Цирк в Древнем Риме

Цирк в Древнем  Риме 
 

Цирк. Это слово, означающее для нас веселые и  красочные зрелища, восходит ко временам еще Древнего Рима. Однако ни по архитектуре  зданий, ни тем более по характеру  своих зрелищ, называвшихся публичными играми, римский цирк не был похож на цирк наших дней. 
 

Что же представляли собой цирк и публичные игры у  древних римлян? 

В Риме, крупнейшем городе древности, насчитывалось семь цирков. Все они были устроены почти  что одинаково, но самым обширным и самым древним из них являлся  так называемый Большой цирк. Цирк этот находился в долине, образуемой двумя холмами,— Палатином и Авентином. 

С древнейших времен и до падения империи здесь, в  долине, ежегодно проводилось большинство  игр, заключавшихся в конных бегах  на колесницах. По преданию, такие бега были установлены одним из основателей Рима, Ромулом, и устраивались они сперва один раз в год — после жатвы хлебов и сбора плодов. В те времена зрители располагались прямо на траве, покрывавшей склоны холмов. 

В дальнейшем, примерно за 600 лет до нашей эры, в этой долине был построен первый деревянный цирк. С течением веков он все более расширялся, украшался мрамором, бронзой и к началу нашей эры оформился в грандиозный ипподром, рассчитанный на 150 тысяч зрителей. 

По своему устройству Большой цирк представлял прежде всего прямоугольную в плане арену — длиной свыше 500 метров и шириной 80 метров. По всей ее протяженности с обеих сторон были расположены повышающиеся рядами места для публики. На мраморных сиденьях располагалась знать, а на верхних, деревянных скамьях теснилась беднота. Кстати сказать, чрезвычайное скопление людей на «галерке» приводило не раз к пожарам и обвалам, сопровождавшимся большим числом жертв (например, за двадцатилетнее правление императора Диоклетиана из-за этого погибло около 13 тысяч человек). 

Любопытной особенностью цирковой арены была спина — широкая (в 6 метров) и невысокая (в 1,5 метра) каменная стена, которая, подобно хребту, разделяла  арену на две половины. Тем самым  спина препятствовала произвольному  переходу состязавшихся лошадей с одной части арены на другую. Стену украшали памятники — обелиски, статуи и небольшие храмы римских богов. Здесь же находилось и остроумное приспособление, благодаря которому зрители всегда знали, сколько заездов совершили уже колесницы. Об этом приспособлении следует рассказать несколько подробнее 

На поверхности  спины, около каждого ее конца, было сооружено по четырехколонной постройке. На плоской крыше одной из них  покоилось семь металлических позолоченных яиц, а на другой — столько же позолоченных дельфинов. Всякий раз, как передняя колесница завершала очередной заезд (а их обычно полагалось семь), снималось по одному яйцу и по одному дельфину. Такие «счетные единицы» были связаны, по понятиям римлян, с божествами, покровительствовавшими цирку, — Нептуном и братьями Диоскурами. 
 
 
 

Первому посвящались  конные состязания вообще, так как  полагали, что грозный бог морей  владел самыми лучшими лошадьми, стремительно носившими его по водной глади; кроме  того, прямое отношение к Нептуну  имели дельфины, которых считали олицетворением самого божества. Что же касается Диоскуров, то, согласно легенде, оба они родились из лебединого яйца, причем один из братьев, Кастор, прославился впоследствии как смелый укротитель диких коней, а другой, Поллукс,— как отважный кулачный боец. 

Оконечности спины  представляли полукруглые поворотные столбы-меты. Именно здесь от каждого  возницы требовалось более всего  ловкости и выдержки: при приближении  к метам надо было убавить скорость ровно настолько, чтобы не промчаться мимо столбов, не зацепиться за них и не опрокинуться при резком повороте, а в случае падения — не быть растоптанным лошадьми соперников (последнее случалось довольно часто). Разумеется, у каждой меты можно было описать и большую дугу, но безопасность эту, освистываемую зрителями, приходилось оплачивать потерей нескольких секунд, воспользовавшись которыми вперед вырывался более смелый и ловкий противник. Чтобы возницы уже издали имели в виду опасную цель, к которой они направлялись, каждую мету украшали три высокие позолоченные колонны конических форм. 

Постараемся представить  себе (хотя бы в самых общих чертах) одно из состязаний в цирке. 

