Развитие полиграфа в нашей стране

        Сегодня в России в  сфере внедрения полиграфа в  оперативно-розыскную деятельность в целях получения ориентирующей  информации уже накоплен значительный опыт (о чем свидетельствуют, в  частности, выступления участников научно-практических конференций по обмену опытом в области полиграфологии, в 1997-2002гг. проводившихся ГУВД Краснодарского края).  Однако, примеры использования заключения полиграфолога в качестве источника доказательств в ходе предварительного следствия и в суде пока еще не столь многочисленны.

         В российской процессуальной практике первым случаем применения полиграфа на этапе предварительного следствия, с последующим использованием полученных данных в ходе судебного разбирательства, является проверка на полиграфе гр. Синцова В.Н. (одного из директоров А/О «Специальное машиностроение и металлургия»), арестованного в январе 1994 года по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ст. 64 (измена Родине в форме шпионажа и выдачи государственной тайны иностранному государству) и ч. 3 ст. 173 (неоднократное получение взяток) УК РСФСР.

           Следствие по  делу вела Главная военная  прокуратуры (ГВП) РФ. Необходимость  в применении полиграфа возникла  на этапе, когда частично были  собраны доказательства преступной  деятельности обвиняемого, и требовалось  установить некоторые обстоятельства  его противоправной деятельности  в период 1992-93гг. До начала опроса  обвиняемому были разъяснены  сущность и цели предстоящей  процедуры, его права, порядок  проведения опроса и т.д. В  письменном виде по установленной  форме было получено согласие  обвиняемого на участие в проведении  исследования, при этом, был предпринят  ряд организационных и технических  мер для обеспечения добровольности  принятия им данного решения.  Специалисты-полиграфологи были предупреждены об ответственности за уклонение от дачи заключения или за дачу заведомо ложного заключения. При проведении опроса присутствовали: следователь, полиграфолог и его ассистент. В ходе опроса велась видеозапись, которую обвиняемый сразу после ее завершения, просматривал и удостоверял в установленном порядке. Результаты опроса, т.е. выводы, сделанные специалистом-полиграфологом по итогам анализа полиграмм, а также сведения, сообщенные обвиняемым во время процедуры, были обобщены в заключении, направленном в ГВП РФ.

          В обвинительном  заключении и в ходе судебного  разбирательства представители  ГВП РФ трижды обращались к  данным, полученным с помощью  полиграфа. В обвинительном заключении, в частности, указывалось, что  «помимо собственного признания  в содеянном Синцов также изобличается…  заключением специалистов… по  результатам проведения специального  психофизиологического исследования» .

                    Вышеуказанный способ использования  на следствии и в суде результатов  проверки на полиграфе субъекта  уголовного судопроизводства получил  дальнейшее развитие на практике. Впервые в России в Саратовской ЛСЭ, исходя из действующего законодательства, была обоснована возможность введения заключения специалиста-полиграфолога в материалы уголовного дела в качестве документа – источника доказательств, а следователи органов прокуратуры Саратовской области, при наличии достаточных к тому оснований, в соответствии со ст. 88 УПК РСФСР, начали приобщать к материалам уголовных дел заключения специалиста-полиграфолога Саратовской ЛСЭ в качестве документа со ссылкой на полученные данные в обвинительном заключении . Таким образом, у следственных органов появилась реальная возможность проверки субъективной информации, сообщаемой участниками процесса.

                  Так, опрос с использованием  полиграфа потерпевшей по делу  об изнасиловании, гр. Худайбердыевой  Н.Н., проведенный в августе 2000 года, позволил подтвердить правдивость  ее показаний об обстоятельствах  случившегося и мотивах подачи  заявления об изнасиловании. Учитывая российский менталитет, согласно которому традиционно большое значение придается провоцирующему характеру поведения жертвы (в данному случае - одинокой женщины, отправившейся на пикник с двумя малознакомыми мужчинами), следователь по особо важным делам прокуратуры в/ч 9369 счел необходимым подтвердить объективность сообщенных потерпевшей сведений с помощью полиграфа.

