Влияние философских взглядов Шопенгауэра и Ницше на культуру модерна

Содержание

Введение…………………………………………………………………….3

Глава 1. Артур Шопенгауэр…………………………………………….12

        1.1. Философские идеи Шопенгауэра…………………………………..12

Глава 2. Фридрих Ницше………………………………………………..12

2.1. Философские идеи Ницше…………………………………………..12

Глава 3. Модерн…………………………………………………………...18

3.1. Культура Модерна…………………………………………………...18

Заключение………………………………………………………………...21

Список использованной литературы…………………………………..23

Приложение………………………………………………………………..24

 

 

Введение

     Актуальность темы заключается в том, что Артур Шопенгауэр и Фридрих Ницше повлияли своими мыслями на весь XX век. Крупное интернациональное,  идейно-художественное движение, возникло в развитых странах под названием "модерн", также благодаря влиянию двух великих философов. Одна из причин возникновения модерна – массовизация производства. Модерн стремился эстетизировать жизнь общества, создать среду обитания горожанина, которая была бы не просто функциональна, но и эстетична.

    Шопенгауэра принято называть одним из основателей иррационализма, подразумевая под этим термином все те направления, которые принижали роль разумного, сознательного в поведении человека. По воззрениям сторонников некоторых философских школ, иррационализм – отрицательное явление. Точнее было сказать, что Шопенгауэр просто лучше объяснил основы поведения человека, но не самым лестным для людей образом.

     Крупнейший и наиболее известный представитель философии жизни –

Фридрих Ницше. Фундаментальная концепция Ницше включает в себя особые критерии оценки действительности, которые ставят под сомнение базисные принципы действующих форм морали, религии, культуры и общественно-политических отношений. Будучи изложены в афористической манере, большинство трудов Ницше не поддаются однозначной интерпретации и вызывают много споров.

       Степень изученности темы. Философские взгляды Шопенгауэра изучил Чанышев.¹ Мысли Ницше о европейской культуре проанализировал Бибихин.² Связал воедино аргументы сторонников и противников культуры модерна Хабермас.³

Цель работы: рассмотреть влияние философских взглядов Шопенгауэра и Ницше на культуру модерна.

Задачи:

1. Проанализировать философские идеи Артура Шопенгауэра.
2. Проанализировать философские идеи Фридриха Ницше.
3. Изучить влияние Шопенгауэра и Ницше на культуру модерна.

Структура работы: контрольная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                               Глава 1. Артур Шопенгауэр

1. Философские идеи Шопенгауэра

      Шопенгауэр известен преимущественно как один из главных представителей пессимистического направления в философии. Он считает одной из величайших ошибок почти всех метафизических систем то, что они считают зло чем-то отрицательным; напротив, оно есть нечто положительное, нечто дающее себя чувствовать. Зло, по его мнению, неизбежно, как следствие утверждения желания жить. Существует не только утверждение желания жить, но и отрицание, даже полное упразднение его: в этом последнем случае являются совершенно иной мир, совершенно иное существование, о котором мы, правда, не имеем понятия и которое кажется нам ничем, но ничем не абсолютным, а лишь относительным. Шопенгауэр считает освобождение от мирового зла возможным, хотя, правда, лишь путем радикального лечения, полного возрождения и обновления. Он находит утешение против существующей в мире массы зла в росте познания.

