Не  меньшее значение для региона  имеют и вопросы обеспечения  безопасности, связанные как с  новыми, так и с традиционными  вызовами и угрозами. В современных  условиях интересы безопасности России на центрально-азиатском направлении  могут быть обеспечены путем укрепления сотрудничества с государствами  региона скорее на коллективной основе (в рамках ОДКБ, ЕврАзЭС и ШОС), чем на двустороннем уровне, и для этого у Москвы есть определенные возможности.

    Нельзя  недооценивать также задачу восстановления политических и гуманитарных связей, заметно влияющих на процессы обеспечения  региональной стабильности, однако сейчас частично утраченных.

    Интересы  экономической безопасности России в Центральной Азии во многом связаны  с энергетической сферой. Транзит  нефти и природного газа из региона  до недавнего времени почти полностью  контролировался РФ. Это обуславливалось  её географическим положением и правом собственности на материально-техническую  базу трубопроводной системы, что и  сейчас дает ей рычаги влияния на региональную обстановку и приносит определенные экономические выгоды. Однако внедрение  в хозяйственное пространство региона  других держав (объем только американских инвестиций в ЦАР намного превосходит  капиталовложения в него и России, и Китая) ограничивает её возможности  для маневра.**

    Для увеличения экспорта своих природных  ресурсов и снижения транспортной зависимости  от России государства Центральной  Азии стремятся диверсифицировать  маршруты транзита своих энергоносителей. С сооружением трубопроводов, альтернативных российской энерготранспортной сети, РФ понесет не только экономический ущерб от сокращения объемов транзита, но и утратит часть своего влияния в регионе, поэтому в деловых и политических кругах России поддержка центрально-азиатскими странами планов сооружения новых путей такого транзита не приветствуется. Возможности Москвы по противодействию этой тенденции ограничены, однако Россия прикладывает усилия, чтобы стать участницей проектов добычи и транспортировки энергоносителей по новым направлениям. Так, для согласования поставок в Европу каспийских углеводородов президент РФ Д. Медведев в апреле-мае 2010 г. совершил ряд поездок в страны Запада и Турцию.

    Несмотря  на то, что в России приняты планы  по переводу экономики страны на инновационные  рельсы, пока именно энергетика и транзитный потенциал (в том числе для  кооперации с Китаем, Индией, Ираном и другими странами АТР) будут  формировать ее нишу в международном  разделении труда. Часть нефтегазовых запасов России и основные запасы государств Центральной Азии располагаются  в Каспийском нефтегазовом районе, между основными рынками сбыта  нефти и нефтепродуктов в Европе и Азии и, одновременно, между регионами  – поставщиками топлива на рынки  АТР (Ближним и Средним Востоком, Северной Африкой).*** Россия, безусловно, заинтересована в поддержании своих позиций на Каспии, для чего может, например, предоставлять свою разветвленную трубопроводную систему для экспорта

    -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- 
*Черныш Н. Россия в Центральной Азии: вытеснение или усиление присутствия // Интересы ЕС, КНР, России и США в Центральной Азии. – Бишкек: Фонд им. Ф. Эберта, Исслед. центр «Седеп», 2004.

**Там же.

*** Панорама Содружества. 2005. №2.

нефти из каспийских месторождений Казахстана.В Центральной Азии Россия сталкивается с проблемами, вызванными усилением влияния США и их союзников. Несмотря на то, что это единственный регион постсоветского пространства, где Вашингтону пока не удается сформировать последовательный «проамериканский курс», заинтересованность  руководств    Казахстана   и    Узбекистана   в   экономическом   и военном сотрудничестве с Западом не гарантирует сохранение такой ситуации. Поэтому создание в Киргизии и Таджикистане российских военных баз сместило в её пользу баланс военно-политического влияния и упрочило геополитические и стратегические позиции России в регионе.

    На  сегодняшний день основная цель политики России в Центральной Азии – предотвратить  выпадение постсоветских азиатских  республик из российского экономического и геополитического пространства, а  также не допустить дальнейшего  размывания «ближнего зарубежья» как  «пояса безопасности» вокруг РФ. Эта  цель пока ещё реализуема. Однако в  настоящий момент Россия уже не является единственным стратегическим партнером  центрально-азиатских стран. Поэтому  для достижения этой цели Москве необходимо решать сопутствующие задачи – нейтрализации  политико-экономического влияния в  регионе других государств; снижения роли капитала третьих стран в  экономике региона путем оптимизации  многовекторного взаимодействия РФ с государствами ЦАР; трансформации двусторонних отношений в многосторонний формат.*

