Специфика художественного воплощения темы жизни и смерти в лирике поэтов-символистов

Содержание

Введение

1. Проблема духовного кризиса общества рубежа Х1Х – ХХ

веков в творческом сознании русских символистов

1.1 Антитеза земное – вечное как основополагающая

категория философии  русского символизма

1.2 Тема жизни и смерти в контексте литературной

программы символистов

2. Вечный поединок жизни и смерти в литературном

творчестве поэтов-символистов

2.1 Отрицание окружающей действительности в поэзии

«старших символистов»

2.2 Утопическое ожидание грядущего преображения мира

в поэзии А. Блока

Заключение

Список использованных источников

Введение

Творческое наследие русских символистов представляет сегодня несомненный интерес для исследователей. При неповторимой индивидуальности каждого их лирику сближает не только историческая эпоха, поэтическое течение, к которому они принадлежали, но и общность тематики, и выбор мотивов, и обращенность к «вечным» вопросам бытия. На рубеже веков, в эпоху кризиса старых и поиска новых нравственных идеалов, в центре внимания поэтов-символистов оказалась проблема жизни и смерти, актуальная для всех эпох, притягательная и  таинственная, сложная и неоднозначная. Созвучие духовных поисков русских символистов  нашему сложному порубежному времени определяет актуальность темы курсовой работы. 

Произведения русских символистов стали являться предметом исследования буквально с момента их  появления. В отечественной литературоведческой науке изучению творческого наследия символистов посвящены работы таких известных ученых, как Н.А. Богомолов [14], Б.М. Гаспаров [15], Л.А. Смирнова [24], И.В. Корецкая [20] и мн. др.

В центре внимания ученых оказались проблемы художественного метода писателей-символистов, поэтические особенности их лирики,

Вместе с тем отдельного исследования, посвященного осмыслению и художественному воплощению поэтами-символистами проблемы жизни и смерти, еще не создано. Данное обстоятельство определяет степень научной новизны нашей курсовой работы.

Цель курсовой работы – определить специфику художественного воплощения темы жизни и смерти в лирике поэтов-символистов.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:

      представить историко-литературные предпосылки обращения поэтов рубежа Х1Х – ХХ веков к теме жизни и смерти;

      рассмотреть тему жизни и смерти в контексте литературной программы символистов;

      выявить сходства и различия в решении проблемы жизни и смерти в лирике «старших» и «младших» символистов.

Цель исследования обусловила методологическую базу данной работы, в основе которой лежат историко-литературный, сравнительно-типологический, стиховедческий и метод целостного анализа художественного произведения.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников.

1. Проблема духовного кризиса общества рубежа Х1Х – ХХ

веков в творческом сознании русских символистов

1.1 Конец XIX — начало XX вв. стали временем яркого расцвета русской культуры, ее «серебряным веком». В науке, литературе, искусстве один за другим появлялись новые таланты, рождались смелые новации, состязались разные направления, группировки и стили. Вместе с тем культуре «серебряного века» были присущи глубокие противоречия, характерные для всей русской жизни того времени. Мощными стимулами культурного роста стали экономический прогресс, рост промышленности, появление европейски образованной буржуазии, модернизация политической жизни (парламент, партии, общественные свободы). Менялась повседневность, темп и уклад жизни. Быстро растущие города стягивали массы людей, бросали их в водоворот торгово-промышленной деятельности, подчиняли единому ритму машинного производства.

На рубеже XIX - ХХ вв. Россия как никогда осознала себя на перепутье временном (между двумя эпохами) и географическом (между Западом и Востоком). Это повлияло на самоощущение творческой личности: философов, поэтов, художников, композиторов, театральных деятелей и проявилось не только в образной системе, но и в обращенности писателей к «вечным» проблемам бытия, в мучительных попытках найти ответ на сложные вопросы времени.

Философская система, представленная в трудах Вл.Соловьева, Н.Бердяева, В.Розанова и др., дает концептуальные предпосылки для понимания культуры и общественной ситуации конца XIX века. Проанализировав собственное мироощущение, Н.Бердяев в книге «Самопознание» при помощи ключевых понятий сумел передать психологическую атмосферу жизни целого поколения «детей рубежа». Бердяев признавался, что ему всегда было свойственно чувство одиночества: «Я всегда был ничьим человеком, человеком своей идеи, своего призвания, своего искания истины. И это иногда предполагает разрыв с объективным миром» [12, с.54].

