Стилевая роль пародии в романе «Нортенгерское аббатство»

Поскольку К. Рив  не интересуется драматическими событиями  как таковыми, она дает их изложение через сон героя, являющийся как бы вещим и содержащим в себе основные элементу его будущей судьбы. В подчеркнутой заземленности героев есть известная преднамеренность. Значение готического романа не в том, чтобы использовать всю механику с галереями, подземными сводами, приведениями, но, прежде всего, в сближении читателя с действующими персонажами в понимании фантастического мира. Сближая чудесное и вероятное, Рив вслед за Уолполом, объясняет веру в чудесное определённым уровнем сознания, исторически-конкретным типом восприятия действительности, объясняя противоречивость человеческих чувств реакцией на определенные объекты и ситуации, вызывающие страх. В романе нет прямой речи, она органически вписана в повествовательную линию как пересказ содержания бесед героев. Морализаторско-дидактические тенденции несколько раздавили хрупкую оболочку “romance”, совершенно протопив развлекательность, лишив героев возможности действовать согласно их собственным убеждениям.

Непревзойденной мастерицей готических ужасов и тайн была Анна Рэдклифф. Для Вальтера Скотта, посвятившего Рэдклифф целую главу в своих «Жизнеописаниях романистов», эта «могущественная волшебница» была первым истинным поэтом в истории домашнего жанра. Сильное влияние Рэдклифф оказала на Д. Китоа, С. Т. Кольриджа, Д. Г. Байрона, на сестер Ш. и Э. Бронте и Ч. Диккенса. Ближе всего ее творчество к сентиментальной литературе С. Ричардсона, Ж. – Ж. Руссо, А. Прево. Из всех пписательниц переходного времени Рэдклифф, пожалуй, больше всех других размышляла над творческой лабораторией художника, интересовалась эстетическими теориями (Берк, Эйкенсайд), глубже занималась психологией чувства. Что же в поэтике Рэдклифф позволяет отвести ей почетное место в прозе английского предромантизма? Поэтика «готических романов» Рэдклифф существенно отличается и от предшественника Уолпола и от М. Г. Льюиса и романов немецкой школы, с характерным нагромождением жуткого, сверхъестественного, болезнетворного. Писательница пользуется более тонкими приемами. Отличительная черта ее творческой манеры – создание эффекта напряженности, ожидания, предчувствия ужасного. Настроение романов Рэдклифф определяет поэтическая атмосфера таинственности, уединения, обострения чувствительности.

Ее добродетельные юные героини попадают в лапы демонических злодеев вроде кондотьера Монтони («Удольфские тайны») или монаха Скедони («Итальянец»), которые стремятся их погубить, разлучив предварительно с возлюбленными. Злоключения героев овеяны тайной, они сталкиваются с таинственными потусторонними явлениями и сами несут в себе некую тайну — личности, происхождения и т. д., которая выясняется к концу повествования и нередко связывает жертву и преследователя. В книгах Рэдклифф наличествует обязательный «готический» набор — замки, руины, подземелья и т. д., однако «готического» эффекта она добивается пространными, импрессионистическими по сути описаниями ландшафтов и природных явлений, а также пребывающих с ними в таинственной гармонии и, как правило, отмеченных смутной тревогой и предощущением чего-то зловещего. «Ее романы исполнены неотразимого и пагубного очарования…, под ее пером жизнь души и материальное окружение персонажей окрашиваются в тени вечерних сумерек», — писал Мэтьюрин.

