Шпаргалка по "Журналистике"

После выхода из заключения Дефо становится независимым журналистом и издает собственный журнал. По мнению Г. Геттнера, тюремное заключение сделало Дефо еще любезнее народу; он писал сатиры, политические сочинения, полемические статьи. Но всего более занимало его издание «Обозрения отношений Франции и всей Европы, насколько простирается влияние Франции», выходившего четыре раза в неделю, которое было народным листком в истинном смысле этого слова и которое поэтому и должно собственно считаться первым началом английской журналистики». Дефо продолжал издавать журнал, заполняя его в основном материалами собственного сочинения, вплоть до 1713 года и даже получил прозвище «господин Ревью». (персональный журнализм) В английской просветительской журналистике выделились два подхода к исправлению нравов – сатирический и морально-дидактический.

12.  Публицистика Джонатана Свифта.

Свифт оставил  яркий след в истории английской журналистики и публицистики. Размышляя  о силе публицистического дарования  Свифта, тот же Теккерей заметил, что  «самые хищные клюв и когти, какие когда-либо вонзались в добычу, самые сильные крылья, какие когда-либо рассекали воздух, были у Свифта». Памфлет был излюбленным жанром Свифта. Он никогда не подписывал свои публицистические произведения, мистифицируя читателей вымышленными именами и поднимая злободневные вопросы, которые органично вписывались в контекст основных проблем английского и европейского Просвещения.

В 1696-1697 гг. Свифт  практически одновременно создал два  памфлета, которым уготовлена была долгая жизнь. – «Битва книг» и Сказка бочки». «Сказка бочки – один из самых блестящих памфлетов в творческом наследии этого публициста. В нем дается тонкая и злая пародия на Реформацию и на различные направления внутри христианского вероучения, отразившая реакцию Свифта на события английской революции и на деятельность пуритан. Под масками Петра, Мартина и Джека возникают образы католицизма, лютеранства и кальвинизма (пуританства).

Политические  пристрастия Свифта сделали его  редактором торийского еженедельника  «Исследователь» (он вел его с ноября 1710 по 1711). В этой газете он опубликовал целый ряд памфлетов, статей и стихотворений, направленных против лидеров партии противников. В пылу политической борьбы Свифт писал, что «партия наших противников, пылая бешенством и имея довольно досуга после своего поражения, сплотившись, собирает по подписке деньги и нанимает банду писак, весьма искушенных во всех видах клеветы и владеющих слогом и талантом, достойными уровня большинства своих читателей». Даже самое известное произведение Свифта – роман «Путешествие Гулливера» (1726) – не что иное, как развернутый памфлет, который не сосредоточивается на одной проблеме, но поднимает бесконечное множество проблем – от государственного устройства Британии до нравов ученого мира и духовного облика человека в целом (йеху).

Серия памфлетов  Свифта «Бумаги Бикерстафа» (1708-1709) определила форму нравоучительной  журналистики Ричарда Стиля и  Джозефа Аддисона. Свифту удалось  создать запоминающуюся комическую маску Исаака Бикерстафа, имя которого стало нарицательным

13.  Публицистика Джозефа Аддисона и Джонатана Стила. 

Их всегда можно  разъединить, но если выделять крайние  стороны, то нравоучительная журналистика Джозефа Аддисона и Ричарда Стиля  оказываются с одной стороны, а едкая сатира Джонатана Свифта – с другой. Как остроумно заметил Теккерей, Аддисон – «мягкий сатирик, он никогда не наносил запрещенных ударов; милосердный судья, он карал только улыбкой. В то время как Свифт вешал без пощады».

Серия памфлетов  Свифта «Бумаги Бикерстафа» (1708-1709) определила форму нравоучительной журналистики Ричарда Стиля и Джозефа Аддисона. Свифту удалось создать запоминающуюся комическую маску Исаака Бикерстафа, имя которого стало нарицательным. Ричард Стиль, бывший в ту пору редактором официальной газеты, решил использовать созданную Свифтом маску для издания нового журнала в 1709 году.

