Эдвард Толмен

                                             Эвард Толмен 

План: 

I.Биография. 

II.основные объекты изучения, теоретические положения научной школы. 

III.Открытия, научный вклад, введенные понятия. 

IV.Практическая деятельность. 

V.Список литературы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                           I.Биография:

Семья:

Эдвард Чейс Толмен родился 14 апреля 1886 г. в городке  Уэст-Ньютон, штат Массачусетс, в семье  преуспевающего промышленника. Его  отец, президент крупной компании, к своему делу относился очень увлеченно и мог часами с неиссякаемым энтузиазмом рассказывать о нем детям... наводя на них смертельную скуку. Ни Эдвард, ни его старший брат не питали склонности к бизнесу и в итоге отказались пойти по стопам отца, предпочтя науку (брат Эдварда стал известным химиком-теоретиком).

Такое решение, хотя и не отвечало родительским ожиданиям, не вызвало в семье конфликта  — напротив, братьям на протяжении их учебы оказывалась щедрая финансовая поддержка. Одно это ярко свидетельствует о той либеральной атмосфере, которая царила в семье. 
 
 
 

Образование:

Окончив среднюю  школу в родном городе, он поступил в Массачусетский технологический  институт. Такой выбор был продиктован  не какими-то особыми склонностями к инженерной карьере, а главным образом — пожеланиями родителей. Сказалось и то, что в школе Толмену хорошо давались математика и естественные науки. Семейные связи и собственные немалые способности могли обеспечить ему достойное место в кругу капитанов американской индустрии. Но он предпочел другой путь.

На последнем  курсе института Толмен прочитал несколько произведений У. Джемса и  под их влиянием принял решение посвятить  себя философии и психологии.

По окончании  института в 1911 г. он отправился в  Гарвард и в течение летнего  триместра вольнослушателем посещал курс философии, который читал ученик Джемса Р. Перри, а также курс психологии Р. Йеркса. Этот опыт привел его к выводу: хотя философские проблемы ему чрезвычайно интересны, по своему складу ума философом ему не стать, а вот психология в наибольшей мере отвечает его интересам, тем более что она, как ему казалось, представляет собой связующее звено между философской мыслью и естественно-научным знанием.

Осенью Толмен поступил в аспирантуру в Гарварде по специальности «философия и психология».

Годы его учения пришлись на ту пору, которая характеризовалась  «революционной ситуацией» в психологической  науке. В воздухе витали идеи бихевиоризма. Но и позиции структурализма оставались достаточно сильными.

Вводный курс общей  психологии Толмен изучал по учебнику Э. Титченера, который, как он отмечал в своей автобиографии, «на время почти убедил меня в структуралистском интроспекционизме». Этих же позиций придерживался Г. Мюнстерберг, выступавший самой влиятельной фигурой в Гарварде.  

Эксперименты, проводившиеся в его лаборатории, включая диссертационное исследование Толмена, посвященное влиянию запахов на запоминание бессмысленных слогов, осуществлялись с использованием метода интроспекции. Однако уже в 1913 г. появился программный манифест Дж.Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста», заставивший многих американских психологов критически пересмотреть подход к предмету и методам своей науки.

На последнем  курсе аспирантуры Толмен под  руководством Йеркса уже изучал психологию по книге Уотсона «Поведение. Введение в сравнительную психологию» (1914). 

Несомненное влияние  на Толмена оказали и работы европейских  психологов. После первого года аспирантуры  в Гарварде он отправился на лето в  Германию с целью совершенствоваться в немецком языке для сдачи экзамена на степень доктора философии (завидная обстоятельность, особенно в сравнении с нашим «кандидатским минимумом», который реально не гарантирует даже понимания товарных этикеток).

В Гессене он познакомился с Куртом Коффкой, видным представителем зарождавшейся гештальт-психологии, и даже принял участие в его экспериментах в качестве испытуемого.

Позднее, в 1923 г., Толмен еще раз приехал в Гессен, дабы углубить свои познания в заинтересовавшем его предмете. Не прошло даром и  серьезное изучение немецкого языка, что также, по мнению самого Толмена, оказало влияние на его научное мировоззрение.

