Великая Французская революция (1789-1794)

ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (1789-1794)

Статья  Н. Ю. Плавинской из

энциклопедического  справочника 

"Исторический  лексикон. XVIII век."

М.:  Знание, Владос. 1996.

      Французская революция — едва  ли не самое мощное потрясение XVIII столетия — изменила облик  Франции, придав ему современные  черты. Она глубочайшим образом  повлияла на судьбу многих  государств: и тех, которые были  ею реально затронуты, и тех,  что лишь издали наблюдали за происходящим. Она создала целый пласт новой политической культуры, преподала уроки, важные и по сей день, но которые мы, как водится, не умеем извлекать из истории.

      Французская революция родилась  из глубокого надлома феодально-абсолютистской  системы. Потрясаемая многочисленными  кризисами, из которых наиболее  очевидным был кризис финансов, королевская власть безуспешно  предпринимала попытки реформ, усиливая  одновременно налоговый гнет: Тюрго, Неккер, Калонн, Ломени де Бриенн, снова Неккер — генеральные контролеры (министры) финансов сменяли друг друга, предлагая различные меры лечения больного государственного организма, но изменить положение к лучшему не могли. Недовольство дворян посягательствами на их исконные привилегии и упадком политического влияния; усилившиеся в 1787—1788 годах волнения парламентов — высших судебных учреждений Франции, которые традиционно находились в оппозиции абсолютистскому режиму; народные движения, порождаемые голодом и дороговизной, — все это вынудило Людовика XVI пойти на созыв Генеральных штатов, не собиравшихся с 1614 года.

      Генеральные штаты представляли  собой совещательный орган из  трех палат — по одной от  каждого сословия (население Франции  делилось тогда на духовенство,  дворянство и третье сословье, объединявшее всех остальных  — все остальные — от крупного  буржуа до крестьянина). Они должны  были, как рассчитывал монарх, подсказать  ему пути выхода из финансового  тупика и наметить некоторые  навеянные просвещенным временем  реформы. Однако уже в ходе выборов стало ясно, насколько высок был в королевстве градус политической активности: предвыборные программы депутатов шли гораздо дальше благих, но робких намерений Людовика, требуя не частичных финансовых реформ, а общего возрождения страны, децентрализации власти, либерализации всех сторон жизни.

      Особенно сильной оказалась депутация  третьего сословия, политические  задачи которой сформулировал  вошедший в нее аббат Сийес: «Что такое третье сословие? Все. Чем оно было до сих пор при существующем порядке? Ничем. Что оно требует? Стать чем-нибудь». Рядом с Сийесом «мыслителем революции» — ее«актер» Мирабо и целая плеяда молодых провинциальных политиков, большей частью юристов и представителей свободных профессий: ле Шапелье и Барнав, Ланжюне и Робеспьер, Бюзо и Рабо Сент-Этьен... Но были радикально мыслившие депутаты и из дворян и духовенства: маркиз Лафайет, герой американской войны за независимость; братья Ламеты, епископ Отенский Талейран и другие.

Генеральные штаты торжественно открылись в  Версале 5 мая 1789 года. Больше месяца палата общин, как стали называть депутацию третьего сословия, боролась за то, чтобы ее голос — голос большинства нации — не был заглушен голосами привилегированных палат. Наконец, 17 июня депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием. Этот смелый шаг побудил представителей низшего духовенства присоединиться к ним. Попытка короля 23 июня разогнать Собрание не удалась благодаря решительности депутатов, в частности Мирабо, ставшего отныне бессменным лидером революционеров «первой волны». Уже на другой день к Собранию присоединились остальные депутаты, а 9 июля оно провозгласило себя Учредительным собранием, выполняя тем самым клятву, данную несколькими днями раньше в знаменитом Зале для игры в мяч — не расходиться, пока не будут выработаны конституционные основы нового политического порядка.

      Король тем временем стягивал  к Версалю дополнительные части.  Угроза расправы с собранием  вызвала народное восстание в  Париже. Вооруженный люд захватил  город, оттеснив войска. 14 июля 1789 года пала крепость-тюрьма Бастилия, символ абсолютизма. По стране  прокатилась вол-на «муниципальных революций», в ходе которых возникали новые выборные органы городского управления. Создавалась армия революции — национальная гвардия, во главе которой встал Лафайет. Вспыхнули волнения и в деревне: крестьяне жгли дворянские замки, уничтожали документы феодального права и сеньориальные архивы. Напуганная знать спешно покидала страну

      Но «великий страх» обуял не  только аристократию: всякая собственность  оказалась под угрозой, а в  Учредительном собрании заседали  те, кому было что терять. Стремясь  погасить пожар народной революции,  Собрание на ночном заседании  4 августа, названном «ночью чудес», объявило о «полном уничтожении  феодального порядка» и об  отмене наиболее «допотопных» сеньориальных прав и привилегий. Остальные феодальные повинности крестьян подлежали непосильному для них выкупу.

