Демократия как политическая система

     МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И  НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 

     Федеральное агентство по образованию 

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГОПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ 

     «Санкт-Петербургский  Государственный университет информационных технологий, механики и оптики» 

     Институт  международного бизнеса и права 

                                            РЕФЕРАТ

по дисциплине: «Политология»

на тему: «Демократия как политическая система» 
 

       Выполнила: студентка  3-ого курса

     очной формы обучения ИМБИП,

     группа 3441

     Фёдорова Е. Г.

              Проверил (а): Лукьянов В.Ю.

                     Баллы____________________                                  

                      Подпись________________ 
 
 

                           «____»___________________2010 год 
 
 
 
 
 

Санкт-Петербург

                                                    2010 
 

 Демократия: надежды и разочарования 

 Со  времен известного французского историка, социолога и политического деятеля  Алексиса де Токвиля¹ в политической литературе неоднократно высказывалась мысль, что развитие государственных форм неизбежно и закономерно приведет человеческое общество к демократии. Позднее ряд влиятельных политологов, подобно Токвилю, содействовали утверждению этой мысли в общественном сознании. Мнения многих из них представлялись тем более значительными, что они отнюдь не вытекали из факта пламенного преклонения перед демократической идеей. Демократия представлялась им естественным и неизбежным состоянием, которое немедленно наступит вне зависимости от содействия или противодействия отдельных индивидуумов или групп людей. Английская мысль осторожно пыталась поколебать эту точку зрения, как одно из тех “дилетантских” обобщений, проистекающих из Франции. Тем не менее это “французское” мнение приникло и в Англию, нашедши себе там ряд твердых последователей.

 С тех  пор, как в большинстве стран  демократия (хотя бы даже “относительная”  демократия) стала практической действительностью, в тоже время она сделалась  предметом ожесточенной критики. И если прежде самым характерным обобщением политической науки была мысль о грядущем торжестве демократии, сейчас таким обобщением многие считают утверждение о, как это не парадоксально, неясности ее будущего, о возможных путях ее развития и совершенствования. Пока демократию ждали, о ней говорили, что она непременно наступит, когда же она наступила, о ней говорят, что она может и исчезнуть. Прежде ее нередко считали высшей и конечной формой, обеспечивающей уверенное и благополучное существование. Теперь же ясно ощущают, что, отнюдь не создавая прочную основу уравновешенной жизни, она более, чем какая-либо другая форма возбуждает дух исканий. В странах, испытавших эту форму на практике, она уже давно перестала быть предметом страха, но она же перестала быть предметом поклонения. Ее противники понимают, что при ней все же можно существовать, ее сторонники - соглашаются, что ей свойственны слишком многие недостатки, дабы ее безмерно превозносить.  
 

 Определение демократии 

 Что же такое “демократия”? Когда античные мыслители, в особенности такие  “столпы” как Платон и Аристотель, отвечали на этот вопрос, они имели в виду прежде всего демократию, как форму правления. Они различали формы правления в зависимости от того, правит ли один, немногие или весь народ и устанавливали три основных состояния: монархию, аристократию и демократию. Однако и Платон, и Аристотель каждую форму правления связывали с известной формой общественной жизни, с некоторыми более глубокими условиями общественного развития.

 Европейский гуманизм внес значительные “осложнения” в “простоту” греческих определений. Древний мир знал только непосредственную демократию, к которой народ (рабы, разумеется, за народ не считались) сам правит государством через общее народное собрание. Понятие демократии совпало здесь с понятием демократической формы правления, с понятием непосредственного “народоправства”. Хотя Руссо также воспроизводил это греческое словоупотребление, однако именно он создал теоретическое обоснование более широкому пониманию демократии, которое утвердилось в наше время. Он допускал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формы государственной власти - и демократическая, и аристократическая, и монархическая. Тем самым он открыл путь для нового понимания демократии как формы государства, в котором верховная власть принадлежит народу, а формы правления могут быть разные².

 Позднее понятие демократии было распространено на все формы государства, в котором  народу принадлежит верховенство в установлении власти и контроль над нею. При этом допускалось, что свою верховную власть народ может проявлять как непосредственно, так и через представителей. В соответствии с этим демократия определяется прежде всего как форма государства, в которой верховенство принадлежит общей воле народа. Это есть самоуправление народа, без его различия на “черных и белых”, “пролетариев и буржуазию”, т.е. всей массы народа в совокупности. Следовательно, демократической идее одинаково противоречит всякое классовое господство, всякое искусственное возвышение одного человека над другим, какими бы людьми они ни были. Таким образом, классовая демократическая теория, воспринятая большевиками, являлась противоречием самой себе.

 В этом смысле современная политическая мысль  пришла к гораздо более сложному представлению о демократии, чем то, которое встречается в античности. Но в другом отношении она не только подтвердила, но и закрепила греческое понимание существа демократии. Выдвинув в качестве общего идеала государственного развития идеал правового государства, мы зачастую рассматриваем демократию как одну из форм правового государства. А так как с идеей правового государства неразрывно связано представление не только об основах власти, но и о правах граждан, правах свободы, то древнее определение демократии как формы свободной жизни здесь органически связывается с самим существом демократии, как формы правового государства.

 С этой точки зрения демократия означает возможно полную свободу личности, свободу  ее исканий, свободу состязания мнений и систем. Если Платон существо демократии усматривал в том, что каждый человек  получает здесь возможность жить, в соответствии со своими желаниями, то это определение как нельзя лучше подходит к современному пониманию демократии. И сейчас идее демократии соответствует возможно полное и свободное проявление человеческой индивидуальности, открытость для любых направлений и проявлений творчества и т.п. И хотя практически демократия представляет собой управление большинства, но, как метко сказал Рузвельт, “лучшим свидетельством любви к свободе является то положение, в которое ставится меньшинство. Каждый человек должен иметь одинаковую с другими возможность проявить свою сущность”.

