Формирование и эволюция геополитических идей в России

      Напротив, славянофилы (Л.С.Хомяков, братья И.В. и  П.В. Кириевские, братья К.С. и И.С.Аксаковы, Ю.Ф.Самарин) идеализировали допетровскую Русь и ратовали за возврат к патриархальному состоянию. В первую очередь они исключали наличие общечеловеческого развития и признавали самобытность жизни каждого народа или сообщества близких народов. Они считали, что преобразования Петра 1 нанесли удар по российской самобытности. У России, согласно славянофилам, собственный путь развития,  не нуждающийся в интеграции в европейскую систему.

      Славянофилы считали, что жизнь в России строится по «правде внутренней», тогда как  у европейцев по «правде внешней», т.е. по нормам писаного права. В то же время отношение к Западу не у всех славянофилов было одинаковым.

      В период великой реформы второй половины XIX века славянофилы неожиданно отошли от ряда своих коренных взглядов, «возненавидели» европейский путь развития и обратились к идеалам Средневековья Русского государства. Отказ от прогрессивных преобразований в российском обществе привел славянофилов к национализму. 
 
 
 

2.3. Движение евразийцев. 

     Русская геополитическая школа имела несколько течений, и наиболее мощное из них – евразийское. Евразийство представляет собой идейно-философское течение, основанное на тезисе о том, что Россия,  занимающее срединное пространство Азии и Европы, лежащее на стыке двух миров – восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объединяющий оба начала, при доминирующей роли азиатского компонента. Главная тема евразийского движения – это утверждение самобытных основ российской истории и культуры, а также разработка своих собственных, порой оригинальных взглядов на мировую и русскую историю.

  Евразийское движение возникло в среде русской послеоктябрьской эмиграции в начале 20-х годов. Период его становления и распространения евразийства охватывает 1921—1926 гг. Зародилось оно в Софии, но вскоре переместилось в Прагу и затем в Берлин. Наиболее известными евразийцами были географ П.Н.Савицкий, филолог князь Н.С.Трубецкой, историк Г.В.Вернадский, богослов Г.В. Флоровский, искусствовед П.П.Сувчинский и др.

     Решающая  роль в объединении евразийцев принадлежит русскому филологу Н.С. Трубецкому. Оказавшись после 1917 года в Софии, он выпустил книгу «Европа и человечество». В ней говорилось об общечеловеческой ценности этнокультурного разнообразия и о необходимости сплочения всех народов для отстаивания этого духовного многоцветия от нивелирующих, материалистических в своей основе идей  бездуховного европоцентризма.

     На  книгу Н.С. Трубецкого первым откликнулся  географ П.Н. Савицкий – статьёй  «Европа и Евразия». Так был  введён в новом, узком значении, термин «Евразия». П. Н. Савицкий говорил о Евразии, противостоящей как Европе (западной), так и Азии (переднему Востоку, Индии, Дальнему Востоку).

     Третьим основоположником евразийства считается  музыковед П.П. Сувчинский. Ему принадлежит  выдвижение и разработка концепции бытового православного исповедничества, обеспечивавшего на всём протяжении этнической истории православного населения Евразии устойчивость жизненных форм приходской общины.

     К Н.С. Трубецкому, П.Н. Савицкому, П.П. Сувчинскому  присоединился историк церкви и теософ Г.В. Флоровский; вместе они выпустили в Софии в 1921 г. первый сборник из серии «Утверждение евразийцев» - «Исход к Востоку». Этот сборник освещал духовные, религиозные различия между Западом и православной Евразией, показывал Россию, как прямую продолжательницу Византийского христианства, принимавшего в своё лоно все объединившиеся народы и племена на всём огромном пространстве Евразии.

     Ведущее место среди евразийцев занимал  П.Н.Савицкий, автор теории «месторазвития». В этом термине взаимосвязь и целостность социально-исторической и географической среды. По Савицкому,  социально-политическая среда и ее территория, представляют собой единое целое, «географический индивидуум и ландшафт». Именно «месторазвитие» выступает объединяющим началом России-Евразии при всей национальной, расовой, религиозной, культурной, языковой, идеологической мозаике.

