Взаимоотношение КНР и государств Центральной Азии

     Не  менее важно и единство позиций  Кыргызстана и КНР в отношении  проблемы Тайваня. В Коммюнике 1992 года Кыргызстан отмечает, что правительство  КНР является единственным законным Правительством Китая и Тайвань является неотъемлемой частью территории Китая. Правительство Кыргызстана подтвердило, что не будет устанавливать с Тайванем официальных отношений.

     Важнейшей составной частью политического  сотрудничества между КНР и Кыргызстаном в 90-е годы явилось урегулирование вопросов прохождения линии государственной границы. Кыргызстану, в наследство от царской России и Советского Союза досталось несколько участков совместной границы, где линия ее прохождения оставалась несогласованной. Успешное решение этого вопроса было направлено на улучшение межгосударственного сотрудничества между Кыргызстаном и Китаем в военной и политической областях.

     Правовой  основой переговоров в этой сфере  еще во времена СССР послужили  договоры и протоколы о линиях разграничения пределов между Российской империей и Китаем от 1860, 1864, 1882 и 1884 годов¹⁰.

     Плохое  знание топографических особенностей и реального положения на местности, упрощенное описание границ привели  к возникновению разночтений  в определении отдельных участков. Сложилось два уровня границ: один - формальный, другой - реально охраняемый, но не совпадающий с первым.  Переговоры между СССР и КНР по пограничному урегулированию проводились с 1964 по 1991 годы.

     После распада СССР для решения этих вопросов в 1992 году была образована специальная комиссия в формате «Совместная делегация – КНР», определившая на основе топографических карт линию государственной границы между двумя странами. После этого ею были проведены демаркационные работы и установлены пограничные знаки в согласованных участках. Спорными между Кыргызстаном и КНР были пять пограничных участков площадью более 34 тыс. кв. км. Большая часть из них находилась в труднодоступных районах, имевших стратегическое значение.

     В ходе переговоров с 1992 по 1996 годы между делегациями Кыргызстана и КНР была достигнута договоренность по прохождению линии границы на четырех участках из пяти. Остававшийся спорным участок Узенги-Кууш вошел в соглашение по границам между КНР и Кыргызстаном от 4 июля 1996 года как сохраняющий особый статус, по которому необходимо было продолжить переговоры¹¹.

     По  результатам переговоров, состоявшихся 26 августа 1999 года в Бишкеке, лидерами двух государств было подписано соглашение в отношении территории Узенги-Кууш, по которому стороны согласились, что 70% территории отходит Кыргызстану, а 30% - Китаю¹². Весной 2002 года этот договор был использован политической оппозицией как повод для смены руководства Кыргызстана. Позиция части кыргызских парламентариев сводилась к тому, что согласно Конституции Кыргызской Республики территория государства неделима и принадлежит народу. Ссылаясь на факт признания Китаем независимости Кыргызстана, они утверждали, что Китай одновременно признал и существующие территориальные границы. Однако, поскольку сам факт признания еще не означает урегулирования имеющихся вопросов по спорным территориям, то представляется целесообразным их обоюдное разрешение через переговоры и согласование мнений и интересов сторон, основываясь на имеющихся документах. В результате, 16 мая 2002 года в атмосфере острых разногласий в парламенте Кыргызской Республики договор по остававшемуся спорным участку Узенги-Кууш был ратифицирован. Таким образом, пограничные вопросы между двумя государствами, к настоящему времени, разрешены. Глубокий позитивный смысл этого события для обеих сторон не вызывает сомнений, поскольку он позволил перейти к новому формату более тесных и конструктивных контактов.

     Важным  элементом двусторонних отношений  Кыргызстана и КНР на современном  этапе стали визиты глав государств и правительственных делегаций. В мае 1992 года состоялся первый официальный визит главы Кыргызской Республики А. Акаева в Китайскую Народную Республику. В ходе визита были подписаны совместное кыргызско - китайское коммюнике, в котором нашли отражение принципы взаимоотношений между двумя государствами, а также соглашения, заложившие договорно-правовую основу двустороннего сотрудничества с КНР. Именно поэтому, данный визит был справедливо оценен как важное политическое событие для обеих государств¹³.

     Существенный вклад в развитие двусторонних отношений между Кыргызстаном и КНР внесли взаимные визиты глав правительств. 24-26 августа 1999 года для участия в саммите «Шанхайской пятерки» Кыргызстан с рабочим визитом посетил Председатель КНР Цзян Цзэминь. В его рамках между Кыргызстаном и КНР было подписано «Дополнительное Соглашение о государственной границе», а также трехстороннее кыргызско - казахско - китайское «Соглашение о точке стыка государственных границ». Сходное соглашение между Кыргызстаном, Таджикистаном и Китаем было подписано во время саммита «Шанхайской пятерки» в июле 2000 года в Душанбе¹⁴.