    В реализации национальных интересов  России в ЦА нельзя игнорировать, помимо западного присутствия, влияние  на протекающие в регионе процессы российско-китайских отношений. Китай  активно наращивает свое экономическое  присутствие в Центральной Азии, он также становится одним из основных потребителей сибирской нефти и  газа. Это в целом не противоречит интересам России. Однако перспективы  трансформации Китая в главного игрока на центрально-азиатском экономическом  пространстве вызывают определенное недоверие  относительно его дальнейших геоэкономических намерений. В целом Россия хотела бы видеть в КНР надежного партнера, а не соперника, и не только в регионе. Однако это пожелание, особенно в области геополитики и экономики, можно отнести к разряду благих намерений.

    Вместе  с тем на текущий момент интересы Москвы и Пекина по ряду глобальных и региональных проблем совпадают. Так, правительства двух государств совместно выступают против ужесточения  санкций ООН в отношении Ирана. Дело в том, что Тегеран может  ответить на них взвинчиванием цен  на энергоносители. Это не устраивает Китай, но было бы выгодно России. Несмотря на это, Москва ограничивает свой интерес, отдавая приоритет совместному  с Пекином неприятию военных  методов решения иранской проблемы, которые Вашингтон не исключает.        Наряду с едиными подходами к  общемировым проблемам, у России и Китая имеются и особенности  в восприятии мира и своего места  в нем. Основным приоритетом коммунистической партии Китая является безоговорочное признание ее руководящей роли в  стране, для чего нужен неуклонный рост благосостояния китайского народа. Для этого Пекин приступил  к осуществлению активной программы  зарубежных инвестиций, призванной гарантировать  надежные долгосрочные поставки энергоносителей  и иных ресурсов, от наличия которых  во многом зависит дальнейший рост экономики государства. А для  этого нужны хорошие отношения  с Соединенными Штатами и Европейским  Союзом, покупающими все больше китайских  товаров, а также с их компаниями, не только инвестирующими в Китай, но и передающими новые технологии китайским фирмам. Поэтому конфликт с Америкой или каким-либо государством объединенной Европы поставит под угрозу значительную часть этих торговых связей.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- 
*Клименко А. Стратегия развития ШОС: проблема обороны и безопасности. – М.: ИДВ РАН, 2009. – 348 с.

    В России же после периода ее временного ослабления, которым широко пользовались западные державы, растет желание играть более активную роль на международной  арене и восстановить свое   историческое  место  в   системе   международных   отношений.   Поэтому   Россия   стала  демонстрировать возросшую самостоятельность  во внешней политике, не содержащей  антиамериканизма, а   лишь  направленной  на то,  чтобы американцы  учитывали  национальные интересы России и спорные вопросы решали на основе международного права.

    В Пекине понимают, что Китаю нужен  прочный тыл и нужна страна, с которой придется сотрудничать в условиях смещения вектора угроз  для КНР на восток и юго-восток. Такой страной является только Россия. Поэтому в отношениях с Россией  Китай стремится урегулировать  все спорные проблемы. Примером тому, а также основой для долгосрочного  политического и экономического сотрудничества, названного стратегическим партнерством, является «Договор о  добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР» от 2001 г. Он содержит ряд положений относительно военных  аспектов сотрудничества между двумя  странами для «укрепления безопасности каждой из них, упрочнения региональной и международной стабильности». Документ подчеркивает, что стороны  поддерживают политику друг друга в  вопросах, «касающихся защиты государственного единства и территориальной целостности».

    В формировании российской внешней политики на центрально-азиатском направлении  не менее важную роль играет решение  афганской проблемы. Ряд экспертов  считает, что афганская политика России, реализуемая после событий 11 сентября 2001 г., со временем утратила свою адекватность. Многолетняя оккупации  Афганистана иностранными войсками не обеспечила стабильность в этой стране. Афганское правительство  даже с помощью многонациональных  сил не смогло установить контроль на всей территории государства, а большая  часть населения выступает против присутствия в стране иностранных  войск. И если первоначально можно  было понять причины поддержки Россией  антитеррористической операции США  и НАТО в Афганистане, то уже с  середины текущего десятилетия тезис, что «они там решают за нас наши задачи и поэтому мы должны поддерживать их действия», потерял свою актуальность.*

    В целом реальная практика существовавших в последние годы российско-американских отношений в регионе мало располагает  к партнерству. Почти во всех областях двустороннего и многостороннего  сотрудничества России со странами Центральной  Азии Соединенные Штаты выступают  как её прямой конкурент. Стратегические цели и задачи Москвы и Вашингтона в регионе часто прямо противоположны, между ними постоянно идет скрытая  борьба за усиление своего влияния  в государствах ЦА. Основная цель США  – укрепить свое политическое влияние  в регионе и иметь решающий голос в распределении местных  энергетических и других природных  ресурсов. Для этого Вашингтон  стремится «модернизировать» находящиеся  здесь государства и под лозунгом демократизации привести к власти устраивающие его режимы. В этом плане цели США и интересы России направлены в противоположные стороны.

