Характерные черты социально-культурной жизни Европы ХХ века

Гадамер противопоставил  научному опыту, целерациональной практике и техническому мышлению практические умения и навыки жизни, здравый смысл, язык, эстетический вкус, игру, сообразительность и образованность. По сути дела установка на планирование и расчет, оказавшаяся столь успешной в механике и экономике, стала считаться естественной и самодостаточной, свободной не только от разного рода суеверий и предрассудков, но и от ценностей. Гадамер, с одной стороны, стремился показать наивность и некритичность такой установки, скрывающей за фасадом объективности множество невыявленных предпосылок. С другой стороны, он выступил как знаток и хранитель старинных форм жизни и образования. "Рациональной теории решений", которая претендовала на абсолютную истинность, Гадамер противопоставил традицию практической философии, сохранявшуюся от Аристотеля до Канта. Он также указал на значимость хорошего вкуса и образования, на необходимость здравого смысла и нравственности как условий возможности любых человеческих решений.

Гадамер исходит  из определения герменевтики как  искусства взаимопонимания между  людьми, общественными группами, партиями и регионами, включающего отношения настоящего и прошлого, учитывающего своеобразие типов рациональности в различных культурах.

Процесс понимания  является прежде всего и исключительно  событием языка и протекает в  форме разговора, диалога людей. Разговор это не просто множество монологов, среди которых побеждает наиболее яркий и убедительный. Не сводится он к простому пониманию мысли другого. В разговоре возникает некое общее поле, выражающее суть дела. (см.: Гадамер X. Г. Язык и понимание. Актуальность прекрасного. М.. 1991. С. 48).

Понимание герменевтики как жизненно-практического участия  в истории Гадамер воспринял  от Хайдеггера. Оно осуществлялось, в частности, на основе истолкования разговора как опыта. Опыт дает нечто  такое, что нельзя получить теоретически. Поэтому, стремясь теоретизировать опыт, наука искажает его. Это обстоятельство отмечалось и в методологии науки, которая пыталась раскрыть роль практических навыков и личностного знания и умения. Действительно, распад традиционных форм жизни привел к тому, что дома, в семье дети уже не получают практических умений и всему должны быть научены в школе. Постановка же такого рода образования предполагает реконструкцию сложного строения неявного знания, и в этом значительную помощь может оказать герменевтика. Опыт, который пытается ввести герменевтика, это не только навыки владения предметами и употребления инструментов. Опыт, это прежде всего собственный опыт, т. е. нечто такое, благодаря чему изменяется не только предмет, но и сам осваивающий его человек. Опыт становления человека означает встречу с чужим, которое должно быть признано самостоятельным и не отчуждаемым. В этой встрече осуществляется опыт самосознания как ограничения. Но он же означает и открытость: признание границ связано с возможностью встречи и переговоров. Высший тип герменевтического опыта характеризуется открытостью "Я" по отношению к "Ты", т. е. готовностью услышать другого. Так в разговор пластично вводится нравственное признание, и понимание оказывается формой не только познавательного, но и этического действия.

Кроме верности преданию и нравственного признания  понимание характеризуется онтологической открытостью. Вопрошание и диалог ведутся  с целью приобщения к сути дела. Их фундаментальное значение раскрывается в том, что в ходе разговора возникает общее проблемное поле, универсальный горизонт понимания или сам логос, который не принадлежит никому.

Чем гарантирована  вера Гадамера, что единство говорящих  и слушающих субъектов достигается  приобщением к сути дела, а не насильственным путем? Ситуация расценивалась неоднозначно. Ссылка на убеждения и верования, складывающиеся в ходе исторического бытия людей, считается некритическим оправданием застарелых норм и обычаев. В частности, критические рационалисты считали, что такие убеждения должны быть подвергнуты анализу и оценке со стороны научной общественности. Они полагали, что политические, экономические и прочие решения должны приниматься с учетом технических возможностей. Однако их суждения были не свободны от возражений: предпосылками "рациональных решений" оказываются интересы принимающих их людей. "Скепсис по отношению к нереальной переоценке разума по сравнению с эмоциональными мотивами человеческой души", который высказал Гадамер (там же. С. 632), сегодня кажется вполне оправданным. Конечно в позиции Гадамера скрывалась некоторая противоречивость. Указывая на наивный объективизм естественно-научной установки, он раскрыл целую систему предпосылок, складывающихся на почве исторического опыта и не контролируемых научными методами и критериями, тем самым, претендуя на рефлексивность и критический анализ в большей мере, чем аналитическая философия. Однако раскрытый им жизненный мир и действующие в нем традиции были объявлены некими естественно-историческими образованиями, сложившимися в ходе выживания людей и поэтому не подлежащими рациональной критике.

