3 модели общества

Органическое  представление об обществе состоит  в приравнении общества организму. Общество представляется как организм и потому сущность общества выясняется из строения и функций организма. Если общество есть организм, то все, что верно в отношении организма, также верно и в отношении общества. Все неясное в строении и деятельности общества может быть объяснено по аналогии с анатомией и физиологией. И чем дальше пойдут успехи биологии, тем больше выиграет наука об обществе.

В чем же обнаруживается сходство с организмом? Общество, как  и организм, растет, и этот рост выражается одинаково у обоих, как в увеличении массы, так и в уплотнении. С  увеличением размеров общества, как  и организма, происходит увеличение сложности строения, сопровождаемое дифференциацией в функциях. Разделение труда есть именно та особенность, как  в обществе, так и в организме, которая делает каждое из них живым  целым. В обществе, как и в организме, между частями существует такая  тесная зависимость, при которой  нарушение в одной части отражается само собой на состоянии других частей. В противоположность механизму  и в согласии с организмом, общество способно к саморазвитию внутренними, присущими ему силами.

Как и организм, общество подвержено болезням и смерти. Heограничиваясь общими указаниями, сторонники органического направления, проводят сходство и в подробностях. В каждом организме, достаточно развитом, имеются три системы органов, выполняющих три главных функции: органы питания, органы сношений, органы кровообращения; этим трем органам, поддерживающим жизнь, соответствуют промышленность, управление, торговля. Чем дальше ведется параллель, тем менее согласия между представителями органического направления.

Одни сравнивают мозг с правительством, кровеносные сосуды с путями сообщения, кровяные шарики с деньгами; другие уподобляют зубцы крепостей, рвы и валы защитительным тканям, как зубы, волосы, ногти, рога.

Сравнение общества с живым телом встречаются  уже в древности. Платон в своем "Государстве" уподобляет общество, главным образом с житейской  точки зрения, громадному животному, именуемому Демосом. В Истории Рима известно предание, будто М. Агриппа, сопоставлением общественных классов с членами организма, так сильно повлиял на плебеев, ушедших в недовольстве на патрициев из города, что те вернулись. В ХVII столетии Гоббс признал государство библейским чудищем Левиафаном. Но едва ли во всех этих случаях сравнения можно видеть настоящую органическую идею.

В частности  относительно Гоббса приходится согласиться, что его Левиафан скорее механизм, чем организм. Органическое представление является продуктом XIX столетия. Огюст Конт установил непосредственную связь между биологией и социологией и даже бросил несколько сравнений общества с организмом. Главная заслуга научного развития органического представления принадлежит несомненно Герберту Спенсеру.

Важнейший принцип  его социологии — уподобление  общества организму (органицизм). Общество — агрегат (совокупность) индивидов (индивиды — клетки, физиологические единицы), характеризующийся определённым сходством и постоянством их жизни. Оно подобно биологическому организму — растёт (а не строится, поэтому Спенсер выступал противником всяких реформ) и увеличивается в своём объёме, одновременно усложняя структуру и разделяя функции. Общество состоит из 3-х относительно автономных частей (систем «органов»):

поддерживающая — производство необходимых продуктов

дистрибутивная (распределительная) — разделение благ на основе разделения труда (обеспечивает связь частей социального организма)

регулятивная (государство) — организация частей на основе их подчинения целому.

Спенсер указывает  на такие важные отличия, которые  способны ниспровергнуть его мнение об "общности основных принципов  организации". Одно из главных отличий  социального организма от биологического заключается бесспорно в том, чтo Спенсер называет "дискретностью" частей социального организма. Все части животного организма непосредственно, физически связаны между собой и образуют одно конкретное целое; тогда как живые единицы, составляющие общество, "дискретны", т. е. свободны от этой физической связи, не находятся в непосредственном соприкосновении, но рассеяны в пространстве на более или менее далеком расстоянии друг от друга. Словом, между частями биологического организма существует связь физическая; напротив того, между людьми - частями социального организма - связь психическая.

