Человек и община: миф как отрицание индивидуальности и свободы

Содержание 

ВВЕДЕНИЕ

1 Миф  как форма культуры

1.1 Мистическая сопричастность как основное отношение мифа

1.2 Человек и община: миф как отрицание индивидуальности и свободы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ 

     Целью данной контрольной работы является изучение и анализ мифа как некой формы культуры, его толкование и содержание, и его влияние на человеческое сообщество.

     С мифами и легендами древних народов  мы знакомы со школьной скамьи. Каждый ребенок с удовольствием перечитывает эти древние сказки, повествующие о жизни богов, чудесных приключениях героев, происхождении неба и земли, солнца и звезд, зверей и птиц, лесов и гор, рек и морей и, наконец, самого человека. Для ныне живущих людей мифы действительно представляются сказками, и мы даже не задумываемся над тем, что много тысячелетий назад их создатели верили в абсолютную истинность и реальность этих событий.

     Миф – форма культуры, обнаруживающие в ходе истории глубинную взаимосвязь. Стремление людей обрести финальную осмысленность своего существования, рационализируя непостижимое, ведет к постоянному воспроизводству в культуре мифа и религии. Религия как таковая предполагает наличие определенного мировоззрения и мироощущения, центрированных на вере в непостижимое, божеств, источник существующего. На этой основе возникают специфичные для нее отношения, стереотипы действия, культовая практика и организации. Религиозные взгляд на мир и сопутствующий ему тип мироощущения первоначально складываются в границах мифологического сознания. Разные типы религии сопровождаются несхожими между собой мифологическими системами. Одновременно существует и тенденция обособления мифа от религии, ибо он обладает имманентной логикой саморазвертывания, которая не обязательно обращена на последнюю реальность – непостижимый абсолют. Сообразно с логикой мифа можно препарировать социокультурные явления или же созидать идеальные конструкции средствами художественной фантазии.

     Актуальность  данной темы обусловлена определенным теоретическим интересом к мировоззрениям мифа и религии, их взаимосвязи и влиянии друг на друга.

     Исследование  данной работы предопределило ряд задач:

     - определить основы и сущность мифа и религии;

     - проанализировать отношение (взгляды) известных великих мыслителей (психологов, философов, литераторов и др.) к данным формам культуры;

     - дать оценку роли мифа и  религии в жизни человека.

     В качестве теоретической базы были использованы работы Мироновой, Радугина, Лосевой И.Н. и других авторов. Данные работы позволили дать более качественную оценку в области изучения мифов и религий и их взаимодействия.

      1 Миф как форма культуры 

     В обыденном сознании слово «миф»  ассоциируется с рассказами (почти  что сказками) о богах и героях. При этом предполагается, что миф  принадлежит далекому, навсегда покинутому нами прошлому. Однако ни то, ни другое – неверно. Во-первых, миф не есть рассказ или повествование, миф есть форма культуры, способ человеческого бытия. Отождествить миф с изложенным кем-то мифологическим сюжетом – это то же самое, что спутать страстную любовь с ее описанием, данным к тому же посторонним и бесстрастным наблюдателем. А во-вторых, миф есть не только исторически первая форма культуры. В некотором смысле миф вечен, ибо мифологическое измерение присутствует в каждой культуре, а мифологические образы и переживания укоренены в бессознательных основах человеческой души. Поэтому современное изучение мифа продиктовано не только интересами чистого разума, но и жгучей потребностью человека разобраться в смысловых основах собственного бытия.

     Исследование  мифа как формы культуры и измерения человеческой души занимает важное место в культурологии. Основополагающий вклад в понимание мифа внесли Г. В. Ф. Гегель, 3. Фрейд, К.Г. Юнг, Дж. Дж. Фрэзер, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, проблемами мифа много занимался выдающийся русский философ А.Ф. Лосев. Идеи этих авторов и положены в основу данного изложения. 

     1.1 Мистическая сопричастность как  основное отношение мифа 

     Можно просто зафиксировать тот факт, что  миф стоит в начале человеческой истории, но гораздо плодотворнее будет объяснить этот факт, исходя из основных смысловых потребностей человека, без которых немыслимо его существование. К числу таких потребностей относится стремление к переживанию своего смыслового единства с миром.

