Казахстанско-китайские отношения

  Казахстанско-китайские  отношения. 

  Казахстанско-китайские  отношения прошли в своем становлении  путь от преимущественно торгово-экономических  контактов до выхода на уровень стратегического  партнерства. Причем, Казахстан является единственным государством в Центральной  Азии, взаимодействующим с Китаем на данном уровне.

  Взаимный  интерес к развитию сотрудничества возник задолго до обретения Казахстаном  независимости. Еще будучи в статусе социалистической республики, Казахстан принимал активное участие в налаживании контактов с Синьцзян-Уйгурским автономным районом. В тот период двусторонние связи характеризовались преобладанием научно-технической составляющей в торгово-экономических отношениях. Для Казахстана важно было выйти из-под влияния центра в вопросах внешнеэкономической деятельности, а для Китая – использовать материально-технический и научный потенциал Казахской ССР для развития собственных территорий.

  После установления официальных дипломатических  отношений между КНР и РК цели двух стран в рамках межгосударственного  взаимодействия существенно модифицировались. Китай стремился, «используя благоприятный  момент», решить значимые для него внешнеполитические задачи: проблему границ, а также  ограничения влияния идеологии  пантюркизма, политического ислама и этнического сепаратизма на приграничные с Центральной Азией  регионы Китая.

  Для Казахстана в тот период на первом плане находилось решение насущных экономических проблем. С начала и до середины 90-х годов казахстанский  рынок в буквальном смысле заполнился китайскими товарами, а многие жители молодого государства нашли себя в новом качестве «шоп-туристов». Данные процессы были настолько стихийны и неуправляемы, что в 1994 году по инициативе казахстанских властей был введен визовый режим и торгово-экономические отношения постепенно стали приходить в более упорядоченное состояние.

  Во  второй половине 1990-х годов подходы  Китая в отношении его политики в Центральной Азии вообще и в  Казахстане в частности несколько  изменились. Во главу угла стали  ставиться не только экономические, но и геостратегические интересы. Приоритетное положение в отношениях КНР со всеми государствами Центральной  Азии занимают вопросы коллективной безопасности. Китай, всегда отличавшийся реалистичностью и прагматизмом, не стремился занять доминирующую позицию  во внешнеполитической стратегии Казахстана, однако отчетливо предъявил права  на то, чтобы стать здесь одной  из ведущих сил. Кроме того были урегулированы  вопросы границы, активно велась кампания по «борьбе с исламским  фундаментализмом» и «этническим  сепаратизмом».

  Не  менее важным в тот период стал приход на казахстанский рынок крупных  китайских компаний, в частности CNPC. В 1995 г. было создано АО «CNPC-Актобемунайгаз», до сих пор занимающее серьезные позиции на энергетическом рынке РК.

  С 2000 года происходит новый виток казахстанско-китайских  отношений. В этот период были окончательно решены вопросы о межгосударственной границе, а общее количество подписанных  соглашений разного уровня побило все  рекорды. Китай предпринимает ряд  активных действий по наращиванию своего экономического присутствия в РК и одновременно решает значимые для  него геостратегические задачи. В  их числе:усиление конкуренции с Россией и США за доступ к казахстанским ресурсам и производствам, а также борьба за влияние на местную элиту.

  Важнейшим инструментом китайской политики становится использование механизма ШОС  для укрепления собственных позиций  в системе региональной безопасности.

  В 2005 г. Казахстан и Китай подписывают  соглашение об установлении отношений  стратегического партнерства. С  этого же периода Китай разворачивает  активную деятельность за доступ к  энергетическим ресурсам РК, основной победой на данном поприще становится ввод в эксплуатацию нефтепровода Атасу-Алашанькоу.

  Таким образом, невозможно отрицать, что отношения  двух стран отличаются постоянной положительной  динамикой и могут официально претендовать на звание самых образцовых и самых перспективных в регионе. В этих отношениях почти нет неразрешенных вопросов, и наблюдается полная солидарность по ключевым проблемам.

  Сферы совпадения интересов масштабны  и перспективны. На региональном уровне это: во-первых, заинтересованность в  сохранении региональной безопасности. Собственно, и договор об установлении отношений стратегического партнерства  был подписан в Астане летом 2005 года после «тюльпановой революции» в Бишкеке и майских беспорядков в Андижане, а также последовавших за тем геополитических пертурбаций.

