Право на жизнь в РФ: проблемы конституционного регулирования

Основные условия  и порядок реализации отношений прижизненного и посмертного донорства в европейском регионе изложены в Резолюции Комитета Министров Совета Европы от 11 мая 1978 г, об упорядочении законодательства стран-членов в отношении изъятия и трансплантации человеческих субстанций; Рекомендациях Комитета Министров Совета Европы государствам-членам от 14 марта 1979 г. в отношении международного обмена и транспортировки человеческих субстанций; Конвенции Комитета Министров Совета Европы о правах человека и биомедицине. Сформулированы они следующим образом: согласие потенциального донора; информирование потенциального донора; генетическая идентичность и дееспособность потенциального донора; надлежащее оформление дачи-получения согласия потенциального донора на изъятие органа или ткани, дачи-получения информации о риске и последствиях предстоящего отчуждения фрагмента организма.

При этом уголовно-правовыми  гарантиями реализации свободы прижизненного  донорства в РФ, по мнению автора, являются: обеспечение защиты лица от принуждения к согласию на прижизненное донорство; невозможность принудительной реализации отношений прижизненного донорства даже в случае крайней необходимости.

Отечественная система правового регулирования  отношений в сфере трансплантологии с учетом рекомендаций ВОЗ (о чем говорится в Преамбуле к Закону РФ «О трансплантации органов и(или) тканей человека») выражает отрицательное отношение законодателя к возмездному отчуждению фрагментов организма гражданином России. Статья 12 устанавливает запрет на получение донорами какого бы то ни было вознаграждения за переданные специализированному учреждению биоматериалы, кроме бесплатного лечения, в том числе медикаментозного. В соответствии со ст. 47 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, ст. 1 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека», купля-продажа компонентов человеческого организма, а равно реклама данных действий запрещены под угрозой наступления уголовной ответственности.

Своеобразное  направление регламентации в  Российской Федерации права личности на свободное распоряжение своей жизнью связано с практикой привлечения лиц для участия в медико-биологических исследованиях в качестве испытуемых. Своеобразие заключается в отсутствии правовой регламентации этого вопроса, являясь пробелом в праве.

В настоящее  время медико-биологические исследования с участием человека во всех цивилизованных государствах проходят на базе основных принципов, провозглашенных Хельсинской декларацией Всемирной медицинской ассоциации, принятой в 1964 г. Центральный из них – интересы испытуемого должны всегда учитываться в большей степени, чем интересы науки и общества. Значительную роль в области биоэтики в Европейском регионе стала играть принятая в 1996 г. Комитетом Министров Совета Европы Конвенция по биоэтике. Норма, утверждающая приоритет блага отдельного человека над интересами науки и общества, зафиксирована и в Конституции РФ (ст. 21): «...никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным и иным опытам». Однако правовая регламентация на уровне российского закона проведения медико-биологических испытаний с участием человека отсутствует вообще. Существует лишь несколько инструктивных писем Минздрава РФ. Необходимо создать механизм контроля за использованием добровольцев, начиная с использования позитивного зарубежного опыта.

С вопросом регламентации  права личности на свободное распоряжение своей жизнью тесно связан вопрос о допустимости абортов.

По данной проблеме существуют различные мнения относительно того, нарушает ли разрешение на аборт установленное равновесие между законными интересами беременных женщин и законной необходимостью защищать зародыш. Видимо, следует согласиться с Европейской Комиссией по правам человека, которая проявляет сдержанность в этом вопросе, оставляя тем самым довольно широкую свободу выбора законодателям в установлении норм.

В настоящее  время правовое регулирование искусственного прерывания беременности (аборта) осуществляется посредством двух федеральных законов. Речь идет об Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан и Уголовном кодексе РФ. Кроме того, действует ряд подзаконных нормативных правовых актов, в числе которых Постановление Правительства РФ от 8 мая 1996 г. «О перечне социальных показаний и утверждении инструкций по искусственному прерыванию беременности» и Приказ Министерства здравоохранения РФ от 28 декабря 1993 г. № 302 «Об утверждении перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности». При этом решение на аборт женщина принимает добровольно, т.е. ставит свою жизнь и здоровье в опасное положение сознательно. Что же касается права неродившегося ребенка на жизнь – основу следует искать в Конституции РФ: правовая легализация абортов в России базируется на ч. 2 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой «основные права и свободы человека принадлежат каждому от рождения». В силу приведенной статьи право на жизнь как основное естественное право возникает у человека не с момента зачатия, а с момента рождения, что вполне соответствует духу современных правовых систем, основанных на концепции «естественного права».