      Если бы жизнь сама по себе была ценным благом, разве была бы необходимость охранять ее выходные двери такими ужасными привратниками, как смерть и ее ужасы. Кто захотел бы оставаться в жизни, какова она есть, если бы смерть была не так страшна. В страданиях жизни люди утешают себя смертью и в смерти утешают себя страданиями жизни – одно неразрывное целое, один лабиринт заблуждений, выйти из которого также трудно, как и желательно. Поэтому его существование нуждается в объяснении – мир не может оправдать себя из самого себя, не может найти основания и конечной причины своего бытия в самом себе, то есть для собственной пользы.⁴

       Согласно теории Шопенгауэра – принцип бытия мира не имеет никакого основания, а представляет собой слепую волю к жизни. Эта воля к жизни как вещь в себе не может быть подчинена закону основания. Только слепая воля могла поставить себя в такое положение, зрячая воля, напротив, скоро высчитала бы, что предприятие не покрывает своих издержек. Поэтому объяснение мира из некоторого анаксагоровского ума, из некоторой воли, руководимой сознанием, непременно требует известной прикрасы в виде оптимизма. Говорят, что жизнь представляет собой назидательный урок, на это всякий может ответить – именно поэтому я хотел бы, чтобы меня оставили в покое самодовлеющего ничто, где я не нуждался бы ни в уроках, ни в чем бы то ни было. Если к этому добавляют, что всякий человек должен будет в свое время дать отчет о каждом часе своей жизни, то скорее мы сами вправе требовать, чтобы сначала нам дали отчет в том, за что нас лишили прежнего покоя и ввергли в такое несчастное, темное и трудное положение. Когда мы успели связать себя этими обязательствами? В момент нашего рождения. (Вместе с познанием возрастает и способность чувствовать горе, способность, которая поэтому в человеке достигает своей высшей степени, и тем высшей, чем он интеллигентнее)

     Шопенгауэр не жалел черных красок в изображении бедствий мира и страдающего в нем человека. Он обосновывает свои пессимистические взгляды и определенным пониманием времени и пространства. Время враждебно человеку; оно обнаруживает тщету любых упований и изрекает свой безжалостный приговор над самым дорогим и святым для нас. Пространство разделяет самых близких друг другу людей так же и тем, что сталкивает их интересы. Свою лепту в диссонансы жизни вносит и причинность. Она, подобно маятнику, перебрасывает людей от одних состояний к другим, им противоположным. Причинность – самая губительная основа человеческих горестей.⁵

      Однако Шопенгауэр не делает того вывода, что в жизни абсолютно все безнадежно. Он хочет возродить надежды в сердцах людей. Характер этих надежд определяется, прежде всего, апелляцией к чувству человеческого достоинства. А затем – утверждениями насчет запредельной "Мировой Воли".  Философ использует известную статью Канта «Об изначально злом в человеческой природе»⁶ и продолжает ход рассуждений ее автора в направлении того вывода, что зло коренится в самом мировом начале, в двойственности "Воли", в ее диссонанс и разладе с самой собой. В ней укоренено как тождеств мучителя и мученика, так и их взаимопротивоположностью. Шопенгауэр считает даже, что в притеснителе воля страдает «еще более, в той мере, в какой сознание обладает большей ясностью и определенностью и воля больше стремительностью».

      В окружающем нас мире, по мнению философа, происходят вечные повторения трагических состояний, и в их повторениях виновата именно "Воля". Неотъемлемым составным элементом того варианта «трагической диалектики», который был создан Шопенгауэром, является понятие вины "Мировой Воли". Возникновение Вселенной и жизни в ней – это стихийное не осознанное, а затем и сознаваемое грехопадение, и только отчасти оно искупается страданиями, выпадающими на долю живущих в мире существ. Уже сам тот факт, что область явлений существует, требует вынесения «мирского приговора», а затем и его исполнения – приговор над явлениями, а через посредство явлений и над сущностью. Преступник должен быть наказан, и это значит, что ему надлежит наказать самого себя.⁷

       У Шопенгауэра "Мировая Воля" вследствие своей изначальной преступности погрязает во зле, и ей остается проявить некую хитрость в отношении себя, чтобы освободиться от зла и связанных с ним страданий. Освобождение должно быть достигнуто самоубийством "Мировой Воли". Привести в исполнение приговор над "Волей", а тем самым и избавить себя и людей от страданий сама "Воля" не в состоянии, это могут осуществить только люди как составные звенья мира явлений. Эта их деятельность будет вполне морально оправдана, потому что она будет означать искупление "Волей" своей вины перед собой.⁸