По обилию ужасов «Монах» Мэтью Грегори Льюиса (1775—1818), безусловно, занимает среди готических романов первое место — недаром за его автором у современников прочно закрепилось прозвище Монах Льюис. В романе три сюжетные линии: история совращения дьяволом и гибели настоятеля капуцинского монастыря Амбросио, истории прошедшей через тяжкие испытания, но торжествующей любви одного испанского гранда и трагически завершившейся любви другого. Место действия — монастыри, храмы, замки, подземелья, склепы, разбойничье логово, узилище инквизиции. Роман построен так, что абсолютно нельзя предсказать дальнейшего хода событий, читатель пытается вместе с автором вникнуть в сюжет, колорит эпохи, страны. В повествовании появляются сам Князь Тьмы и его присные, призрак Окровавленной Монахини, Вечный Жид. Отличительные особенности романа — изощренное раскрытие на письме вожделения и похоти и одержимость автора «эстетикой смерти». Льюиса неодолимо притягивают «гроба тайны роковые». Убийства, привидения, смерть мнимая и настоящая, усыпальницы, разложение мертвого тела — не эпизоды, но суть художественная ткань «Монаха». В живописании картин гниения, распада, кишения трупных червей рисунок Льюиса отмечен пластической наглядностью, предвосхищая поэтику европейских символистов с их эстетизацией безобразного. Схема «готического романа», его структура представлена здесь во всем блеске и даже расцвечена соответствующими красками.

Искушение дьяволом – не новая тема в предромантической  литературе; она проходит и через  весь XIX век, пошатнувший устои христианства. Доказавший его ограниченность. Влюбленный дьявол Казота, сродни Матильде Льюиса. Даже обличие и повадки у них одинаковы: та же соблазнительная внешность, вкрадчивость, мягкость, женственность, ласковость, предупредительность, как бы высвобождающие человека из-под власти повседневности, но зато концентрирующие его внимание на себе самом, как природном гармоническом существе, живущем по законам природы и прислушивающемся к внутреннему голосу плоти.

Льюис значительно  продвинулся по сравнению с А. Рэдклифф и Г. Уолполом по пути раскрытия  внутреннего облика персонажа, , усложнив его внесением социальных мотивировок. У Уолпола эти социальные мотивировки была лишь слегка намечены в реалиях быта, в местном колорите эпохи, в нравах средневековья. Здесь они выступают самостоятельно, определяя логику поведения, поступков, предельно драматизируя характер персонажа. 

Роман Мэри Шелли  «Франкенштейн» относится уже к  другому времени, отражает новую  ступень в развитии состоявшегося  романтизма, свидетельствует о наличии  сильного влияния немецкой готики. Созданный как романтическая импровизация, стимулированная духом соперничества, Д. Г. Байрона и М. Шелли, роман М. Шелли зафиксировал в художественной форме значительные успехи английской науки, естествознания, химии. эТо – иллюстрация зрелого романтического воображения, таящего не только великие  возможности, но и опасности, порой даже крайности.. Чудовище – творение человеческого гения, оказывается внешне отвратительным, но внутренне богатым, человечным, добрым. Ученый Франкенштейн боится своего изобретения и бежит от него, но чудовище постоянно напоминает ему об ответственности перед людьми, о существовании тесной связи между человеческим интеллектом и обществом, которому этот интеллект служит. Это – философское произведение, положившее начало современной научной фантастике, имеет в основе своей миф о Прометее. История эволюции человека от первобытного состояния в романе передана метафорой темноты – сознание рождается в монстре не сразу, а, возникнув, заставляет его, прежде всего, различать свет и темноту, отдельные предметы, открыть огонь, забытый врагами или путешественниками, а потом самому научиться добывать его. Здесь эволюция монстра – это эволюция романтического героя, его экзистенции, мировоззрения и толкования общественных отношений и связей.

Таким образом, готические тенденции пережили несколько этапов возрождения через сближение с детективом (Ле Фаню), сказкой (О. Уальд), бытовым романом (Пикок). Они утрачивали свою историческую принадлежность, становясь иногда универсальными приемами нагнетания то ужаса, то обострения чувствительности восприятия. Но, освобождаясь от временной обусловленности, они становились все более объектом пародирования, травестирования, от иронической интерпретации до сатирического осмеяния.