Таким образом, можно сделать вывод, что проблема соотношения традиции и новации  остается одной из важнейших в  наше время. Очевидно, что механизм инновации не устанавливается герменевтикой, ибо это общественное и прежде всего экономическое дело не может быть отдано на откуп философии.

СПЕЦИАЛЬНОЕ ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАНИЕ В ГЕРМЕНЕВТИКЕ

Компьютерная  эра требует не только более строгого анализа элементов, форм мысли и языка (чем в наибольшей мере занимались неопозитивисты), но и таких целостных его образований, как тексты, документы и т. д. Предвосхищением объективной потребности практики и культуры, что не раз было в истории человеческой цивилизации, в XX веке стала философия - в данном случае такие ее направления, как структурализм или герменевтика. Например, современная герменевтика, опираясь на классические герменевтические традиции, поставила и стала анализировать вопрос, казалось бы частный, но очень важный для современной научно-технической практики: что значит "понимание" текстов? А структуралист К. Леви-Строс (род. в 1908) продвинул вперед формализацию и математизацию лингвистики, уже хорошо подготовленную работами других лингвистов и философов XX века, много сделал для применения теоретико-информационных подходов к языку, к стихосложению. А это, в свою очередь, способствовало возникновению современных "думающих" машин, которые немыслимы без приемов структурирования (то есть разделения на взаимосвязанные элементы, составляющие единые структуры) языковых высказываний, текстов. Не случайно же структуралистскими разработками, моделями интересовались и интересуются кибернетики, математики, современные программисты. Немалое значение структурализм имеет и для искусства. Надо отметить, что формирование структурализма протекало почти одновременно с формированием кибернетики: идеи, что называется, носились в воздухе.

Необходимо иметь  в виду, что выделение специальных  приемов структурирования (структурализм) и понимания, истолкования (герменевтика) текстов было только одной из тенденций в развитии данных направлений. В целом же создатели структурализма и современной герменевтики глубоко разрабатывали и разрабатывают целые области социальной философии. Так, К. Леви-Строс - один из ведущих этнографов, антропологов XX века - применил к изучению "примитивных обществ", их документов приемы структурного анализа форм бытия, общения, культуры. Г. Г. Гадамер (род. в 1900) - основатель современной герменевтики - много сделал для исследования античной философии и культуры, немецкой классической мысли, использовав это для создания теории понимания (она включает такие, например, важные вопросы, как роль традиций в человеческом понимании и взаимопонимании). П. Рикер (род. в 1913), продолжив разработку герменевтики, анализирует язык в широком контексте социальной жизни и культуры, применяет герменевтику для исследования литературы.

Поэтому специальное  философское знание, воплощенное  в логико-лингвистических разработках, моделях неопозитивистов, структуралистов, герменевтиков, в самой эволюции анализируемых направлений было тесно связано с более общими философскими рассуждениями и претензиями.

Тут, правда, есть немалые различия между неопозитивизмом, с одной стороны, и структурализмом, герменевтикой, с другой.

Культуролог, этнограф, социальный антрополог К. Леви-Строс  с гордостью говорил о возрастании  роли гуманитарных наук, наук об обществе. Он полагал, что XXI век будет веком  гуманитарных наук. Герменевтика - это  тоже по преимуществу "гуманитарная" философия. И потому в этих направлениях переход от специального знания к общефилософским позициям более органичен - он связан с традиционным для философии интересом к истории, культуре, человеку. Претензии же неопозитивистов поначалу были связаны с универсальным "сциентизмом", с ориентированием философии преимущественно на естественнонаучные, математические, формально-логические модели. И это на первое время заслонило и для самих неопозитивистов, и для их критиков тот факт, что неопозитивизм - благодаря анализу форм мысли и языка - во многом стоял и на гуманитарной почве. Удачи на пути обновления гуманитарного знания (создание специальных приемов логико-лингвистического философского анализа) были переплетены с серьезными ошибками. Ограниченности концепций неопозитивистов более всего сказывались там, где от специальных разработок они переходили к более общим философским проблемам. Суть дела состояла в том, что специальное философское знание, особые методы и приемы работы были абсолютизированы, выданы за главные и чуть ли не единственные образцы философствования. Но тем самым новые области знания, в том числе быстро растущего гуманитарного знания XX века, получали более "близкое" им философское обоснование.

ПЕРСОНАЛИЗМ

Основной предмет  исследования в персонализме - творческая субъективность человека. Объяснить ее можно только через ее причастность к Богу. Человек всегда личность, Персона. Его суть - в его душе, которая фокусирует в себе космическую энергию. Душа самосознательна, самонаправляется. Люди живут разобщенно и впадают в крайность эгоизма. Другая крайность - коллективизм, где личность нивелируется, растворяется в массе. Персоналистический подход позволяет уйти от названных крайностей, выявить истинную сущность человека и возродить его индивидуальность. Путь к индивидуальности лежит через понимание себя как неповторимой уникальной субъективности. История и общество развиваются через личность человека. Основные проблемы персонализма - это вопросы свободы и нравственного воспитания человека. Если личность стремится к Богу, или, что, то же самое, к добру и совершенству, она находится на правильном пути. Моральное самосовершенствование, правильное нравственное и религиозное воспитание ведут к обществу гармоничных личностей. Личность становится персоной в процессе коммуникации, активного диалога с другими людьми. Отсюда важность коммуникации как "вовлечение" людей в преобразование мира.

