«Скоморохи на Древней Руси»

«художник», «искусство», не всегда достаточно обоснованное в  наше

время, было бы тем  более ошибочным для эпохи  раннего феодализма. А. М.

Горький не случайно считал ремесленников «основоположниками

искусства». Легендарные  Кузьма и Демьян, бывшие некогда  кузнецами,

считались «святыми»  покровителями сперва кузнецов, а  потом и

ремесленников вообще. В одной из былин («Вавило  и скоморохи»)

говорится, что  они были также покровителями скоморохов.

В Древней Руси были известны ремесла, связанные с  искусством:

иконописцы, ювелиры, резчики по дереву и кости, книжные  писцы.

Скоморохи принадлежали к их числу, являясь «хитрецами», «мастерами»

пения, музыки, пляски, пантомимы, поэзии, драмы. Но они расценивались

лишь как забавники, потешники, «веселые ребята». К тому же их

искусство идеологически  было связано с народными массами, с

ремесленным людом, обычно настроенным оппозиционно к  правящим классам.

Это делало их мастерами  не просто бесполезными, но, с точки зрения

феодалов и  духовенства, идеологически вредными и опасными.

Представители христианской церкви ставили скоморохов рядом с волхвами

и ворожеями. Очевидно, сторонники церкви и сложили такие  поговорки,

как «Бог дал  попа, черт скомороха», «Скоморох попу не товарищ».

Характер выступления  скоморохов первоначально не требовал объединения

их в большие  группы. Для исполнения сказок, былин, песен, игры на

инструменте достаточно было только одного исполнителя. До нас  дошло

несколько скоморошьих монологов и диалогов. Можно полагать, что игрища

с участием четырехпяти  и более человек явление позднейшее.

Первоначально и радиус деятельности скоморохов был  небольшим. Но

позже они оставляют  родные места и бродят по русской  земле в поисках

заработка, переселяются из деревень в города, где обслуживают уже не

только сельское, но и посадское население, а порой  и княжеские дворы.

Вместе с тем  городские массы сами выделяют из своей среды скоморохов.

Расслоение в  скоморошьей среде наблюдалось  еще в Киевской Руси.

Известно, что  при дворе скоморохи развлекали пением, плясками и игрой

на музыкальных  инструментах князей Святополка (1015), Святослава

Ярославича (1073— 1076), Изяслава Мстиславича (1146—

1154), Всеволода  Мстиславича (1135) и т. д. Больше  всех любил веселье,

музыку, песни  и пляску Владимир Святославич (978— 1015). Во

время его пиров, как гласят былины, с песнями и  плясками выступали

богатыри, которым, таким образом, народная молва приписывала  искусство

скоморохов. Вот  как обращается в одной из былин Владимир Святославич к

Добрыне Никитичу:

Ай же, мала скоморошина!

За твою игру за великую,

За утехи твои за нежныя

Без мерушки  пей зелено вино.

Не вызывает сомнения, что идейное содержание скоморошьих выступлений

при дворе отличалось от их выступлений в своей, народной среде. Надо

думать, скоморохи  привлекались и к парадным придворным представлениям, которые

умножились под  влиянием знакомства с Византией  и ее придворным бытом.

Военные и торговые отношения Руси с Византией общеизвестны. Русь

ходила войной на Византию в 860, 911, 941, 944, 969-971, 989 годах.

При этом русские  князья с войском не раз бывали и в Царьграде. По

договору 911 года, упрочивались и расширялись русские  торговые

отношения с  Византией. Значительны были и культурные связи между двумя

странами. В 957 году княгиня Ольга с многочисленной свитой совершила

дипломатическую поездку в Царьград. Византийский император

торжественно  принимал ее. По придворному обычаю во время пиршества

показывались  различные представления, игры, исполнялись  пляски, пелись

песни. Пиршество  сопровождалось также игрой на музыкальных

инструментах. Исполнителями  были труппы актеров и танцовщиков. Эти

представления кроме княгини Ольги смотрела ее многочисленная свита. В

течение своего долговременного пребывания в Царьграде Ольга и ее свита

посещали торги  и ипподромные представления. На ипподромных играх,

конечно, бывали и жившие в Царьграде русские  купцы; об этих зрелищах

говорили киевлянам  и заезжие византийские купцы. Когда  греческая

царевна Анна вышла  замуж за великого князя Владимира Святославича, она

приехала в  Киев с большой свитой, в состав которой, вероятно, входили

также византийские актеры и скоморохи. Нельзя сомневаться  в том, что

для обслуживания двора тогда были привлечены и  русские скоморохи.

Повидимому, одно из таких представлений изображено на фресках

КиевоСофийского собора. Здесь изображены представления  нескольких

жанров. На одной  из фресок нарисованы три пляшущих скомороха один

соло, двое других в паре, причем один из них либо пародирует женскую

пляску, либо исполняет нечто подобное пляске «кинто» с платком в руке.