                    Одним из оснований отказа  в возбуждении уголовного дела  в отношении гр. Лимаренко В.И.  послужили результаты ее опроса  с использованием полиграфа, свидетельствующие  о непричастности Лимаренко к  убийству гр. Внучковой Е.К., 1995 года рождения, совершенному 17 сентября 2000 года двумя престарелыми жительницами с. Ключи Базарно-Карабулакского района Саратовской области. В своих показаниях одна из обвиняемых - Н.А. Кузьмина настаивала на том, что после совместного употребления спиртного она и ее собутыльницы - Ионова В.А. и Лимаренко В.И. втроем совершили убийство малолетней девочки, а на одежде Лимаренко были обнаружены волокна, по родовым признакам совпадающие с волокнами одежды девочки.

        В каждом из вышеописанных  случаев лицам, виновным в совершении преступления, судом было назначено  наказание в виде лишения свободы  на длительный срок.

        Еще одним шагом вперед в деле адаптации полиграфа в  российском уголовном судопроизводстве стал прецедент проведения опроса с  использованием полиграфа в качестве самостоятельного этапа комплексной  экспертизы.

                    25 июня 2000г. в Химкинском районе  Московской области года была  совершена кража личного имущества  из дачного дома. Через несколько  дней сотрудниками УВД в этом  же районе были задержаны рядовые  срочной службы Голушко С.В. и Серов А.В., которые сознались в совершении кражи и выдали часть похищенного - фотоаппарат, алкогольные напитки, продукты питания и т.д. Однако, из заявлений и показаний потерпевших (супругов, проживавших на даче) следовало, что, помимо прочего, из дачного дома было похищено 9200 долларов США, якобы хранившихся в одном из ящиков в шкафу. В ходе предварительного следствия военнослужащие, будучи допрошенными в качестве обвиняемых, по существу предъявленных обвинений дали признательные показания, но полностью отвергли свою причастность к хищению денег. Обвинение в краже денег автоматически влекло за собой применение ст. 158 ч. 3 п. «б» УК РФ (кража в крупном размере), предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет с конфискацией имущества.

        В связи с возникшими в ходе следствия сомнениями в  психическом здоровье и искренности  обвиняемых следователь военной  прокуратуры Химкинского гарнизона  назначил по делу комплексную психолого-психофизиолого-психиатрическую экспертизу с применением полиграфа. В части проверки на полиграфе указанная экспертиза проводилась специалистами Института криминалистики ФСБ РФ. По результатам исследований в отношении каждого из обвиняемых экспертами-психиатрами были сделаны выводы о том, что по своему психическому и психологическому состоянию Голушко и Серов способны правильно воспринимать обстоятельства, имевшие значение для дела, и давать соответствующие объективным данным показания, отражающие имевшие место события; что же касается обстоятельств случившегося, то, по заключению экспертов-полиграфологов, Голушко и Серов, совершив кражу материальных ценностей, не выносили из дома деньги в сумме, заявленной потерпевшими. Последующие допросы потерпевших подтвердили правильность выводов экспертов: в показаниях супругов встречались разногласия по принципиальным вопросам, излагаемые факты нередко противоречили друг другу.

        Военный суд, рассмотрев материалы предварительного следствия, принял в качестве доказательства информацию, содержащуюся в заключении экспертов, и осудил обвиняемых по ст. 158 ч. 2 пп. «б», «в», «г» УК РФ: Голушко С.В. – к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, Серова А.В. – к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в дисциплинарном батальоне. Таким образом, благодаря своевременному привлечению полиграфолога к расследованию удалось избежать судебной ошибки, которая могла бы иметь тяжелые последствия для судеб молодых людей, совершивших преступление в силу своего легкомыслия.

        И, наконец, первым случаем  применения полиграфа в российской следственно-судебной практике в форме  психофизиологической экспертизы можно  считать проведенную осенью 2001 года в рамках расследования уголовного дела № 09/20/0005-01Д комплексную судебную психолого-психофизиологическую экспертизу.

