Топливно – энергетический комплекс Российской Федерации

31

Оглавление

1.              Введение

2.              Спасет ли нас нефть?

3.              История формирования нефтяной промышленности.

4.              Государство или рынок: кто лучший регулятор?

5.              «Нефтяное проклятие» и политические институты

6.              Разрушительное действие нефтяного изобилия

7.              «Нефтяное проклятие» и вооруженные конфликты

8.              Курс на перспективу

Вывод

Литература и информационные ресурсы

1.     Введение

Вот уже несколько десятилетий российская экономика в значительной степени стоит на нефти и газе. Мировой энергетический кризис, разразившийся в первой половине 70-х гг. XX столетия, создал идеальные условия для эксплуатации богатейших природных ресурсов нашей страны. Цены выросли, и благоприятная конъюнктура мирового рынка долгое время приносила нашей стране значительный доход. Еще в брежневский период существования Советского Союза экспорт энергоносителей представлял собой важнейшее условие поддержания приемлемого уровня благосостояния граждан. До тех пор, пока цены мирового рынка оставались сравнительно высокими, руководство СССР могло, ничего принципиально не меняя в экономической и политической системах, обеспечивать стабильность режима. Значительный объем оплачиваемого нефтедолларами импорта продовольствия и основных товаров народного потребления гарантировал социальную и политическую стабильность, даже несмотря на растущее недовольство граждан и разочарование в коммунистических идеалах.

Надо заметить, что нефтяная подпитка пришлась Советскому Союзу весьма кстати именно в этот период времени. Если в предшествовавшие десятилетия в нашей стране большую роль играли идеологический и репрессивный факторы развития, то к 70-м гг. XX в. вместе со сменой поколений возникли принципиально иные условия существования общества. От репрессий советские власти в значительной мере отказались, а прочность коммунистической идеологии стала на порядок меньшей. Формировавшееся на Западе общество потребления оказалось соблазнительным и для советских граждан. Люди вместо идеологии потянулись к товарам, и нефтегазовые доходы пришлись как нельзя кстати для удовлетворения растущих потребностей.

Но в 80-х гг. XX в. ситуация качественным образом изменилась. Конъюнктура мирового рынка энергоносителей стала значительно менее благоприятной для тех стран, основой благосостояния которых являются нефть и газ. Цены упали, и советское руководство вынуждено было так или иначе реагировать на вызов времени. Нельзя сказать, что «нефтяной фактор» стал единственной или даже важнейшей причиной реформ, начатых во второй половине 80-х гг. Михаилом Горбачевым. Не меньшее значение имели накопившиеся к тому времени изменения в сознании советских граждан, многие из которых воспринимали западную систему хозяйствования (пусть еще очень плохо изученную) как более эффективную, нежели отечественная модель. Кроме того, горбачевская перестройка стимулировалась еще и все более четко проявлявшимися слабостями Советского Союза в гонке вооружений, где богатые и экономически мощные Соединенные Штаты начинали постепенно уходить в отрыв. Но все же надо признать, что неспособность обеспечивать желательный уровень доходов от продажи нефти и газа должна рассматриваться в числе важнейших причин тех поистине колоссальных изменений, которые происходили на территории СССР (и затем на постсоветском пространстве) за последние четверть века.

2.     Спасет ли нас нефть?

Егор Гайдар в своей книге «Гибель империи. Уроки для современной России» показывает, что в результате осуществления масштабных геологических открытий первой половины 60-х гг. XX в. добыча нефти в СССР с начала 70-х гг. стала резко нарастать. Одновременно стал увеличиваться экспорт нефти и нефтепродуктов. Рост этот был весьма впечатляющим вплоть до начала 80-х гг. Затем он застопорился. 1985 г. – год прихода к власти Михаила Горбачева – был в этом смысле особо неблагоприятным.

На основе своего исследования Гайдар приходит к следующему выводу: «В 1985-1986 гг. цены на ресурсы, от которых зависел бюджет Советского Союза, его внешнеторговый баланс, стабильность потребительского рынка, возможность закупать десятки миллионов тонн зерна в год, способность обслуживать внешний долг, финансировать армию и ВПК, упали в несколько раз. Это не было причиной краха социалистической системы. Он был предопределен базовыми характеристиками советской экономико-политической системы: сформированные в конце 1920-х – начале 1930-х гг. институты были слишком ригидными, не позволяли стране адаптироваться к вызовам мирового развития конца XX в. Наследие социалистической индустриализации, аномальная оборонная нагрузка, тяжелый кризис сельского хозяйства, неконкурентоспособность обрабатывающих отраслей делали крушение режима неизбежным. В 1970-х – начале 1980-х гг. эти проблемы можно было регулировать за счет высоких нефтяных цен. Но это недостаточно надежный фундамент для того, чтобы сохранить последнюю империю».[1]