     В 1922 г. вышел второй сборник “На путях. Утверждения евразийцев”. В них в сжатой форме излагались основные принципы нового движения. Евразийство сразу же привлекло к себе внимание нетрадиционным анализом традиционных проблем, дерзкими проектами преобразования существующего общественного строя России.

     В 1926 г. евразийцы выпустили систематическое  изложение своей концепции "Евразийство", основные положения которой в сжатой и декларативной форме были обнародованы в 1927 г. в книге "Евразийство. Формулировка 1927 г." В 1931 г. в Париже вышел сборник "Тридцатые годы", в котором подводились итоги десятилетней деятельности движения. Необходимо отметить и то, что с 1925 по 1937 г. увидели свет 12 выпусков "Евразийской хроники".

     Эти работы обратили на себя внимание нетрадиционным анализом традиционных для России проблем. В отличие от славянофилов, Данилевского, Леонтьева и других, возлагавших  свои надежды на самодержавное государство, евразийцы исходили из признания того факта, что старая Россия потерпела крах и стала достоянием истории. По их мнению, Первая мировая война и русская революция открыли качественно новую эпоху в истории страны, характеризующуюся не только крушением России, но и всеобъемлющим кризисом полностью исчерпавшего свои потенции Запада, который стал началом его разложения. Нет ни прошлого в лице России, ни настоящего в лице Запада, и задача России - вести человечество к сияющим вершинам светлого будущего.

     Наиболее  ранние источники своих идей сами евразийцы относят к концу XV и  началу XVI вв., периоду осознания  русским народом его роли защитника  Православия и наследника византийской культуры. Таким источником, указываемым  евразийцами, являются “послания старца Филофея”. После падения Константинополя в 1453 г. Русь осталась единственной великой православной страной, хранительницей восточно-христианской традиции.

      Мировоззрение большинства евразийцев, не исключая и Савицкого, складывалось, под влиянием трудов славянофилов. Но особенно большое влияние оказали на их взгляды работы Н.Я.Данилевского и К.Н.Леонтьева, идеи которых были наиболее близки евразийцам. Евразийцы не были простыми преемниками идей славянофилов. Евразийцы утверждали первенство духовного, культурного родства над этнической общностью. Они также признавали приоритет общности исторических судеб над этнической общностью.

     Евразийцы отводили особое место именно духовным, в первую очередь религиозным  аспектам. В их построениях отчетливо прослеживается стремление увязать русский национализм с пространством. Как подчеркивал Савицкий в книге "Географический обзор России-Евразии", "социально-политическая среда и ее территория должны слиться для нас в единое целое, в географический индивидуум или ландшафт". Поэтому не удивительно, что у них само понятие "Евразия" было призвано обозначать не просто континент или часть его в сугубо географическом понимании, а некую цивилизационно-культурную целостность, построенную на основе синтеза пространственного и социокультурного начал. Согласно этой конструкции, Россия рассматривалась в рамках координат, условно обозначаемых как Восток и Запад.

     Суть  евразийской идеи сводилась к  тому, что Россия, занимающая срединное  пространство Азии и Европы, лежащая на стыке двух миров - восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объединяющий оба начала. Обосновывая свою "срединную" позицию, евразийцы писали: "Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других… Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскую культуру". Поэтому, утверждал Савицкий в своей статье "Географические и геополитические основы евразийства" (1933), "Россия имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться "Срединным государством". Это, по его мнению, самостоятельная, самодостаточная и особая духовно-историческая геополитическая реальность, которой принадлежит своя самобытная культура, "равно отличная от европейских и азиатских".

     Не  отбрасывая ряд интересных наблюдений, высказанных евразийцами, вместе с  тем нельзя не отметить, что их проекты  содержали множество ошибочных  положений, которые в современных  условиях выглядят анахронизмами. В  евразийской идеологии присутствовали отдельные элементы, реализация которых была бы чревата для России добровольной изоляцией. Так, в одном из манифестов евразийства говорилось: "русскую культуру надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную, евразийскую культуру, мы должны осознать себя евразийцами, чтобы осознать себя русскими. Сбросив татарское иго, мы должны сбросить и европейское иго".

