Роль международных судов в области защиты прав и свобод человека и гражданина

Этот вопрос очень широко дискутировался и дискутируется. Мнения разделились за и против. Те, кто выступает против наделения Международного Суда обязательной юрисдикцией, аргументируют свою позицию следующим образом. Они считают, что попытки навязать государствам обязательную юрисдикцию Международного Суда противоречат принципу суверенитета и нарушили бы свободу выбора государствами средств мирного разрешения своих споров, что закреплено в статье 33 Устава ООН. Хотя в соответствии с Уставом ООН государства обязаны разрешать мирными средствами свои споры, однако они вправе свободно выбирать эти средства, в том числе дипломатические переговоры, Международный Суд, посредничество, арбитраж и любые иные мирные средства, которые они найдут наиболее подходящими.

До сих пор остаются практически без внимания призывы Генеральной Ассамблеи ООН, неоднократно предлагавшей государствам-членам пересмотреть сдержанное отношение к заявлениям общего характера о признании обязательной юрисдикции Международного Суда или отозвать прилагавшиеся к ним ранее оговорки, включить в проекты двусторонних и многосторонних международных соглашений (в зависимости от предмета и характера документов) соответствующую юрисдикционную клаузулу.

Некоторые считают, что любые предложения такого характера не могут быть признаны приемлемыми и реалистичными с точки зрения существующей в настоящее время ситуации в мире, так как наделение Международного Суда обязательной юрисдикцией с неизбежностью привело бы к тому, что Суд превратился бы в надгосударственный орган, обладающий даже большими полномочиями, чем Совет Безопасности[68].

Выдвигаются предложения, в которых обосновывается желательность того, чтобы недавно принятые и/или принимаемые в ООН государства автоматически соглашались с обязательной юрисдикцией. Сходные идеи выдвигаются в отношении всех тех стран, которые обращались за получением международной помощи или уже получивших ее по линии организаций семейства ООН.

Предложение о всеобщем признании обязательной и безоговорочной юрисдикции Международного Суда составляет сердцевину доклада Генерального Секретаря ООН «Повестка дня для мира», посвященному Суду. Генеральный секретарь рекомендовал в нем всем государствам-членам «признать общую юрисдикцию Международного Суда в соответствии со статьей 36 его Статута, без каких бы то ни было оговорок, до истечения в 2000 году десятилетия международного права ООН. В тех случаях, когда внутригосударственные структуры не допускают этого, государствам следует на двусторонней или многосторонней основе договариваться о всеобъемлющем перечне вопросов, которые они готовы передать на рассмотрение Суда, и им следует снять свои оговорки относительно его юрисдикции к тем положениям многостороннего договора, который касается урегулирования споров[69]».

Авторитет Суда за последние годы серьезно упрочился. География стран, обращающихся к его помощи, расширилась. В вопросе о введении временных мер в контексте вооруженного конфликта на территории бывшей Югославии Международный Суд продемонстрировал, с какой оперативностью он может действовать в случае необходимости. Несколько большей стала степень процессуальной свободы, предоставляемой Судом тяжущимся сторонам.

В этой связи особенно характерен тот факт, что с середины 80-х годов преобладающей формой судопроизводства в Международном Суде стало рассмотрение дел в камерах ad hoc. Оценки этого явления варьируются весьма в широких пределах. Так, многие считают подобную практику сползания к арбитражу, потаканием тяжущимся государствам, проявлением недоверия к составу Международного Суда. Однако, как нам кажется, практика обращения к камерам ad hoc может сделать международную судебную процедуру несколько более притягательной для государств и, следовательно, активизировать деятельность главного судебного органа ООН.

Вместе с тем резервы оптимизации процессуальной правотворческой деятельности Международного Суда не исчерпываются возможностью обращения к камерам ad hoc или постоянным камерам по определенным категориям дел. Имеющая под собой политическое основание конструкция судопроизводства, при которой фактически весь состав Международного Суда выступает в качестве судей-докладчиков по каждому конкретному делу, просто технически не позволяет Суду одновременно рассматривать большое количество дел. Поэтому выносятся предложения о реформе судопроизводства Суда. В этой связи предлагают заимствовать процессуальные институты, полностью оправдавшие себя в практике Суда ЕС и Европейской Комиссии по правам человека, прежде всего, такие как институт генерального адвоката или процедура полюбовного урегулирования.

