Философия России 19-20 века

Он поясняет, что главной в европейских  социалистических учениях выступает  экономическая проблема — «камня и хлеба». На самом деле проблема социализма не столько экономическая, сколько атеистическая: «нынешний  социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе»2. Западный социализм идет на смену не столько  капитализму, сколько христианству. Социалистическая идея в таком варианте оценивается Ф.М. Достоевским как  «дьяволова идея», не принимающая во внимание духовное происхождение человека. 

Атеистическому  западному социализму Ф.М. Достоевский  противопоставляет идею все объединяющего  русского социализма, в основе которого лежит жажда русского народа всеобщего, всенародного всебратского единения. 
 

2 Григорьев А.А.  Мои литературные и нравственные  скитальчества. — М., 1915 

1 Данилевский  Н.Я. Россия и Европа. — М.: Книга, 1989. — С. 85. 

2 Там же. С. 82. 

1 Данилевский  Н.Я. Указ. соч. С. 91 

2 Там же. С. 109. 

1 

См.: Данилевский  Н.Я. Горе победителям! //Сборник экономических  и политических статей Н. Данилевского. — Спб., 1890. — С. 181. 

2 Достоевский  Ф.М. Полн. собр. соч. В 30 т. Т. 27. — Л.: Наука. — С. 181 

3 Там же. Т. 11. С. 181-182 

1 Достоевский  Ф.М. Указ. соч. Т. 24. С. 49-50. Т. 27. С. 56. 

1 Достоевский  Ф.М. Указ. соч. Т. 25. С. 7 

2 Там же. Т. 29. Ч. 2. С. 84

4 Россия и запад реальность и перспективы

   Что касается реальности, то в России так и  не сложился и не складывается подлинный  рынок с классическими правилами  биржевой игры, со здоровой конкуренцией, акционированием, действительной денационализацией, открытием страны внешнему миру, оформлением  стабильного законодательства, гарантирующего полномасштабное участие американских компаний. То, что имеет место  сейчас, едва ли можно назвать зрелой рыночной экономикой - это и объясняет  незначительное присутствие американских производителей (да и то не первостепенных "Пепсико", сигареты, "ножки  Буша"). Гигантская американская индустрия  так и не вышла на российские просторы в условиях отсутствия надежного  законодательства, чиновничьего произвола  и открытого криминала. Соответственно, в Вашингтоне не действует "русское  лобби" (в отличие, скажем, от активно  действующего "китайского лобби").

   В отличие  от рубежа 40-50-х годов, США не оказали  целенаправленной массированной помощи демократизирующемуся региону. "План Маршалла" (17 млрд. долл. 1951 года = 150 млрд. долл. в текущих ценах) не получил  российского издания. Когда американцы спасали демократию в Западной Европе, они умели быть щедрыми. "План Маршалла" стоил 2 процента американского  валового продукта, а помощь России - 0,005 процента. В этом вся разница, ясно, кто и на что готов жертвовать. Спорадическое, а не целенаправленное, предоставление займов никак не могло  стать основой по западному эффективной  реструктуризации российской экономики. Более того, не отменены даже такие  одиозные символы "холодной войны", как поправка Джексона-Вэника. Москве не предоставлен стандартный статус наибольшего благоприятствования в торговле. Поход на Запад не привел Россию в его ряды, в НАТО, ОЭСР, МВФ, ГАТТ, "семерку", КОКОМ и другие западные организации.

   Столь привлекательно выглядевшая схема недавнего  прошлого - соединение американской технологии и капиталов с российскими  природными ресурсами и дешевой  рабочей силой - оказалась мертворожденной. На фоне 50 млрд. долл. инвестиций в коммунистический Китай скромные пять миллиардов долл. западных инвестиций в Россию (за последние  пять лет) выглядят свидетельством краха  экономических мечтаний российских западников. Хуже того, Ежегодный отток 15-20 млрд. долл. из России на Запад питает западную экономику, но, безусловно, обескровливает российскую экономику. Новые русские  стали не связующим, а разъединяющим  началом в отношениях России и  Запада, их главные капиталы работают вне отечественных пределов.

   России "не повезло" в том, что именно в 1991 году на Западе начался экономический  спад, и деньги понадобились на расширенные  социальные программы, на помощь 18 млн. безработных Запада. Дело осложнила "холодность" японской стороны - величайшего  кредитора и донора современного мира, раздраженного тупиком в  вопросе о "северных территориях". Совокупность обстоятельств достаточно быстро показала, что ожидания массированной  помощи напрасны, о них нужно было говорить до роспуска ОВД СЭВ, СССР, а не после; до вывода войск из Германии и Восточной Европы, а не потом; до подписания договора о сокращении обычных вооружений, а не месяцы спустя.