Английский язык, по его словам, был словно приспособлен для атомизма, рассмотрения явлений  в их отдельности. Конструкции немецкого  языка подтолкнули Толмена к иному подходу, который он назвал «молярным» — в противовес «молекулярному» подходу Уотсона.

Толмену мы, в  частности, обязаны и тем, что  понятие гештальта, заимствованное им у Коффки и использованное в  собственной поведенческой концепции, не было искажено неадекватным переводом на английский, а транслировалось напрямую из немецкого. 
 

Профессиональный  путь:

В 1915 г. Толмен защитил  докторскую диссертацию и приступил  к преподавательской работе в  Северо-Западном университете в Эванстоне, штат Иллинойс.

Этот этап его  карьеры трудно назвать удачным. На первых порах молодой преподаватель  затруднялся выразить свои мысли, вел  себя застенчиво и попросту боялся своих студентов. К тому же полученное в семье воспитание в духе либерализма  и пацифизма оказалось неадекватно общественным настроениям в годы мировой войны.

Подпись Толмена  под антивоенной петицией была расценена  университетской администрацией как  непатриотичный жест, поэтому не приходится удивляться, что при сокращении штатов в 1918 г. не слишком успешный и не вполне лояльный преподаватель был уволен.

К счастью, Толмену  быстро удалось подыскать новое  место работы. Таковым оказался Калифорнийский университет в Беркли. Здесь ученый проработал много лет, пока в 1954 г. не вышел в отставку в звании почетного профессора. За эти годы он удостоился многих регалий — стал почетным доктором Йельского университета и Университета Макгилл, а в 1937 г. занял пост президента Американской психологической ассоциации. 
 
 

II.Основные объекты изучения, теоретические положения научной школы. 
 

Об этих годах  Толмен впоследствии писал: «Переезд в  Калифорнию символизировал мое окончательное  освобождение от оков консервативного  мировоззрения. «Вольный дух Запада»  сразу же пленил меня, и я с  той поры остался ему верен  — хотя по прошествии лет, конечно, начал осознавать: не все золото, что блестит, даже в Калифорнии... Мою психологическую зрелость — а я, кажется, кое-чего в психологии достиг, — я в основном считаю заслугой благоприятной атмосферы Беркли, а также моего необыкновенно счастливого брака». 

1920-е годы  оказались наиболее продуктивными  в научной деятельности Толмена.  В духе утверждавшейся бихевиористской  методологии он проводил многочисленные  опыты на крысах с целью  раскрыть основные механизмы  научения.

Именно благодаря Толмену крысы, которых он считал наиболее подходящими для экспериментирования, воцарились в поведенческих лабораториях, потеснив прочее зверье.

Сам ученый поначалу относился к своим «испытуемым» без энтузиазма. «Не люблю их, — говорил он своему другу. — У меня от них мурашки по коже...» Но годы пристальных наблюдений за поведением хвостатых испытуемых заставили ученого изменить свое мнение.

В 1945 г. он написал: «В отличие от людей, крысы не напиваются в стельку накануне эксперимента. Они не истребляют друг друга в войнах; они не изобретают машин для разрушения, а если бы даже они это сделали, то уж, конечно, не оказались бы столь беспомощны в управлении этими машинами; они не ввязываются в расовые или классовые конфликты; они избегают политики, не читают и не пишут статей по психологии. Одним словом, они восхитительные, чистые и приятные существа».

Однажды со свойственной ему иронией в академическом  собрании, где демонстрировался документальный фильм о его опытах, Толмен рискнул  вмонтировать в пленку 30-секундный сюжет из мультфильма о Микки Маусе, чем немало позабавил почтенную аудиторию. 
 
 
 

III.Открытия, научный вклад, введенные понятия. 

В годы Второй мировой  войны он опубликовал книгу «Стремление  к войне» («Влечения к войне»), которая, однако, не прибавила ему авторитета, так как была откровенно пронизана свойственными ученому, но мало популярными в нашем жестоком обществе пацифистскими настроениями.