Повышение роли Международного суда в деле установления господства права в международных отношениях может идти в направлении расширения круга субъектов - потенциальных сторон спора, а также путем привнесения определенных изменений в процедуру судебного разбирательства. Что касается первого момента, то можно предложить предоставить доступ в Суд не только государствам (статья 34 Статута), но и международным правительственным и неправительственным организациям, имеющим, согласно статье 71 Устава ООН консультативный статус. Каждый год Международный Суд отвечает, по крайней мере, на 600 заявлений о принятии дела к производству, и здесь заложены большие перспективы для его деятельности.

Итак, мнения и предложения по поводу реформы Статута Международного Суда многообразны. Но потенциальные возможности для повышения роли Международного суда заложены, прежде всего, в повышении его юрисдикции, то есть круга вопросов, подлежащих разбирательству.

Поскольку постановления Статута Суда не допускают каких-либо оговорок при принятии обязательной юрисдикции за исключением условий взаимности, было бы целесообразно пойти на установление ряда ограничений при формулировании оговорок, исключая ту или иную область из сферы подсудности. Здесь возможно двоякое решение:

- признать на основе специального постановления Суда того, что данная оговорка не имеет юридической силы (то есть государство, сделавшее оговорку при принятии обязательной юрисдикции, тем самым согласно пункту 2 статьи 36 Статута, полностью связано постановлениями своей декларации);

- признание Судом того, что соответствующая оговорка затрагивает объект и цель самой декларации и тем самым делает ее юридически недействительной.

Равным образом расширению юрисдикции Международного Суда и соответствующему повышению его роли как главного судебного органа ООН могло бы способствовать составление специального списка вопросов, которые в перспективе могли бы являться или, наоборот, не могли бы являться предметом его разбирательства. Решение этой задачи значительно упростило бы всю процедуру судебного урегулирования.

Уважение к Суду настолько возросло, что сегодня не только 59 государств выразили согласие на обязательную юрисдикцию Суда в соответствии с факультативной оговоркой, но оговорки об обязательной юрисдикции содержатся и в сотнях новых международных соглашений. Только за последние два года пять государств (среди них два государства Восточной Европы) представили Генеральному секретарю декларации о признании обязательной юрисдикции Суда. Все больше государств Восточной Европы, в том числе и бывшего СССР, не только заявляют о своем согласии с обязательной юрисдикцией Международного Суда ООН, но и снимают оговорки о непризнании обязательной юрисдикции, сделанные ранее к некоторым договорам.

И, наконец, наиболее полное использование судебной процедуры для разрешения международных споров позволит обеспечить государствам возможность обращения к институту «Forum prorogatum», согласно которому государство может проявлять согласие в одном случае на расширение компетенции Суда по уже рассмотренному делу (при наличии признания со стороны обеих сторон обязательной юрисдикции Суда), а в другом (при отсутствии формального конвенционного обязательства и декларации о принятии обязательной юрисдикции Суда) - на принятие на себя юрисдикции Суда по конкретному делу. В обоих случаях активное поведение государств служит способом упрощения форм, требуемых для дачи согласия государств на разных стадиях судебного разбирательства[70].

В то время как средства массовой информации широко освещают вооруженные конфликты, порой обращает на себя внимание тот факт, что Суд предпочитает оставаться в стороне.