     Нельзя  принять также убеждение евразийцев в исключительности и особой миссии России в современном мире. Так, представляя  Россию-Евразию как возглавляемый Россией особый культурный мир, авторы манифеста подчеркивали, что она, т.е. Россия-Евразия "притязает еще и на то и верит в то, что ей в нашу эпоху принадлежит руководящая и первенствующая роль в ряду человеческих культур". Такая вера, говорилось далее в манифесте, может быть обоснована только религиозно, т.е. на фундаменте православия: исключительность русской культуры, ее особая миссия выводятся из православия, которое есть "высшее единственное по своей полноте и непорочности исповедание христианства. Вне его все - или язычество, или ересь, или раскол". Хотя ценность других христианских вероисповеданий полностью и не отрицались, выдвигалось условие: "существуя пока как русско-греческое и преимущественно греческое, Православие хочет, чтобы весь мир сам из себя стал православным". В противном случае приверженцам других вероисповеданий предрекались разложение и гибель.

     Следует отметить, что в большинстве своем  русская эмигрантская интеллигенция  приняла евразийские идеи довольно прохладно, если не сказать отрицательно. Среди особенно активных критиков евразийства были Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, П.Н. Милюков, Ф.А. Степун, Г.П. Федотов. Представляется вполне естественным, что в 1928 г. наметившийся ранее раскол внутри движения завершился полным размежеванием на парижскую и пражскую группы. Более того, к началу 30-х годов от евразийства отошли самые решительные его сторонники и даже основоположники Н. Трубецкой, Г. Флоровский и др. Показательна в этом плане позиция Флоровского, который в статье с характерным названием "Соблазн евразийства" с горечью констатировал, что "судьба евразийства - история духовной неудачи". По его словам, на поставленные жизнью вопросы евразийцы "ответили призрачным кружевом соблазнительных грез. Грезы всегда соблазнительны и опасны, когда их выдают и принимают за явь. В евразийских грезах малая правда сочетается с великим самообманом... Евразийство не удалось. Вместо пути проложен тупик. Он никуда не ведет".

     Примечательным  свидетельством раскола евразийского движения стало издание в Париже еженедельной газеты "Евразия" (выходила с ноября 1928 по сентябрь 1929 г.), ориентированной на идейно-политическое сближение с советской властью. Активное участие в издании газеты принимали Л.П.Карсавин, кн. Д.П. Святополк-Мирский, П.П. Сувчинский, С. Я. Эфрон. Ирония истории состоит в том, что заигрывание с большевиками отнюдь не избавило евразийцев от преследований со стороны советских властей. Так, Карсавин, Савицкий и другие были после войны осуждены и долгие годы провели в ГУЛАГе.

     Концепция евразийства в наши дни получила дальнейшее развитие, а понятие России как Евразии стало повсеместным. 

2.4. Неоевразийство Л.Н.Гумилева. 

      У основоположников евразийства Н.С.Трубецкого и П.Н.Савицкого было немало последователей, разработчиков их идей. Но только в конце 60-х и в 70-х гг. ХХ в. разрозненное течение евразийцев разных направлений, получив новый мощный интеллектуальный толчок, сформировалось в качественно иное течение – неоевразийство. И связано это течение с именем историка, этнографа, географа Л.Н.Гумилева.

    Лев Николаевич Гумилев (1912-1992)  собственно геополитические темы в своих  трудах не затрагивал, но его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки. Л.Н.Гумилев полагал, что сущность этноса, его единства является стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». Это отождествление отражается в сознании людей этноса как объективно существующей целостности и является разновидностью системной связи между ними (людьми). В этносе, в отличие от общества, работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Поведение каждого этноса – это способ его адаптации к своей географической и этнической среде.

          Л.Н.Гумилев считал этносы биологическими явлениями и классифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического развития. По его мнению,  этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополнительного фактора – пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного признака в популяции и приводящую к возникновению новых этнических систем в затронутых ею регионах.  Скептики критикуют Л.Н.Гумилева за то, что он не объясняет природу толчка. Тем самым, идея пассионарного толчка представляется ими как вмешательство извне (космическое, божественное). Вместе с тем, доктрина Л.Н.Гумилева отвечает объективным законам развития мира. Она создана на основе науки о ритмах и находит свое подтверждение в ряде исследований.