...Сразу же  после помпы (торжественного шествия  по цирку жрецов и устроителей  игр) распорядитель бегов бросал  на посыпанную песком арену белый платок: тем самым подавался знак к началу игр. Под громкие звуки труб и ободряющие вопли публики из карцеров (так назывались мраморные цирковые конюшни) вылетали стремглав четыре легкие двухколесные, колесницы, запряженные четверками лошадей. Один заезд... Третий... Седьмой! Победитель на взмыленных конях вихрем проносился через триумфальную арку, воздвигнутую в конце арены, а затем медленно направлялся к ложе устроителей игр, где и получал награды. Все это время зрители находились в полной власти своих эмоций: они неистово хлопали в ладоши, кричали изо всех сил, грозили, кривлялись, сквернословили (особенно в тех случаях, когда возницы опрокидывались на поворотах). И так в течение целого дня игр, от восхода и до захода солнца, когда число состязаний доходило иной раз до тридцати! 
 

Такое «попечение»  правительства о своих гражданах  лучше всего объясняют слова  императора Аврелиана: «Предавайтесь  забавам, занимайтесь зрелищами. Нас  пусть занимают общественные нужды, вас пусть интересуют развлечения!» Публичные игры и сопровождавшие их угощения представляли собой своеобразную зрелищную политику, рассчитанную на приобретение народного благорасположения (которое было крайне важно в условиях жесточайшей эксплуатации рабов и частых гражданских войн). 

Известный сатирик  древности Ювенал метко назвал внутригосударственную  политику римских властей политикой  «хлеба и зрелищ». Олицетворением этой политики являлись цирки, а вместе с  ними — возникшие на основе иных зрелищ амфитеатры и, прежде всего — Колизей. 
 

Туристы, приезжающие  в Рим из разных стран, и поныне восхищаются руинами Колизея, который  некогда был громадным амфитеатром  — окружностью более 500 метров и  вместимостью около 50 тысяч человек. 

Хотя название Колизей и является теперь общепринятым, но к амфитеатру оно не имеет почти никакого отношения: оно происходит от искаженного в средние века латинского слова «колоссеум» (колосс), которым древние римляне именовали грандиозную статую императора Нерона, воздвигнутую около амфитеатра. Сам же Колизей назывался в древности Амфитеатром Флавиев — по фамильному имени императоров Веспасиана, Тита и Домициана, при которых создавалось это монументальное зрелищное сооружение. 

По своему устройству Колизей в какой-то степени походил  на теперешние цирки. Его огромную арену окружали пять ярусов зрительных мест (причем мраморные сиденья предназначались — как и в цирках-ипподромах — для богачей, а деревянные скамьи «галерки» — для простого народа). Колизей не имел крыши, но для защиты публики от дождей и палящей жары над зданием натягивался полотняный тент, укреплявшийся на специальных кронштейнах в наружной стене. Фасад Колизея привлекал всеобщее внимание необычайной пышностью: в нишах второго и третьего этажей, которые зияют сейчас пустотой, раньше стояли многочисленные беломраморные статуи... 

Небезынтересно  отметить, что в римском цирке  удостаивались наград не только победители-возницы, но и победители-лошади. Люди получали деньги и дорогие одежды, а пальмовые  ветви и венки (также являвшиеся наградами) получали и люди и кони. Возницам и лошадям, которые отличились много раз, воздвигались в городе статуи, а после смерти — великолепные надгробия с восхваляющими надписями и подробнейшим перечислением одержанных побед. 

Разумеется, цирковые кони были самых лучших пород. Не считаясь ни с какими затратами, лошадей доставляли в Рим из Испании и из Северной Африки, а в Сицилии почти все плодородные хлебные поля превратили в пастбища. Фактом, кажущимся просто невероятным, было то, что любимый конь императора Калигулы, Инцитат, ел и пил из золотой и серебряной посуды, а накануне состязаний, где он участвовал, солдаты наблюдали за тем, чтобы ни малейший шум в окрестности не потревожил покой лошади! 

Проведение игр  было сосредоточено в руках специальных  обществ, состоявших из римских богачей. Отнюдь не без выгоды для себя они поставляли устроителям игр лошадей, колесницы, а также и возниц (так как последние являлись, как правило, бывшими рабами и были связаны со своими прежними хозяевами различными денежными отношениями). Конкуренция между этими обществами превратила их в обособившиеся четыре партии (по числу упряжек, одновременно участвовавших в каждом состязании), которые носили названия Белых, Красных, Зеленых и Голубых (по цвету одежды каждого из четырех возниц). Поскольку зрители в цирке постоянно держали азартные пари о победах возниц и лошадей, а сами победители составляли предмет усерднейших разговоров по всему Риму, все городское население было разделено на четыре враждующих между собой лагеря — приверженцев той или другой партии. Такое положение дел привело к тому, что цирковые партии стали со временем партиями политическими, которые активно вмешивались в государственные дела. 