3. Джейн Остен: жизнь и творчество. Эстетические взгляды и художественные принципы

Джейн Остен (1775-1817) была современницей Энн Рэдклифф, но если романы Рэдклифф выражают дух  времени, дух эпохи, породившей романтизм, то творчество Остен – явление  уникальное: живя и работая в эпоху  предромантизма и романтизма, она не только не испытала на себе их влияния, но даже полемически противопоставляла им свое творчество. Однако биография этих писательниц со столь разными эстетическими устремлениями имеют много точек соприкосновения. Даже география их местожительства подчас совпадает. Рэдклифф жила в Бате до 1787 года, а примерно десятилетием спустя там поселяется семья Остен. И именно Бату суждено будет стать тем местом, описывая быт и нравы которого Остен создает пародию на «готический роман».

Обе писательницы держались в тени, избегая светских приемов и литературных знакомств, вели скромную жизнь частных лиц. Любопытно, что о внешнем облике Остен мы имеем почти столь же скудное представление, как и о внешности Рэдклифф: помимо весьма противоречивых свидетельств родственников и друзей, до нас дошло лишь одно бесспорное изображение – карандашный рисунок ее сестры Кассандры, сделанный, когда Джейн было двенадцать лет.

В Викторианскую  эпоху биография Остен была переписана в духе канонов времени. Этому  способствовал ее любимый брат Генри: он в юности был легкомысленным и веселым, много путешествовал и не был чужд разного рода приключений, но в зрелом возрасте стал очень религиозным и после смерти сестры издал ее биографию, где усиленно подчеркивал ее добрый нрав, смирение и набожность. Надо сказать, что романы рисуют совсем другой духовный облик его сестры: ее ирония, подчас злая и беспощадная, и то, что она избегает говорить о религии, - характеризуют ее как личность, воспитанную более свободным XVIII веком. Однако, биография, да еще написанная братом, возымела действие и Остен долго изображали как «скромную дочь сельского священника», для которой занятия литературой были не главным делом жизни, подчеркивали, что она нигде не бывала, не завела своей семьи, и круг ее знакомых был узок, а впечатления бедны и ограничены. Ее романы выглядели на этом фоне каким-то чудом. Надо сказать, что архив семьи Остен был долгое время закрыт, ничего не знали соотечественники о том, что она оставила неоконченные м неопубликованные произведения. Поэтому викторианская легенда об Остен была в ходу: даже романист Г.К. Честертон, очень любивший ее романы, писал, что что будто бы она писала их «между приготовлением пирогов и пудингов, заботами о саде и в ожидании нового чепчика от модистки».

Все это далеко от истины, которая была установлена  только в ХХ веке, открывшем архивы и переписку Остен.

Джейн Остен  родилась 16 декабря 1775 года в семье  настоятеля прихода в Стивентоне, в графстве Хэмпшир. Отец ее был не простым священником, а настоятелем прихода, под началом которого было много помощников. Ее семья в те годы была достаточно состоятельной. Родители пренадлежали к старинным дворянским фамилиям и имели обширный круг знакомств среди провинциального дворянства и духовенства. Будущая писательница училась, правда, недолго, в двух женских школах – в Коули /Оксфорд/ и в Эбби /Рединг/, но в целом получила домашнее образование. Культурная атмосфера ее семьи сыграла большую роль в формировании ее литературного вкуса и становлении таланта.

