Лингвистический анализ и перевод

"Отрицание  всегда переводится как "не + положительное понятие" и  очень редко - антонимически. "Добро" и "не-добро" это отнюдь не "добро" и "зло" (Evil), и в санскрите есть соответствующее слово как для понятия "зло", так и для понятия "не-добро". Точно так же обстоит дело со словами "успех" и "неуспех", "победа" и "не-победа" и т. д. Неуспех - не обязательно провал. Не-победа - не обязательно поражение" [14].

Переводчица добавляет также:

"Мы можем  образовывать в английском языке  сложные слова, точно так же, как это происходит в санскрите,  и у нас есть притяжательный  падеж с апострофом, который делает  излишним использование предлога  of. Мы можем сказать the God-intoxicated man (букв.: "увлеченный богом"), The gold-desirer (букв.: "жаждущий золота"), точно так же, как это говорится на санскрите, и нам не нужно образовывать целые фразы типа The man who is a God-intoxicated (букв.: "тот, кто увлечен богом"), или the man who desired gold (букв.: "тот, кто жаждет золота"). Например, в песне XI-17:

"Diademmed with mace, discus, too, splendrous mass everywhere flaming, I see Thee, dazzling to be seen from everywhere, a flaming Fire-Sun-Glory immeasurable" [15].

Вот какой  результат получается в английском варианте:

"Material contacts, verily, - of cold, heat, pleasure, sorrow, the givers, Coming near and vanishing, inconstent - these endure patiently, O Thou of Bharata's Race. When, indeed, (these), do not distress (that) man, O Man-Bull, The same is woe and weal determined, he for immortality's nectar is fit [formed]. Never for the non-existent is there being; never non-being is there for the existent. Of the two also (has been) seen the ultimate, verily, of these by the Reality Seers. As imperishable, verily that know by which all this [world] is spread out [as on a loom]. The ruin (of this) undiminishable, never (is) anyone to accomplish able. "As having an end" (are called) these bodies belonging to the constant embodied one, Indestructible, immeasurable. Therefore, fight, O Son of Bharata Race!" [16].

Было бы снято гораздо больше барьеров, если бы лингвистический анализ на всех уровнях - грамматическом уровне словосочетаний и уровне слов - в обоих языках был бы более систематическим  и был бы привязан к переводу.

Лингвистический анализ в совокупности с переводом  предоставил бы обширное поле деятельности как для лингвистов, так и для  социологов. Возведение моста между  описываемым языком и языком перевода требует большого опыта работы в  обеих этих областях и высокой  квалификации.

Вполне  возможно ожидать вскоре появления  работ ученых из менее развитый стран, в которых эти ученые давали бы исследования своих собственных  языков, прибегая к английскому в  качестве языка описания и перевода. В недавно опубликованной работе "Погребальные песни народа акан" [17], написанной одним молодым западно-африканским ученым, современный лингвистический анализ во многом основывается на переводе. Говоря о задачах своей работы, автор пишет:

"В определенных  ситуациях, связанных с ценностями, которые во многом определяют  поведение людей или целых  групп людей, лингвистическое  поведение людей часто формируется  требованиями, которые предъявляет  к ним общество. Изучать способы  выражения в таких ситуациях  важно не только для того, чтобы  лучше понять проблему значения  в языке, но также и для  того, чтобы лучше разобраться  в образе жизни людей, который  в конечном счете определяет  значение выражения [18] ... Нашим основным принципом был синтетический подход. Мы изучали проблему в контексте ситуации, с позиции ее значения в общественной жизни, ее развертывания, ее тематики, языка, структуры, стиля, творческих возможностей, а также связей с другими текстами фольклора народа акан" [19].

Автор посвящает  языку погребальных песен раздел, который он делит на четыре части: "Просодические особенности", "Словарь", "Словосочетания" и "Структура предложения" и  делает интересное наблюдение о том, что определенным линейным вербальным единицам соответствуют определенные музыкальные особенности. В своих  выводах автор снова говорит  о необходимости лингвистического подхода к переводу:

"Чтобы  выразить эти темы, в песне  прибегают к некоторым вербальным  условностям, расчленяя значение  на просодическом уровне, на уровне  слова и на синтаксическом  уровне. Часто используются повторы  - от отдельных фонем до целых  высказываний. При построении погребальных  песен осевыми являются такие  слова, как имена собственные,  названия степеней родства, географические  названия, а также указания на  происхождение и индивидуальные  особенности. Отличительной чертой  погребальных песен являются  конструкции, начинающиеся с имени  в свободной или связанной  позиции" [20].

