Конкурентоспособность в международном бизнесе

     Глобальная  конкурентоспособность ассоциируется прежде всего с деятельностью крупных, как правило, транснациональных корпораций. В России даже ведущие компании, несмотря на их видимый рост в последние годы, все еще значительно отстают не только от западных корпораций (как по объемам оборота, так и по капитализации), но и от ведущих компаний развивающихся стран.

     Например, крупнейшая частная российская нефтедобывающая  компания «ЛУКойл» отстает по объемам  продаж от американской «Эксон-Мобил» в 7 раз и от ведущей бразильской  нефтяной корпорации «Petrobras» – в 1,5 раза. Российская металлургическая компания «Северсталь» отстает от «ArcelorMittal» из Люксембурга в 8 раз и от бразильской «Vale» – в 2 раза. В химической промышленности российский «Уралкалий» отстает от германской BASF в 100 раз и от Саудовской «Saudi Basic Industries» – в 27 раз. Российский Сбербанк уступает американской «Citygroup» в 11 раз, а китайской ICBC – в 2,5 раза. [11]

     Низкая  конкурентоспособность России обусловлена, прежде всего, отставанием по уровню и темпам роста производительности труда, поскольку концентрация производственной и инвестиционной активности наблюдается в секторах со средним и низким технологическим укладом, использующим сравнительно малоквалифицированную рабочую силу. Особенно это заметно, если сравнивать между собой отдельные близкие по объемам оборота российские и зарубежные компании, в том числе из развивающихся стран.

     Расчеты свидетельствуют, что по причине  гораздо большей численности  занятых российский «Газпром» более  чем в 10 раз отстает от норвежской нефтегазовой компании «StatoilHydro». Ведущая частная нефтедобывающая компания России «ЛУКойл» имеет в четыре раза меньшую выработку на одного занятого, чем государственная бразильская нефтедобывающая компания «Petrobras». Российская «Северсталь» по производительности в 4 раза уступает китайской «Shanghai Baosteel Group Corporation», в 7 раз – бразильской «Gerdau S.A.» и почти в 20 раз – японской «Nippon Steel». В химической промышленности уже упоминавшийся «Уралкалий» в 30 раз менее производителен, чем саудовская компания SABIC. Российский лидер автомобилестроения «Автоваз» почти в 10 раз уступает индийской автомобилестроительной корпорации «Mahindra & Mahindra». Даже в такой «рыночной» сфере экономики, как финансы, наши компании серьезно проигрывают: российский Сбербанк в 2,5 раза менее эффективен, чем китайский Bank of China, и почти в 10 раз – чем бразильский Banco do Brasil. При втрое меньших объемах оборота в Сбербанке работает 240 тыс. чел., в то время как в бразильском банке – 83 тыс. чел. [11]

     По  мнению руководителей ведущих корпораций развитых стран, опрошенных компанией  «McKinsey», наибольшую опасность в смысле международной конкуренции в ближайшие годы будут представлять компании из Китая и Индии (рис 1). Лишь 2% из 1350 опрошенных рассматривают российские компании как угрозу для своих конкурентных позиций, в то время как в китайских компаниях такую угрозу видит 41%, в компаниях Индии – 22%. 
 
 
 
 
 
 

     Рисунок 1. Главные конкуренты в глазах руководителей ведущих корпораций развитых стран (в % от числа опрошенных) [10]

     Одна  из причин заключается в том, что  в списке крупнейших мировых лидеров  по версии журнала «Forbes» российские компании представлены в наименьшем числе: их всего 29, в то время как  бразильских – 35, индийских – 47, китайских – 54. Кроме того, отраслевая принадлежность компаний развивающихся стран более диверсифицирована. Российские компании представлены в основном нефтегазовым и металлургическим секторами (соответственно 10 и 7 компаний), в то время как Бразилия в рейтинге «Forbes» имеет семь инфраструктурных компаний, Индия – шесть телекоммуникационных, Китай – девять транспортных и еще шесть, работающих в торговле, строительстве, производстве инвестиционных товаров. Даже самая крупная из российских корпораций, ОАО «Газпром», занимает в рейтинге только 64-е место, уступая китайской «Sinopec» (20-е место) и бразильской «Petrobras» (55-е место) [11]