 Многие  ученые называют демократию свободным  правлением (free government). Это еще раз показывает, в какой мере понятие свободы неразрывно сочетается с представлением о демократической форме государства и, казалось бы, исчерпывает его.

 Однако, не упомянув о свойственном демократии стремлении к равенству, мы могли  бы упустить из виду один из наиболее важных признаков демократической идеи. Де Токвиль отмечал, что демократия более стремится к равенству, чем к свободе: “люди хотят равенства в свободе, и, если не могут ее получить, они хотят его также и в рабстве”³.

 С точки  зрения моральной и политической между равенством и свободой существует наибольшее соотношение. Мы требуем для человека свободы в первую очередь для полного и беспрепятственного проявления его личности, а так как последняя является неотъемлемым “атрибутом” каждого человека, то мы требуем в отношении ко всем людям равенства. Демократия ставит своей целью обеспечить не только свободу, но и равенство. В этом стремлении к всеобщему равенству демократическая идея проявляется не меньше, чем в стремлении к всеобщему освобождению. Тезис Руссо о всеобщей воле народа как основы государства в демократической теории неразрывно связывается с началами равенства и свободы и никак не может быть от них отделен. Участие всего народа, всей совокупности его дееспособных элементов, в образовании “всеобщей воли” вытекает как из идеи равенства, так и из идеи свободы.

 Демократические режимы можно охарактеризовать следующими признаками: признание народа в качестве источника власти; выборность основных органов власти и должностных лиц, их подчиненность избирателям; подконтрольность государственных органов, формируемых путем назначения, выборным учреждениям и ответственность перед ними; признание фактического равноправия граждан; провозглашение основных демократических прав и свобод; легальное существование плюрализма в обществе; государственное устройство по принципу “разделение властей”;  равенство всех граждан перед законом. 

 Идеальная и реальная демократия 

 Первые  провозвестники демократической идеи основывали свою проповедь на чисто  религиозном воодушевлении. Для многих из них демократия была своего рода религией. Следы такого политического идолопоклонства часто встречаются и в наши дни: из-за неспособности или нежелания принятия ответственных политических решений все надежды возлагаются на демократию, как на “всемогущую и всеисцеляющую” силу, ей посвящают все свои силы и энтузиазм.

 Современная политическая теория подвергает подобные взгляды, как мнения наивные и  поверхностные, сомнению и противопоставляет им ряд наблюдений и выводов, снимающих с демократии ореол чудесного, сверхъестественного и вводящих ее в число естественных политических явлений, представляющих ее как элемент, “равноправный” всем остальным политическим формам. Особенно подчеркивается чрезвычайная трудность осуществления демократической идеи и величайшая легкость ее искажения. Многие великие мыслители находили, что демократия может быть осуществлена лишь при особых, специфических условиях. Более того, большинство определенно полагали, что, если понимать демократию во всей строгости этого явления, то истинной демократии никогда не было и не будет.

 Подобные  суждения столь авторитетных ученых как Руссо, Брайс, Прево-Парадоль, Шерер, Гирншоу и др. вполне подтверждают и ярко подчеркивают те выводы о демократии, к которым приводит и исторический опыт и политическая наука. Наивные предположения о том, что стоит только “свергнуть” старый порядок и провозгласить “всеобщую свободу”, всеобщее избирательное право, народное самоуправление и демократия осуществится сама собой не выдерживают критики. На самом деле, мысль о том, что с разрушением старых устоев тотчас же наступает истинная свобода, принадлежит не демократической, а анархической теории. По своему существу демократия есть самоуправление народа, но для того, чтобы это самоуправление не было пустой фикцией надо, чтобы народ выработал свои формы организации. “Народ должен созреть для управления самим собой, понимающий свои права и уважающий чужие, осознающий свои обязанности и способный к самоограничению. Такая высота политического сознания никогда не дается сразу, она приобретается долгим и суровым опытом жизни. И чем сложнее и выше задачи, которые ставятся перед государством, тем более требуется для этого политическая зрелость народа, содействие лучших сторон человеческой природы и напряжение всех нравственных сил”⁴.

 Кельзен, как и многие другие видные ученые, соглашаясь с наблюдением, что при демократии, как и при всех других политических системах, определяющее значение имеют не массы, а вожди, в то же время отстаивают превосходство демократии с той точки зрения, что именно здесь совершается наиболее качественный отбор вождей. Возможно, во многих случаях это действительно так, т.е. демократизм практически допускает сочетание с аристократизмом, но это все по определению находится в противоречии с чистотой демократической идеи. Признание же необходимости аристократического ядра для жизнеспособных демократий тождественно согласию с утверждением Руссо, что “истинная демократия более пригодна для богов, нежели для людей”.

 Следует признать, что сделанный вывод  легко оспаривается замечанием о  принципиальной невозможности осуществления  в чистом виде ни одной из известных  политических систем. Разбирая слабые стороны демократии, можно отметить, что эти же или какие-то другие недостатки в той или иной степени свойственны и другим формам. Человеческая природа, недостатки ума и характера, слабость воли остаются одинаковыми во всех системах. Однако именно это умозаключение вводит демократию в ряд других форм, освобождая ее от ореола совершенства и законченности, который стремились придать ей ее первые провозвестники.