     Есть  два крайних полюса, два ценностных отношения к миру как к «чужому» и как к «своему»¹. Современный человек уже не боится «чужого», объективного, внечеловеческого, он научился покорять его. Поэтому ощущение внутреннего родства с миром сегодня воспринимается как одно лишь из возможных отношений к бытию. Но для первобытного человека это отношение было единственно возможным. Иное мироощущение повергло бы первобытного человека в состояние непреходящей тоски и отчаяния перед противостоящими ему бездушными и всемогущими силами.

     Способом выживания первобытного человека стало чувство его породненности с грозными природными стихиями. Он чувствовал их родственными себе, одушевленными существами, которых можно как-то умилостивить, заговорить, а иногда даже напугать. Об этом блестяще писал Фрейд: «Самым первым шагом достигается уже очень многое. И этот первый шаг – очеловечивание природы. С безличными силами и судьбой не вступишь в контакт, они остаются вечно чужды нам. Но... если повсюду в природе тебя окружают существа, известные тебе из опыта твоего собственного общества, то ты облегченно вздыхаешь, чувствуешь себя как дома среди жути, можешь психически обрабатывать свой безрассудный страх. ...А может быть, ты даже и не беззащитен, ведь почему бы не ввести в действие против... сил внешней природы те же средства, к которым мы прибегаем в своем обществе; почему бы не попытаться заклясть их, умилостивить, подкупить...»². Такое мироощущение и составляет первооснову мифа.

     Чувство одушевленности природы не есть исключительное достояние мифологической эпохи. И современный человек вкладывает в природу свои смыслы, свои переживания.

     Однако  современный человек разделяет  природные и смысловые (ассоциативные) характеристики вещей, тогда как в мифе они отождествлены безо всякой возможности различения. Собственно говоря, слово «отождествление» здесь не совсем уместно, ибо в мифе смысловые свойства изначально воспринимаются как природные, а ассоциативные связи между явлениями – как причинно-следственные. Мистическая сопричастность есть основное отношение мифологического мира; мистическая сопричастность – это ассоциативно психологическая, смысловая связь, воспринимаемая и переживаемая как способ реальной взаимной обусловленности вещей и явлений.

     Но  там, где господствуют мистические  связи, нет вещей и животных в нашем понимании. «Для первобытного сознания, – подчеркивает Леви-Брюль, – нет чисто физического факта в том смысле, какой мы придаем этому слову». Миф есть царство всеобщего оборотничества: вещь не только вещь, но одновременно и одушевленное существо; животное – и животное (добыча) и священный дух; солнце – это и тот огненный шар, который мы каждый день видим на небе, но одновременно это и грозный бог, дающий и плодородие и засуху. Для первобытного человека эти представления есть нечто изначальное, а вовсе не результат соединения (ассоциации) двух образов.

     Отсюда  можно сформулировать определение  мифа: миф это способ человеческого  бытия и мироощущения, целиком  основанный на смысловом породнении человека с миром; человек здесь воспринимает психологические смыслы в качестве изначальных свойств вещей и рассматривает и переживает явления природы как одушевленные существа.

     Иными словами, миф есть не что иное, как  проекция человеческой души вовне, в космическое целое. Слово «космос» здесь используется не в том значении, какое оно приобрело в наши дни. Космос это древний образ мироздания, в котором человек не «царь природы» (это понимание возникает лишь в христианскую эпоху), а всего лишь ее часть. И чтобы выжить в этом мифологическом космосе, человек должен найти себе могучих покровителей среди населяющих его существ. Эти покровители становятся его богами, которым он приносит жертвы и перед которыми испытывает одновременно и страх и надежду. Ясно, что в роли таких богов оказываются наиболее значимые для конкретного племени силы и явления природы, одушевленные мифологическим воображением.

     У каждого племени возникают свои боги, свои почитаемые мифологические существа. Отсюда пошел возникший  уже в христианскую эпоху термин «язычество»: в отличие от духовного универсализма христианской Европы, в древности каждому особому языку (племени) соответствует своя система верований. Языческие боги носят самый разнообразный характер, но сами верования и мифы достаточно типичны по своей внутренней структуре и способу взаимодействия природы и человека.

     Другим  характерным для мифа верованием является фетишизм. Фетишизм есть обожествление особого предмета, который воспринимается как носитель демонических сил и который мистически связан с судьбой данного племени. Предмет, к которому относятся подобным образом, и есть фетиш.