      С крушением феодального порядка рухнула сама основа прежнего общества, построенного по сословному принципу. Рождалось новое гражданское общество в современном смысле слова. Его принципы были определены в «Декларации прав человека и гражданина», принятой 26 августа 1789 года. Она провозгласила суверенитет нации, всеобщее братство, свободу и равенство всех людей. Священными стали право собственности, свобода слова, совести, право на сопротивление угнетению — все то, что и сегодня сохраняет свою ценность.

      «Декларация» служила преамбулой  к тексту конституции, выработка  которого продолжалась до сентября 1791 года. Конституционные дебаты  в собрании сопровождались принятием  декретов, касающихся важнейших  сторон жизни Франции. Было  утверждено новое территориально-административное  деление страны, создавшее современные  департаменты. «Гражданское устройство  духовенства» — выборность церковных  служтелей, обязательная присяга священников на верность конституции — лишило католическую церковь самостоятельной политической роли. Предпринятые для покрытия государственных расходов, продажа «национальных имуществ» — конфискованных церковных и эмигрантских земель и владений короны, а также выпуск бумажных денег-ассигнатов привели к перераспределению собственности, в первую очередь в пользу городской буржуазии и верхушки крестьянства. В торговле и промышленности восторжествовал принцип экономического либерализма.

      Разработка декретов  и конституции  обнажила глубокие  разногласия среди  депутатов Собрания, разделившихся на  «левых» и «правых», в зависимости от того, где сидели сторонники или противники радикальных мер — слева от стола председателя Собрания или справа (вот когда впервые появились эти определения). В стране действовали многочисленные «патриотические» клубы — кордельеров, фейянов и др. Самым известным из них был Якобинский клуб. Он единственный имел разветвленную сеть филиалов в провинции, что оказало огромное влияние на политизацию большой части населения. Небывалое значение приобрела журналистика: «Друг народа» Марата, «Папаша Дюшен» Эбера, «Французский патриот» Бриссо, «Железные уста» Бонвиля, «Деревенские листки» Черутти и другие газеты знакомили читателя со сложной палитрой политической борьбы.

      Одновременно усиливалось внутреннее сопротивление революции. Старая знать и двор, отказываясь смириться с происходившим, устанавливали связи с европейскими государствами, в надежде на их поддержку. 21 июня 1791 года королевское семейство попыталось тайно бежать за границу, но было опознано и задержано в местечке Варенн. «Вареннский кризис» окончательно скомпрометировал конституционную монархию: в просвещенных кружках, сложившихся вокруг Кондорсе и Бриссо, впервые прозвучало слово «республика». Кроме того, кризис вызвал дальнейший подъем народного движения, все сильнее пугавший «монархистов» из Учредительного собрания. 17 июля на Марсовом поле в Париже была расстреляна массовая манифестация, требовавшая отречения Людовика XVI. Пытаясь спасти монархию, Собрание позволило королю подписать принятую наконец конституцию и, исчерпав свои полномочия, разошлось. Тот же «вареннский кризис» стал сигналом к сплочению против французской революции европейских держав.

      В новом Законодательном  собрании, куда согласно конституции не вошли прежние депутаты, сложилась иная расстановка сил. На смену роялистам и либералам пришли деятели двух соперничавших клубов — фейяны, сторонники конституционной монархии, во главе с лидерами Собрания Кондорсе и Барнавом, и якобинцы. Среди последних возникало все больше разногласий, что привело к появлению фракций жирондистов и монтаньяров. Первые сгруппировались вокруг депутатов от департамента Жиронда Бриссо, Верньо и др. (откуда и название «жирондисты»). Вождем вторых был Робеспьер, уже не имевший депутатских полномочий, но избранный прокурором уголовного суда и становившийся все более влиятельным в клубе. Его сторонники Кутон, Базир и другие усаживались в зале заседаний на самые верхние скамьи, за что и получили прозвище «Горы» или «монтаньяров» (la montagne — гора).