       Философ мировой скорби считает,  что людям надлежит направить  присущую им жизненную энергию  и против самой этой энергии,  а через посредство этого и против ее источника — "Мировой Воли". Высшие проявления "Воли" следует обратить на борьбу против ее ядра, что, по мнению Шопенгауэра, подсказывается уже тем фактом, что и в природе более развитые существа (скажем, хищники) уничтожают менее развитых (травоядных животных). Отчужденная жизнь, если использовать гегелевскую форму выражения, должна довести себя до состояния полного самоотчуждения, феномен воли призван упразднить саму "Волю". Прежде всего, необходимо добиться этого средствами философского познания выяснить саму стоящую перед людьми задачу. Затем надо пройти по двум следующим друг за другом ступеням самоуничтожения "Воли". Первая из этих ступеней – эстетическое созерцание, вторая – моральное самосовершенствование и благодаря этому переделка своего поведения в надлежащем направлении. На самом верху второй ступени намечается переход в состояние, близкое к религиозному самоотречению, и это при несомненном общем атеистическом умонастроении Шопенгауэра!

     Шопенгауэр пренебрег научным  познанием как эгоистическим  и не приносящим никакой пользы  человеческому освобождению. Теперь  он заявляет и о недостаточности  познания через искусство. Познание  сущности мира ради освобождения и ее явлений, и ее самой средствами искусства своей полной цели не достигает. Следует обратиться к этическому познанию и поведению, и здесь Шопенгауэр надеется указать наиболее эффективный путь к самоупразднению "Воли": люди, уничтожая себя как явления, тем самым уничтожат и сущность.

        Этическая программа Шопенгауэра  по-своему вполне последовательна. Если скоро "Мировая Воля" представляет собой источник зла, то ее самоликвидация вполне морально оправдана и даже необходима. Поскольку уничтожение ее возможно только через определенную деятельность порожденных ею людей, морально необходимо упразднение ими воли к жизни в самих себе. В этом и заключается их этический долг. Правда, Шопенгауэр порицает всякое моральное долженствование и в этом пункте не согласен c Кантом, заявив, что ссылки на долг приводят только к «рабской морали», однако сам же не может не апеллировать к долженствованию в решениях человека насчет своего поведения.⁹

      По мнению философа мировой скорби, земные радости и наслаждения столь же враждебны морали, как и зависть, вражда, ненависть и вообще злоба, чем-либо мотивированная или беспредметная. Вполне приемлемо для философа и существующее государство, хотя он и порицает его как «шедевр» эгоистического поведения, а всемогущество эгоизма именует метафизическим заблуждением. Но тут возникает общая мировоззренчески-философская трудность: поскольку в мире представлений господствует необходимость, то, следовательно, всякий эгоистический поступок, а не только просто акт злодейства (последний мог бы оказаться плодом и почти беспричинного каприза) обусловлен необходимым образом, и здесь нет проявления вины, нет и возможности хотя бы некоторым людям изменить свое поведение так, чтобы оно стало моральным. Это все та же поставленная Иммануилом Кантом проблема: разве может свобода проникнуть из запредельного мира в мир явлений? Шопенгауэр не дает сколько-нибудь удовлетворительного разрешения этой проблемы и предпочитает ответить на совсем другой вопрос: одинаковы ли характеры людей? Нет, они, конечно, различны, особенностями характера и определяется то, что одни люди способны направить себя к «святости», а другие либо вообще закостенели во зле, либо ведут себя чувственно и легкомысленно. Таким образом, из запредельного, потустороннего (в отношении явлений) мира к нам проникает не столько свобода, сколько характер. Однако тем самым главная трудность этики Шопенгауэра остается без разрешения. Возвращаясь к сопоставлению этики Шопенгауэра с христианской религией, необходимо отметить, что вслед за Кантом, он отвергает все доказательства существования Бога и все попытки оправдать богоправление миром со всеми его несправедливостями, мучениями, злодеяниями и мерзостью как совершенно несостоятельные. Франкфуртский мизантроп иронически цитирует известное место из Ветхого завета: «И увидел Бог, что он создал, и вот хорошо весьма» (Бытие, 1, 37). Он отвергает также попытки придания религии интеллектуальной респектабельности и, подобно Гегелю, не приемлет ни антифилософского приписывания Богу личностных черт, ни претензии религии как в этом, так и в других вопросах стать выше философии. В диалоге «О религии» Шопенгауэр утверждает, что вера и знание не совместимы, всякое богословие и всякий фидеизм ложны. Он убежден, что религиозные надежды на загробное счастье в корне фальшивы. Шопенгауэр заявляет, что в Европе религия унизила себя, став одной из опор существующею в обществе политического устройства. И в то же время он признает, что из всех религии по своему внутреннему содержанию ему наиболее импонирует христианство, и это получает свое обоснование в том, что в этической программе Шопенгауэра явственно звучат мотивы изначального греха (вины) и покаяния, порицания плотской жизни и всех земных радостей. А вместе с тем – прославления очистительной функции страданий, требования воздавать людям добром за зло и ориентации на подвижничество, оправдания евангельских идей искупления и спасения.¹⁰