Одиночество, оторванность от мира – это следствие утраты мировой гармонии и невозможность найти выход из ситуации конца. Вместе с одиночеством возникает чувство глубокой тоски, скуки, страдания. Тоска «может побуждать богосознание, но... есть также переживание богооставленности» [12, с.58]. Тоска становится выражением одиночества на фоне общего катастрофизма жизни, когда каждое ее явление воспринимается как конечное, финальное. Поэтому Бердяев писал: «У меня всегда была болезнь времени. Я всегда предвидел в воображении конец и не хотел приспособляться к процессу, который ведет к концу. Время есть тоска, неутомленность, смертоносность» [12, с.60].

В сознании людей конца XIX века появляется не просто ощущение конца эпохи, но и апокалиптичность времени. Ряду писателей видится единственный выход из кризисного, дисгармоничного мира – мир вечный, то есть Смерть.

Подобные настроения были присущи целой группе современников конца XIX - начала XX в., которые независимо от возраста имели сходные идеалы, устои, взгляды на мир: так, А.Белый писал: «В 1900-1901 году мы подошли к рубежу с твердым знанием, что рубеж - Рубикон, ибо сами мы были рубеж, выросший из недр конца века» [2, с.46].

«Творчество вызывает образ иного... во мне раскрывается мир более прекрасный, чем этот объективный мир, в котором преобладает уродство», - писал Н.Бердяев [12, с.62].

Чувственное, ассоциативное мироощущение рубежа веков нашло свое конкретно-эстетическое воплощение в творчестве символистов. «Символы, – утверждал Мережковский еще в 1893 году, – должны естественно и невольно выливаться из глубины действительности» [Цит. по: 15, с.56]. К.Бальмонт писал: «Реалисты всегда являются простыми наблюдателями, символисты - всегда мыслители. Символизм - могучая сила, стремящаяся угадать новые сочетания мыслей, красок, звуков, нередко угадывающая их с неотразимой убедительностью» [1, с.34].

Как литературное течение символизм зародился во Франции во второй половине Х1Х века. В «Манифесте символизма», написанном Ж. Мореасом в 1886 г., утверждалось, что прямое изображение реальности, быта только скользит по поверхности жизни. Только при помощи символа-намека можно эмоционально и интуитивно постичь «тайны мира» [24, с.231]. Символизм связан с идеалистическим миропониманием, с оправданием индивидуализма и полной свободы личности, с представлением о том, что искусство выше «пошлой» действительности.

В России символизм возник в начале 1890-х г.г. Хаотичность, неопределенность эпохи, ситуация духовного, экономического и политического кризиса в государстве поставили «на очередь ряд новых вопросов». Особенно радикальной стала «постановка вопросов, связанных с искусством, моралью, религией» [2, с.177]. Идеалистическая доктрина символизма принадлежит к кризисным явлениям, но творчество его крупных художников несёт общечеловеческий смысл: неприятие собственнических форм общества, обездушивающих человека, скорбь о духовной свободе, доверие к вековым культурным ценностям как единящему началу, предчувствие мировых социальных переломов. Как известно, ситуация кризиса сознания преодолевается художниками в творческом поиске новых тем, новых форм выражения.

В 1890-е годы заявили о себе так называемые «старшие символисты»: Н.Минский, Д.Мережковский, В.Брюсов, К.Бальмонт, Ф.Сологуб, З.Гиппиус. В 1900-е годы на литературную арену выходят «младосимволисты»: А.Белый, А.Блок, С.Соловьев, Вяч.Иванов и др. Несмотря на неоднородность программ двух поколений символистов, общие тенденции в их творчестве отчетливо прослеживаются. «Старшие символисты» достаточно резко отрицали окружающую действительность, говорили миру «нет»:

Я действительности нашей не вижу,

Я не знаю нашего века… [5, с.133].

Земная жизнь понималась ими как «сон», «тень». Реальности противопоставлялся мир мечты и творчества – мир, где личность обретает полную свободу:

Я – бог таинственного мира,

Весь мир в одних моих мечтах.

Не сотворю себе кумира

Ни на земле, ни в небесах [8, с.72].

Мир мечты  понимался как царство красоты и гармонии:

Есть только вечная заповедь – жить.

В красоте, в красоте несмотря ни на что [7, с.230].

