США в системе международных отношений. Американская геостратегия XXI века

        Таким образом, надежды Китая на помощь США в деле возвращения Тайваня «в лоно родины» не оправдались. Сотрудничество же Соединенных Штатов с Тайванем еще больше усилило напряженность в Тайваньском проливе. Кроме того, в СССР начали возникать серьез­ные экономические и политические проблемы, что уменьшало суть американо-китайского «блокирова­ния». В связи с этим в Китае начался пересмотр основ его внешней политики.

         Налаживать отношения с Москвой Пекин начал еще при существовании Советского Союза, так как в тот период во внешнеполитической логике Китая снова стала работать стратегия отношений в «большом тре­угольнике» Вашингтон - Пекин - Москва. При этом если раньше Китай стремился «блокироваться» с США против СССР, то усиление американского влияния, ослабление и последующий распад Советского Союза заставили КНР пойти на российско-китайское сближе­ние. Фактически сразу после распада СССР Китай зая­вил о признании России и взял курс на сближение. Первые контакты осуществлялись по линии военно-промышленных связей, однако началось налаживание и торгово-экономических контактов.

         В дальнейшем российско-китайское сотрудничество в военно-техническом и военно-промышленном плане развивалось очень активно. Можно сказать, что если модернизация китайской промышленности шла за счет Запада, то модернизацию обороны для КНР во многом сделала Россия, на три четверти «по бартеру», покупая дешевые китайские изделия легкой и пищевой про­мышленности. Военное производство в Китае в основ­ном базируется на советских стандартах, т.к. было за­ложено еще в период советско-китайской дружбы. На­чало современной китайской военной модернизации было положено сразу после нормализации советско-китайских отношений в 1989 г. Некоторые образцы китайцы покупали у России в виде готовой техники, основной же их выигрыш был в передаче Китаю российских технологий производства[8]. Такая ситуация оказалась возможной ввиду того, что Китаю было бы слишком дорого переходить на другие стандарты про­изводства, а российское (советское) вооружение по соотношению «цена/качество» на данный момент для Китая является оптимальным. Кроме того, после собы­тий на площади Тяньаньмэнь в Пекине в 1989 г. (рас­стрел демонстрации) Европа и США ввели запрет на торговлю оружием с Китаем.

           Вместе с тем в российской общественно-полити­ческой мысли существует мнение, что, продавая самое современное военно-техническое вооружение Китаю и тем самым способствуя повышению боеготовности его вооруженных сил, Россия существенно укрепляет ар­мию, которая при определенных обстоятельствах в бо­лее отдаленном будущем может стать противником[9]. Однако не стоит забывать, что во многом именно китай­ские заказы помогли выжить российскому военно-промышленному комплексу в 90-е гг. XX в.

           Кроме того, стоит обратить вни­мание на военно-технологическое отставание китай­ских вооруженных сил, даже учитывая российские во­енные поставки. Так, в конце 80-х гг. XX в. на воору­жении НОАК состояли боевые системы первого и второго послевоенных поколений, т.е. техническое осна­щение китайской армии примерно соответствовало уровню, достигнутому развитыми странами к концу 1950-х гг. В 1990-е гг. Китай начал импорт российской военной техники третьего-четвертого послевоенных поколений, в тот период уже находящуюся на воору­жении наиболее развитых военных держав. Учитывая темпы военной модернизации, это означает, что к кон­цу первого десятилетия XXI в. у КНР будет авиация, соответствующая техническому облику американской и российской конца 80-х - начала 90-х гг. XX в. Здесь также следует учитывать, что в то время как Китай по­лучает исходные образцы третьего-четвертого поколе­ний, американская и российская стороны приступили к разработке и внедрению образцов пятого поколения, одновременно модернизируя старые образцы четверто­го поколения, создавая новые серии вооружений. Кро­ме того, Россия продает Китаю менее продвинутые модификации боевых систем.

         Таким образом, россий­ские поставки лишь уменьшают китайское отставание до одного поколения вооружений, но этого уже доста­точно, чтобы и США, и Россия сохранили свое военно-технологическое превосходство над Пекином.

          В этом контексте также интересна оценка группы независимых американских экспертов, данная в книге «Военный потенциал Китая», которая была написана под эгидой нью-йоркского Совета по международным отношениям. Среди прочих авторитетных экспертов и практиков в области китайской вооруженной пробле­матики соавторами этой книги стали бывший амери­канский министр обороны Г. Браун, бывший посол США в КНР адмирал Д. Прюэр. Так, в ней отмечается, что «Китай стремится преодолеть слабости своей тех­нологической базы с помощью закупок вооружений за рубежом, и роль ключевого донора для нее играет Рос­сия. Последняя ведет рациональную экспортную стра­тегию в отношении КНР. Не предоставляя ему «про­рывных» образцов оружия, она внимательно следит за тем, чтобы Пекин не сильно совершенствовал за ее счет собственную базу военного производства. Приме­ром может служить лицензированная сборка некоторо­го количества СУ-27 в КНР. Только 10% комплектую­щих этих истребителей производятся в КНР. Основная их масса, включая фюзеляжи, двигатели, бортовую электронику, производится в России»[10].