Из этого вытекает другое значительное различие между  организмами обоих порядков. Часть  каждого растительного или животного  организма не составляет сама по себе самостоятельного целого, не может  жить вне этого организма не может  отделиться от него, чтобы прирасти к другому какому-нибудь организму. Член же социального организма имеет  возможность отделиться от него (напр., посредством эмиграции, перемены подданства) и стать частью другого социального организма. Далее, животная клеточка, с которой социологи любят сравнивать человека, может быть членом одного только организма, тогда как человек может быть одновременно членом нескольких социальных организмов. Он может быть за раз членом церкви и государства, которые даже могут находиться во вражде между собой (как было в Средние века во время борьбы императоров с папами). Словом, физическая связь, существующая между определенным биологическим организмом и его частями, имеет характер безусловной необходимости, связь же психическая, соединяющая человека с определенным социальным целым, такой необходимостью не обладает. Необходимость в области социальной выражается не в том, что человек должен быть членом того или другого определенного общества, а в том лишь, что он непременно должен быть членом какого-нибудь социального организма и вне общества существовать не может. Таким образом, человек - и в этом коренное различие между принципами социальной и животной организации - есть свободный член общественного организма: он до известной степени свободен выбирать общество, к которому он желает принадлежать.

Оставаясь в  пределах того или другого социального  организма, человек, в отличие от клеточек живого организма, сам выбирает ту функцию, которую он желает отправлять; между тем как каждый из членов животного организма отправляет какую-либо одну, строго специализированную функцию, человек - член общественного  организма - может отправлять за раз  или поочередно множество самых  разнородных функций (напр., быть одновременно профессором и адвокатом, быть сначала  студентом, потом солдатом, а затем  уже членом суда и т. п.).

Как в организме  животном, так и в организме  социальном существует распределение  разнообразных функций между  отдельными органами: отсюда и возникает  возможность ходящих в наше время  сравнений рабочего класса с органами питания, правящего класса - с мозгом и т. п. Однако сам Спенсер как  раз в этом отношении указывает  на важные различия между организмами  обоих порядков. В организме социальном разделение труда, или, как выражается Спенсер, дифференциация функций, не может быть доведена до той степени, как в организме животном. В животном организме, например, одна часть - мозг - становится исключительным органом мысли и чувства; в организме социальном такая концентрация представляется невозможною: всякий орган общественного организма является носителем мысли и чувства. К сказанному Спенсером следует прибавить, что наибольшая дифференциация функций животного организма доказывает и совершенство его организации. С организмом социальным дело обстоит как раз наоборот. Общество, где умственное развитие сосредоточено только в одном классе, стоит очень низко на лестнице исторического развития сравнительно с обществом, где умственная жизнь развита во всех его слоях.

С этим связано  еще и другое различие, опять-таки указанное Спенсером. В животном организме отдельный член всецело  подчинен целям целого: целью организма  не служит благо отдельных его  членов (например, рук, ног и т. п.), а напротив того, все эти части  служат единой цели благосостояния организма  как целого. Совершенно иное дело - организм общественный: тут конечной целью  является отдельное лицо: в конце  концов общество существует для своих членов, а не они для него.

Лилиенфельд. «Взаимодействие и напряжение, кои предстают перед нами в неорганическом мире как бесцельная и бесплодная борьба вещества и силы, а в органической природе как целесообразное, равномерное, последовательное развитие, имеющее результатом постепенное усовершенствование организма, в человеческом обществе предстают перед нами как постоянное взаимодействие сил под влиянием разумно-свободной воли человека. Человеческое общество – организм, высший в сравнении с организмом человеческим; оттого взаимодействие и напряжение сил в обществе целесообразнее и разумнее развития каждого отдельного человека, а следовательно, и всех органических веществ природы». Так Л. видит себе аналогию между природой и обществом. Он также подразделяет органическую природу на три различные стороны: физиологическую, преследующую цель питания растений и животных, морфологическую, обуславливаемую внешним и внутренним складом организма, и, наконец, индивидуальную, как результат единства органической жизни, представляемого особью, индивидом личностью. Л. предполагает, что если общество есть организм, то он должен иметь те же стороны развития. И действительно он приводит три стороны общественной жизни: экономическую, юридическую и политическую. Какая же аналогия у этих сторон общественной жизни с сторонами органической жизни?

1.) Общество питается  через посредство окружающей  среды, распределяя, подобно всем  прочим организмам, различные произведения  между отдельными индивидами  – клеточками; это экономическая  сторона : собственность – добытая пища, экономическая свобода – напряжение, стремление к добыванию пищи.

2.) Общество, подобно  прочим организмам, слагается в  различные формы посредством  разграничения в известных пределах, действия отдельных клеточек; это  юридическая сторона. Право обозначает  разграничение действия, юридическая  свобода обусловливается пределами  взаимодействия.

3.) Общество приводится  к единству посредством подчинения, путём власти одних индивидов,  одних общественных органов, над  другими, так же, как организмы  слагаются в одно целое посредством  подчинения действия одних клеточек  действию других. Это политическая  сторона развития. Политическая  свобода определяет условия взаимодействия  и напряжения отдельных клеточек  в виду органического единства.  