Этот мир прекрасен именно тем, что его «нет на свете» (З.Н.Гиппиус). Реальная же жизнь изображается как безобразная, злая, скучная и бессмысленная. Особое внимание проявляли символисты к художественному новаторству – преобразованию значений поэтического слова, развитию ритмики, рифмы и т.д. В начале 1900-х годов пессимистические настроения «старших символистов», навеянные эпохой реакции 1880-х – начала 1890-х  гг. и философией Шопенгауэра, уступают место предчувствиям грандиозных перемен, отразившимся в поэзии «младших символистов» – последователей философа-идеалиста и поэта Вл. Соловьева, представлявшего, что старый мир обмана и зла на грани полной гибели, что в мир сходит божественная Красота (Вечная Женственность, Душа мира), которая должна «спасти мир», соединив небесное (божественное) начало с земным, материальным, создать «царство божие на земле»:

Знайте же: Вечная Женственность ныне

В теле нетленном на землю идет.

В свете немеркнущем новой богини

Небо слилося с пучиною вод [25, с.30].

«Всеопределяющей в философской системе Вл. Соловьева была мысль о «совершенном всеединстве» – между целым и частями, общим и единичным, внутренним, духовным и внешним, вещественным. Такая естественная слитность уподоблялась «совершенной красоте» [24, с.233]. В реальном же мире, «Кошмарном сне человечества», считал Соловьев, хаос подавляет «нашу любовь» им не дает осуществиться ее смыслу». В людях начинает «преобладать образ различных зверей» [25, с.15]. Побеждает Антихрист, владеющий «ясным умом», пониманием добра, но любящий «только одного себя».

У «младших символистов» декадентское «неприятие мира» сменяется утопическим ожиданием его грядущего преображения. А.А.Блок в сборнике «Стихи о Прекрасной Даме» (1904) воспевает то же женственное начало любви и красоты, которое не только принесет счастье лирическому «я», но и изменит весь мир:

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –

Все в облике одном предчувствую тебя.

Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,

И молча жду, – тоскуя и любя [4, с.30].

В целом символистам свойственно стремление проникнуть в тайны человеческого бытия, определить словами еще никем не познанную сущность Вселенной, продемонстрировать обостренную чувствительность, непонятные обычному человеку переживания, неожиданные видения.

1.2 Тема жизни и смерти – одна из центральных в поэзии символистов. Обращенность к ней обусловлена самой программой символистов, их обостренным мировосприятием. Современное общество и вся действительность воспринималась символистами в состоянии глубокого кризиса. Д. Мережковский, например, считал, что «современные люди стоят, беззащитные, лицом к лицу с несказанным мраком, на пограничной черте света и тени, и уже более ничто не ограждает их сердца от страшного холода, веющего из  бездны… Мы свободны и одиноки!..» [7, с.449]. «Современное искусство обращено к будущему, но это будущее в нас таится; мы подслушиваем в себе трепет нового человека; и мы подслушиваем в себе смерть и разложение; мы — мертвецы, разлагающие старую жизнь, но мы же — еще не рожденные к новой жизни; наша душа чревата будущим: вырождение и возрождение в ней борются», – писал А.Белый [2, с.137]. Жизнь и смерть воспринималась символистами как два взаимообусловленных понятия, находящихся в вечном противоречии и единстве одновременно. Объясняя сущность нового литературного течения, А.Белый декларировал: «Только в тот момент, когда мы выдвинем вопрос о жизни и смерти человечества во всей его неумолимой жестокости, когда поставим его в центр наших жизненных устремлений, когда скажем твердое «да» возможной жизни или смерти, — только в этот момент мы приблизимся к тому, что движет новым искусством: содержание символов его или окончательная победа над смертью возрожденного человечества, или беспросветная тьма, разложение, смерть» [2, с.240]. Поэты-символисты выступали в своем творчестве предвозвестниками то жизни, то смерти. Одни из них вступали в открытую борьбу с жизнью, другие – со смертью, но ни те, ни другие не принимали неопределенности, не мирились с позицией благополучной середины между жизнью и смертью.

Мир, в котором творили поэты, виделся им пространством вечных сумерек. «Мы живем в мире сумерек, ни свет, ни тьма – серый полумрак; бессолнечный день или не вовсе черная ночь. Образ победной жизни, как и образ гибели, одинаково не содержится в содержании нашего сознания» [2, с.242]. Воссоздавая полноту жизни или полноту смерти, поэты-символисты обратились к символам, позволяющим сгущать краски, создавать необычные образы и картины.