Уголовное право и судебный процесс в России первой четверти восемнадцатого века

Неоднозначен подход законодателей и доктрины к содержанию общественной опасности: оно объективно вредоносно либо включает и субъективные признаки вины, мотива, цели. УК РФ 1960 г. не включал вину в определение  преступления исходя из того, что субъективная опасность входит в систему общественной опасности наряду с объективной - вредности деяний. Однако в ст. 3 об основаниях уголовной ответственности  вина называлась наряду с общественной опасностью. Следует признать, что  это - диалектическое противоречие в  системе общественной опасности  и поэтому оно сохранилось  в УК РФ 1996 г. В понятии преступления (ст. 14) вина и общественная опасность  приводятся как самостоятельные, соответственно субъективное и объективное свойства преступления. В одних случаях, где  законодатель трактует общественную опасность  как объективную вредоносность  действий (бездействия), в других - обобщенно, как объективно-субъективную категорию (см. ст. 15, 77). 

На вопрос о соотношении  объективной и субъективной опасности  в системе общественной опасности  преступления ответ дан выше. 

Теперь надлежит осветить следующие вопросы: 1) входит ли личность субъекта преступления в  общественную опасность деяния либо нет; 2) принадлежит ли субъект преступления к компонентам общественной опасности  деяния; 3) составляет ли распространенность преступления элемент общественной опасности; 4) влияют ли на общественную опасность преступления смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства. 

На первый из поставленных вопросов подавляющее большинство  исследователей дает отрицательный  ответ. Аргументация убедительна: УК четко  разводит категории "личность преступника" и "субъект преступления". Личность преступника упоминается не в  разделе о преступлении, а в  разделе о наказании, точнее, о  назначении наказания. Часть 3 ст. 60 УК "Общие начала назначения наказания" называет личность преступника как  самостоятельное после характера  и степени общественной опасности  преступления основание индивидуализации наказания. Стало быть, личность субъекта преступления не является подсистемой  системы общественной опасности  деяния. 

Личность преступника - это система социально-демографических, социально-ролевых и социально-психологических  свойств субъекта преступления. Ее собственная общественная опасность  измеряется тем, как она "вложилась" в учиненное ею преступление и  прогнозом исправления посредством  наказания. Любое наказание, назначенное  личности с учетом ее общественной опасности, лежит за пределами преступления и его общественной опасности. 

Второй вопрос, является ли субъект преступления составной  частью (подсистемой) общественной опасности  деяния, решается двояко в зависимости  от того, имеем ли мы дело с общим  либо со специальным субъектом (военнослужащим, должностным лицом, судьей и т.д. - см. подробнее гл. "Субъект преступления"). Общий субъект по определению  ст. 19 УК - это физическое лицо, вменяемое, достигшее 16 либо 14 лет. Эти уголовно-правовые свойства субъекта преступления специфицируют  его как лицо, совершившее преступление. Сами по себе они социально нейтральны для общественной опасности деяния (но не для наказания, при индивидуализации которого всегда учитывается, например, возраст виновного). 

Иное дело - специальный  субъект. Признаки военнослужащего, должностного лица, судьи выступают криминообразующими. Без них либо вообще нет составов, например, воинского преступления, получения взятки, вынесения неправосудного приговора, либо нет квалифицированного деяния (получение взятки лицом, занимающим государственную должность субъекта РФ). Специальный субъект включен  в деяние, автором которого он является. 

Можно ли считать  криминообразующим распространенность деяний и для кого - законодателя либо правоприменителя? Полагаю, что  ответ должен быть отрицательным. Распространенность деяний значима по существу лишь для  мелких преступлений, деяний небольшой  общественной опасности. Их распространенность скорее оказывается доводом в  пользу преследования не в уголовном, а в административном, дисциплинарном и т.п. порядке. Например, распространенность обмеривания и обвешивания покупателей  обосновывает наказуемость его лишь при причинении весомого материального  ущерба потерпевшим. Ибо при неотвратимости данного преступления без учета ущерба пришлось бы в реальной жизни закрыть практически большинство предприятий. Что же касается менее тяжких, а тем более тяжких и особо тяжких преступлений, то их распространенность при криминализации не играет роли. Каждое отдельное преступление обладает достаточной криминальной общественной опасностью. 