     С урегулированием пограничных вопросов акцент кыргызско-китайских отношений  был перенесен из военно-политической в торгово-экономическую область. Торгово-экономические отношения до сих пор не получили должного развития и остаются одной из проблемных зон.

     Их  правовую основу составляют соглашения между правительствами Кыргызской Республики и КНР от 6 января 1992 года и 27 апреля 1998 года. Несмотря на то, что к настоящему времени сложились все предпосылки для успешного сотрудничества, взаимодействие сторон в этой сфере еще не соответствует возможному уровню и характеру. На протяжении длительного времени положительное торговое сальдо складывалось в пользу КНР. Экспорт из Кыргызстана до сих пор имеет сильную сырьевую направленность. Из Кыргызстана в Китай поставляются хлопок, черные и цветные металлы, кожевенное сырье, шерсть. В свою очередь, из Китая в Кыргызстан поставляются продовольственные продукты, товары легкой и текстильной промышленности, а также сельскохозяйственная техника и товары широкого потребления. Торговый ассортимент остается очень узким. Зачастую в Кыргызстан поставляются товары «кустарного Китая», на которые из-за бедности населения находится широкий спрос. Вместе с тем, КНР занимает второе место после Германии во внешнеторговом обороте Кыргызстана со странами дальнего зарубежья.

     После заключения соглашения 1998 года товарооборот Кыргызстана с КНР увеличился в 2000 году по сравнению с 1999 годом на 18,8% и составил 81 млн. долларов, причем впервые с положительным сальдо. Однако эти показатели не отражают реального потенциала торгово-экономического сотрудничества двух стран¹⁵.

     Для его усиления активизировала деятельность Межправительственная кыргызско-китайская комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, образованная в 1994 году. 16-21 декабря 1999 года в Пекине состоялось очередное, 4-е заседание комиссии, на котором были обсуждены и проанализированы вопросы состояния двусторонних торгово-экономических отношений, строительства картонно-бумажной фабрики, сотрудничества в области транспортной, банковской и другой инфраструктуры, электроэнергетики.

     В ходе 5-го заседания Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству в апреле 2001 года в Бишкеке стороны подписали кредитное соглашение на 100 млн. юаней, отсутствие которого на протяжении 3-х лет препятствовало реализации проекта по строительству картонно-бумажной фабрики. Одновременно, в ходе этого заседания комиссия обсудила ряд важных вопросов, в число которых вошли оценка перспектив дальнейшего углубления торгово-экономического сотрудничества, сотрудничество в области сельского хозяйства, взаимодействие между таможенными службами.

      Китайская сторона также выразила заинтересованность в разработке золоторудного месторождения в Талды-Булаке и предложила сотрудничество в телекоммуникационной области.

     С целью укрепления двусторонних отношений  правительством Кыргызской Республики в августе 2000 года принят Комплексный  план мероприятий по сотрудничеству на 2001-2003 годы, охватывающий большинство направлений кыргызско-китайских  взаимоотношений¹⁶.

     По  итогам 11 месяцев 2003 года суммарный  товарооборот Кыргызской Республики  с Китайской Народной Республикой  составил 92,2 млн. долларов. При этом, экспорт в Китай составил 21,7 млн. долл., что меньше в сравнении с соответствующим периодом 2002 года на 16,8 млн. долларов. В свою очередь, импорт из КНР по отношению к аналогичному периоду 2002 года вырос на 17,2 млн. долларов, достигнув 70,5 млн. долларов. Как и ранее, в импорте из КНР значительный удельный вес (около 50%) составляют потребительские товары.

     К этому следует добавить, что в  период 2001 – 2003 годов КНР оказало  значительную помощь силовым министерствам  и ведомствам Кыргызстана в их оснащении современными техническими средствами на грантовой основе.

     По  мнению кыргызстанских экспертов, причинами  низкого уровня торгово-экономических  отношений между Кыргызстаном и  Китаем являются инертность, отсутствие заинтересованности министерств, ведомств,  отдельных предприятий и предпринимателей в развитии сотрудничества, несовершенство законодательной базы двух стран в области иностранных инвестиций физических и юридических лиц, недостаточная эффективность коммуникаций.