Журналу Стиля, получившему название «Болтун» и  имевшему подзаголовок «Болтун Исаака Бикерстафа», суждено было положить начало не только английской, но и всей европейской нравоучительной журналистике. Издание начиналось обращением Бикерстафа, предлагавшего читателю «поучительное и вместе с тем вызывающее на мысль чтение», которое «благодетельно и необходимо». Удачно найденная маска и точно выдерживаемая программа издания завоевала английского читателя. В 1710 г. издательским проектом своего друга заинтересовался Джозеф Аддисон. Он стал присылать в журнал свои статьи и эссе. Аддисон нашел свое призвание и самый восхитительный собеседник заговорил.

С приходом Аддисона качество журнальных публикаций возросло, многие его эссе до сих пор переиздаются и считаются непревзойденными образцами английской эссеистики. Структура «Болтуна» основывалась на одном эссе, являвшимся композиционным стержнем каждого номера. Эссе создавалось Стилем или Аддисоном от имени выбранной маски и посвящалось различным событиям лондонской жизни. Помимо эссе, в номер включались также мелкие объявления и заметки («Болтун» выходил три раза в неделю). Опасаясь, что маска Исаака Бикерстафа может потерять свою привлекательность, Аддисон и Стиль прекращают издание «Болтуна» в начале 1711 г., когда журнал находился на пике своей популярности. В тот же год появился самый удачный журнал в творческом наследии этих авторов – «Зритель». На этот раз Аддисон и Стиль разработали целую галерею масок, членов небольшого клуба, которые собирались, чтобы порассуждать на самые замысловатые темы из области политики, литературы, философии, театра, светской жизни и т.д. Подлинной удачей стал образ «Зрителя» – сэра Роджера де Коверли, добропорядочного провинциального джентльмена, английского чудака, с любопытством вглядывавшегося в окружающий мир: «Так и живу я на свете, скорее как Зритель, созерцающий человечество, чем как один из его представителей; таким образом я стал прозорливым государственным деятелем, военным, торговцем и ремесленником, никогда не вмешиваясь в практическую сторону жизни. Теоретически я прекрасно знаю роль мужа или отца и замечаю ошибки в экономике, деловой жизни и развлечениях лучше других, чем те, которые не редко ускользают от тех, кто замешан в деле. Короче говоря, я во всех сторонах своей жизни оставался наблюдателем, и эту роль я намерен продолжать и здесь».

Тираж «Зрителя»  вырос до 14000 экз., читатели в Европе и колониях с нетерпением ждали  каждого нового выпуска. Но Аддисон и Стиль оказались верными избранной издательской стратегии, и когда интерес к «Зрителю» достиг максимальных пределов, они предпочли сменить литературные маски. «Зритель» просуществовал два года – всего вышло 555 номеров, в последнем номере было объявлено о неожиданной женитьбе одного из персонажей и о скоропостижной кончине другого. Круг участников клуба распался, а вместо «Зрителя» в 1713 г. появилась новая маска и новый журнал «Опекун». «Опекун» имел почти такой же успех как и «Зритель», однако просуществовал около года, после чего издательский тандем Стиль-Аддисон распался. В 1714 г. Аддисон в одиночку продолжил выпуск журнала «Зритель», но довел его только до 635-го номера.

Влияние «Зрителя»  и других аддисоновских журналов на развитие английской и европейской журнальной традиции было феноменальным.

14.  Формирование политической прессы в Великобритании. «Gentleman’s Magazine» и открытие парламента для прессы.