В послевоенные годы, в эпоху разгула маккартизма, Толмен снова рискнул противопоставить себя истеблишменту. Ура-патриоты, призывавшие к искоренению всяческого либерализма и инакомыслия, требовали введения в университетах в качестве обязательного ритуала клятвы верности штату.

Толмен увидел в этом псевдопатриотическом начинании  опасный симптом тоталитаризма и возглавил кампанию протеста. При этом он, однако, предостерегал молодых коллег от слишком вызывающих жестов и советовал предоставить активную роль в кампании тем преподавателям, у которых было более стабильное положение. Эта самоотверженная позиция снискала Толмену одобрение многих прогрессивно мыслящих коллег.

Эдвард Чейс Толмен умер в своем доме в Беркли 19 ноября 1959 года. К тому времени  уже увидели свет несколько книг, которые авторы — ученики Толмена  — начинали посвящением своему учителю.

Однако вести  речь о созданной им научной школе  было бы преувеличением. В отличие  от прочих мэтров бихевиоризма, Толмен, похоже, не очень заботился о насаждении собственных идей. По мнению одного из его учеников Дональда Кэмпбелла, Толмену не удалось сыграть в науке исключительной роли, поскольку он пренебрег ролью вождя.

С этой оценкой  деликатно солидаризируются и другие ученики Толмена. Надо, однако, уточнить, что при этом они признают, что  теория Толмена оказалась гораздо  более верной, чем теории его былых соперников; они также подтверждают, что Толмена очень любили все: и его студенты, и его коллеги, и его друзья, и, коли на то пошло, даже большинство его профессиональных оппонентов.

Разъяснить сложившуюся  ситуацию лучше всего словами  одного из его учеников:

«Он хотел, чтобы  мы стояли на своих ногах и были самостоятельными личностями, а не его собственностью. Любое проявление рабской приверженности его взглядам вызывало у него отвращение. Поэтому  те, кому посчастливилось учиться  у него, сами пробивали себе дорогу в жизни, и я надеюсь, что мы выиграли как психологи, а еще более надеюсь, что мы выиграли как личности от общения с таким человеком, как Толмен». 
 

Толмен свои идеи изложил в книгах «Целевое поведение  у животных и человека», «Когнитивные карты у крыс и человека». Результаты опытов Толмена, изложенные в его основной работе «Целенаправленное поведение у животных и человека» (1932), заставили критически переосмыслить краеугольную схему бихевиоризма S  R («стимул — реакция»).

Сама по себе идея целенаправленного поведения противоречила программным установкам основателя бихевиоризма Уотсона. Для бихевиористов классического толка целенаправленность поведения подразумевает допущение о наличии сознания.

На это Толмен заявлял, что для него не имеет  значения, обладает организм сознанием или нет. Как и подобает бихевиористу, он сосредоточил внимание на внешних, наблюдаемых реакциях. Он предположил, что причины поведения включают пять основных независимых переменных: стимулы окружающей среды, психологические побуждения, наследственность, предшествующее обучение и возраст. Поведение является функцией всех этих переменных, что может быть выражено математическим уравнением.

Между наблюдаемыми независимыми переменными и результирующим поведением Толмен ввел набор ненаблюдаемых факторов, которые назвал промежуточными переменными. Эти промежуточные переменные фактически являются детерминантами поведения. Они представляют собой те внутренние процессы, которые связывают стимулирующую ситуацию с наблюдаемой реакцией.

Таким образом, формула S   R должна читаться как S   O   R. Промежуточными переменными является все, что связано с О, то есть с организмом, и формирует данную поведенческую реакцию на данное раздражение.

Однако, оставаясь  на позициях бихевиоризма, Толмен отдавал себе отчет: поскольку промежуточные переменные не подлежат объективному наблюдению, то они не представляют никакой практической пользы для психологии, если только их не удается увязать с экспериментальными (независимыми) и поведенческими (зависимыми) переменными.