И всё же в  России, где население катастрофически  сокращается, должны создаваться реальные условия для его возрастания, и материнство нуждается в государственной поддержке и не может быть всецело отдано на откуп отдельно взятой личности.

К вопросу о  праве личности на свободное распоряжение своей жизнью относятся проблема самоубийств.

Позиция Совета Европы в лице Европейского суда по правам человека заключается в оставлении свободы выбора национальному законодателю.

Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан не имеют  специальной статьи, посвященной  этой проблеме. Однако анализ смысла положений  нормативных актов, определяющих правовые основы оказания медицинской помощи, показывает их негативное отношение  к самоубийству. К самоубийству следует  подходить как к несчастному  случаю, не зависящему от воли самого гражданина, подвергнувшего себя такому испытанию, и с учетом этого строить дальнейшие реабилитационные мероприятия, определять конкретные законодательные установки:

1. Обязанность оказания медицинской помощи самоубийцам;

2. Установление такого правового режима, который бы исключал пропаганду антижизненных установок.

Одним из самых  спорных аспектов права на распоряжение жизнью является звтаназия.

В настоящее  время эвтаназия понимается как  разновидность врачебной деятельности: «...отождествляется с понятием «убийство  из милосердия», а как врачебная  тактика означает сокращение руками медиков (через прямые действия или  в силу профессионального бездействия) жизни больных определенной категории. Правомерно выделять активную эвтаназию – намеренное причинение смерти («метод наполненного шприца») и пассивную эвтаназию – прекращение мероприятий по продлению жизни («метод отложенного шприца»). В контексте понятия пассивной эвтаназии ортотоназия (прекращение чрезвычайных мер в отношении больного, признанного уже неизлечимым, хотя и чрезмерно не страдающим) и дистаназий (продлении жизни больного во что бы то ни стало). Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан запрещают оба вида.

От эвтаназии  в собственном понимании этого  слова необходимо отличать во-первых, суицид при врачебном содействии; во-вторых, отказ пациента от лечения; в третьих, умерщвление неполноценных детей путем неоказания им медицинской помощи.

В соответствии со ст. 32 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина. Ст. 33 предусматривает также, что гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением некоторых, установленных законом случаев. При отказе от медицинского вмешательства гражданину или его законному представителю должны быть разъяснены возможные последствия. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем; а также медицинским работником. Это право должно основываться на личном волеизъявлении гражданина.

Кроме того, необходимо активизировать создание сети медицинских  учреждений, специализирующихся на оказании помощи умирающим больным, так называемых «хосписов», как действительной альтернативы эвтаназии; строго придерживаться Рекомендаций ПАСЕ № 779 (1976) «О правах больных и умирающих», подчеркивающей отсутствие у врачей права даже в самых безнадежных случаях преднамеренно ускорять естественное наступление смерти.

Весьма важным направлением регламентации права  личности на свободное распоряжение своей жизнью является обеспечение некоторых видов профессиональной деятельности, содержащих элементы риска (военнослужащие, работники милиции, сотрудники МЧС и т.п.). Нормативные акты в этом плане устанавливают приоритет по отношению к человеческой жизни таких ценностей, как воинский долг, защита Российской Федерации и др.

В целом, регламентируя  такой аспект права на жизнь как  право на свободное распоряжение своей жизнью, правомерно иметь в виду возможность добровольного принятия лицом решения о поставлении своей жизни в опасное положение, обусловленного свободным, осознанным изъявлением воли субъекта, направленной на достижение некой положительной цели в интересах самого человека, других лиц и всего общества. Но ни в коем случае речь не идет о регламентации права на лишение себя жизни. Государство призвано признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина в период его жизни. В остальном, признавая жизнь естественным правом, – государство не правомочно – ни в осуществлении эвтаназии, ни в содействии самоубийству.

Таким образом, целью законодательного закрепления  права на жизнь является обеспечение неприкосновенности жизни. А так как любое право – это возможность пользоваться благом, то речь идет о праве на достойную жизнь, и о возможности распоряжения человеком своей жизнью, добровольном поставлении своей жизни в опасное положение. Но они также должны оставаться в правовых рамках.