А.П. Заостровцев в разделе «Нефть, погоня за рентой и права собственности» показывает, как изменялась в нашей стране нефтегазовая рента. Пик ее был достигнут в 1981 г., когда рента превысила 40% ВВП. Ее абсолютная величина составляла тогда 250 млн. долл. (в ценах 2005 г.). Затем в течение 17 лет наблюдалась общая тенденция к снижению нефтегазовой ренты. Пик снижения пришелся на самый кризисный в новейшей истории России 1998 г.

Таким образом, обобщая вышесказанное, следует отметить, что стабильность того или иного политического режима может поддерживаться либо высоким уровнем благосостояния граждан, либо действием идеологического фактора, либо тем и другим вместе взятым. До поры до времени в Советском Союзе такого рода механизм обеспечения стабильности действовал сравнительно эффективно. Многим представителям элиты казалось, что режим чрезвычайно прочен и сможет просуществовать еще неопределенно долгое время. Однако действительность оказалась существенно иной. Распад идеологии наряду с исчерпанием объективных возможностей поддержания уровня жизни с помощью нефтедолларов привели советскую систему к краху.

На этом фоне сегодня в России чрезвычайно остро встает вопрос о том, в какой степени нефть и газ смогут обеспечить стабильное развитие страны на обозримую перспективу. Дело в том, что в пореформенный период в России так и не было принято однозначного решения, каковы должны быть магистральные пути развития энергетического сектора экономики. Российские власти при осуществлении своего выбора все время колебались между двумя возможными вариантами.

Первый вариант полностью вписывался в рыночную идеологию реформы и предполагал необходимость опоры на частный сектор, конкурентную борьбу и привлечение зарубежных инвестиций. Подчеркивалось, что частный сектор управляется значительно качественнее государственного, что конкурентная борьба лучше любого другого способа отбирает на рынке эффективные компании и что без иностранных инвестиций наша экономика не способна реализовывать по-настоящему дорогостоящие проекты. В свете данного подхода в 90-е гг. осуществлялась приватизация (по крайней мере, частичная) нефтяной промышленности, а также рассматривалась возможность демонополизации газовой отрасли экономики.[2]

Второй – альтернативный – вариант предполагал сохранение доминирующих позиций государства в энергетическом секторе экономики. Идеологи государственнического направления подчеркивали, что стратегические отрасли хозяйства принципиально не должны передаваться в частные руки, что власть не имеет права полностью терять контроль над экономикой и что такая богатая ресурсами страна, как Россия, вполне способна самостоятельно инвестировать капитал в энергетику. Данный подход не являлся маргинальным даже в 90-е гг., т.е. в период активно проводимой приватизации, а в начале XXI в. он стал фактически доминирующим. Ряд аналитиков и государственных деятелей обращали внимание на некоторые злоупотребления, имевшие место в ходе приватизации, и делали далеко идущие выводы о кризисном характере всего реформаторского процесса 90-х гг.[3]

Необходимо отметить, что в 90-е гг. государство сохранило в своих руках контроль над газовой отраслью и не допустило полной приватизации нефтяной промышленности. А затем вообще наметился вполне однозначный перелом. Государство усилило свои позиции в «Газпроме», способствовало превращению этой компании из газовой в нефтегазовую (путем формирования «Газпромнефти» на базе бывшей частной «Сибнефти»), а также сделало ставку в нефтяной отрасли экономики на государственную компанию «Роснефть», усиленную активами предварительно обанкроченного ЮКОСа.

Как в 90-е гг., когда первый вариант развития отрасли рассматривался в качестве доминирующего, так и в последнее время, когда приоритет отдаётся второму варианту, не стихал ожесточенный спор между сторонниками частного сектора и сторонниками государства. Как первые, так и вторые имели в своем активе определенные, достаточно весомые аргументы.

3.      История формирования нефтяной промышленности.

Анализ мирового опыта показывает, что частный сектор экономики в целом функционирует лучше и эффективнее государственного. Он создает значительно больше стимулов для развития. Кроме того, следует заметить, что нефтеперерабатывающая промышленность формировалась в свое время в США именно на частнопредпринимательской основе. Именно благодаря частному предпринимательству данная отрасль смогла стать одной из важнейших в американской экономике, да и в мировой экономике в целом.