        9 января 2001г. военнослужащий  Агеев А.М., зная, что в это время  в квартире его знакомых в  г. Лобня Мытищенского района Московской области находится только двенадцатилетняя С., предложил гр. Хаметову А.Р. (а тот согласился) проникнуть в их квартиру и похитить чужое имущество. Попав обманным путем в квартиру, Агеев начал искать деньги и ценности, а Хаметов, затащив девочку в одну из комнат, удушил ее, пользуясь резинкой для волос и отрезанным от обогревателя кабелем. После заключения под стражу Агеев А.М. вместе с военнослужащими Богдановским А.А. и Блемом Н.Н. (арестованными в дисциплинарном порядке) совершил побег с гауптвахты военной комендатуры, дислоцированной в г. Химки-6 Московской области, где они содержались, а также ряд иных преступлений.

        Московским окружным военным судом заключение экспертов  в отношении Хаметова А.Р., составленное по результатам комплексной психолого-психофизиологической экспертизы, было оценено в совокупности с другими доказательствами и положено в основу приговора, которым Хаметову А.Р. было назначено наказание в виде 20 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с конфискацией имущества. При этом в приговоре суда отмечалось, что в соответствии с заключением комплексной судебной психолого-психофизиологической экспертизы при предъявлении Хаметову, среди других нейтральных, фотографии обогревателя от которого был отрезан кабель, использовавшийся при удушении С., и кровати, на которой она была задушена, у него были получены значимые реакции, что позволяет сделать вывод о том, что последний был в квартире в момент убийства С. Поэтому суд отверг показания подсудимого Хаметова А.Р. о том, что в квартире он не был вовсе и С. не убивал, как несоответствующие установленным в суде обстоятельствам происшедшего.

                    Приведенные примеры наглядно  подтверждают правоту ученых, высказывавшихся  не только в пользу поиска  нетрадиционных способов раскрытия  преступлений, апробации современных  высоко результативных методов  получения доказательственной информации  по уголовным делам, но и  в пользу своевременного внедрения  в следственно-судебную практику  новых видов экспертиз. Думается, что сегодня, с принятием нового  уголовно-процессуального кодекса  Российской Федерации, для использования  полиграфа на всех стадиях  уголовного судопроизводства может  быть создана прочная нормативная  база.

        Правовое  регулирование опроса с применением  полиграфа и использование  результатов при  раскрытии преступлений

         Обращая внимание  на тот факт, что полиграф не  регистрирует ложь, а лини, фиксирует  психофизиологические реакции организма  человека, пытающегося скрыть ту  или иную информацию, и вследствие  чего находящегося в состоянии  эмоционального стресса, возникает  вопрос об области применения  и правовых проблемах, связанных  с проведением опросов с использованием  полиграфа. 

         Мнения ученых и  практиков как в нашей стране, так и за рубежом зачастую прямо противоположны. В одних случаях предлагается и обосновывается возможность использования результатов проведенного опроса с применением полиграфа в качестве доказательства виновности или невиновности опрашиваемого. В других случаях сама законность проведения опроса с использованием полиграфа считается чудовищным преступлением, нарушающим права и свободы личности, отрицательно влияющим на психическое и физическое здоровье субъекта, оказывающим психологическое давление на опрашиваемого.

         Истина, как известно, лежит посередине. В связи с  чем странами, в которых применение  полиграфа разрешено, осуществляется  строгая нормативная регламентация как процедуры опроса, так и области его применения.

         Сегодня опросы  с использованием полиграфных устройств широко применяются в таких странах, как США, Канада, Япония, Турция, Южная Корея, Израиль.  

        Если взять группу людей, совершенно незнакомых с теорией  и практикой использования полиграфа, и после 15-минутного инструктажа  предоставить им для анализа полиграммы испытуемых, которые в ходе тестирования отвечали на вопросы либо правдиво, либо лгали, то, как это ни покажется удивительным, после просмотра полиграмм в среднем в 75% случаев наши минимально обученные "эксперты" вынесут правильное заключение. Такой процент правильных заключений существенно выше вероятности случайного угадывания, равной 0,5. Это означает, что критерии оценки психофизиологических реакций и вынесения на их основе суждений, которые в экспресс-режиме были освоены нашими "экспертами", являются вполне "работоспособными", что, в свою очередь, указывает на наличие у метода в целом необходимой практической валидности. Мало найдется научно обоснованных методов в области психологии или медицины, с помощью которых можно было бы в подобных условиях получить столь хороший результат.