     Российские  компании пока слабо представлены в  списках ТНК развивающихся стран. Крупнейшая российская ТНК «ЛУКойл» с объемом зарубежных активов на уровне 8 млрд долл. занимала лишь 7-е место, в несколько раз уступая малазийской государственной нефтяной компании «Petronas» (26 млрд долл. зарубежных активов) [14]

     Российские  компании обладают, как правило, низкоэффективными  зарубежными активами. Так, у компании «ЛУКойл» коэффициент эффективности активов составляет всего 0,6, в то время как у малазийской «Petronas» – 6,4, у индийской «Oil and Natural Gas Corporation» – 1,3. Эффективность приобретенных зарубежных активов у «Норильского никеля» составляет 0,8, а у бразильской добывающей корпорации «Companhia Vale de Rio Doce» – 1,9. У российских машиностроительной компании ОМЗ и металлургической «Мечел» этот показатель вообще запредельно низкий, стремящийся к нулю. [11]

     Эффективность активов других зарубежных металлургических и машиностроительных компаний также значительно выше, чем российских. И это не удивительно. Например, «Северсталь» недавно приобрела ряд заводов в США («Esmark» за 1,24 млрд. долл. и «WCI Steel» за 140 млн. долл.). По данным журнала «Эксперт», с приобретением этих активов доля зарубежной составляющей в «Северстали» достигнет 60% [9]. Однако зарубежные заводы имеют огромную долговую нагрузку и отличаются почти полным отсутствием прибыли. Это означает, что убыточные американские активы фактически будут дотироваться за счет прибыльных российских предприятий, поддерживая на плаву весь холдинг в целом. Аналогичная ситуация и в других российских компаниях, приобретающих за рубежом сомнительные с точки зрения эффективности активы.

     В отличие от развитых и ряда развивающихся  стран, Россия не только испытывает недостаток эффективных крупных компаний мирового уровня, но еще больше страдает от отсутствия растущих, перспективных компаний в  новых высокотехнологичных отраслях.

     Согласно  международной классификации «технологичности» отраслей (по показателю отношения НИОКР к условно-чистой продукции), они подразделяются на:

     · высокотехнологичные: авиакосмическая, фармацевтика, производство вычислительной техники и средств связи, производство медицинских инструментов;

     · относительно высокотехнологичные: автомобильная, электротехническая, химическая, общее машиностроение;

     · относительно низкотехнологичные: судостроение, производство пластмасс, нефтепереработка, металлургия и металлообработка;

     · низкотехнологичные: прочая обрабатывающая промышленность, деревообработка, пищевая, легкая и текстильная.

     В Приложении 1 представлена разбивка российских компаний в соответствии с такой классификацией.

     В ближайшей и среднесрочной перспективе не ожидается появления новых высокотехнологичных компаний. Достаточно взглянуть на долгосрочные (до 2020 г.) инвестиционные планы ведущих российских корпораций, чтобы убедиться в этом.

     Рис. 2 Объем инвестиций по отраслям экономики на основе анализа планов крупного бизнеса (проекты свыше 50 млн. долл.)

     Из  рисунка видно, что в планы  крупного бизнеса инвестирование в  высокотехнологичные отрасли экономики  не входит: на долю машиностроения и  химии приходится 9% всех планируемых  инвестиций, а 70% – на долю топлива, транспорта, энергетики.

     Подобное  развитие событий подтверждается и  региональной структурой перспективных инвестиций крупного бизнеса до 2020 г. Лидерами здесь являются Республика Саха (Якутия), Сахалинская область, Красноярский край и Ямало-Ненецкий автономный округ. Трудно представить на этих территориях интенсивное развитие наукоемких отраслей. Скорее речь идет о дальнейших вложениях в добычу и эксплуатацию природных ресурсов и связанных с ними производств. Наконец, крупнейшие перспективные инвесторы (до 2020 г.) – также из нефтегазового сектора: на долю компаний «Газпром», «Роснефть», «ЛУКойл», «Сургутнефтегаз», «Транснефть» придется до 75% всего объема инвестиций корпоративного сектора [5].

     Какова  в этих условиях должна быть роль государства? В Концепции развития российской экономики до 2020 г., представленной Минэкономразвития (раздел «Взаимодействие государства и бизнеса») читаем, что «роль государства должна сводиться к созданию условий для бизнеса, снижению административных барьеров». При этом предлагается прекращение избыточного государственного регулирования и поэтапное сокращение участия государства в управлении собственностью. То есть роль государства однозначно сводится к роли «зрителя».