Частнопредпринимательская основа формирования нефтяной промышленности в США в XIX в. обусловила принятие важнейших стратегических решений, определивших перспективы развития отрасли на многие годы вперед. Так, например, в условиях массового увлечения мелких предпринимателей нефтедобычей Джон Рокфеллер сделал ставку на нефтепереработку и, что даже более важно, на концентрацию нефтепереработки в одних руках. Это нестандартное решение потребовало аккумулирования крупных средств, но, в конечном счете, себя оправдало, создав мощную финансовую и организационную базу для превращения нефтяной промышленности в одну из ведущих отраслей мировой экономики. Важнейшие преимущества конкурентной борьбы проявились тогда в переходе от транспортировки нефти по железной дороге к использованию трубопроводов. Именно давление со стороны привлекло внимание Рокфеллера к этому необычному виду транспортного средства. Если бы развитие отрасли находилось в руках государства, принятие нестандартных стратегических решений было бы серьезно затруднено.

Похожим образом складывалось развитие нефтяной промышленности и в двух других ключевых точках ее зарождения – на Бакинских месторождениях России, где частную инициативу проявили братья Нобели, и в Голландской Индии (т.е. Индонезии), где функционировала компания «Ройял Датч Шелл».

В России до 1873 г. существовала государственная монополия на бакинскую нефть. Частный предприниматель мог получить право на ее разработку, однако слишком краткий срок, за который требовалось окупить вложения, делал инвестиции слишком рискованными. Желающих рисковать не находилось. Лишь после того, как нефтеносные участки стали продавать на торгах, частный капитал пошел в данную отрасль экономики, что и привело, в конечном счете, к формированию крупного бизнеса братьев Нобелей. Впрочем, и после этого государство, скорее, мешало, нежели помогало развитию нефтяной индустрии. Так, в частности, когда встал вопрос о прокладке трубопровода, бакинские власти отказали Людвигу Нобелю в разрешении, поскольку боялись, что повышение эффективности производства лишит работы многих людей, занимавшихся транспортировкой нефти в бочках. Только вмешательство Петербурга, где у предпринимателя имелись хорошие личные связи, позволило нормально развивать бизнес.

Все усовершенствования в области транспортировки нефти и не­фтепродуктов стали следствием применения частной инициативы Нобелей. Они придумали перевозить нефть по морю на танкерах, они же усовершенствовали железнодорожные вагоны-цистерны, в производстве которых российская государственная бюрократия выказало абсолютную незаинтересованность. Медлительность властей только мешала развитию новой отрасли экономики. В конечном счете, она встала на ноги не благодаря, а вопреки государственному вмешательству.

4.     Государство или рынок: кто лучший регулятор?

Сегодня во многих странах мира разведка, нефтедобыча, нефтепереработка и транспортировка стали государственными. Частный сектор постепенно сдает свои позиции. Государство наступает, в ряде случаев национализируя то, что раньше находилось в руках частного сектора, а в ряде – создавая новую отрасль экономики практически с нуля. Согласно данным, приводимым В.И. Капустиным и О.Л. Маргания, «на сегодняшний день большая часть разведки, добычи, переработки и транспорта энергоресурсов мира, а именно 80%, находится под государственным управлением, и лишь 20% остается в частных руках». Таким образом, у нас нет очевидного ответа на вопрос, по какому пути предпочтительнее было бы развиваться российскому энергетическому сектору. С одной стороны, имеются многочисленные примеры преимуществ частного сектора, тогда как с другой – статистика говорит о том, что тенденция складывается в пользу государства. Анализ данной проблемы предполагает рассмотрение целого комплекса факторов и изучение мирового опыта развития нефтяной и газовой промышленности, а также современного состояния дел в данной области.

Первая проблема, возникающая в государственном секторе экономики – это проблема коррумпированности менеджмента. Следует заметить, что в различных странах мира проблема коррупции стоит по-разному. Существуют государства, с традиционно сравнительно низким уровнем коррупции как правительственного аппарата, так и менеджмента государственных компаний. Этот низкий уровень определяется целым рядом факторов. Здесь и высокий уровень правовой культуры общества, и вековые традиции протестантской этики, и нетерпимость к злоупотреблениям чиновников, укоренившаяся в сознании широких слоев граждан, и вполне приемлемый уровень жизни населения, определяющий для потенциального коррупционе­ра нежелание рисковать достигнутым благосостоянием ради сомнительных перспектив незаконного обогащения. Яркий пример такой сравнительно некоррумпированной страны – Норвегия, являющаяся активным игроком на рынке энергоносителей.