Предварительная цензура исчезла в Англии только после «Славной революции» 1688 г. В 1689 г. был принят «Билль о правах», а в 1794 г. было отменено, а точнее не продлено, действие «Закона о цензуре», введенного Яковом II в 1685 г. Положительные последствия отмены предварительной цензуры сказались не сразу, но, как подметил Томас Маколей, нападки на короля и его окружение во вторую половину правления Вильгельма III были гораздо менее резкими, нежели в первую. Это свидетельствовало о том, что политическая пресса стала постепенно привыкать к свободе слова

Несмотря  на быстрое развитие журналистики, Англии недоставало политической прессы. Еще в 1653 г., тотчас по распущении Долгого парламента, Кромвель воспретил распространение парламентских отчетов без дозволения статс-секретаря. В следующее двухлетие были снова приняты меры против политической прессы. Новая эра в этом отношении наступила с начала XVIII столетия. Автор «Робинзона Крузо», известный Даниель Дефо, сидя в тюрьме за свой памфлет «Способ всего скорее покончить с диссидентами», набросал план политического издания. Отбыв наказание, он начал в 1704 г. издавать «Обозрение государственных дел». Сначала издание выходило один раз в неделю, а потом до 1713 г. выпускалось три раза. В течение девяти лет Дефо неустанно работал на своем поприще, откуда был насильственно снят и снова посажен в тюрьму. Почин Дефо встретил подражание, и политическая пресса стала быстро развиваться, привлекая к себе лучшие литературные силы того времени. Парламенту не нравилось возрастающее влияние печати, и он настойчиво стремился лишить ее самого важного материала — известий о парламентских заседаниях. В 1722 г. удалось наконец проникнуть в тайники парламентской деятельности: с рукописи одного члена были опубликованы важнейшие речи сессий с 1621 г. На это опубликование палата ответила в 1729 г. строгим запрещением печатания отчетов о заседаниях. Литераторы наполняли тюрьму Ньюгэт⁸, но продолжали свое дело. В 1738 г. парламент подтвердил свое постановление 1729 г., но в защиту печати выступил первый министр Валь Поль⁹. В течение 20 лет он держался во главе министерства при помощи подкупа, и когда против его австрийской политики выступило большинство палаты, он рассчитывал удержать за собой власть, подкупая прессу и направляя выгодным для себя образом ее отчеты о парламентских заседаниях. Как известно, в 1742 г. Валь Полю пришлось уйти в отставку, и палата общин получила господствующее значение в политической жизни Англии. В 1769 г. нижняя палата вновь подтвердила постановление 1729 г., а спустя пять лет последовала последняя попытка парламента расправиться за нарушение запрещения. Попытка окончилась неудачей для парламента благодаря энергичному противодействию лорд-мэра Сити, и с этих пор установилась фактическая свобода опубликования парламентских отчетов.

смог предложить только в 1731 г. Эдвард Кейв, который  стал выпускать «Gentleman's Magazine» («Журнал джентльмена»), в большей степени соответствовавший современному пониманию журнала с разнообразной тематикой и рубрикацией.

.следует упомянуть  лишь об основанном в 1731 г.  «Gentleman's Magazine», осмелившемся с  1733 г. печатать парламентские отчеты, что впоследствии снова было воспрещено законом. Но эти отчеты появлялись лишь после закрытия сессии, причем имена ораторов оставались неизвестными читателями, и для вящей предосторожности редакция оговаривалась, что сообщенные прения происходили в волшебном царстве лилипутов. Тем не менее возникали конфликты; издатель Каве подвергся административному взысканию, что, впрочем, не удержало его от продолжения публикации отчетов. Он снискал себе этим столь прочные симпатии в обществе, что палата общин решилась отказаться от своей старинной привилегии — заседать при закрытых дверях. «Gentleman's Magazine» завоевал таким образом английской прессе доступ в парламент.