     В то же время в странах Западной Европы в последние годы снова  растет интерес к проблемам выращивания «национальных чемпионов», прежде всего в сфере наукоемкого бизнеса.

     Дебаты  о «национальных чемпионах» возникли в ЕЭС после 2003 г. в контексте  дискуссий о «деиндустриализации». Франция, например, создает Агентство  по инвестициям для распределения 1 млрд. евро среди ограниченного числа крупных инвестиционных проектов. Главные бенефициары – крупные промышленные группы.

     Дело  в том, что Западная Европа имеет  конкурентоспособные компании в  старых традиционных отраслях и не обладает критической массой быстрорастущих наукоемких компаний. Так, она является лидером в металлургии (компания «ArcelorMitta»), тяжелом машиностроении («Тиссен Круп»), строительстве («Boygues»), производстве строительных материалов («Saint Gobain», «Lafarg»), химии (БАСФ). США же являются лидером в фармацевтике («Пфайцер»), компьютерах и компьютерных услугах («Майкрософт»), производстве полупроводников («Интел»). В США преобладают крупные фирмы-лидеры, созданные после 1950 и 1980 г. Примерно 80% новых крупных компаний США появились в быстрорастущих секторах (телекоммуникации, деловые услуги, электроника).

     Государственная поддержка новых отраслей и компаний на глобальном рынке необходима хотя бы потому, что уже существующие компании имеют преимущества в издержках. Величина компании – типичный фактор ее эффективности. Единичные издержки снижаются тем быстрее, чем дольше компания находится на рынке и чем большим опытом производства обладает. В этих условиях государственные инвестиции или субсидии могут покрывать первоначальные убытки новых игроков при вхождении на рынок и стимулировать массовое производство в период первоначального аккумулирования новых знаний.

     Государственное вмешательствооказывает позитивное воздействие  на благосостояние потребителей. Вхождение  новой компании на рынок приводит к повышению конкуренции. Доходы уже существующих на рынке компаний снижаются, но общее благосостояние потребителей возрастает.

     Необходимость государственного вмешательства обусловлена  также неэффективным фондовым рынком и несовершенством рыночной информации.

     Наконец, эффект от государственной поддержки  той или иной компании распространяется и на другие компании в кластере, в котором фирмы постоянно  взаимодействуют друг с другом, поскольку  крупные промышленные компании являются основой формирования кластеров. Именно так сформировались такие известные промышленные кластеры, как дрезденский (вокруг компании AMD), Рона-Альпы (вокруг компаний «Филипс» и «Моторола»), хельсинкский (вокруг компании «Нокиа»).

     В Европе переориентация государственной политики на формирование конкурентной среды в 1980-е годы произошла уже после того, как были созданы крупные конкурентоспособные компании, причем этап их выращивания длился около 30 лет.

     В настоящее время политика ЕС в  отношении бизнеса включает в себя два основных элемента: создание стимулирующей институциональной среды для твердо стоящих на ногах компаний и формирование новых фирм в растущих (наукоемких) секторах экономики.

     Таким образом, одной из важнейших задач  российской экономики становится завершение процесса формирования полноценного корпоративного сектора во всех ее сегментах и создание компаний нового типа, способных конкурировать с ведущими мировыми производителями 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

     Существует  достаточно большое количество определений и различных способов оценки конкурентоспособности. В самом общем смысле конкурентоспособность – это способность опережать других, используя свои преимущества в достижении поставленных целей. Различают конкурентоспособность товаров, компаний, стран и даже целых регионов. При этом все эти понятия тесно взаимосвязаны и дополняют друг друга.

     Только  собрав воедино все факторы, влияющие на конкурентоспособность фирм, мы можем судить об их уровне в мировой  экономике.

     Факторы представляют собой материальные (вещественные) и нематериальные условия, необходимые для формирования конкурентного преимущества в самом производственном процессе фирмы, а также в стране ее базирования. В зависимости от конкретных значений (параметров) этих факторов фирма может получить либо благоприятные, либо неблагоприятные для создания и поддержания конкурентного преимущества условия производства.