Принцип презумпции невиновности в уголовном процессе

                            Нельзя оставить без внимания допрос обвиняемого, ведь в соответствии с п.6 ч.4 ст.47 УПК РФ обвиняемый в праве давать показания, но это не является его обязанностью. Следовательно, никто не имеет права принуждать обвиняемого к даче показаний. Именно принцип презумпции невиновности должен определять поведение субъектов судопроизводства при допросе обвиняемого. В этом плане следует отметить, что в уголовно-поцессуальном праве имеется концепция конфликтных ситуаций при производстве данного следственного действия. Это положение подверг критике М.С. Строгович, отметивший, что признание Обвиняемым своей вины- это обычное, рядовое доказательство[1]. Более того, сам по себе факт признания вины процессуального значения не имеет, если он не подкреплен другими доказательствами, так как вывод следователя, выраженный в заключительном акте предварительного следствия, должен базироваться на фактических данных, источниками которых являются не только показания обвиняемого. С этой позиции нельзя признать законной довольно распространенную практику приведения в качестве доказательств показаний, зафиксированных в протоколах допроса лица вначале в качестве подозреваемого, затем- обвиняемого, воспроизведения обстановки и обстоятельств события с целью поверки показаний обвиняемого, аудио-, видеозаписей этих показаний как нескольких доказательств, изобличающих гражданина, поскольку источник у них один- показания лица, в отношении которого ведется уголовное дело.

                            Кроме того, по мнению Л.М. Карнеевой, конфликтная ситуация может возникать и при даче обвиняемым показаний, соответствующих действительности, но оцениваемых следователем в данный момент как ложные[2]. Существует мнение, что причиной возникновения конфликтных ситуаций при допросе обвиняемого является чрезмерная правовая регламентация порядка производства допроса. Так, в соответствии с ч.2 ст. 173 УПК РФ, определяющей порядок этого действия, следователь вначале допроса выясняет у обвиняемого, признает ли он себя виновным, желает ли дать показания по существу предъявленного обвинения и на каком языке. На практике как раз этот момент и является наиболее сложным, так как в действительности конфликтная ситуация возникает именно из-за  прямолинейности постановленного вопроса. В данном случае обвиняемый фактически должен подводить итог своему объяснению по предъявленному обвинению, еще его и не начав. Для устранения данной проблемной ситуации необходимо переформулировать положения УПК РФ в данном вопросе. Примерно это выглядело бы следующим образом: «В начале допроса следователь предлагает обвиняемому дать показания по существу обвинения. Следователь выслушивает показания обвиняемого и, в случае необходимости, задает ему вопросы. И в завершении допроса следователь выясняет у обвиняемого, признает ли он себя виновным или нет».

                            С позиций принципа презумпции невиновности недопустимым является такое тактическое построение допроса, которое вынуждает обвиняемого косвенно подтверждать свою виновность. Так, следует признать недопустимым тактический прием, который заключается в постановке следователем вопросов, ответы на которые в любом случае изобличают лицо в совершении преступления. К таким вопросам можно отнести, например, следующий: «Где вы находились вчера в 21.00 после совершения кражи?» Ответ обвиняемого на первую часть вопроса может быть истолкован следователем в качестве признания им факта совершения преступления, что впоследствии будет использовано в качестве оснований для принятия решений. Правильным следует признать разделение данного вопроса на два независимых, об отношении обвиняемого к деянию, которое ему вменяется, и его местонахождение в определенное время[1].

                            Таким образом, позитивная реализация принципа презумпции невиновности в процессуальных решениях следователя обеспечивается при соблюдении следующих правил:

1.                  Привлечение лица в качестве обвиняемого следует связывать с предоставлением ему соответствующего процессуального статуса. Данное решение нельзя отождествлять с привлечением к уголовной ответственности, которая наступает после вступления в законную силу обвинительного приговора суда.

2.                  Принимая решение о привлечении лица к участию в уголовном процессе в качестве обвиняемого, следователь должен быть уверен в его виновности, однако достоверность этого вывода будет установлена только в момент вступления в законную силу приговора суда. Запрещается привлекать лицо в качестве обвиняемого, исходя из соображений следственной тактики.

3.                  При ознакомлении лица с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого ему следует сообщить о доказательствах, положенных в основу решения, вручить копию соответствующего постановления.

4.                  Недопустимо тактическое построение допроса, при котором обвиняемый вынужден косвенно подтвердить свою виновность.

3. Значение принципа презумпции невиновности при рассмотрении и разрешении уголовных дел в суде.