Глава 3. Характеристика конституционного права на жизнь

             3.1 Определение момента начала  и окончания права на жизнь

             В 1972 г. американский биолог В. Поттер ввел в научный оборот понятие «биоэтика». Он понимал под ней новую научную дисциплину, объединяющую биологическое знание и человеческие ценности. Первоначально биоэтические проблемы связывались с проблемами искусственного прерывания беременности, эвтаназии, сексуальных отношений, медицинского обслуживания, пересадки органов. В дальнейшем их число было расширено. Традиционно биоэтика права рассматривается в трех аспектах:

- соотношение биологической сущности  и правовой личности человека;

- взаимодействие соматических  составляющих при решении правовых  вопросов;

- фактор опасности, вызванной неопределенностью и риском многих неконтролируемых научных исследований.

В качестве примеров биоэтики права  можно привести запрет клонирования в ряде стран (который представляет собой правовые нормы, обусловленные  нравственными воззрениями, связанными с неопределенностью биологических  исследований в данной сфере).

Одной из наиболее авторитетных отечественных  работ в области биоэтики права  является книга доктора юридических  наук, судьи Европейского Суда по правам человека А.И. Ковлера «Антропология  права». Охват затронутых автором  вопросов (правоспособность женщины, соматические права индивида, права эмбриона, трансплантология, эвтаназия) позволяет  отнести их в сферу биоэтики.

В связи с развитием и закреплением «соматических» прав человека (то есть прав, связанных с возможностью распоряжения человека собственным телом), возник целый ряд вопросов, связанных  с соотношением этих прав с правом на жизнь.

В частности, особый интерес представляют вопросы об определении момента  начала и окончания у человека права на жизнь.

Рассмотрим сначала одну из самых  дискуссионных тем биоэтики –  искусственное прерывание беременности и право на жизнь до рождения.

Правовая легализация абортов  в России базируется на ч. 2 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой «основные права и свободы человека принадлежат каждому от рождения». В силу приведенной статьи право на жизнь как основное естественное право возникает у человека не с момента зачатия, а с момента рождения, что вполне соответствует духу современных правовых систем, основанных на концепции «естественного права». Вместе в тем (как это ни парадоксально!), закрепленное в ч.2 ст.17 Конституции РФ положение не вполне согласуется с рядом норм международного права.

Прежде всего, следует обратить внимание на преамбулу Конвенции о правах ребенка, согласно которой государства-участники Конвенции, в том числе Россия, принимают во внимание, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в надлежащей правовой защите, как до, так и после рождения». Кроме того, в ст. 1 Конвенции, согласно которой «ребенком признается каждое человеческое существо до достижения 19-летнего возраста», не установлен начальный момент, с которого следует признать человеческое существо ребенком. По смыслу приведенной статьи ребенком является не только рожденное человеческое существо, но также и то, которое еще находится в материнской утробе, не появилось на свет. Подтверждение этому доводу можно найти и в отечественном законодательстве. Так, согласно ст. 1116 ГК РФ граждане, зачатые в момент жизни наследодателя и родившиеся после его смерти, обладают правом наследования. Таким образом, действующее законодательство РФ также охраняет интересы человеческого зародыша, называя его «гражданином», «ребенком», а не лишенной самостоятельного бытия «частью» материнского организма. Если же согласно приведенным международным и отечественным нормативным правовым актам находящееся в материнской утробе человеческое существо признается ребенком, то на него распространяются все нормы, касающиеся прав и интересов детей, в том числе и ст. 6 Конвенции о правах ребенка, в силу которой каждый ребенок имеет право на жизнь. Какие выводы из этого следуют? На данный вопрос легче всего найти ответ в нормах действующего законодательства Германии. Согласно п. 219 УК Германии 1871 г. «женщина должна сознавать, что еще не родившийся человек в каждой стадии беременности имеет собственное право на жизнь и что поэтому прерывание беременности в правовом обществе принимается во внимание только в исключительной ситуации...». Как видим, германский уголовный закон далек от того, чтобы рассматривать нерожденное человеческое существо как не обладающую самостоятельными правами «часть организма матери», напротив, законодатель приравнивает аборт к убийству человека.