Государственная деятельность Косыгина

целлюлозно-бумажного  комбината в  районе  Астрахани.  Эту  идею  внушил  ему

бывший министр  бумажной промышленности Орлов, уверявший,  что  строительство

комбината в  дельте  Волги  чрезвычайно  выгодно:  огромные  заросли  камыша,

можно, мол, использовать в качестве сырья для целлюлозы  и  картона.  Хрущев

потребовал от Косыгина выделить на строительство  этого комбината  около  300

с  лишним  миллионов  рублей.  Косыгин  не  соглашался,  поскольку  план  на

очередной год  был уже сверстан  и  строительство  комбината  потребовало  бы

взять деньги,  предназначенные  для  химии,  металлургии  и  машиностроения.

Кроме того, он высказывал сомнение относительно годности камыша  в  качестве

сырья для целлюлозы  и картона. Однако Хрущев настоял  на своем: комбинат  был

построен, но толку  от него  не  было  никакого  -  одни  убытки.  "Камыш,  -

вспоминал Рябков, - как и полагал Алексей Николаевич,  не  оправдал  надежд:

"местное сырье"  оказалось негодным для  производства  целлюлозы  и  картона.

Кроме того, после  массового сбора в первый год  рост  камыша  на  выкопанных

местах не возобновился.  Этим  был  нанесен  ущерб  и  природному  комплексу

дельты: создались  неблагоприятные  условия  для  гнездования  водоплавающих,

нереста рыбы. А  лес в дальнейшем пришлось возить из Архангельска,  Костромы,

Вологды..."

      Недовольство Косыгина политикой   Хрущева  участники  заговора  октября

1964 года обратили  в свою пользу.  По  свидетельству   Шелепина  Косыгин  был

поставлен в  известность о готовящемся смещении  Никиты  Сергеевича  со  всех

его постов. На заседании  Президиума ЦК КПСС 13-14  октября,  предшествующего

известному пленуму, на котором снимали Хрущева, Косыгин  выступал  вслед  за

Микояном, который  пытался заступаться за Хрущева,  предлагая,  в  частности,

сохранить за ним  пост Председателя  Совета  Министров  СССР.  Косыгин  резко

выступил  против  этого  предложения,  заявив,  в  частности,  о  том,   что

"полумерами  не удастся решить. Стиль т.  Хрущева не ленинский". 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

«Косыгинские  реформы» 

      После смещения Хрущева Косыгин   занял  должность  Председателя  Совета

министров, на которой  проработал 16 лет. В 1965 году  он  выступил  с  рядом

инициатив, получивших название "косыгинских реформ". Эти  реформы,  с  одной

стороны, были призваны покончить с "хрущевскими" экспериментами  с  системой

управления народным хозяйством, с другой  -  дать  новые  импульсы  развитию

экономики. Первая задача была выполнена успешно - взамен  совнархозов  снова

вернули министерства. Успешно начали проводиться  в  жизнь  и  главные  идеи

"косыгинских  реформ" в области планирования  народного хозяйства. Смысл   этих

реформ, по мнению одного из референтов Косыгина Игоря  Карпенко,  заключался

в том, чтобы "сменить  военно-штабную систему с  ее  главным  лозунгом  "План

любой ценой".

      Косыгин стремился вдохнуть новую   жизнь  в  плановую  социалистическую

экономику комплексом  взаимосвязанных  между  собой  мероприятий.  В  основу

планирования  были   заложены   объемы   только   реализованной   продукции,

количество плановых показателей, спускаемых сверху и  регламентировавших  до

мелочи каждый шаг предприятия, было  снижено  с  30  до  9  показателей,  из

отчислений  от  прибыли   на   предприятиях   создавались   фонды   развития

производства  и материального поощрения,  заводы  и  фабрики  получили  право

самим   реализовывать   сверхплановую   продукцию,   устанавливать   штатное

расписание и  сметы.  В  сельском  хозяйстве  закупочные  цены  на  продукцию

повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная  оплата  сверхпланового  урожая,

снижались цены на запчасти и технику, уменьшились  ставки подоходного  налога

на  крестьян.  Кстати,  именно  Косыгин  подписал  в   августе   1974   года

постановление Совмина, по которому крестьяне наконец-то стали  полноправными

гражданами страны - на них распространили паспортную систему.

      Реформы дали благоприятные результаты  в годы восьмой пятилетки  (1965-

1970 гг.). Не будем  утруждать читателя цифровыми  показателями,  укажем  лишь

на  то,  что  именно  в  эти  годы  был  налажен  массовый  выпуск  легковых

автомобилей  "Жигули".  По  инициативе  Косыгина  был  заключен  договор   с

итальянской  фирмой  "Фиат"  на  строительство  автозавода   и   организацию

производства  современных автомобилей в  Тольятти.  Были  достигнуты  большие

успехи в капитальном  строительстве,  улучшилось  положение  дел  в  сельском

хозяйстве  (в  1970  году  общий  рост  сельскохозяйственного   производства

составил 9%).

