Ценностный обмен

Обратимся к материалам исследований, выполненных  ранее под руководством одного из нас (Р. Л. Кричевский) в связи с  разработкой модели ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии.

  Подчеркнем, что последнее бралось в контексте явлений статусной иерархизации группы, частным случаем которых является феномен лидерства.

 Отмечалось, что ценностный обмен есть  развернутый в пространстве и  времени процесс. Однако интересно  посмотреть, как обстоит дело  с процессом обмена в естественной  малой группе, выходящей за рамки  диады, как конкретно он обеспечивает  динамику жизнедеятельности подобного  рода микросоциума.

В соответствии с разрабатываемой моделью предполагается по-уровневый характер ценностного  обмена в малой группе, обусловливающий  определенную последовательность ее развития, этапность (стадийность) складывания  в единый социальный организм. Эмпирически  возможно зафиксировать как минимум  два уровня ценностного обмена, соотносимых с разными этапами жизни группы.

Диадный уровень — наиболее типичный для начального этапа жизни группы, когда она еще не сложилась как целое. В этом случае обмен развертывается между любыми двумя членами группы, а в конечном счете — внутри множества диад, образуемых партнерами по группе, и имеет своим следствием, принимая во внимание акцентированный выше контекст рассмотрения обмена, приписывание индивидами друг другу определенного статуса. Дополнительно учитывается и такой еще момент, как значительная соподчиненность диадных целей общегрупповым.

Собственно  групповой уровень  — более всего характеризует сложившуюся группу. В этом случае обмен рассматривается как выходящий за узкодиадные рамки: одной из сторон-участниц обмена становится уже сама группа, выступающая как совокупный коллективный субъект, определяющий в итоге статус своих членов в зависимости от их ценностных вкладов в жизнедеятельность группы.

Как показывают материалы исследований [Кричевский, 1985], в реальном групповом процессе, на стадии значительного развития группы оба указанных уровня ценностного  обмена тесно связаны между собой, и их разведение зачастую возможно скорее лишь в теоретическом анализе, нежели в конкретном эмпирическом изучении. Заметим, правда, что подобная задача успешно решается в специально организованных условиях, например в ситуациях формирования группы из незнакомых между собой  ранее людей.

Наряду  с уровнями ценностного обмена очерчивается и «поле» его реализации — две важнейшие сферы жизнедеятельности группы, отвечающие активностям инструментального и экспрессивного типа. Именно в указанном «пространстве» группового функционирования оформляются основные контуры статусной иерархизации — ключевого звена структурообразования группы. В частности, применительно к лидерству это означает развитие главных его составляющих — систем делового и эмоционального лидерства.

Проиллюстрируем вышесказанное материалами конкретных эмпирических исследований. Проводилось  в условиях лагеря «Орленок» [Кричевский, 1980]. Члены двух отрядов (условно  назовем их отряд А и отряд  Б), 15—16-летние юноши и девушки, ранее  между собой незнакомые, четырежды (с интервалом в неделю) в течение  лагерной смены заполняли вопросник, выявлявший структуру делового и  эмоционального лидерства в отрядах (посредством методики ранжирования) и ценностный вклад респондентов относительно друг друга (диадный уровень  отношений) и коллектива в целом (собственно групповой уровень отношений).

Остановимся вначале на материалах, характеризующих  динамику ценностного обмена, переход  его с диадного уровня на собственно групповой. В качестве основного индикатора интенсивности ценностного обмена в лидерстве использовались количественные показатели ответов респондентов на пункты вопросника. Предполагалось, что чем интенсивнее протекает ценностный обмен между членами отряда, чем активнее осуществляются вклады как относительно отдельных партнеров, так и отряда в целом, тем большее число респондентов способно ответить на соответствующие пункты вопросника, иными словами, тем значительнее будет вербализация результатов процесса ценностного обмена. Конкретно осуществлявшийся анализ выглядел так.

Прежде  всего были сопоставлены некоторые  количественные результаты ответов  на диадные (типа «с кем из членов отряда тебе приятнее всего общаться и проводить время?» или «кто из членов отряда наиболее удобен для тебя как партнер при выполнении каких-либо отрядных дел?») и собственно групповые (типа «кто из членов отряда более других готов жертвовать личными интересами ради интересов отряда?» или «кто из членов отряда в трудную минуту раньше всех придет на помощь любому из своих товарищей по отряду, какие бы отношения между ними ни складывались?») пункты вопросника, полученные после первого измерения в обоих отрядах (оно проводилось на четвертый день после начала смены).

Одно  из различий в полученных данных состояло в том, что в целом на диадные  вопросы в отряде А сумело ответить 97%, в отряде Б — 85% респондентов, в то время как на собственно групповые  вопросы в каждом из отрядов ответило лишь по 56% респондентов. Статистический анализ данных по изучавшимся отрядам свидетельствовал о достоверно значимой разнице между средними показателями ответов на вопросы обоих типов.

Не останавливаясь подробно на результатах последующих  замеров, укажем только, что после  второго из них все еще сохраняется  некоторое, хотя и весьма небольшое, преобладание ответов на диадные  вопросы. Однако третий замер характеризуется  уже значительным выравниванием  ответов респондентов (в количественном выражении) практически по всем рассматриваемым  пунктам вопросника. Что же касается данных четвертого, заключительного  измерения, то по ряду пунктов вопросника показатели ответов на собственно групповые  вопросы количественно даже превосходили показатели ответов на диадные вопросы. В целом полученные данные хорошо согласовывались с идеей поуровневого развертывания ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии, позволяя считать исходным именно диадный уровень.