Первым  журналом, начавшим печатать правильные отчеты о заседаниях, был «Gentleman's Magazine», выходивший раз в месяц. Вначале эти отчеты были очень скудны. Обыкновенно приводилось резюме речей двух-трех главных ораторов, о других не упоминалось вовсе. Отчеты печатались в безличной форме, во избежание называть по имени ораторов, что считалось оскорблением парламентских привилегий. Вместо имен ставились лишь заглавные буквы и т.д., и хотя все это было очень прозрачно, но, тем не менее, форма была все-таки соблюдена. Разумеется, такие отчеты оставляли желать многого и тем более лишались значения, что появлялись слишком поздно. Издатель «Gentleman's Magazine», чтобы помочь делу, пустил в ход разные средства, и ему удалось придумать остроумный способ обойти парламентские строгости. Прежде всего, он добился, – вероятно, посредством подкупа, – того, что двое его друзей получили доступ в парламент, где, притаившись в укромном уголке, они записывали все, что видели и слышали в парламенте. Затем в ближайшей гостинице они читали свои записи, и затем уже эти записи поступали к Гуттри, который составлял из них правильные отчеты. Но для того, чтобы оградить себя от возможных неприятностей, издатель «Gentleman's Magazine» предпосылал своим отчетам примечание, в котором говорилось, что все, что печатается в журнале о парламентских прениях, относится к царству лилипутов. Вряд ли кого-нибудь могла обмануть эта уловка издателя, но, так или иначе, она действительно служила ему защитою от парламентского гнева, – до того англичане придерживаются формы! Под прикрытием царства лилипутов издатель мог уже более или менее безнаказанно помещать свои отчеты. К этому же времени относится следующий курьезный анекдот.

Должность Гуттри, состоявшая в составлении  правильных отчетов из отрывочных сведений, доставляемых ему, была с течением времени  передана известному лексикографу доктору Джонстону, который, как оказалось потом, давал широкую волю своей фантазии, составляя отчеты. Так, однажды на обед, который был дан актером Фут разным литературным знаменитостям, зашла речь об изумительном красноречии, которое выказал старший Питт, судя по отчету в «Gentleman's Magazine». Все восхищались этою речью, напечатанною в журнале, и цитировали из нее отрывки. Доктор Джонстон, присутствовавший на обеде, сначала слушал и молчал, но затем, когда толки и восхищение сделались особенно восторженными, он сказал: «Эту речь я написал, находясь на чердаке одного дома в «Exeterstreet». Общество было поражено этим заявлением, и в течение нескольких минут все глядели друг на друга в молчаливом изумлении. Затем кто-то спросил Джонстона, как он мог написать такую речь. «Сэр, – отвечал Джонстон, – я только однажды был в галерее палаты общин. Издатель Кав подкупил привратника и поэтому мог попадать туда вместе со своими друзьями. Они-то и сообщили мне предмет прений, имена ораторов, их точку зрения, порядок произнесения речей, вместе с примечаниями относительно различных аргументов, выдвинутых на сцену во время прений. Из всего этого я и составил речи в том виде, в каком они были напечатаны в журнале».

15.  Эволюция национального издания «The Times».

После английской буржуазной революции 1640 г. возникает  множество изданий, а в 1642 г. в  английском языке появляется слово «газета». В 1702г. стала издаваться первая в Англии ежедневная газета «Дейли курант».

Потребность в  рекламе вызвала к жизни в 1785 г. газету «Таймс» (The Times — «Времена»). На рубеже XIX-XX веков, когда в Англии началось разделение прессы на качественную и массовую, «Таймс» становится ведущим качественным изданием. Сегодня она распространяется по всей стране, как и некоторые другие газеты.

Основателем газеты , считающейся в настоящее время  синонимом респектабельности британской прессы, стал английский типограф Джон Уолтер, начавший издавать газету в 1785. В 1788 издание Уолтера было переименовано  в "The Times", и под этим названием газета вошла в историю мировой прессы. Задачей Джона Уолтера было сделать "Таймс" изданием, интересным всем читающим кругам. В своей первой редакционной статье он заявил о том, что "газета должна быть хроникером времени, верным летописцем всех проявлений человеческого разума; она не должна сосредоточиваться только на одном событии, но, подобно хорошо сервированному столу, должна иметь в своем арсенале блюда на любой вкус и, избегая крайностей, держаться золотой середины".