Отец будущей романистки окончил Оксфорд и был членом ученой корпорации колледжа св. Иоанна, а потом готовил в университет учеников, живших у него в доме. Человек обширной эрудиции и педагог, он уделял большое внимание образованию своих детей. Он умер рано, а мать, в отличие от него читала все романы дочери и делала о них ценные замечания – она была дочерью оксфордского профессор и женщиной достаточно образованной. Любимая сестра Остен, Кассандра, на протяжении жизни была ее самым близким другом, была посвящена в ее творческие планы, события ее личной жизни. О которых другие не знали. Перед смертью она, пережившая младшую сестру надолго, сожгла все ее письма, обращенные к ней. Братья Остен посвятили себя разным профессиям. Старший брат Джеймс Остен, закончил Оксфорд, где издавал журналы позже, после смерти отца унаследовал его приход. ЕЕ любимый брат Генри Остен переменил много профессий, стал банкиром, о его религиозных воззрениях было уже сказано. До этого он любил светскую жизнь и театр, жил с семьей в Лондоне и Остен останавливалась у него, приезжая в столицу и он сопровождал ее в театры. Младшие братья Френсис и Чарльз закончили военную академию, стали морскими офицерами дослужились до адмиралов, им обязана Остен знанием офицерского флота. Один из братьев, Эдвард, в детстве, с согласия родителей, был усыновлен семьей бездетных родственников Найтов. Он унаследовал имения в Хэмпшире и Кенте, много путешествовал и именно в его доме Остен почерпнула представления о жизни богатых поместий, подобных ее Мэнсфилд-Парку. У семьи были и французские связи: кузина Остен, Элиза де Фейид, вышла замуж за французского аристократа, казненного в Париже в якобинский террор. Позднее она стала женой брата Остен, Генри. Она привезла с собой из Франции библиотеку французских книг и увлечение модными тогда любительскими спектаклями. Поселившись в Лондоне, она давала музыкальные вечера, о которых писала в газетах, на них бывала Джейн Остен.

Все эти факты  известны много позже и не укладываются в викторианскую легенду об Остен. Семья Остенов была связана с оксфордскими традициями: дядей матери Остен был известный профессор Теофилус Ли, шутки которого цитировал в своих мемуарах Сэмюель Джонсон. Остен была воспитана в атмосфере духовных интересов, а не в заботах о пудингах и чепчиках, в семье ее всегда хватало слуг. Однако, и в своей семье и среде писательница соприкасалась с негативными явлениями, особенно после смерти отца, когда материальное положение вдовы и дочерей ухудшилось. Она была вынуждена подчиняться правилам поведения своего круга и не была полностью свободна. Ее литературные дела и другие обстоятельства оставались известны лишь в кругу семьи.

Современные биографы говорят о некоторых обстоятельствах  жизни Остен, которые остались неизвестны современникам. Эта версия особенно полно изложена в книге К. Пилгрим (1971). Биограф утверждает, что прообразом капитана Вентворта в романе «Убеждение» был брат поэта Клейкиста Джон Вордсворт, с котроым Джейн Остен была тайно обручена. Он родился в 1772 году и трагически погиб в 1805 году, когда его судно, капитаном которого он был, затонуло у Веймутской бухты. Погибло более двухсот человек и газеты начали компанию, пытаясь возложить вину на погибшего капитана. Его коллеги и семья доказали его невиновность на втором по счету суде в 1807 году, где Джон Вордсворт был посмертно оправдан. В письмах и воспоминаниях он предстает как человек незаурядный, с оригинальной речевой манерой, действительно похожей на манеру героя «Убеждения» Вентворта. Такая версия существует, но она не доказана, а переписка Остен за 1805-1807 годы полностью уничтожена.

Из этого  видно, что биография Остен была не столь проста, как это было принято считать в XIX веке. Она воспитывалась в образованной семье и с самого начала проявила склонность к литературной работе и выработала художественный вкус. Недаром она начала с пародий и написала цикл «Ювенилия», когда ей было всего 15-16 лет.

Юность и  зрелость Джейн Остен пришлись на беспокойные времена: шли Наполеоновские войны, Война за независимость в  Северной Америке, Англия была охвачена промышленным переворотом, по ней уже прокатились перве выступления луддитов, Ирландия была охвачена восстаниями.

Джейн Остен  состояла в оживленной переписке  с братьями, их женами, дальними родственниками, а некоторые из них были непосредственными  участниками исторических событий. Французская революция коренным образом изменила судьбу Элизы де Фрейд, братья Чарльз и Фрэнсис отправились на войну с Францией. В Вест-Индии умер жених Кассандры; в течение нескольких лет в семье Остенов воспитывался сын бывшего губернатора Индии Уоррена Гастингса.