  Во-вторых, желание видеть регион экономически стабильным и благополучным. Заинтересованность Астаны в данном случае вполне очевидна. Да и Китай, желающий иметь рядом  с собственными западными провинциями  стабильный источник сырьевых и финансовых ресурсов, а также богатый рынок  сбыта, более чем логичен.

  В рамках двусторонних отношений главным  направлением, на котором наблюдается  единодушие, является энергетическое сотрудничество. Казахстанская сторона  заинтересована в обширной реализации сырья, а также в диверсификации путей экспорта энергоресурсов. Китайская  сторона, соответственно, заинтересована в их приобретении и диверсификации импорта.

  Сферы разногласий, а они существуют, более  приземленные. Чаще всего на официальном  уровне их предпочитают вовсе не замечать. Тем не менее, именно эти моменты  дают наиболее полную картину реального  состояния казахстанско-китайских  отношений.

  Не  стоит спорить с тем, что главным  достижением двустороннего взаимодействия традиционно считается урегулирование пограничных вопросов. Несомненно, подписание соответствующих соглашений между Казахстаном и Китаем имеет  огромное значение для обеих стран. Однако болезненной деталью в  этом вопросе на протяжении многих лет остается проблема трансграничных рек. Крупнейшие из них - Иртыш, Или и  Текес. По каждой из этих рек китайской стороной разработаны соответствующие ирригационные проекты, часть которых уже запущена в эксплуатацию. В результате на территорию Казахстана с каждым годом приходит все меньше воды и ее экологические показатели все хуже.

  В настоящее время эти проблемы решаются в рамках совместных комиссий, однако китайская стороны всячески затягивает и тормозит процесс решения данного вопроса. Сведения о работе двусторонней комиссии практически закрыты для исследователей, а перспективы решения вопроса крайне туманны. Не исключено также, что Китай использует фактор трансграничных рек для оказания постоянного воздействия на Казахстан с целью удержания его в сфере своих политико-экономических интересов.

  Вообще, проблема решения вопроса о трансграничных реках косвенно связана с одной  из базовых проблем казахстанско-китайских  отношений – доминированием Китая  в ходе переговорного процесса практически  по всем направлением взаимодействия. Причин этому много. Казахстанская дипломатия не так давно набрала необходимые силу и опыт для ведения международных переговоров не на столь высоком уровне. Китайцы же, с их четко проработанной внешнеполитической и экономической стратегией уверенно подавляли казахстанских коллег. Имея при этом значительные финансовые возможности в качестве дополнительного козыря воздействия.

  Экономическое сотрудничество Казахстана и Китая  характеризовалось постоянным ростом товарооборота, хотя в последнее время кризис сломал данную динамику.

  Вместе  с тем, необходимо отметить высокую  несбалансированность данного оборота  – как географически, так и  структурно. 75% товарооборота между  КНР и РК приходится на Синьцзян-Уйгурский автономный район. Вполне очевидно стремление официальных органов Китая целенаправленно привлекать необходимые ресурсы из соседних стран в определенный регион, ограничив деятельность казахстанских предпринимателей поставками сырья. Это усиливает сырьевой характер казахстанской экономики и ограничивает возможности развития обрабатывающих производств, формирования современных конкурентоспособных отраслей.

  Положительное сальдо в торгово-экономическом  сотрудничестве также требует дополнительных комментариев. Первые десять позиций  казахстанского экспорта в Китай  занимают нефтепродукты, различные виды металлов – в первую очередь медь. Согласно данным казахстанской таможни, в 2010 г. доля сырья в казахстанском экспорте в КНР составила 91%. Импорт же состоит из преимущественно готовой продукции, на первом месте трубы для нефте- и газопроводов, бурильные и проходческие машины, металлоконструкции, автокраны и т.д. Причем товары, ввозимые из Китая, несопоставимы с экспортом из РК и по такому показателю, как разнообразие продукции. Количество наименований импортируемой продукции составляет около 5420 единиц, в то время как количество наименований экспортируемой продукции составляет всего 167 единиц.