Наконец, последний  вопрос о том, входят ли в общественную опасность смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства? Ответ  дан в ч. 3 ст. 61 и ч. 2 ст. 63 УК. Там  сказано, что если смягчающее (или  отягчающее) обстоятельство предусмотрено  соответствующей статьей Особенной  части Кодекса в качестве признака преступления, оно само по себе не может  повторно учитываться при назначении наказания. Законодатель, как видим, развел по разным институтам признаки преступления и смягчающие (отягчающие) обстоятельства. Если же они входят как признаки преступления в его  общественную опасность, они теряют свойство смягчающего (отягчающего) обстоятельства. Если законодатель сконструировал привилегированный  состав преступления, например, убийство при превышении пределов необходимой  обороны, то тем самым он учел в  санкциях характер и степень общественной опасности данного преступления. Вторично суд не должен оценивать  сам факт наличия его при назначении наказания. Однако если тот или иной смягчающий (отягчающий) признак варьируется  по степени общественной опасности (например, неоднократность возможна и при повторности, и при совершении десятка преступлений), она учитывается  при индивидуализации наказания. 

Общественная опасность  деяния формируется из объективных  и субъективных элементов его  состава. Смягчающие же и отягчающие наказание обстоятельства не относятся  к составу, лежат за его пределами, принадлежат институту наказания. 

Итак: 1) общественная опасность деяния по природе есть объективное свойство преступления, т.е. не зависящее от правовой его  оценки законом. Однако становится он свойством именно преступления только после такой оценки ее УК; 2) общественная опасность по содержанию - объективно-субъективная категория, определяемая совокупностью  всех обязательных элементов состава  преступления; 3) кодекс употребляет  понятие и термин "общественная опасность" в двух разновидностях: только как объективной и как  объективно-субъективной вредоносности; 4) общественная опасность деяний служит основанием их криминализации законом; 5) общественная опасность выступает  основанием привлечения виновного  лица к уголовной ответственности; 6) характер и степень общественной опасности определяет категоризацию  преступлений (см. ст. 15 УК); 7) общественная опасность преступления - первый критерий индивидуализации наказания; 8) общественная опасность - такое специфическое  свойство преступления, которое позволяет  отграничивать преступления от непреступных правонарушений и малозначительных деяний. 

4. Преступление - виновное  деяние 

В строгом соответствии с принципом вины преступлением  может быть лишь виновно совершенное  общественно опасное деяние. Понятие  вины раскрывает гл. 5 УК РФ. Вина представляет собой обязательный элемент каждого  преступления. По содержанию она есть психическое отношение лица к  общественно опасному действию (бездействию) и его общественно опасным  последствиям. Такое отношение происходит в двух формах (четырех возможных  видах) вины. Форма есть нечто внешнее  по отношению к содержанию. Виды же вины содержательны и как подсистемы общей системы вины, видовые категории  по отношению к родовому понятию  и категории - вина. Две формы вины и четыре вида включают - умысел прямой и косвенный, легкомыслие и небрежность (см. подробнее гл. "Субъективная сторона преступления"). Виновным в преступлении признается лицо, совершившее  деяние умышленно или по неосторожности, сказано в ч. 1 ст. 24 УК. 

Как ранее отмечалось, принцип вины гласит, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно  опасные последствия, в отношении  которых установлена его вина" (ч. 1 ст. 5 УК). Объективное вменение, т.е. вменение в ответственность  невиновно причиненного вреда, как  бы тяжел он ни был, не допускается (ч. 2 ст. 5 УК). 

Невиновное причинение вреда считается случаем или  казусом. УК 1996 г. вводит новую главу 5 - "Вина", а в ней четко  регламентирует ненаказуемость невиновно  причиненного ущерба. В ст. 28, неизвестной  прежде действовавшему УК 1960 г., предусмотрены  четыре разновидности казусов или  случаев, когда лицо: 1) не осознавало и по обстоятельствам дела не могло  осознавать общественной опасности  своих действий (бездействия); 2) не предвидело возможности наступления общественно  опасных последствий и по обстоятельствам  дела не должно было их предвидеть; 3) лицо не предвидело возможности наступления  общественно опасных последствий  и не могло их предвидеть; 4) предвидело возможность наступления общественно  опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло их предотвратить  в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных  условий или нервно-психическим  перегрузкам. 