Одна из причин заключается в том, что Суд не может заниматься рассмотрением дел по своей собственной инициативе. Его Статут не наделяет его правом проводить расследования и выносить по своей инициативе решения, касающиеся действий суверенных государств, или рассматривать их внутренние дела. Суд не является полицейским, следящим за соблюдением правопорядка в мире. Он также не является обвинителем, который может предъявлять обвинения. Суд может рассматривать спор лишь по просьбе соответствующих государств и с их согласия.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Международно-правовая защита прав и основных свобод человека является одним из аспектов сложной и многоплановой проблемы защиты прав человека в целом. При этом защита прав человека является, прежде всего, задачей внутригосударственного, национального правопорядка. Естественно, что права и основные свободы человека на сегодняшний день гарантируются на двух уровнях: международном и внутригосударственном. В свою очередь международный уровень защиты прав и основных свобод человека можно рассматривать на примере универсальных и региональных структур. Несмотря на это, все уровни защиты прав человека тесно связаны между собой, взаимозависимы и взаимообусловлены. Данная взаимозависимость проявляется в следующем. 
            Механизм международной защиты прав человека (Международный суд ООН, Европейский Суд по правам человека и т.п.) начинает функционировать только после того, как исчерпаны возможности внутригосударственного механизма. В свою очередь внутригосударственное законодательство по защите прав и основных свобод человека ориентировано на международно-правовые акты. Оно как можно более полно отражает и закрепляет тот объем прав и свобод индивида, который предусмотрен международными договорами. 

Россия, предприняла значительные шаги для реального обеспечения многообразных прав и свобод человека, хотя здесь еще имеется огромная масса неразрешенных проблем. Впервые Конституция РФ 1993 года закрепила тезис о том, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» (ст.2). Но кроме Конституции права и свободы человека получают конкретизацию и развитие в федеральных конституционных и федеральных законах, которые имеют прямое действие на всей территории Российской Федерации.

Стоит учитывать, что процесс правовой интернационализации прав человека развивается быстро и в весьма эффективных формах, способствуя превращению в недалеком будущем гражданина любого государства в гражданина планеты. Уже сейчас в силу признания тем или иным государством общепризнанных принципов и норм международного права частью своего внутреннего права такое государство не вправе отказывать человеку в каком-то субъективном праве на том основании, что оно не зафиксировано в конституции данного государства. Это свидетельствует о неуклонном сближении международно-правового и конституционно-правового института прав и свобод.

Доцент Л.В. Лазарев справедливо указывает, что основные права и свободы принадлежат каждому от рождения. Это принципиальное положение касается происхождения основных прав. Человек имеет основные права от рождения, а не от государства, которое, если следовать централистско-бюрократическим теориям, может «даровать» права по своей «милости» или отнимать их по своему произволу.

А. П. Мовчан писал, что «международная защита прав человека» перекочевала в научную литературу и прессу из разговорной речи как лаконичный синоним деятельности ООН и государств в сфере соблюдения прав человека. То есть под краткой формулой «международная защита прав человека», – считал он, – стали понимать «международное сотрудничество государств, усилия и меры ООН по содействию «всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех...» (п. с ст. 55 Устава ООН).

В международной защите прав А.П. Мовчан выделяет три основных элемента. Это: а) создание рекомендаций, адресованных всем государствам по поводу того, какие именно права человека и основные свободы для всех должны подлежать универсальному уважению и соблюдению; б) разработку международных договоров о правах человека (пактов, конвенций и т.п.), которые налагают юридические обязательства на государства признавать, предоставлять и обеспечивать эффективной защитой в соответствии со своим законодательством права и свободы личности, которые перечислены в таких международных соглашениях; в) создание специального международного механизма по проверке выполнения государствами своих международных обязательств по правам человека.

Анализ принципов показывает, что все они тесно переплетены и активно взаимодействуют. Взаимодействие характеризуется взаимозависимостью и условной иерархией. Одни принципы являются гранями другие, еще более общих. Только в единстве они могут функционировать эффективно. В противном случае преувеличение одного из них повлечет hi собой противопоставление другим.

На основе принципов международно-правовой защиты прав человека российским законодательством разрабатываются все конкретные нормы в области обеспечения прав человека. В то же время принципы являются и критерием конституционности всех норм, регулирующих эти права. В них заложены также правила поведения, от которых государство не вправе отступить и которые служат эталоном правомерного поведения участников международных соглашений относительно прав человека. Именно в этом заключается непреходящее значение принципов международной защиты основных прав человека.