Проблема  изучения значения в темринах лингвистики упростится, если мы из множества различных подходов выделим два. Первый из них - подход "лингвиста-инженера", который рассчитывает постичь механизм передачи материала с одного языка, исходного, на другой, язык перевода. Может случиться так, что вначале покажется заманчивым прибегнуть к теории "голых идей". Где искать материалы для подобного мостика? Вероятно, в каком-нибудь специальном словаре аналитического типа, представляющем собой перечень смысловых единиц, что бы под этим ни понималось. Может быть, мы и сможем переводить таким путем, но знаем ли мы в этом случае, как мы переводим? Второй подход - это метод лингвистического анализа. Он основывается на предположении, что язык полисистемен и что различные определения значения в терминах лингвистики можно давать на ряде конгруэнтных уровней. Описываемый язык, который должен представлять собой ограниченный язык (restricted language), подвергается анализу в терминах лингвистических категорий на всех уровнях, и в результате получаются описания, сделанные на "описывающем" языке, которые, как в полагаю, будут являться описаниями значения.

В "описывающем" языке могут применяться различные  методв перевода, такие как употребление отождествления (identification names), переводческих значений (translation meaning), и, наконец, некоторые или все тексты в corpus inscriptionum могут быть переведены с помощью специального языка перевода, основывающегося на описаниях, сделанных на "описывающем" языке. При таком подходе описания значения, сделанные на исходном языке, на грамматическом и лексическом уровнях, привязаны к языку перевода. Это дает лингвисту возможность перевести тексты corpus inscriptionum на специальный язык перевода. Этот второй подход не требует моста из гипотетических "голых идей". Трудно представить, каким образом "голые идеи" могли бы составить мало-мальски сносный промежуточный язык.

Мост лингвистического анализа надо создавать с помощью  различных средств из материалов, которые дают фонетика, фонология, различные  разделы грамматики, лексикографии, анализ текста (discourse) и, возможно, даже стилистика. С этой точки зрения ясно, что фонологические материалы не составляют основных элементов структуры. Подробное описание языка, может быть, уже само по себе является мостом, дающим возможность лингвисту строить то, что я назвал тотальным переводом. Такой тотальный перевод с точки зрения теории никак не может быть совершенным переводом.

Начиная с 30-х годов, я всегда считал, что  дескриптивная лингвистика лучше  всего выполняет свою задачу, если рассматривает языковое поведение  как значимое во всех аспектах его  взаимоотношений с жизнью общества, и для того, чтобы стпавиться с таким обширным предметом, пользуются целым комплексом различных уровней анализа, постепенно умножая их количество. Первая попытка сформулировать этот подход была сделана в 1935 году, и пример его дальнейшей разработки дает моя работа "Аспекты значения" [21]. Там я рассматривао фонологический, фоноэстетический, грамматический и другие аспекты с точки зрения лингвистического анализа, и я полагаю связать эти аспекты значения с аспектами перевода, рассматривая их именно в свете межъязыковых мостов.

Основной  вопрос, который я хочу здесь поставить: каким образом можно связать  чисто техническое лингвистическое  описание с переводом текстов? Если мы сможем ответить на этот вопрос в  специальных лингвистических терминах, мы начнем понимать, что мы переводим  и как мы переводим.

Давайте прежде всего признаем, что все лингвисты  опираются на общечеловеческий опыт, который является частично их собственным  опытом. На основании этого общечеловеческого  опыта мы можем делать обобщения  и, я полагаю, создавать общечеловеческие ситуации отвлеченного характера, что  помогло бы нам создавать мосты  между исходным языком и языком перевода. В такой отвлеченной ситуации, объединяющей два языка, можно найти  множество общих элементов, за исключением  самих текстов.

Если мы намерены предположить, что в такой  ситуации есть общие, универсальные  вербальные элементы, их нельзя представить  в терминах универсальной грамматики. Такой грамматики не существует. Но между любыми двумя языками, особенно если они родственны или подверглись  взаимной ассимиляции, может существовать грамматический мостик, в целом как-то связанный с общей ситуацией. В таких случаях можно утверждать, что в данной ситуации вербальность можно описать как именную  или глагольную (даже если категории  имени и глагола в исходном языке и языке перевода не сполне соответствуют друг другу).

Изречение "переводчик-предатель" чаще всего  можно отнести к тем лингвистам, которые постоянно прибегают  к использованию перевода в лингвистическом  анализе, но, как правило, не давая  последовательного определения  природы и функции переводческих  методов, к которым они прибегают. Было множество дискуссий и разногласий  по вопросу о метаязыках, о лингвистической  терминологии, но проблема места перевода в лингвистике пока остается неизученной.

Существование перевода является серьезным вызовом  лингвистической теории и философии. Знаем ли мы, как мы переводим? Знаем  ли мы хотя бы, что мы переводим? Если бы мы могли ответить на эти вопросы  в строго научных терминах, мы значительно  продвинулись бы вперед на пути создания новой всеобъемлющей общей теории языка и базы для философских  обобщений.