          В целом на всем протяжении после окончания «хо­лодной войны» США лидировали в поставках воору­жений на мировые рынки, но в 2001 г. в военно-техническом сотрудничестве с зарубежными странами Соединенные Штаты уступили лидерство России (при этом не стоит забывать, что даже при таком раскладе США поставляют оружие большему числу стран, чем любой другой поставщик). Среди прочих факторов такому значительному росту российской торговли воо­ружениями способствовало восстановленное военно-техническое сотрудничество с КНР. В 2003 г., по дан­ным СИПРИ, на США пришлось 24% мировых поста­вок основных видов обычных вооружений, в то время как доля России составила 38%. Несмотря на расшире­ние географии сотрудничества, основными покупате­лями российских вооружений остаются КНР и Индия. В 2003 г. на долю Китая приходилось 14% мирового импорта (97% из них приходилось на поставки из Рос­сии)[11]. При этом в Китай в 2001-2004 гг., согласно оценкам СИПРИ, направлялось 43% российского воен­ного экспорта.

         Если же более подробно обратиться к вопросу безо­пасности России в свете передачи вооружений и техно­логий Китаю, что здесь можно выделить следующие аспекты:

         -  В свете российско-китайского военно-технического сотрудничества соотношение между Россией и Китаем меняется лишь количественно, а не качественно (как и в американо-китайском соотношении).

         -  При этом если США сохраняют свое абсолютное технологическое превосходство над КНР независимо от российского экспорта вооружений, то в обычных силах Китай обладает абсолютным превосходством над Россией (имеется в виду, что совокупность демографи­ческих, географических, транспортных, экономиче­ских, психологических факторов, складывающихся в пользу Китая, сводит на нет его отставание от России в техническом уровне оснащенности армии). В связи с этим существует мнение, что если Китай и решит ата­ковать Дальний Восток или Сибирь, то будет уже без разницы, сделает он это с помощью вооружений 50-х или начала 90-х гг. XX в., т.к. это скажется только на разнице в скорости оккупации российских территорий, которая составит от нескольких суток до нескольких недель. Из этого делается вывод о том, что Китай мож­но сдержать только ядерными средствами.

         - Однако, учитывая структуру военного импорта Ки­тая, можно сделать вывод, что его военное строительство не направлено против России. Так, активная военная мо­дернизация НОАК ведется по линии ВВС и ВМС, что скорее означает, что военное планирование Пекина учи­тывает прежде всего Тайвань и острова в Южно-Китайском море. Если бы Китай рассчитывал напасть на российские территории, он бы закупал прежде всего воо­ружения для сухопутных войск и ударные самолеты.

         - Если же Россия и примкнет к эмбарго США на поставки современных технологий и вооружений в Ки­тай, как предлагается некоторыми американскими экс­пертами[12], это не заблокирует роста военного потен­циала КНР. В случае ухода России с китайского рынка вооружений она потеряет своего крупнейшего покупа­теля и 43% годовой экспортной выручки от этого вида деятельности, что может стать серьезной проблемой для военной промышленности страны и ее обороноспо­собности. А место России на этом рынке займут другие поставщики (Франция, Германия, Украина, Великобри­тания, Израиль), которые уже либо пытались проник­нуть на китайской рынок вооружений, либо уже со­трудничают с КНР (только в малых масштабах).

         - Поддерживая же военно-техническое сотрудни­чество с КНР, Россия может направлять вырученные деньги на модернизацию собственных ВС и НИОКР, что поможет укрепить конкурентоспособность страны, а следовательно, и ее обороноспособность.

          - При этом, развивая собственные военно-техни­ческие возможности, Россия может контролировать технический уровень НОАК (не продавать в Китай но­вейшие разработки, а использовать их для усиления обороноспособности собственной страны).

         - Однако самым важным аргументом в пользу рос­сийско-китайского военно-технического сотрудничест­ва, по мнению автора, является то, что в современных условиях глобализации мира конкуренция между госу­дарствами все больше и больше смещается из военной сферы в область борьбы за контроль над финансовыми потоками, информационными и управленческими ре­сурсами планеты. Все большее значение приобретает контроль за деятельностью международных валютно-финансовых институтов, за средствами массовой ин­формации (особенно электронными), а также связанной с их функционированием технической инфраструкту­рой (прежде всего космической). Также с процессом глобализации одним из значительных средств проведе­ния внешней политики любого государства стало соз­дание лоббистских сообществ в других государствах (поэтому растет роль проникновения в систему высше­го гуманитарного образования) и использование этни­ческих диаспор.