Рассматривая данный вопрос необходимо обратить внимание на проблему взаимоотношения презумпции невиновности с возможным отказом суда постановить оправдательный приговор при недоказанной вине обвиняемого. Речь идет об обязанности суда принять при определенных условиях процессуальное решение о направлении дела со стадии судебного разбирательства на дополнительное расследование. В самом деле, неполнота предварительного следствия как основание для возвращения дела при ее невосполнимости в суде синонимически эквивалентна неисчерпаемости всех возможностей в собирании дополнительных доказательств, так как неполнота означает неисчерпанность, а неисчерпанность доказательств при необходимости в них означает их неполноту. Оправдание обвиняемого при недоказанной его вине требует обоснования, т.е. доказательства, исчерпанности всех источников доказательств. Поэтому реализация судом такого требования есть судебное доказательство невозможности и сейчас, и в будущем установить вину обвиняемого, поскольку по логике суда, он суд, доказал невозможность получения и в будущем новой доказательственной информации. Установленная судом недоказуемость вины есть доказательство невиновности: обвиняемый не может быть виновным при недоказуемости вины. Процессуальные принципы следуют закону исключенного третьего в классической логике: тот, кто не является, невиновен. Следовательно, при такой норме закона суд имеет право оправдать обвиняемого при наличии события и состава преступления только в том случае, если докажет его невиновность. Это «криминальное» по отношению к презумпции невиновности условие соответствует точному определению презумпции виновности[1].

Причины несовместимости этих принципов требуют пояснений. Вопрос о взаимоотношении рассматриваемых двух презумпций не совсем тривиален. Казалось бы, отрицание презумпции невиновности должно при всех условиях повлечь презумпцию виновности и наоборот. Но в действительности дело обстоит иначе. Во-первых, если в презумпциях не учитывать процессуальный период до принятия решения о виновности, то при частном, но осмысленном условии: считать доказательством невиновности отсутствие доказательства вины и наоборот, — обе презумпции оказываются эквивалентными высказываниями. Во-вторых, если учитывать этот период, то отрицание презумпции невиновности не эквивалентно презумпции виновности (и наоборот), и эти презумпции также не эквивалентны. Следовательно, необходимость отбрасывания презумпции виновности нельзя логически вывести как следствие из презумпции невиновности.

Поэтому отрицание презумпции виновности, не являясь результатом логического вывода, есть логико-правовая установка, правовая доктрина, исключающая абсолютность условия доказательства невиновности для оправдания обвиняемого. То, что презумпция виновности есть ложное высказывание,– это правовой постулат. Принципиально различные основания принятия решений о виновности и составляют существо конфликта презумпций невиновности и виновности[1].

Исследуем смысл отказа суда постановить оправдательный приговор при обнаружении недопустимых доказательств. С точки зрения «технологии» судебного разбирательства дела процессуально ущербные доказательства не являются корректными доказательствами ни обвиняющих, ни оправдывающих обстоятельств. Эта ситуация, если оставшиеся допустимые доказательства не могут повлечь обвинительного приговора, эквивалентна неполноте предварительного следствия, которая не может быть восполнена судом. Ситуация полностью повторяет условия, с которых было начато рассмотрение вопроса о взаимоотношении презумпции невиновности с возвратами уголовных дел обвинителю при недоказанности вины неполноте предварительного следствия. Поэтому возвраты дел на доследование и в этом случае по той же логике рассуждений конфликтуют с презумпцией невиновности.

Особо выделяются условия возврата дела на доследование по мотивам наличия оснований предъявления обвиняемому более тяжкого обвинения или же оснований для привлечения к уголовной ответственности других лиц при невозможности выделить дело против них в отдельное производство без участия обвиняемого. Если такое решение о возврате дела на доследование суд принимает при установленной вине обвиняемого, то в этом акте нет никакого посягательства на презумпцию невиновности, поскольку при установленной вине она не определяет никаких процессуальных последствий для обвиняемого, ее действие заканчивается при установленной судом вине. Если же такое решение суда выражает лишь судебное подозрение виновности, то оно конфликтует с презумпцией виновности. В действующем законодательстве в качестве условия такого решения суда является наличие для него «оснований» т.е. условие доказательства вины не ставится. Налицо отрицание презумпции невиновности. Надлежащее разрешение этого сложного вопроса может потребовать нового типа обвинительного приговора без назначения наказания с отправлением дела на доследование, а также решения вопроса о преюдициальности приговора в части установления вины.

Подводя итог рассмотрению этого вопроса, можно сказать, что отказ суда постановить оправдательный приговор при отсутствии доказательства вины означает отказ от презумпции невиновности. Суд, призванный Конституцией решать вопрос о виновности, не должен уходить от своей конституционной обязанности и помогать предварительному следствию. Такое требование вполне реалистично в развитом государстве с сильной юстицией всех уровней. Но состояние отечественной юстиции, видимо, не дает сегодня оснований для радикальных решений. Есть и чисто психологические причины возражений против категорически сделанного вывода. Нелегко принять мысль, что наше законодательство в течение многих десятилетий отрицало принцип презумпции невиновности как общую правовую доктрину[1].