      Однако,  уже   в   самом   начале   реформ   Косыгин   сталкивался   с

противодействием   некоторых   членов   Политбюро   его    начинаниям.    По

воспоминаниям Байбакова, когда на одном из заседаний  Политбюро  обсуждалась

концепция реформы, председатель Президиума Верховного Совета СССР  Подгорный

"со свойственной  ему грубоватостью и недоверчивостью  произнес: "На кой  черт

нам реформа? Мы плохо развиваемся, что ли?",  -  на  что  Косыгин  возразил:

"Реформа необходима, темпы развития экономики стали  снижаться.  Все  валовые

методы исчерпаны, поэтому надо развязать инициативу, поднять  в  коллективах

интерес к результатам  труда". "Но Подгорный, - вспоминает далее Байбаков,  -

напыщенно и  напористо отстаивал свое, споря  не только с Косыгиным,  но  и  с

недостаточно  уверенным в необходимости реформы  Брежневым, не говоря  уже  об

остальных: "Если проводить реформу, то нужно  к  ней  тщательно  готовиться.

Рано проводить", - настаивал Подгорный".

      Многие современники свидетельствуют  о том, что  "косыгинские"  реформы

были свернуты  во  многом  из-за  того,  что  Брежнев  ревниво  относился  к

Косыгину и  постепенно  лишал  его  все  больше  и  больше  реальных  рычагов

управления экономикой. Бывший  первый  секретарь  Московского  горкома  КПСС

Николай Егорычев вспоминал, что в 1966 году Брежнев  как-то сказал  ему:  "Ну

скажи, зачем  это Косыгин поехал по украинским заводам? Что ему  там  делать?

Все о своем  авторитете печется. Пусть бы лучше  в  Москве  сидел  да  делами

занимался". Однако есть свидетельства и о  том,  что  отношения  Брежнева  и

Косыгина стали  портиться  не  в  середине  60-х,  а  с  1975  года.  Так,  в

частности, считает  бывший заместитель Косыгина по Совмину  Владимир  Новиков.

"В течение  десяти лет, - пишет он. - отношения  между ними, смею  утверждать,

были хорошими. Я не раз бывал на даче Брежнева вдвоем с  Устиновым.  Устинов

был не очень  доброжелателен к Косыгину. Брежнев  же,  наоборот,  в  то  время

при мне ни разу не отозвался о  нем  плохо.  И  хотя  Брежнев  очень  хорошо

относился к  Устинову, но, когда тот в домашней обстановке начинал  отпускать

какие-либо  колкости  в  адрес  Алексея   Николаевича,   Леонид   Ильич   не

поддерживал беседу в этом  направлении.  Роковую  роль,  на  мой  взгляд,  в

ухудшении отношений  между Брежневым и Косыгиным  сыграл Н.А. Тихонов. С  1974

г. Брежнев начал  болеть, уже через год недуг  стал резко  прогрессировать.  У

него явно развилась  подозрительность, и Тихонов умело  направлял  ее  против

Косыгина, стремился  вбить клин между ними. Это ему  удалось, и с 1975  г.  их

взаимоотношения начали ухудшаться. Тихонов без конца  докладывал  Брежневу  о

тех или иных, большей  частью  надуманных  ошибках  Алексея  Николаевича.  В

оппозицию Косыгину  он  стремился  втянуть  и  остальных  его  заместителей.

Например, мне  он говорил: "Знаешь, ведь мы в Совмине - простые  пешки,  даже

не  имеем  права  подписать  незначительное  распоряжение.  Вся   власть   у

председателя  и его заместителя Дымшица,  который  располагает  материальными

ресурсами". Реформы  Косыгина буксовали не  только  из-за  интриг  в  верхних

эшелонах власти. Им активно сопротивлялись многие министерства. Вот один  из

ярких примеров на эту тему, описанный  референтом  Косыгина  Карпенко.  Речь

идет о так  называемом бунте сорока министров. "Суть дела заключалась в  том,

- пишет Карпенко, -  что  реформа  резко   увеличила  цену  срыва  договорных

обязательств. Предприятие, скажем, из-за недопоставки  чепуховой,  копеечной

детали могло  задержать выпуск дорогостоящей  продукции,  сорвать  задание  по

ее  реализации,  а  значит,  потерять  значительную   сумму   отчислений   в

поощрительные фонды. По новым условиям в  таких  случаях  можно  было  через

Госарбитраж  взыскать  с  недобросовестного  партнера  не  только  штраф  за

недопоставленную  продукцию,  но  и  потребовать  возмещения  всех  потерь  и

убытков, которые  понесло  предприятие.  Госарбитраж  получил  право  решать

такие  споры,  даже  если  они   возникли   у   коллектива   с   собственным

министерством.  Однако  охотников  обращаться  в  Госарбитраж  с   подобными

жалобами  находилось  очень  мало  -  получалось   себе   дороже.   Ведь   с

поставщиком, не говоря уж о собственном  министерстве,  работать  предстояло

многие годы, и портить с ним отношения  было  просто  опасно.  Чтобы  поднять

дисциплину взаимных поставок, Косыгин пошел  на  такую  меру:  было  принято

постановление,  по  которому  выполнение  плана  засчитывалось  лишь   после

удовлетворения  всех заказов потребителей. Против  этого  и  восстали  дружно

Госплан  и  наиболее   сильные   министерства   и   авторитетные   министры,

утверждавшие, что  в таком случае все их предприятия  останутся не только  без

премий, но и  без зарплаты. В итоге победа осталась  за  министрами.  И  хотя

распоряжение  Косыгина официально отменено не было, оно  практически  никогда

так и не вступило в действие".

      Реформы Косыгина постепенно  были  свернуты  и  в  силу  благоприятной