С точки зрения механической общество представляется, как искусственное произведение сознательной воли людей, согласившихся  соединиться ради лучшего обеспечения  свободы и порядка.

Общество - это  большой и сложный механизм, произвольно  сложенный, а потому способный по усмотрению быть разложенным на свои составные части. Общество изобретено людьми, потому что они до этого  додумались и потому, что захотелось осуществить свою мысль. Такое представление  об обществе предполагает, как условие, представление о человеке вне  общества: человек до общества, исторически  и логически.

Механическое  представление ставит личную свободу  и обеспеченность как цель, общественный договор, как средство, гражданское  товарищество, как образец, сознательную волю, как основание. Говоря об обществе, рассматриваемое направление имеет  в виду не всякую общественную форму, а только то общество, которое лежит в основании государства, которое совпадает с населением страны.

Такой взгляд не чужд был классической древности  и средним векам, но особенного развития и распространения он достиг в  ХVII и XVIII столетиях, в учении школы естественного права. Для такого воззрения чрезвычайно благоприятно сложились обстоятельства как раз к этому времени. Успехи механики и физики создали в лице Ньютона и Бойля механическое мировоззрение, по которому мировое целое не что иное, как большой двигающийся по строгим законам механизм, и которое все в мире объясняло по механическим законам атомов. Торжество рационализма не могло не внушить идею возможности построения обществ по тем же механическим законам. Задача еще облегчалась смешением общества с государством и вытекающим отсюда предположением, что все, что относится к государству, относится и к обществу. Механическое представление господствовало до XIX века, когда оно встретилось с историзмом, подорвавшим веру в соответствие его исторической действительности. Социология довершила удар механической точке зрения, И В настоящее время принято считать ее окончательно ниспровергнутой. Однако едва ли это так. He говоря уже о таком философе, как Фуллье, который взял на себя защиту механического представления, оно возрождается в учениях анархистов и, по недоразумению, некоторых социалистов, которые, уничтожая на будущее время государство и право, представляют себе общественную жизнь в виде сознательных и совершенно произвольных договорных соединений.

Механическому представлению об обществе ставили  всегда в упрек его историческую несостоятельность. Договора, которым  бы люди согласились перейти из естественного  состояния в общественное, никогда не было. История не дает нам ни одного примера договорного образования обществ. Ссылка на исторические факты, вроде создания Германской империи 1870 года, в котором участвовали правительства, а не отдельные граждане, неубедительна, потому что эти образования не соответствуют тем изображениям, какие предлагали писатели XVII и XVIII веков, рисуя картины нарождения общественной жизни.

Общественного договора не только никогда не было, но и не могло быть, потому что  самая идея договора предполагает существование  государства, создавшего ее и охраняющего  ненарушимость договоров.

Общество не могло образоваться в силу договора, потому что договор держится только силой общества. Юридическая несостоятельность  механического представления обнаруживается в том, что общественный договор  связывается с обоснованием (Локк) или подавлением (Гоббз) естественных прав, принадлежавших человеку до вступления его в общество. Право есть само явление общественное, a потому оно могло явиться результатом общественного договора, а не предшествовать ему. Наконец психологическая несостоятельность механического представления заключается в том, что оно предполагает изолированного человека в естественном состоянии совершенно таким, каким дает его современная жизнь, забывая, что психика человека сама есть продукт общественной жизни.

Таковы упреки, посылаемые по адресу механического  представления об обществе. Так ли все они неотразимы, как это  принято считать?

Совершенно основательно указание, что в естественном состоянии не могло быть прав, с которыми человек вступал бы в общество, потому что, если право есть явление социальное, то оно может возникнуть только в обществе, а не вне общества. Однако учение о естественных правах не составляет сущности механического представления. Правда, естественные права явились в ХVII и ХVIII веках основным политическим мотивом к созданию механической теории, все равно, выдвигались ли они в качестве гарантии против деспотизма или как правомерное обоснование того же деспотизма. Но если отрешиться от исторической перспективы и на место прав подставить интересы, - механическое представление мало изменится.

Нельзя также  не признать правильности замечания  насчет психологической несостоятельности  рассматриваемой теории. До общества мог существовать только дикий человек, а естественного человека изображали одаренным всеми способностями, всем разумением культурного человека. Естественный человек не мог представлять себе ясно всех выгод общественной жизни, а потому не мог сознательно  стремиться к созданию общества путем  договора.