Основные вопросы  неопротестантских философов - о  познаваемости Бога к своеобразия  христианской веры. Но познание Бога связано с познанием себя. Поэтому учение о Боге выступает в форме учения о человеке. Он может существовать как "подлинный", - верующий, и "неподлинный" - неверующий человек. Неверующий человек находится в "видимом мире", его жизнь тревожна, проникнута страхом. Вывести из состояния страха и тревога может только религия. Она оставляет человека наедине с Богом, и тем самым приобщает его к высшему миру. Важная задача неопротестантизма - создать теологию культуры, которая бы с позиции религии объясняла все явления жизни. Бог не над миром, не вне мира, и не в частном бытие человека, а в мире как его первооснова и глубина. Изучение культуры и истории показывают нам Бога как первооснову всего существующего.

Наиболее влиятельная  религиозно-философская школа - неотомизм. Его теоретический фундамент составляет учение Фомы Аквинского. Главные принципы его философии сохранились без изменения: это идея гармонического единства Веры и знания, религии и науки, признания ценностей двух истин - истины разума и истины веры, и мысль о превалировании теологии над философией. В томистской доктрине происходит синтез материализма и идеализма, сциентических и антропологических учений современности.

Ведущая проблема томизма - доказательство бытия Бога и понимания места Его в  Мире - была дополнена неотомистами проблемой бытия человека. В результате произошло смещение акцента на проблемы человека, был создан новый его образ, который творит свой культурно-исторический мир, побуждаемый к этому божественным творцом. Человек в понимании неотомистов - основной элемент бытия, через него проходит история, ведущая к высшему состоянию развития общества - "граду божьему". История имеет гуманный смысл и назначение. Общество может прийти к состоянию, непохожему на все известные. То будет общество, основанное на высших религиозно-нравственных ценностях. Так ставится вопрос в произведениях наиболее известных неотомистов: Жиль-Сона (1884-1978), Марнтепа (1882-1973).

ПЕРСОНАЛИСТСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПОЗНАНИЯ. ЗНАНИЕ И ВЕРА.

Методология рационализма является господствующей в теории познания. В русле рационализма решает проблемы гносеологии и диалектический материализм. Однако в современной философии существует и иной подход к проблемам познания, который отвергает методологию рационализма. Этот подход представлен рядом школ современного иррационализма. Представители иррационализма критикуют основные установки гносеологии рационализма за их абстрактный, по своей сущности, антигуманный характер. Они утверждают, что в рационалистической модели познания предмет познания выступает как нечто чуждое сознанию исследователя, а мыслительная деятельность познающего субъекта принимается во внимание лишь как методика, способ оперирования с объектами, от которого можно отвлечься, как только получен результат. Причем познающему субъекту - ученому, неважно какое применение найдет этот результат. Это выходит за рамки интереса исследователя. Важен сам процесс познания, поиск объективной истины. Термин "объективный" в их интерпретации принимает оттенок антисубъективности, античеловечности, бездушного отношения к действительности.

Представители иррационализма требуют коренного  пересмотра основных принципов традиционной рационалистической гносеологии. Они  выступают против произведенной  рационалистической традицией разрыва  познавательного акта на субъектно-объектные отношения.

Поэтому усилия иррационалистов направлены на то, чтобы преодолеть эту традиционную поляризацию познавательного акта. Примером реализации этой идеи служит персоналистическая концепция познания как "вовлечение". Познание с этих позиций, рассматривается как всеохватывающее движение, которое объединяет субъект со всем окружающим миром. Оно выступает одновременно и как непосредственное существование "Я", и как его действие, и как познание этого действия. "Познающий субъект при таком подходе, - считает основоположник французского персонализма Э. Мунье, - уже не выступает как чистое сознание или безличностное бытие, а как человек, который живет и действует: я мыслю с моим телом, с моими руками, с моей страной, с моим временем. "Я" начинает свое мышление не от абстрактных идей, изолированных символов, а от опыта, пронизывающего всю жизнь личности. Познание больше не выступает как нечто "объективное", а как нечто такое, куда я глубоко вовлечен, где объект ощущается и объясняется в той мере, насколько включен я в него. Такая форма познания непосредственно организует мою жизнь и мой быт". В процессе вовлечения, считают персоналисты, устанавливаются новые отношения между познающим и познаваемым - это больше не отношения безличности и безразличия, а отношения заинтересованности.