Выше  отмечалось, что конечным результатом ценностного  обмена в лидерстве  на любой его стадии является приписывание субъекту партнерами по группе определенного  статуса в зависимости  от вклада в жизнедеятельность  группы. Однако на эмпирическом уровне связь между ценностным вкладом и статусом прослеживалась в рассматриваемом исследовании по-разному.

На стадии внутридиадного обмена о ней можно  было судить по частоте упоминания респондентами при ответах на диадные пункты вопросника наиболее высокостатусных членов отряда (к  числу таковых в каждом отряде было отнесено по 10 человек). Оказалось, что, как правило, при каждом измерении  частота их упоминаний в ответах  респондентов на соответствующие диадные  вопросы составляла 60-85% от общего количества упоминаний всех членов отряда (численность  каждого отряда составляла 39 человек). Причем выраженные отрядные лидеры относились к числу наиболее часто упоминаемых  членов.

Что же касается собственно группового уровня обмена, то применительно к нему процедура выявления связи между  ценностным вкладом и статусом носила более строгий статистический характер. В каждом отряде статусные показатели первых 10 и 20 членов были прокоррелированы с величинами их ценностных вкладов (по результатам ответов на собственно групповые пункты вопросника).

Полученные  данные указывали на позитивную динамику корреляций между ценностным вкладом  и статусом в течение лагерной смены. Так, при первом измерении  в отряде А показатель корреляции (т.е. тесноты связей между указанными переменными) для п = 20 равнялся 0,229, для п = 10 составил — 0, 433. При четвертом измерении этот показатель составлял уже соответственно 0,481 и 0,589.

Аналогичные изменения зафиксированы и в  отряде Б. Для п = 20 динамика корреляций между первым и четвертым измерениями составляла от 0,440 до 0,637. Для п = 10 та же динамика выразилась в коэффициентах 0,224 и 0,950 соответственно.

Очевидный рост позитивных корреляций между переменными  ценностного вклада и статуса  является, на наш взгляд, доказательством  интенсификации ценностного обмена именно на собственно групповом уровне. Причем тот факт, что первоначально  эти корреляции в большинстве  своем либо весьма низки, либо даже могут иметь отрицательное значение, также в определенной мере поддерживает точку зрения, согласно которой в  сложном процессе ценностного обмена более высокий, собственно групповой  уровень является вторичным и  полностью обнаруживает себя лишь по прошествии определенного времени.

Если  при этом принять во внимание, что  параллельно с ростом динамики ценностного  обмена происходило развитие статусных (или лидерских) структур обоих отрядов  и некоторая их стабилизация наступала  приблизительно в период между третьим  и четвертым замерами, становится понятной роль ценностного об-

Рис. 1. Динамика интенсивности диадного и  собственно группового уровней ценностного  обмена.                                                

мена  как важного условия структурообразования малой группы, становления ее как  целого. Заметим, что сказанное относится  не только к отрядным структурам в  целом, но и к их инструментальным и экспрессивным составляющим, имеется  в виду, в частности, развертывание  систем делового и эмоционального лидерства (подробнее об этом см. в работе: Кричевский, 1980).

Аналогичные в целом тенденции развития групповой  структуры были выявлены А. И. Баштинским [Баштинский, 1984] в диссертационном  исследовании 32 групп альпинистов, функционировавших до 3 недель. Исследование включало три стандартных измерения  соответствующих параметров ценностного  обмена. Используя оригинальную статистическую процедуру, автору удалось соотнести  динамику интенсивности диадного и  собственно группового уровней обмена, показав их этапность и соотношение  в разные периоды жизни группы.

Некоторое представление об этом дает рис. 1, графически отражающий течение упомянутых процессов. Кроме того, в исследовании А. И. Баштинского  отчетливо выступила зависимость  развития групповой структуры, отдельных  ее измерений (инструментального и  экспрессивного) от темпов развертывания  ценностного обмена в различных  сферах жизнедеятельности группы, а  также от квалификации участников взаимодействия. В частности, в группах высококвалифицированных  спортсменов-альпинистов динамика

структурообразования  значительно превосходила аналогичный  процесс, наблюдавшийся в группах  начинающих альпинистов.

[Николов, 1984; Тернер, 1985]) несомненную эвристичность  и универсальность понятия «обмен»  применительно к построению целостных  структур человеческого взаимодействия, в каком бы аспекте изучения  они ни брались: экономическом,  социологическом, психологическом  и т.д. И в этом отношении  большой обобщающий смысл видится  нам в следующих словах Л.  Николова: «Процессы общественной  жизни — это процессы обмена  деятельностей между людьми, многоступенчатые  и сложно-организованные [Николов, 1984. С. 169]. 

Возможен  и иной вариант их реализации, разрабатывавшийся  на протяжении ряда лет одним из нас [Кричевский и Рыжак, 1985; Кри-чевский  и Маржине, 1991] и получивший воплощение в целом ряде диссертационных  исследований феномена. Речь идет о  построении модели руководства, опирающейся на идею так называемого ценностного обмена в межличностном взаимодействии.

Рассматриваемая далее модельная конструкция  может быть описана в виде следующих  основных элементов:

♦  уровней  и «поля» развертывания ценностного  обмена в феномене руководства;

♦  эмпирических референтов ценностных вкладов взаимодействующих  субъектов в системе «руководитель  — группа»;

♦ факторов вероятностной связи между переменными  ценностного обмена.

Что касается первого из вышеназванных элементов, то аналогично описанию ценностного  обмена в межличностном взаимодействии в целом (см. 2.3) применительно к  феномену руководства можно говорить:

♦ о  двух уровнях ценностного обмена — диадном (по схеме «руководитель — подчиненный») и собственно групповом (по схеме «руководитель — группа»);