     Конечно, можно оценивать миф, сравнивая  его с современной системой знаний, однако это увело бы нас далеко в сторону от его действительного назначения. Миф и не призван давать объективную картину мира, он призван придавать миру смысл, и это свое предназначение успешно выполняет. Так, индейцы пуэбло верят, что они – дети Солнца-Отца, и эта вера открывает в их жизни перспективу..., выходящую далеко за пределы их ограниченного существования. Это... позволяет им жить полноценной (смысловой) жизнью. И в то же время надо помнить, что эта смысловая полнота достигалась при полном отрицании самостоятельного достоинства человека.

     Человек видел в себе лишь продолжение  жизни природы и готов был обрекать на смерть тех, кто уже не мог воплощать в себе расцвет обожествляемых природных сил. Это особенно ярко проявляется в описанной Дж. Дж. Фрэзером типичной судьбе царей-жрецов примитивных сообществ. Царь-жрец – это особый человек, который воплощал в себе мистическую связь коллектива с обожествленной жизнью природы. Но мистическая связь – это двустороннее отношение, и, по поверью, нормальная жизнь природы сама зависела от физической крепости царя-жреца. Его одряхление и смерть грозят обществу немыслимыми бедами. Поэтому существует единственный способ предотвратить эту опасность. При появлении первых признаков упадка сил богочеловека следует предать смерти. Убивая человекобога в расцвете сил и передавая его дух могучему преемнику, первобытный человек предупреждал все опасности. Конечно, это относится, прежде всего, к самым ранним стадиям развития мифа, но отголоски подобного отношения к человеческой жизни сохраняются и на более поздних этапах языческой культуры. [6;108] 

1.2 Человек и община: миф как отрицание индивидуальности и свободы 

     В мифе человек магически овладевал миром, но не следует думать, будто это приносило ему свободу. Ведь магическая связь сама делает своим пленником того, кто к ней обращается. В мифе и магии человек выступает не как самоценное существо, а как часть целого, вписанная в его незыблемый порядок. Даже в глазах своих последователей магия не всесильна, ибо она основана на мистических связях мирового целого, космоса, в котором Судьба одинаково всесильна и над людьми и над богами. «...Нет сильнее силы, чем всевластный рок», «Умение любое – пред судьбой ничто. (...) И Зевс от предрешенной не уйдет судьбы» – говорит миф устами величайшего бунтаря древности – Прометея. Но древний человек и не стремился к свободе. Миф и магия выражают стремление не к свободе, а к выживанию, но выживание здесь осуществляется за счет подавления любых проявлений свободы.

     Как уже отмечалось ранее, надо различать, во-первых, свободу как неотъемлемый духовный потенциал человека и, во-вторых, осознание и осознанную социальную реализацию свободы. Миф есть исторически первое и потому очень ограниченное осуществление творческого человеческого духа, когда этот дух еще не развит и не готов совладать с собственной свободой.

     И даже в более позднюю эпоху, когда  человек уже вышел из первобытного состояния и стал понемногу овладевать силами своей души, он воспринимал свой самоконтроль как результат помощи богов мудрости – против богов гнева и ярости.

     В этих условиях психическая жизнь  первобытного человека могла быть упорядочена  лишь с помощью магических обрядов и ритуалов, программирующих его бессознательное и направляющих течение душевной жизни по социально приемлемому пути. Власть нравственного закона и его запреты первоначально были магической властью. Мифологические ритуалы сплачивали общину и образовывали магический мост, оживляющий в душах связь между миром обыденного и миром священного. Социальные правила и запреты, освященные именем богов, внедрялись не только в сознание, но и в бессознательные глубины души.

     Выше  мы охарактеризовали миф как способ смысловой консолидации человека с природой. Но точно так же миф есть способ смысловой консолидации индивида с общиной, которая воспринималась как часть обожествленной природы. Каждый человек целиком отождествлял себя с обществом, порядок которого был не менее священен, чем порядок природы. Миф упорядочивал человеческую жизнь, но делал это за счет тотального подчинения человека коллективу. Не было отдельного «Я» – каждый воспринимал себя как частицу общего «Мы», – только так можно было обеспечить сплоченность примитивного коллектива в условиях негарантированного выживания. Законы коллектива не были записаны на бумаге. Они были неотделимы от самой коллективной жизни, рассматриваемой как продолжение священного космического порядка. Внутри самого мифа его истина никогда не становится предметом для обсуждения, она просто принимается как священная данность, как выраженная в церемониях и ритуалах мистическая связь бытия.