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                   Глава 2. Фридрих Ницше

1. Философские идеи Ницше

     Когда в первой своей книге "Рождение трагедии из духа музыки" Ницше вслед за Шопенгауэром исходит из того, что существует некое "первоначальное единство", а также считает жизнь, как она есть сама по себе, чем-то ужасным и трагичным.  Нуждающимся в творческом преобразовании с помощью искусства; он скорее стремится оправдать ее, нежели отвергнуть, и берет в союзники древнегреческую культуру досократовской эпохи. Древние греки, утверждает Ницше, хорошо представляли себе опасности жизни, и это знание не отвращайте их от нее благодаря тому, что они были способны сделать ее приемлемой, творчески преобразовав. В их глазах мир получал оправдание как эстетический феномен. Ницше при этом обращает внимание на два мотива древнегреческой мифологии: дионисийский и аполлоновский.¹¹

    Бог Дионис является как бы символом потока жизни в ее первозданности, жизни, опрокидывающей любые барьеры и не знающей никаких ограничений. В дионисическом культовом действе, носящем оргиастический характер, как бы происходит слияние участвующих в нем с самой стихией жизни, растворение в ней, приобщение к ''первоначальному единству". При этом развеивается эстетическая иллюзия, и ничто не сдерживает проявление витальных сил.

      В то же время бог Аполлон – это символ света, меры и гармонии. Он олицетворяет собой принцип индивидуации. Дионисийский культ Ницше считает началом более древним, и это дает ему основание утверждать, что под покровом умеренности, столь часто приписываемой грекам, под покровом их приверженности искусству, красоте, совершенным формам таится темное, алчное и необузданное напряжение инстинкта, порыва, страсти, которые готовы все смести на своем пути.¹²

       Ницше считает, что культурные ценности траисцендентны конкретной исторической ситуации, а человек – существо пластичное, ибо он способен сам преодолевать себя, обнаруживая новые возможности. Эмпирическая наука, по Ницше, не способна дать подходящую перспективу. То же касается и христианского вероучения, о котором он в ранний период еще мало говорит. Это миссия одинокого мыслителя-философа, который не интегрирован в сложившуюся образовательную систему и потому не боится стать "опасным". Самый главный вопрос для всякой философии, считает Ницше, состоит в том, чтобы понять "насколько вещи обладают неизменными качествами и формами, чтоб затем, дав ответ на этот вопрос, с беззаветной храбростью отдаться совершенствованию той стороны мира, которая будет признана изменчивой.