Возникновение человека

      Однако  даже высшие животные не поднимаются  до вербально-понятийного мышления, не могут перейти от коммуникации, построенной по принципу часть/целое, к коммуникации знак/значение. «Язык» антропоидов, усвоенный ими в  экспериментах, не служит для познавательной деятельности, для регуляции собственного поведения и психических процессов. Его употребление носит эгоцентрический характер, в отличие от общественного использования языка человеком. Через знаковый компонент в мышление человека и входит сознательная регуляция, развившаяся в совместной трудовой деятельности, в процессе формирования системы общественных отношений.

2.3. Приспособительное поведение животных и практически-преобразовательная деятельность человека

      Человека  от животного отличает материальное производство как творчество, в котором воплощены его физические и духовные способности. Оно характеризует осмысленную работу. Производство — не только изготовление орудий с помощью орудий, но и создание различного рода объектов, которые используются непосредственно для потребления: жилищ, одежды, утвари, украшений. Существенно меняются старые и возникают новые виды деятельности. Эта деятельность немыслима вне общества, ни один отдельно взятый человек не может ею заниматься. Постепенно складывается первобытный коллектив с уравнительным распределением. Добытая пища —собственность общины. Появляются нормы, правила поведения, обязывающие делиться добытым. Утверждение общей собственности на пищу требовало ликвидации системы доминирования, имеющей место у животных в сфере распределения, а тем самым и доминирования вообще. Обеспечить сплоченность объединения должна была теперь новая сила—возникающая мораль (прамораль), имевшая своей основой формирующиеся отношения собственности. Появляются коммуналистические отношения. Их становление сопровождается появлением первых захоронений, преднамеренных погребений. Возникают представления о душе. Забота о мертвых не могла появиться без заботы о живых. Мертвых боялись. Этим объяснялись могильные ямы, засыпание трупов землей и т. п. Интересна раскопка в местечке Шанидар (Ирак, 60 — 44 тыс. лет), где найдены останки взрослого мужчины-калеки в возрасте 40 — 60 лет. По-видимому, можно предположить, что к тому времени начали складываться сугубо человеческие отношения, проявляющиеся в заботе о слабых. Опыты на обезьянах показывают, что они весьма агрессивно относятся к калекам, не подпускают их к пище, совершенно не заботятся о них, забивают.

      Регулирование брачных отношений становится необходимостью в процессе воспроизводства людей. Утверждение коммуналистических отношений означало установление контроля над пищевым инстинктом. Но кроме него важным индивидуалистическим инстинктом был половой. В стаде предлюдей отношения полов регулировались системой доминирования.   Доминирующие самцы имели доступ к самкам. С переходом к праобществу возник новый механизм регулирования, появились запреты—табу, например, запрет половых отношений внутри рода. Нарушителей карали смертной казнью. По-видимому, запреты были связаны с тем, что конфликты на почве удовлетворения полового инстинкта приводили к открытым столкновениям, расстраивали хозяйственную жизнь праобщин, мешали ее сплоченности. Вначале возник запрет половых отношений накануне и во время охоты.

      От  эндогамии (половые связи внутри рода) примитивная община переходит к агамии (исключения близкородственных брачных контактов)- и экзогамии (межродовые связи). Что послужило поводом к установлению агамии и эндогамии, неясно. Возможно, как было отмечено, стремление избежать внутриродовых конфликтов. Возможно, по гипотезе, выдвинутой современными генетиками, мощные мутации под воздействием радиации в зонах обитания ирапредков. Дело в том, что эндогамная группа с относительно ограниченным тенофондом наиболее восприимчива к мутагенным факторам, ведущим к самым пагубным последствиям.

      Внутристадийный мир мог быть достигнут лишь в процессе осознания рода в качестве некоторого единого образования. Важную роль здесь сыграло такое явление, как тотемизм. Тотем мыслился как мифический прародитель группы. Чаще всего это было какое-то животное. Внутри общины мифический тотемный прародитель стал олицетворением ничейности самок. Постепенно упорядочивались брачные отношения между родами, приобретая строгую социальную регламентацию. Род — это уже не биологическая, а «протосоциальная» реальность. Только люди знают и классифицируют родственные связи.

2.4. Человеческое сообщество, его отличительные признаки.

      Нравственно-социальные запреты касаются всех членов общины — на слабых, и сильных. Они принципиально несводимы к инстинкту самосохранения и имеют характер обязательств, нарушение которых влечет за собой наказание. Наряду с запретом на кровосмесительство возникает абсолютный запрет на убийство соплеменника, а также требование поддержания жизни (прокормления) любого соплеменника, независимо от его физической приспособленности к жизни. С осознанием «права на жизнь» в ходе антропосоциогенеза совершился необратимый переход к человеческому нравственному существованию. Причисление себя к роду, признание себя родовым (общественным) существом вело и к осознанию себя, своего Я.