    В то же время, и США и Россия заинтересованы в конструктивных отношениях в сфере  борьбы с терроризмом, распространением ядерного и других видов оружия массового  поражения, а также средств их доставки и технологий производства. Американская антитеррористическая операция в Афганистане в целом отвечает стремлению России не допустить рост влияния международных террористов  и исламских радикалов в Центральной  Азии и их проникновение на территорию РФ. В свете того что США взяли  на себя роль главного координатора международных  усилий по стабилизации обстановки в  Афганистане, участие в этом процессе России будет дозированным, особенно в сфере поддержки военных  усилий коалиции. Здесь,   кроме   уже принятых   обязательств   по содействию  деятельности   сил   обеспечения

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- 
*ВПК.4–10.02.2009.–http://www.vpk-news.ru/article.asp?pr_sign=archive.2009.270.articles.geopolitics

миротворческих  операций в Афганистане и по обмену разведывательной информацией, очевидно, не будут выдвигаться другие инициативы. Наиболее реальная форма участия  России в стабилизации ситуации в  Афганистане – активизация её сотрудничества с США по линии  Совета ШОС–Афганистан. 
           По мнению кандидата военных наук, ведущего научного сотрудника Центра военно-стратегических исследований Института США и Канады РАНС Морозова Ю.В., взаимодействие России с Америкой в Центральной Азии, с точки зрения закона единства и борьбы противоположностей, очевидно, будет осуществляться в форме конкуренции, путем укрепления и расширения собственных позиций в сферах экономики и безопасности. Скатывание к прямой конфронтации между ними уже маловероятно. Во-первых, и Россия, и её стратегических партнер Китай считают жизненно важным для себя поддерживать позитивные отношения с США и стараются избегать всего, что может эти отношения подорвать. Во-вторых, конфронтация означала бы расшатывание региональной стабильности, а это противоречит интересам всех субъектов международных отношений в регионе. В-третьих, некоторые центрально-азиатские страны и по экономическим причинам, и по соображениям безопасности воспринимают американское присутствие положительно.

5.Грузинский и украинский вопросы.

    Геополитический порядок в Евразии является яблоком  раздора в отношениях между США  и Россией с самого момента  развала СССР. Москва настаивает на своем праве на некую «сферу привилегированных  интересов» на постсоветском пространстве, на что Вашингтон отвечает продвижением «геополитического плюрализма», включающего  поддержку полного суверенитета и независимости новых независимых  государств, а также их права на сближение с европейскими и евро-атлантическими институтами.

    Альянса за пределы того, что Евгений Примаков в 1998 году назвал «красной линией» бывшей советской границы (рассматривая прибалтийские  страны как особый случай). Наследие «цветных революций» в Грузии и на Украине в 2003 и 2004 годах и действия США по сближению Альянса с  правительствами постсоветских  государств, воспринимавшимися Москвой  как враждебные, стали главным  источником трений между Россией  и НАТО. На саммите НАТО в Бухаресте  в апреле 2008 года усилия США по предоставлению Грузии и Украине планов действий по подготовке к членству (МАР) не привели  к успеху, частично по причине решительного сопротивления Германии и Франции. Однако в принятой на саммите декларации Альянс поддержал стремление Грузии и Украины к членству и заявил, что «эти страны станут членами НАТО». Это, скорее условное, обязательство  стало серьезным источником напряжения, кульминационной точкой которого стала  Пятидневная война между Россией  и Грузией. С объективной точки  зрения, Альянс не только не угрожает Российской Федерации, но, по сути, занимается экспортом  модели реформы сектора безопасности и региональной стабильности, что  должно играть на руку и России. Однако весь без исключения политический спектр российской элиты разделяет мнение о том, что НАТО, как военный  альянс и исторический противник, представляет объективную угрозу для России, а  его желание поглотить стратегически  чувствительные зоны на российских границах – недопустимый вызов.