходимости, в основу которой положена направленность действий субъекта, сталкивающегося с опасностью.

     Охранительные действия при крайней необходимости  могут быть сведены к двум группам: 1) случаи, когда вред причиняется в целях спасения личных имущественных и неимущественных интересов (личная крайняя необходимость), 2) случаи, когда вред причиняется в целях защиты интересов третьих лиц, интересов общества и государства (общая крайняя необходимость) ¹.

     Первое  правило, вытекающее из смысла этой классификации, имеет следующее содержание: причинение вреда с превышением пределов крайней необходимости при обстоятельствах первой группы, по общему правилу должно оцениваться как более тяжкое преступление, чем аналогичное деяние, совершенное при обстоятельствах второй группы. Это положение опирается на анализ правоприменительной практики, а также соответствует духу закона и нравственным началам законодательства.

     На  разную юридическую природу действий, связанных с причинением вреда как первой, так и второй группы, указывают различные мотивы их совершения. В первой группе мотивами действий, направленных на причинение вреда, являются естественное чувство самосохранения, корыстная заинтересованность, частнособственнические интересы, т.е. побудительные силы поведения имеют узкоэгоистический характер.

     Во  второй группе типичными мотивами поступков  людей являются альтруизм, желание оказать помощь людям, попавшим в беду, верность профессиональному, гражданскому долгу и т.п. Эти мотивы формируются на основе социально полезных установок. Государство заинтересованно в развитии чувств товарищества, коллективизма и взаимной поддержки. Действуя в условиях крайней необходимости при спасении интересов общества, государства, отдельные граждане жертвуют своими личными интересами. В силу данного обстоятельства в процессе индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости, должны учитываться прежде всего мотивы действий субъекта.

     На  необходимость учета целенаправленности действий, совершаемых в состоянии крайней необходимости, указывал Н.С.Таганцев. Ученый считал, что «самовольное спасение деятелем совершенно чужого ему человека стоит в нравственном отношении гораздо выше, чем спасение себя или дорогих лиц, и, следовательно, юридическое основание ненаказуемости действия здесь приобретает несравненно большую цену» ¹.

     В ряде случаев лицо, допустившее превышение пределов крайней необходимости, при защите собственных интересов в целях уклонения от ответственности может пытаться придать своим действиям альтруистский характер.

     Водитель  грузового автомобиля в целях  избежания столкновения с встречным транспортом сбивает пешехода, стоящего на тротуаре. На суде он утверждает, что во время аварии считал, будто в кузове у него находятся несколько людей, которые по не известным ему причинам выбрались из машины вместе с ранее покинувшими автомобиль пассажирами. Фактически же наезд на пешехода был совершен им с целью спасения собственной жизни.

     На  основе этой классификации можно  решить ряд традиционных проблем, существующих в учении о крайней необходимости. В специальной литературе не раз поднимался вопрос о юридической оценке так называемой провокации крайней необходимости. Проблема заключается в том, как квалифицировать действия лица, причинившего вред правоохраняемым объектам для устранения самостоятельно созданной им опасности.

     Одним из первых проблему провокации крайней  необходимости затронул Н.С.Таганцев: «Труднее становится вопрос в том случае, когда опасное положение было вызвано самим лицом, потом в свое оправдание сославшимся на необходимость». По его мнению, для решения вопроса о привлечении к уголовной ответственности в таких ситуациях «нужно руководствоваться общими началами об умысле или неосторожности. ...Если же данное лицо должно или могло предвидеть, что оно поставит себя в такое положение, из которого возможен только один выход — путем правонарушения, то результаты его действия могут быть ему вменены в вину неосторожную; так, если кто-нибудь, безрассудно раскачав лодку, уронил в воду и себя, и своего спутника, а затем, спасая себя, утопил другого, то он может отвечать за неосторожное лишение жизни» ¹.

     Отечественный криминалист Н.Н.Паше-Озерский считал, что «если лицо совершает определенные действия умышленно с целью создания для себя или другого, либо для какого-либо общественного интереса опасное положение, а затем, совершив какое-либо преступное деяние, ссылается на состояние крайней необходимости, то такая ссылка будет лишена всякой юридической силы. В этом случае будет иметь место не крайняя необходимость, а симулированная необходимость и уголовная ответственность должна наступать на общих основаниях» ¹. Неосторожное создание опасности, по мнению ученого, исключало уголовную ответственность субъекта.

     Эти рекомендации способны разрешить достаточно сложные ситуации крайней необходимости, но вместе с тем не охватывают комплекса ситуаций, встречающихся в практической деятельности. Конечно же, форму вины необходимо учитывать при решении подобных вопросов, однако вряд ли целесообразно привлекать к уголовной ответственности за умышленное повреждение имущества (ст.167 УК РФ) и самоуправство (ст.330 РФ) лицо, которое, желая причинить смерть другому человеку, сбрасывает его в реку, но затем, раскаявшись в совершенном поступке, для спасения тонущего захватывает чужую моторную лодку, причиняя ей существенные повреждения. Привлечение к уголовной ответственности за совершение подобных действий не стимулирует граждан к предотвращению последствий общественно опасных деяний, совершенных под влиянием сиюминутных эмоциональных реакций и в целом противоречит как теории добровольного отказа, так и социальному смыслу института крайней необходимости.