      Таким образом, человеческое сообщество в  отличие от животного характеризуется  рядом признаков:

1) умение изготовлять орудия труда с помощью других орудий и использовать их в целях производства;

2) наличие потребностей, чувственного восприятия, умственных навыков, развивающихся исторически;

3) формирование навыков, осуществляемых только в обществе;

4) жизнедеятельность носит не биологически запрограммированный характер, а сознательно-волевой, социально обусловленный;

5) каждый отдельный индивид рода homo sapiens должен пройти этап «социализации» для утверждения своего права принадлежать к общности и т. п.

      Тем не менее, человек — существо не только социальное, но и биологическое, природное, ему присущи все биологические закономерности, однако они носят «очеловеченный» характер. Это предполагает выявление конкретно-исторических детерминант его сознания и деятельности, различных исторических форм бытия человека.

      Бытие человека предстает в нескольких разномасштабных формах: в единичной форме личности, в особенных формах типов человека (половых, возрастных, исторических, этнических, социальных), наконец в общей родовой форме человечества. Биологическое и социальное в человеке реализуется через культуру. Человек творит культуру, но и сам творим ею, ибо в фило- и онтогенезе связь с социумом осуществляется посредством культуры — этого «механизма» социального наследования, дополняющего у человека наследование биологическое. Эта истинно диалектическая связь природного, социального и культурного в человеке и делает его самой сложной системой из всех существующих в мире.

      Человек — системное целое, т. е. такое, в котором взаимодействие и взаимовлияние природы, общества и культуры рождает новые качества. Поэтому мы сталкиваемся с огромным «разбросом» индивидуальностей даже в одних и тех же социальных условиях. Отсюда — проблема уникальности человеческого существования и конкретного человеческого бытия, признание высокой ценности его неповторимости и незаменимости. Сегодня решительно должна быть преодолена парадигма ничтожности бытия отдельного человека, ясности и простоты его жизни и сознания. Всякая научно обоснованная программа развития общества должна базироваться на реалистической модели человека, учитывающей, что сознательное, разумное в нем не исключает самопротиворечивости человеческих поступков, непредсказуемости, иррациональности его действий. 

  3  Теория К.Ю.Еськова по вопросу возникновения человека .

  Согласно  современным взглядам, человек (как  биологический вид) возник именно в  травяном биоме: наши обезьяньи предки входили в состав гиппарионовой  фауны. Первые гоминиды появились в  конце миоцена (5-6 млн лет назад) на территории Восточной Африки. В  прежние годы полагали, что гоминиды обособились среди прочих человекообразных обезьян много раньше, в среднем  миоцене (12-15 млн лет назад), и не в Африке, а в Азии (тогда среди  прямых предков человека числили  индийского рамапитека). Сейчас, однако, полагают, что многие крупные миоценовые приматы (азиатские рамапитек и  сивапитек, африканский кениапитек, южноевропейский оранопитек) приобрели  «человеческие черты» строения параллеоьно  с гоминидами. Палеоантрополог Р. Фоули (1990) пишет: «Рамапитек, после того как ему было отказано в принадлежности к гоминидам, пополнил ряды избранного общества несостоявшихся предков человека, каждый из членов которого обладал, как поначалу полагали, какой-нибудь уникальной чертой гоминид»; очевидно, мы в очередной раз имем дело с процессом, который – по аналогии – можно назвать гоминизацией приматов.

  Первые  гоминиды – австралопитеки – были небольшими прямоходящими существами (весом 25-50 кг); самцы их были почти  вдвое крупнее самок – этот резкий половой диморфизм наводит  на мысль о том, что они, подобно  многим современным приматам, передвигались  стаями, не образуя постоянных семей. Около 2,5-3 млн лет назад среди  австралопитеков обособились две  ветви – робустная (с массивным  скелетом, крупными зубами и сильно выступающей челюстью) и грацильная (с легким сложением и относительно большим объемом черепной коробки); робустные виды (Australopithecus robustus, A.boiseni, A.crassidens) были почти чисто растительноядными, тогда как грацильные (A.afarensis, A.africanus) стали широко использовать животную пищу. Именно среди грацильных австралопитеков обособился 2,5 млн лет назад первый представитель рода Homo – Homo habilis, «человек умелый», названный так за способность к изготовлению каменных орудий (первые гальки со следами обработки найдены в слоях возраста 2,5-2,7 млн лет). Он отличался от австралопитеков возросшим объемом черепной коробки и строением таза, обеспечивавшим более совершенную бипедальность и рождение более «головастых» детенышей.