В завершении необходимо обратиться к вопросу о пределах действия презумпции невиновности. В настоящее время обвинительный приговор первой судебной инстанции при его обжаловании или опротестовании не прекращает действия презумпции невиновности, и ее действие заканчивается в вышестоящей инстанции определением суда, оставляющим приговор без изменений или лишь изменяющим содержание обвинительного приговора. Последний должен войти в законную силу-это условие прекращения действия сегодняшней формулы презумпции невиновности, считающей вступление приговора в законную силу как бы окончанием процесса доказывания вины, ставящим точку в вопросе о виновности перед исполнением приговора. Но следует ли отождествлять прекращение действия презумпции невиновности с началом правоисполнения по отбыванию наказания осужденным? Необходимо обратить внимание на особенности такой правовой парадигмы. Во-первых, начало отбывания наказания осужденным еще не означает принципиально полного разрешения вопроса о его вине: возможны пересмотры вступивших в законную силу приговоров в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам. Попытка связать окончание действия презумпции невиновности с моментом максимально точного решения вопроса о вине нереалистична. Во-вторых, возможность пересмотра оправдательных приговоров, не посягающая , естественно, на презумпцию невиновности, дополнительно характеризует доказательственное право как не позволяющее однозначно определить точку принятия решения об «окончательно» доказанной вине. В-третьих, такое понимание периода действия презумпции невиновности фактически ставит суд первой инстанции в положение органа несудебного, не разрешающего вопроса о виновности в случае дальнейшего обжалования или опротестования приговора. Дело не в процессуальных последствиях такого приговора, а в необоснованном придании приговору суда первой инстанции значения лишь судебного «обвинительного заключения», которое будет рассматриваться «настоящим судом» – вышестоящей инстанцией. Действительно, если при обжалуемом обвинительном приговоре в силу сегодняшней формулы презумпции невиновности сохраняется невиновность обвиняемого, то суд первой инстанции не доказал вину, хотя и постановил обвинительный приговор. Следовательно, такая формула презумпции невиновности в совокупности с другими процессуальными нормами влечет «красивый» логический парадокс[1].

Принятая норма об исполнении обжалуемого обвинительного приговора только в случае его проверки, давно существующая в уголовной юстиции, неточно сопоставлена с презумпцией невиновности. Российская юстиция прошлого века следовала этой норме, хотя и не владела понятием презумпции невиновности. Тем не менее следует обратить внимание на важную особенность ее неточной формулы. В ней впервые (в отличие от абстрактной предшествующей формулы) фигурирует «суд». Это важный шаг в развитии презумпции невиновности. Без использования ссылки на суд презумпция невиновности осталась бы чисто этической доктриной, не определяющей реального процессуального смысла ее применения. Пределом действия презумпции невиновности, следовательно, надо считать момент постановления обвинительного приговора. Этот вывод не создает обвиняемому никаких дополнительных тягот, но исключает парадоксы в процессуальной системе.

К рассмотренному кругу вопросов примыкает еще один: не является ли отложение судебного разбирательства в связи с необходимостью истребованием новых доказательств формой замаскированного отрицания презумпции невиновности? Такой вывод сделать нельзя. Презумпция невиновности не определяет «технологии» работы суда в оценке и собирании доказательств, но определяет лишь ее итог при недоказанности вины. Отложение разбирательства на короткий срок не является процессуальным решением о возврате дела обвинителю на доследование при неполноте доказательств, прекращающим судебное разбирательство.

                   Итак, презумпция невиновности, во-первых, должна требовать ограничения законом периода обвинения, во-вторых, должна указывать на альтернативный характер вывода суда о виновности(невиновности) обвиняемого и, в-третьих, не должна связывать этот вывод с вступлением приговора в законную силу. Способы построения формулы презумпции невиновности могут различаться по характеру содержащегося в ней утверждения- либо с упором на критерий виновности, либо только с критерием невиновности[1].

                 Главное содержание презумпции невиновности- процессуальное ограничение правоприменителя; ее этические аспекты должны иметь подчиненный характер. Конечно, презумпция невиновности не является нормой прямого действия, работают ее следствия. К ним относятся: бремя обвинения доказывать вину; право обвиняемого на пассивность в процессе уголовно-процессуального доказывания, отсутствие его обязанности оправдываться; принятие решения о виновности только судом; альтернативность судебного вывода о виновности; ограниченность периода обвинения; защищенность обвиняемого перед судом при отсутствии судебного доказательства вины; от прямого применения определения «виновный».