  Другим  деструктивным фактором в развитии казахстанско-китайских отношений  является деятельность китайских предприятий  на территории РК. Число зарегистрированных китайских компаний в несколько раз больше, чем число реально действующих, а среди последних – основная масса ориентирована на торгово-закупочную деятельность, что также отражает невыгодный для развития казахстанской экономики общий характер казахстанско-китайского экономического сотрудничества.

  Говоря  о проблемах казахстанско-китайских  отношений нельзя не упомянуть о  проблеме китайской миграции в РК. Пока данные миграционных служб, а также  общая стабильность ситуации говорят  о том, что ситуация в этой сфере  находится под контролем. Тем  не менее, в случае массового привлечения  китайской рабочей силы в рамках тех или иных проектов, а также  увеличения числа китайских предприятий  – что в последнее время  и происходит – велик риск того, что китайская диаспора в РК может  появиться.

  Для существования китайских сообществ  во всем мире характерно очень быстрое  выстраивание собственной инфраструктуры, налаживание связей с местными органами власти, формирование практически закрытых и неконтролируемых извне объединений, формируемых по принципу землячеств и отличающихся четкой иерархией. В  этой связи, необходимо упомянуть о  потенциале влияния решения о  вступлении РК в ВТО. Не стоит забывать, что для членов Организации действует  требование «либерализации рынка труда», а это откроет китайским гражданам  дополнительные возможности составить  казахстанцам серьезную конкуренцию на рынке рабочей силы.

  С учетом того, что по условиям своей  Конституции КНР обязуется четко  соблюдать интересы китайцев, в том  числе и за рубежом, попытки силового воздействия на такие сообщества непременно повлекут за собой серьезное  осложнение отношений с Китаем.

  Текущий кризис несомненно влияет на развитие казахстанско-китайских отношений. Это связано с тем, что устойчивый механизм экономического сотрудничества, эффективно работавший на протяжении многих лет, дает серьезные сбои, что обуславливает необходимость поиска новых форм взаимодействия.

  В целом, расположение же Казахстана по соседству с таким политическим и экономическим гигантом делает приоритетным китайский вектор казахстанской внешней политики. Возьму на себя смелость заявить, что обеспечение подлинно цивилизованного мироустройства XXI века, опирающегося на волю большинства членов мирового сообщества, его реальных и потенциальных центров влияния, будет зависеть, в том числе, и от успешности развивающегося доверительного партнерства стратегического характера между Казахстаном и Китаем, стабильных казахстанско-китайских отношений на основе общего понимания новой, формирующейся сегодня архитектуры международных отношений, нацеленной на построение справедливого, ненасильственного и равноправного мира.

Китайская опасность  для Казахстана 

8 ноября в Алматы  состоялся «круглый стол» «Китайский  фактор в экономике Казахстана: мифы и реальность», где эксперты  в неформальной обстановке не  только дали оценку соседству  нашей республики с Поднебесной,  но и поделились своими прогнозами  развития взаимоотношений двух  стран. 

Китай давно стал активным участником протекающих на постсоветском пространстве политических и экономических процессов. Как  говорят эксперты, за примером далеко ходить не надо, достаточно посмотреть на ежегодные саммиты глав государств Шанхайской организации и поднимаемые  на них вопросы, которые охватывают достаточно широкий комплекс проблем. Это не только перспективы экономического и политического развития, но и  проблемы региональной безопасности. Собственно, и двусторонние отношения  Казахстана и Китая также имеют  динамичный характер, что позволяет  политическому истеблишменту двух стран строить долгосрочные планы. 

Тем временем, активная позиция Поднебесной на постсоветском  пространстве заставила насторожиться  не только экспертов, но и широкую  общественность, у которой на уровне коллективного бессознательного формируется  образ «китайской угрозы». Такое  положение во многом продиктовано прошлым  Советского Союза, у которого были натянутые  отношения с восточным соседом. Сложившийся под влиянием пропагандистской машины негативный стереотип дает знать  о себе сегодня, когда на мировой  арене больше нет СССР, а «реакционная»  клика «хунвейбинов» давно сошла  с политической сцены Китая. С  другой стороны, опасения вызывает деловая  хватка китайской диаспоры за рубежом  – «хуасяо». Так, численность этнических китайцев в Индонезии не превышает 15 процентов в обществе, но при этом она контролирует порядка 80 процентов экономики. И подобные факты не могут не производить обескураживающего впечатления на окружающих.