  Итак, человек появился в плиоценовой  африканской саванне с ее сухим  жарким климатом и с изобилием  как копытных и хоботных, так и  питающихся ими крупных хищников. От обезьян (и от прочих животных) человека отличает кожа, практически лишенная волосяного покрова, но снабженная огромным количеством потовых желез. Уровень  потоотделения у человека во много  раз превосходит все, что известно в животном мире, и служит чрезвычайно  эффективным механизмом теплосброса (за что, правда, приходится платить  жесткой связью с источниками  воды). По мнению Р. Фоули (1990), именно этот терморегуляторный механизм плюс прямохождение (вертикально стоящий человек получает на треть меньше энергии от солнечных лучей, чем четвероногое животное) позволили первым людям занять в сообществе саванны совершенно уникальную экологическую нишу «полуденного хищника», выйдя из-под безнадежной конкуренции с крупными кошками, которые активны в сумерках, а днем спят.

  Первые  люди были, судя по всему, не столько  охотниками, сколько падалеядами, вроде  гиен. Впервые появившиеся каменные орудия были наиболее полезны именно для разделки туш очень крупных  толстокожих млекопитающих. «Такие звери, обычно неуязвимые для хищников, часто лежат нетронутыми некоторое  время после смерти, т.к. другие животные не могут разорвать их кожу и добраться  до мяса. Вполне вероятно, что при  помощи каменных орудий гоминиды могли  первыми начать разделку таких туш  и, таким образом, [...] одерживали верх в конкуренции с другими животными, питавшимися падалью» (Р. Фоули, 1990). Каменные орудия, возможно, выполняли ту же функциональную роль, что и огромные клыки саблезубых кошек – их многие палеонтологи считают трупоедами.

  Одна  из форм внутривидовой кооперации, отличающей человека от прочих животных (включая приматов) – способность  делиться пищей; ее считают одной  из фундаментальных черт человеческого  общества, возникшей (по археологическим  данным) уже у плиоценовых гоминид. Видимо, это есть результат разделения труда: вследствие полового диморфизма самцы и самки порознь занимаются поисками пищи (первые – животной, вторые – растительной), после чего следует  неким образом поделить собранную  добычу. В дальнейшем возникает необходимость  в специальном месте, где этот дележ и происходит – иными  словами, в жилище. Судя по всему, жилище, разделение труда и дележ пищи возникают уже на самых начальных  этапах эволюции человека. Другой комплекс характерных для людей поведенческих  реакций связан с заботой о  потомстве. Потомство человека зависит  от других людей (в первую очередь  – от родителей) много дольше, чем  у любого другого примата. Одно из следствий этого – высокая  степень взаимозависимости человеческих индивидуумов; это касается не только детей, но и самих взрослых, которых  объединяет присутствие малышей, нуждающихся  в заботе. Доказательством замедленного созревания детенышей мог бы служить  характер прорезывания зубов – и  ранние гоминиды действительно демонстрируют  это свойство. Все это приводит к тому, что основой человеческого  поведения становится кооперация между  индивидуумами.

  Другая (в некотором смысле зеркальная) черта, отличающая гоминид – категорическая неспособность ужиться со своей  «дальней родней»: виды рода Homo сугубо аллопатричны, т.е. не сосуществуют сколь-нибудь продолжительное время. В раннем плейстоцене (1,6 млн. лет назад) на смену  «человеку умелому» пришел «человек прямоходящий» – Homo erectus, которого прежде называли питекантропом; именно в это время полностью вымирают австралопитеки. Примерно 1,2-1,0 млн лет назад «человек прямоходящий» вышел за пределы Африки и заселил южную Азию и Европу, а 0,4 млн лет назад исчез, освободив место для «человека разумного» – Homo sapiens. Термином «архаичные» Homo sapiens обозначают людей, живших в интервале 300-40 тыс лет назад; наиболее известны из них европейские неандертальцы (возраст 70-30 тыс лет) – низкорослые, массивного сложения, с выступающей челюстью, но с мозгом даже более объемистым, чем у современного человека. Homo sapiens современного типа (кроманьонец) появился около 100 тыс лет назад – и опять в Восточной Африке; он заселил Европу 30-40 тыс лет назад и вытеснил неандертальца (злые языки бестактно уточняют – «съел»), практически не смешиваясь с ним.