Слово "вина" употребляется  в российском законодательстве и  в обыденной речи неоднозначно. В  словарях энциклопедических, этимологических, современного русского языка вина толкуется  по меньшей мере по-разному. Уголовно-правовое значение, при котором вина и виновность синонимы, и являет собой родовое  понятие умысла и неосторожности. Используемый уголовно-процессуальным законодательством термин "виновность" означает наличие в деянии лица состава  преступления. На таком понимании  виновности покоится принцип презумпции невиновности. Часть 1 ст. 49 Конституции  РФ гласит: "Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным  законом порядке и установлена  вступившим в законную силу приговором суда". В данном случае вина понимается как констатация совершения преступления, наличия в действиях лица не только его вины, но и всего состава  преступления в целом. Аналогичное  положение с вердиктом присяжных: "Да, виновен", что равносильно "Да, преступен, совершил преступление", "Нет, не виновен", т.е. "Не преступен, не совершил преступление". 

Полисемичность слова "вина" привела в 50-х гг. к  бурной дискуссии на страницах юридических  журналов и в научной литературе, а также на научно-практических конференциях. Одни диспутанты связывали вину исключительно  с родовым понятием умысла и неосторожности. Другие понимали ее в смысле виновности (виноватости) в совершении преступления. Третьи полагали виновность основанием индивидуализации наказания. Наконец, четвертые трактовали вину как общее  основание уголовной ответственности. Выступление профессора из Грузии Т.В. Церетели могло бы положить конец  спорам, если бы в пылу полемики обратили на него должное внимание. Она высказала  искреннее недоумение по поводу предмета дебатов. В грузинском языке нет  слова "виновен", и вина употребляется  только в уголовно-правовом понимании. Вместо русского слова "виновность" грузинские коллеги и законодатель говорят "преступен", "совершил преступление", "наличествует состав преступления". 

Дискуссия о вине оказалась столь горячей и  упорной, с обоюдными обвинениями  оппонентов во всех грехах вплоть до политических, что она удостоилась оценки главного идеолога партии Поскребышева на XIX съезде КПСС: юристы, де, так запутали вопрос о вине, что теперь "без вина в вине не разобраться". 

Во избежание подобных недоразумений и по существу новый  УК употребляет термины "вина" и "виновность" как синонимы, означающие только психическое отношение лица к содеянному в виде умысла либо неосторожности. 

Как соотносятся  вина, мотив и цель, будучи элементами субъективной стороны преступления, с мотивацией и целеполаганием всякого  деяния вменяемого лица, достигшего 16- (в ряде составов - 14-) летнего возраста? Ранее отмечалось, что свобода  выбора поведения (свобода воли) предполагает мотивированность и целеполагание  действия (бездействия). К чему же относятся  мотив и цель: к субъективной стороне  либо входят в содержание деяния? 

В системе "состав преступления" (см. гл. "Состав преступления") мотив и цель включены в субъективную сторону состава. Мотив преступления - это общественно опасное побуждение к совершению деяния. Цель - субъективное представление о результате совершаемого действия (бездействия) и причиненного им последствия. По содержанию она также  общественно опасна. Вина, мотив  и цель выступают детерминантой  деяния. Мотивы и цели достигают  свойства общественно опасных после  принятия лицом решения по свободному выбору совершить преступление Следовательно, мотивы и цели, которые порождают  общественно опасное действие (бездействие) и их общественно опасные последствия, входят в структуру поведения  и как мотивы и цели добровольности, свободы выбора (свободы воли) между  преступным и непреступным вариантами поведения. Общественно опасные  мотивы и цели являются элементами субъективной стороны преступления. 

Уместно заметить, что  уже Ветхий Завет (XIV в. до н.э.) говорил  об умышленных и неумышленных преступлениях, чаще применительно к преступлениям  против жизни и здоровья. Различным  было и отношение к преступникам умышленным и неосторожным ("неумышленным", "ненамеренным"). Для неумышленных преступников предписывалось выделение  специальных городов, где они  могли бы скрыться от мести потерпевших. Преследование лиц в таких "спецгородках" не допускалось (похоже на российские колонии - поселения). Так, в Книге  Чисел установлено: "Выберите себе города, которые были бы у вас  городами для убежища, куда мог бы убежать убийца, убивший человека неумышленно"