      Внешнеполитическое положение страны  все более осложнялось. Уповая  на то, что война, которую Франция  должна неизбежно проиграть, может  остановить революцию, Людовик  XVI, опираясь на жирондистов, сделал  рискованный шаг. По его предложению  в апреле 1792 года Франция объявила  Австрии, которую вскоре поддержала  Пруссия, войну. Последствия оказались  прямо противоположными целям:  война предрешила судьбу самого  монарха; война в конечном счете отправила на эшафот Бриссо и его сподвижников; война привела к власти Робеспьера.

      Неизбежная для  каждой революции  экономическая разруха,  обесценивание денег  и рост дороговизны  вызывали все больший  протест у городской  и сельской бедноты.  Требования таксации — установления фиксированных государственных цен на основные продукты питания, становились все громче и громче. Неудачи первых месяцев войны породили подозрения в измене командующих французскими армиями, в первую очередь Лафайета, а вслед за ним фейянов и жирондистов. Толпа парижских санкюлотов (кюлоты, короткие мужские пантолоны, стали отличительным признаком принадлежности к «бывшим», к аристократии) 20 июня 1792 года ворвалась в Тюильрийский дворец, но так и не добилась от короля нужных декретов: о высылке не присягнувших конституции священников, которые были признаны контрреволюционерами; о создании в окрестностях Парижа военного лагеря для спасения столицы от австрийских и прусских армий. 

 В июле  Законодательное собрание объявило  отечество в опасности, и в  революционную армию хлынул мощный  поток добровольцев. На повестку  дня встало требование о свержении  короля-изменника. 10 августа парижские  секции, территориальные низовые  объединения, провозгласив себя  Коммуной и опираясь на поддержку  провинций, возглавили народное восстание. Монархия пала. Коммуна отправила Людовика и его семью в заключение в Тампль, потребовала созыва национального Конвента и смены министерства, сохранив при этом за собой значительную долю реальной власти.

      Двадцать первого сентября 1792 года  законодательная власть перешла  к Конвенту, в котором соперничали  две политических группировки.  С одной стороны Бриссо, Верньо, Бюзо и иные жирондисты. С другой — монтаньяры, зачастую попавшие в Конвент прямо из штаба восставшей Коммуны: Робеспьер, Колло д'Эрбуа, Бийо-Варенн, Демулен, Сен-Жюст, Марат. Среди них Дантон — фигура номер один в новом министерстве, Временном исполнительном совете. Между Горой и Жирондой — Равнина, или иначе Болото, готовое поддержать тех, кто окажется сильнее. В центре противостояния оказался вопрос о судьбе короля. Гора, настаивавшая на смертной казни, победила: 21 января 1793 года «гражданин Капет» был гильотинирован в Париже на площади Революции, ныне площади Согласия.

      Начавшееся сразу же вслед  за восстанием 10 августа наступление  прусско-австрийских сил вызвало  во Франции новый национальный подъем, но одновременно породило слухи о готовящемся в тылу заговоре. Массовые казни «врагов народа», состоявшиеся в начале сентября, стали предвестниками грядущего революционного террора. 

      Интервенцию удалось отбить: 20 сентября  революционные войска одержали  при Вальми свою первую победу, а в ноябре они уже вступили на вражеские земли на левом берегу Рейна и в Савойе. Однако война требовала все новых и новых сил. Призыв в армию 300 тыс. человек, санкционированный Конвентом в феврале 1793 года, вызвал недовольство в ряде департаментов и послужил поводом к началу Вандеи, кровопролитной гражданской войны на западе Франции, а также к восстаниям на юго-востоке, в Тулоне и Марселе.

      Дальнейшее размежевание в революционном лагере, экономический кризис, натиск народного движения, внешнее и внутреннее противодействие революции, восстание крестьян Вандеи, поставило республику на край гибели. Создание революционных трибуналов с исключительно широкими полномочиями, комитетов революционного надзора, Комитета революционного спасения укрепило позиции Горы. В результате народного восстания в Париже 31 мая — 2 июня 1793 года была установлена диктатура монтаньяров, получившая название якобинской диктатуры.

      Якобинская диктатура предприняла  ряд мер, направленных на окончательный  подрыв феодальной системы, полностью  ликвидировав все уцелевшие сеньориальные  права и закрепив за крестьянами  землю, которую они обрабатывали. Она установила требуемые санкюлотами  твердые цены и максимум заработной  платы, провела миллиардный принудительный  заем у богатых. Она продолжила  наступление на католическую  церковь и ввела республиканский  календарь. В 1793 году была принята  конституция, в основу которой  было положено всеобщее избирательное  право, однако введение ее из-за  критического положения республики  отложили, и в результате оно  не состоялось.