На другой трое музыкантов: двое играют на рожках (сопелях), один на

гуслях. Тут же два акробатаэквилибриста: взрослый стоя поддерживает

шест, по которому поднимается мальчик. Рядом музыкант со струнным

смычковым инструментом. На фреске представлены также травля медведя и

белки или охота  на них, бой человека с ряженым  зверем, конные

ристания; кроме  того, ипподром, публика в ложах, князь с княгиней и их

свита. В Киеве, повидимому, ипподрома не было, но происходили конные

ристания и  травля зверей. Следовательно, существовало нечто подобное

ипподрому, а  художник, желая придать своей  фреске большую пышность и

торжественность, изобразил ипподром, подобный константинопольскому.

Однако из этого  вовсе не следует, будто на фресках изображены

константинопольские представления.

Летопись гласит, что когда князь Изяслав Мстиславич в 1150 году

прибыл в Киев, то во дворце был устроен пир, во время которого

состоявшие в  его свите «оугре * * Венгры на фарех * ** Конях* и на

скокох играхуть»  перед дворцом Ярослава «многое  множество. Кияне же

дивяхутся оугром множеству и кместьства и комонем  их», то есть их

искусству и  коням, конным ристаниям (джигитовке?). О том, что конные

ристания были в обычае того времени, явствует и из «Кормчей». О характере русских

придворных представлений XIII века можно судить также со слов Даниила

Заточника. Кем  бы он ни являлся по своему социальному  положению, за

рубежом он не бывал, по национальности был русским и, судя по

обстоятельности, с которой описано представление, говорил о том, что

видел сам. Обращаясь  к князю, Даниил иносказательно писал, что у

разных народов  потешники снискивают своими выступлениями  милость

султанов и  королей: «Один как орел вскакивает на коня и, рискуя своей

жизнью, мчится по ипподрому; другой летает с церкви или с высокого

дома на шелковых крыльях; иной нагишом бросается  в огонь, хвалясь

перед своим  царем крепостью своего сердца; иной прорезает себе голени

и, обнажив кости  своих членов, показывает их царю, являя тем свою

храбрость; а  иной, вскочив на коня и закрыв ему  глаза, бросается в

воду с высокого берега, пришпоря лошадь и произнеся: «Фенадрус за

честь и милость  царя нашего готов отдать жизнь»; а  иной, привязав

веревку к церковному кресту и опустив другой конец на землю, относит

его далеко от церкви и потом бежит долом, держа  в одной руке конец

веревки, а в  другой обнаженный меч; а иной обовьется  мокрым полотенцем

и борется с  диким зверем» . Описание Даниила  могло иметь в виду

русский двор. Подтверждается это тем, что конные ристания, звериные

бои, как было сказано, имели место и на Руси. Вполне возможно, что

устраивались  здесь и другие представления.

Итак, повидимому, художник, писавший киевские фрески, лишь на

византийский  манер оформил представления, которые давались при

киевском дворе. Следовательно, представления скоморохов объединили

разные виды искусств: и собственно драматические, и цирковые, и

«эстрадные». Дифференциация произошла гораздо позже.

Христианская  церковь противопоставила народным игрищам и искусству

скоморохов искусство  обрядовое, насыщенное религиозномагическими  и

мистическими  элементами. Византийская церковь культивировала

литургические и библейские драмы, которые духовенство  в целях

религиозной пропаганды еще в IV веке н.э . стало сочинять и

представлять  в храмах. Это были или простые  инсценировки библейских

текстов, или  драмы, написанные в традициях античного  театра (их нельзя

отождествлять со средневековыми европейскими мистериями). Из

литургических драм старейшей и потому, возможно, пришедшей к нам

вместе с христианством  была драма «Умовение ног». Кроме  того, судя по

барельефу на стене  Успенского собора во Владимире, как  и по фреске

Киевской Софии, можно полагать, что в XVII веке у  нас исполнялось

«Пещное действо». Но время расцвета литургических драм на Руси

относится к XV— XVII векам.

Из библейских драм в Византии были известны: «Диалог  о Самовластии»,

«Пир двенадцати дев» (начало IV века), «Житие Феклы» (V век),

«Сусанна» Иоанна Дамаскина (VIII век), «Смерть Христа»  Стефана

Саббаита (VIII век), «Страждущий Христос» Григория Назианского,

«Страсти Христовы» (XIII век) и другие. Хотя представления  их и не

были канонизованы в качестве частей богослужения, однако давались даже в константинопольском  храме

Софии. Некоторые  местные жители с презрением называли этот храм

«театром». Так  продолжалось до завоевания Константинополя  турками в XV

веке. Подобные представления давались и в других странах, находившихся

под византийским влиянием, например в Малой Азии. Они давались,

наверно, и в  византийских колониях на северном побережье Черного моря.

Если действительно  князь Владимир Святославич крестился  в Корсуни, то