      Более значимых результатов Китай и Кыргызстан достигли в развитии совместной транспортной инфраструктуры. В 1995 году было завершено строительство дороги Иркештам - Коноо - Улугчат. Особую значимость приобретает проект создания коммуникационного коридора Андижан - Ош - Иркештам, работа над которым была начата в 1999 году. Предполагается, что его успешная реализация принесет выгоды всем его участникам: Китаю, Кыргызстану и Узбекистану, способствуя созданию транспортного коридора с Востока на Запад с существенным сокращением нахождения груза в пути. Своеобразная «реанимация» данного проекта произошла в ходе встречи глав правительств ШОС в сентябре 2004 года, когда было заявлено о возобновлении работ после имевшего места 2-летнего перерыва.

      Особую  область в развитии межгосударственных отношений между Кыргызстаном и Китаем представляет сотрудничество в области региональной безопасности. Его основу составляет взаимодействие в рамках Шанхайской организации сотрудничества, начатое в 1996 году с создания «шанхайской пятерки»¹⁷.

      Сотрудничество Кыргызстана с КНР в рамках ШОС прошло значительную эволюцию. Начинаясь с урегулирования пограничных вопросов, оно охватило широкий комплекс проблем в сфере экономики, совместного противостояния угрозам международного терроризма, организованной преступности, радикальному экстремизму и этническому сепаратизму. Соответствующие решения были зафиксированы первоначально в Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом от 15 июня 2001 года, а позднее в Хартии ШОС, ставшей правовым фундаментом этой организации. Шанхайская организация сотрудничества на современном этапе все более очевидно превращается в значимый фактор поддержания стабильности в Центральной Азии и мире, символизируя собой новую концепцию безопасности, основанную на принципах многостороннего участия, взаимного уважения, мирного решения проблем.

     Существенным  элементом обеспечения региональной безопасности выступает скоординированная  позиция Кыргызстана и КНР  в отношении проблемы уйгурского сепаратизма в СУАР КНР. В декабре 2002 года президентом КР А. Акаевым было отмечено, что Кыргызстаном, как и ранее, будут полностью поддержаны действия китайских властей в отношении уйгурских сепаратистов. Позднее, в ноябре 2003 года, Генеральной прокуратурой Кыргызской Республики, Исламская Партия Восточного Туркестана (ИПВТ), костяк которого составляют выходцы из СУАР КНР, была объявлена международной террористической организацией, деятельность которой запрещена на территории Кыргызстана и будет преследоваться в уголовном порядке.

     Такое решение носит вполне обоснованный и объективный характер. Активисты  ИПВТ в 1998-2003 годах совершили в  Кыргызстане ряд террористических актов, включая организацию взрывов  и поджогов в общественных местах, серию убийств должностных лиц  и представителей местной уйгурской общины, отказавшим им в финансовой и иной поддержке¹⁸. В последние годы становится все более очевидным, что в деятельности активистов ИПВТ лозунги за самоопределение Уйгуристана отступают на задний план, уступая место идеям радикальных исламских группировок, направленным на свержение светских режимов Центральной Азии и создание здесь исламского государства. Национально-освободительная риторика призвана сыграть роль катализатора в распространении очагов нестабильности на территории СУАР КНР и центральноазиатских государств, где проживает значительная уйгурская диаспора. Обеспокоенность руководства Кыргызстана и КНР возможным негативным развитием событий способствует дальнейшему сближению и выработке согласованной политики по отношению к национальному и религиозному экстремизму в регионе. В то же время, можно согласиться с тем, что проведение Пекином скорректированной политики по предупреждению террористических проявлений в СУАР, включающей в себя пересмотренное отношение к «национальному вопросу» в значительной мере способствовало бы уменьшению социальной базы этого экстремистского движения среди коренного населения¹⁹.

     Определенную неясность в отношения Китая с Кыргызстаном, как и с другими государствами Центральной Азии, вносит размещение сил международной антитеррористической коалиции, возглавляемой США на территории Кыргызстана и Узбекистана. Данный факт, в свете усиливающихся глобальных амбиций США и КНР²⁰, не может не вызывать обеспокоенности руководства последнего. При этом, особое значение для понимания этого сохраняет издавна существующая в Китае концепция, согласно которой земли, некогда входившие в состав китайского государства или же находившиеся в любой степени зависимости от него, считались частью его территории. После обретения ими самостоятельности, как в случае с государствами Центральной Азии, они рассматривались как «утраченные территории»²¹. Хотя этот тезис не находит прямого отражения в выступлениях официальных лиц КНР, об этом все же не стоит забывать в контексте их геополитических притязаний.

     После размещения в регионе сил западной антитеррористической коалиции со стороны  КНР по отношению к центральноазиатским государствам не предпринимались меры, которые можно было бы однозначно трактовать как методы дискриминации и давления. Это дает основание предположить, что руководство Китая, не разделяя позиции лидеров центральноазиатских государств, вынуждено принимать ее из-за сохраняющегося доминирования США на мировой арене.