     Вопросы юридической оценки вреда, причиняемого для ликвидации созданной тем же лицом опасности, следует решать с учетом следующего положения.

     Если  лицо умышленно или по неосторожности поставило в опасность себя и  никого более, а затем, спасая себя (либо свои личные интересы), причиняет вред правоохраняемым объектам, оно должно нести уголовную ответственность на общих основаниях. Так, не вправе ссылаться на крайнюю необходимость лицо, совершившее хищение наркотических средств в состоянии наркотического голода, или водитель, выехавший на встречную полосу, а затем разбивший ларек в целях избежания столкновения со встречным транспортом.

     Если  же субъект поставил в опасное  положение жизненно важные интересы других лиц, то юридическая оценка вреда, причиненного с целью ликвидации угрожающей опасности, должна производиться с учетом законодательства о крайней необходимости. Так, на состояние крайней необходимости обоснованно могут ссылаться лицо, совершившее поджог дома, но впоследствии ликвидировавшее пожар путем использования чужих противопожарных средств; водитель, выехавший на полосу встречного движения, который во избежание наезда на пешехода разбивает ларек. Нелогично не стимулировать попытки лица предотвратить хотя бы и созданную по его вине опасность. Кроме того, это согласуется с содержанием ст.125 УК РФ, в соответствии с которой лицо, не предпринявшее мер к спасению лица, которого оно само поставило в опасное состояние, несет уголовную ответственность за оставление в опасности.

     В то же время не всегда умышленное создание опасности, угрожающей собственным интересам, исключает ссылку на законодательство о крайней необходимости. В частности, нет оснований привлекать к уголовной ответственности лицо, которое с целью покончить с собой создало некий источник опасности, а затем ликвидировало его, воспользовавшись правом на причинение вреда в состоянии крайней необходимости (например, лицо с целью самоубийства выпило яд, а затем, раздумав, с целью достать противоядие совершило кражу из фармацевтического ларька). Судебный прецедент подобного рода создаст юридические препятствия для оказания помощи лицам, которые, создав опасность с целью совершения самоубийства, в последний момент оказываются в нерешительном положении.

     Провокацию  крайней необходимости следует  отличать от симуляции крайней необходимости. Отличительным признаком последней является то обстоятельство, что опасность создается специально для оправдания вреда ссылкой на крайнюю необходимость. В таких ситуациях крайняя необходимость отсутствует, а имеется только деятельность по сокрытию следов преступления.

     С учетом классификации охранительных  действий при крайней необходимости можно решить и известную проблему о возможности спасения человеческой жизни за счет лишения жизни другого человека. Эта проблема неоднократно затрагивалась в трудах отечественных юристов, однако четкого подхода к ее решению так и не найдено.

     Анализ  опубликованной практики, обобщение  теоретических взглядов позволяют  сделать следующий вывод: согласно законодательству нельзя спасать собственную жизнь за счет жизни другого лица, однако в безвыходных ситуациях, когда бездействие приведет к неизбежной гибели всех лиц, находящихся в бедственном положении, допустимо причинение смерти человеку в целях спасения жизни другого лица (либо нескольких лиц).

     Два альпиниста, находящиеся в одной  связке, сорвались со скалы и повисли над пропастью. Крюк, который крепился к скале, постепенно расшатывался и должен был через некоторое время выпасть. Это неизбежно вело к гибели обоих. Альпинист, находившийся сверху, в целях спасения собственной жизни перерезал трос, державший его с товарищем. Последний упал в пропасть и разбился. При рассмотрении этого случая с позиции действующего законодательства альпинист, перерезавший трос, должен быть привлечен к уголовной ответственности за убийство. Однако квалификация содеянного изменится, если будет установлено, что трос был обрезан не альпинистом, а перебит метким выстрелом охотника, который со стороны наблюдал за трагическими событиями. В последнем случае охотник освобождается от уголовной ответственности.

     Практике  известны также случаи, когда от уголовной ответственности освобождались водитель, совершивший наезд на пешехода со смертельным исходом, во избежание наезда на большую группу людей; руководитель спасательной операции, препятствовавший тонущим, пытающимся забраться в переполненную до отказа шлюпку; командир, который в боевых условиях, находясь в безвыходном положении, пожертвовал несколькими солдатами для спасения более крупного войскового соединения.

     Вопрос  о квалификации действий альпиниста, обрезавшего веревку, к которой был прикреплен его товарищ, не раз обсуждался на страницах монографической литературы. М.Д.Шаргородский считал, что такие действия являются наказуемыми, и лицо должно нести ответственность на общих основаниях. «Наказуем, как мы полагаем, и альпинист, обрубивший веревку, к которой привязан его товарищ, сорвавшийся с горы и тянущий его за собой в бездну, когда он не может того удержать и имеется дилемма: или погибнуть обоим, или спастись ему одному» ¹.