Устройство и  проведение игр требовали громадных  расходов. Шестьдесят четыре дня в  году было отведено для состязаний на колесницах, и огромные массы людей, стекавшиеся на эти бега со всей Италии, надо было не только бесплатно развлекать, но и бесплатно кормить. Поэтому на аренах цирков в перерывах между состязаниями служители накрывали сотни столов, на которых красовались зажаренные целиком быки, свиньи, козы, а разные вина чередовались с апельсинами, гранатами, имбирем. Всеми этими яствами насыщалась в первую очередь знать, а затем подавался знак «галёрке», которая лавиной устремлялась вниз и в давке и драке расхватывала остатки... 

Бои гладиаторов (а название последних в переводе с латинского языка означает приблизительно — меченосцы) вышли из тех поминок, которые устраивались этрусками — древнейшими жителями Италии. Последние заставляли рабов или пленных сражаться на могилах своих близких, души которых будто бы радовались картине битвы. В дальнейшем, со 105 года до н. э. и до 404 года н. э. (на протяжении 500 лет!) гладиаторские поединки являлись общественными зрелищами, достигшими необыкновенного размаха при римских императорах (например, Август устраивал бои гладиаторов восемь раз, причем участвовало в них 10 тысяч человек). 

Одним из излюбленных  зрителями гладиаторских боев была так называемая ловля рыбы — схватка  между мирмиллоном и ретиарием. Первый из них, вооруженный мечом  и со щитом, носил на шлеме изображение рыбы (отсюда и название гладиатора — мирмиллон); второй в качестве оружия использовал остро заточенный трезубец и был снабжен металлической сетью (ретиарий в переводе с латыни означает — носящий сеть). Цель «игры» заключалась в том, что ретиарий должен был опутать сетью противника, свалить его наземь и в случае пожелания зрителей прикончить «рыбу» трезубцем; в задачу же мирмиллона входило уйти невредимым от «рыболова» и при первом же удобном моменте поразить его мечом... 

Доспехи гладиаторов, красивые с виду, оставляли незащищенными большие участки тела: сражавшиеся были обязаны развлекать зрителей своими ранами, кровью, наконец, смертью, что повышало интерес публики к борьбе. Сама же борьба должна была вестись со знанием дела, смело и увлекательно: это давало бойцам некоторую возможность сохранить жизнь даже в случае поражения. Когда раненый гладиатор поднимал вверх руку с вытянутым указательным пальцем, это означало, что он просил у публики помилования. В ответ зрители махали платками или также поднимали пальцы, «отпуская» тем самым отважного, но потерявшего способность сражаться бойца; если же зрители опускали пальцы вниз, это значило, что побежденный в течение «игры» проявлял излишнюю любовь к жизни и что победителю приказывается нанести последний, смертельный удар. Вслед за тем служители прижигали павшего каленым железом и, удостоверившись таким образом в его смерти, крючьями утаскивали через «ворота мертвых»... 

Само собой  разумеется, что гладиаторы были хорошо обучены искусству фехтования и рукопашного боя. Этому обучались они в гладиаторских школах-казармах (как частных, так и императорских), где царила жестокая палочная дисциплина — вплоть до забивания насмерть. 

Кто же были эти  несчастные, обрекавшиеся на такие  страдания? 

Прежде всего, гладиаторами являлись военнопленные («варвары», как презрительно называли их римляне), которые, попав в плен, становились рабами. Не все они мирились со своей участью: бывали случаи, что в школах гладиаторы умирали, передушив руками друг друга. Но бывали и другие случаи — люди пытались завоевать себе свободу в вооруженных восстаниях (как, например, крупнейшее восстание знаменитого Спартака, который также был гладиатором). 

В гладиаторские  школы поступали и свободные  люди — бедняки. Здесь им были обеспечены кров и пища, а, кроме того, была и надежда обогатиться, поскольку победитель получал от устроителей игр чашу с золотыми монетами. Однако положение таких «свободных» гладиаторов мало, чем отличалось от положения рабов: поступая в школу, новичок давал клятву в том, что он не будет щадить свою жизнь на арене, что за совершенные провинности он разрешает сечь себя, жечь каленым железом и даже убивать!