          В некотором смысле нельзя не согласиться с мнени­ем кадрового разведчика ГРУ, полковника А.П. Девятова, о том, что у российской стороны в целом нет еди­ной стратегии отношений с Китаем. У китайской же стороны такая стратегия отношений с Россией есть. В рамках этой стратегии китайская экспансия в Сибирь и на Дальний Восток России не только уже существует, но и является задачей китайского проекта под названи­ем «мирное освоение ресурсов России»[13]. Особен­но тревожно данный прогноз выглядит, если учесть, что средняя плотность населения в мире на современ­ном этапе - 45 чел. на кв. км. В Китае эта цифра со­ставляет 173 чел. на кв. км, в то время как в России - 8,6 чел. на кв. км (в среднем по стране), и даже на ев­ропейской части эта цифра составляет всего 27 чел. на кв. км. При этом запасы российского сырья оценивают­ся примерно в 30 трлн дол., США - 8 трлн дол., Ки­тая - 6 трлн дол.[14].

         Отличительной особенностью международных от­ношений после распада СССР стало то, что Соединен­ные Штаты продолжают рассматривать себя в качестве сверхдержавы, стремящейся распространить американ­ские ценности по всему миру. Россия же в некотором смысле стала походить на Китай и Индию - региональ­ные ядерные державы. Эти страны не желают в какой бы то ни было степени ограничивать свой суверенитет и свободу действий на международной арене[15].

         На рубеже веков российское направление амери­канской внешней политики (также как и китайское на­правление) приобрело существенно новое и достаточно важное значение. В значительной мере это связано с общим изменением конфигурации американских инте­ресов в Евразии, на тихоокеанских рубежах которой стал все сильнее возвышаться Китай[16].

         2001 г. стал переломным как для всего мира, так и для американо-китайско-российских отношений в свя­зи с событиями 11 сентября в Нью-Йорке и подписани­ем 16 июля в Москве «Договора между РФ и КНР о добрососедстве, дружбе и взаимной помощи». Несмот­ря на то,  что каждый из партнеров продолжает сущест­вовать и действовать преимущественно автономно, степень осознания необходимости согласовывать ка­кие-то действия увеличилась[17].

         После терактов 11 сентября для Китая встали новые вопросы:

         1) сохранить и укрепить отношения с США в новой обстановке или, как минимум, не оказаться про­тив США в их потенциальных столкновениях с некото­рыми частями мусульманского мира, с международны­ми террористами;

         2) не растерять свои позиции в му­сульманском мире, не оказаться между «молотом и наковальней» в связи с возможным обострением отно­шений между частями мусульманского мира и США;

         3) уделять больше внимания мусульманскому сегменту внутри КНР[18].

         При этом на современном этапе американо-китайские противоречия гораздо обширнее и глубже, чем американо-российские. Два основных противоречия между этими странами:

         1) между супердержавой и стра­ной, которая станет ею в будущем;

         2) между странами двух противоположных общественных систем[19].

         Так, по мнению 3. Бжезинского, стабильность в АТР может оказаться под угрозой из-за роста могущества ряда ази­атских стран, особенно учитывая тот факт, что в этом регионе нет сдерживающих структур, отвечающих за региональную безопасность. При этом он сравнивает Китай с кайзеровской Германией, которая «завидовала Великобритании, враждовала с Францией и презирала Россию». В отношении Китая это, в трактовке 3. Бже­зинского, выражается в следующем: КНР все более прагматично подходит к роли Соединенных Штатов в АТР, нервно реагирует на Японию, свысока взирает на Индию и ни во что не ставит Россию. Присутствие же в регионе вооруженных сил США он объясняет тем, что «если бы соединенным Штатам довелось вывести свои войска из этого региона, повторение сценария европей­ской истории XX столетия было бы весьма вероятным»[20]. Несомненно, это утверждение американского экс­перта весьма спорно, учитывая, что исходя их современ­ной ситуации в Китае, основная стратегическая задача КНР (вплоть до середины XXI в.) - это экономическое развитие страны и доведение жизненного уровня своих граждан до среднемировых показателей[21].

          Здесь необходимо отметить, что тихоокеанское ко­мандование - крупнейшее в Америке. В зоне его ответ­ственности находится свыше 169 млн кв. км от западно­го побережья США до восточного побережья Африки. В распоряжении командования находятся вооруженные силы общей численностью около 300 тыс. чел. (из них 100 тыс. - войска передового присутствия), четыре воз­душные армии, два оперативных флота, одна армия, один армейский корпус, две дивизии сухопутных войск, две экспедиционные дивизии морской пехоты, свыше 800 боевых самолетов, 320 орудий и минометов, до 150 танков, около 100 боевых кораблей, включая 6 авиа­носцев (из 12 имеющихся у США). Учитывая же тот факт, что 80% импортируемой Китаем нефти проходит через Малаккский пролив, блокирование этого пути бу­дет иметь катастрофические последствия для экономики и вооруженных сил Китая. Американские стратеги рас­сматривают эту тактику как наиболее простую и эффек­тивную для нейтрализации Китая[22].