   Второй  иллюзией начала 90-х годов была уверенность  в том, что большие долги - это  не бремя, а благо. Ходульная мудрость: "Если вы должны доллар - вы зависите, если вы должны миллион - зависят от вас" - возобладала с неожиданной  легкостью. Казалось, что если стомиллиардные долги не путают Бразилию и Мексику, то они не могут быть серьезной  проблемой для гораздо более  богатой России. Сказалась и почти  детская вера в то, что нефть  и газ, выйдя из рамок сэвовских  цен, покинув бездолларовые рынки  СНГ, принесут несметное богатство  наконец-то побеспокоившейся о себе России. Смесь эгоизма, невежества и  глупости привела к тому, что быстро полученные 120 млрд. долл. кредитов (у  СССР была прекрасная репетиция скрупулезного  отношения к долгам) были истрачены  самым нерациональным образом.¹

   В общем  и целом Запад не нарушил обещаний, он их и не давал. Запад не виноват  в идеализме и легкомысленности непохожего на него мира. Возможно, он виноват лишь в том, что воспринял  Россию как зрелого партнера, не забывающего о собственных интересах. Но и Запад должен будет платить  по своему счету слишком активно  демократизация и свободные рыночные отношения в России полагались на поток инвестиций, экономическую  помощь. Бросок в рыночную стихию и  связанные с ним трудности  теперь, так или иначе, будут восприниматься в России как связанные с Западом. Помимо этого Запад, не придя на помощь, лишился, собственно, возможных рычагов  воздействия на развитие процессов  реформ в России. Российская экономика как была, так и осталась самодостаточной, не зависимой в своей основе ни от мировой конъюнктуры, ни от внешних рынков. Запад не постарался вовлечь Россию в мировое разделение труда. Напротив, он оттеснил российских производителей там, где это оказалось нетрудно, где политический климат изменил экономические процессы не в пользу России. Прежде всего, это касается одной отрасли индустрии и одного региона - производства экспортного оружия и региона Восточной Европы. В течение трех лет экспорт российского оружия сократился с 13 млрд. долл. в год до 2 млрд. долл. За это же время восточноевропейские страны переориентировались с Востока на Запад. Фактически Россия лишилась единственного рынка, поддерживавшего технологический тонус российской экономики, если не на самом высоком (западном) уровне, то все же выше уровня основных развивающихся стран. Для экспорта на Запад и для развития капитализма в России это было прискорбное явление.

   Россия  оказалась неудовлетворенной характером своего взаимодействия с Западом  по следующим причинам:

   - отсутствие программы масштабной помощи (хотя бы отдаленно напоминающей поток в системе ФРГ-ГДР), которая могла бы улучшить инфраструктуру России и облегчить переход от планового хозяйства к саморегулируемому;

   - нецеленаправленное предоставление кредитов, оказавшихся в результате неэффективными (как в плане стимуляции производства, так и в плане смягчения социальных издержек);

   - недопуск России в основные экономические организации Запада (что, может быть, имело только символическое значение, но в условиях жесткого кризиса российской экономики приобрело характер злонамеренного манкирования);

   - жесткая конкуренция вплоть до выталкивания, в тех областях, где российская промышленность демонстрировала конкурентоспособность (прежде всего военный экспорт);

   - отсутствие интереса к инвестированию в Россию (1 млрд. доля инвестиций по сравнению с 45 млрд. долл. инвестиций Запада в КНР);

   - примитивный характер макроэкспертизы МВФ и "экспертов-варягов", игнорировавших цивилизационные особенности России и весь пласт сопутствующих социальных проблем:

   - отсутствие хотя бы демонстративных - единичных проектов (типа совместного производства "народного автомобиля"), что лишило российский капитализм столь нужного прикрытия против обвинения в сугубой непроизводительности;

   - прекращение всех видов помощи, в том числе и гуманитарной;

   - использование фондов технической помощи на содержание западных советников;

   - частью стимулированного Западом перехода к рынку стал крах российской науки.²

   В результате произошло следующее: полуреформы  зашли в тупик, а Запад в  представлении большой части  общества стал соучастником убийства второй экономики мира. Понижающийся жизненный уровень начал связываться  в массовом сознании с эгоизмом Запада. Народ России получил такой первоначальный "иммунитет" к капитализму Сакса-Ослунда, что это ставит под вопрос саму возможность реформирования огромной, пришедшей в состояние хаоса  экономики.

   Только  сейчас в России получает распространение  трезвая мысль, что западный мир  более прагматичен, чем представлялось ранее.

   Ситуация  в области безопасности крайне противоречива  и парадоксальна. С одной стороны, впервые за несколько десятилетий  у России нет даже гипотетического  потенциального противника. Отпала жестокая, губительная для экономики задача 60-80-х годов иметь вооружения и  вооруженные силы, примерно равные совокупной мощи практически всех вооруженных  соседей. Теперь Россия официально сотрудничает с крупнейшим военным блоком современного мира - НАТО. Стратегические ракеты Запада перенацелены с российских объектов. На повестке дня совместные учения, штабные игры, обмен информацией, сотрудничество в глобальных масштабах. У экономики страны нет нужды  надрываться, чтобы держаться совокупного  военного уровня богатейших стран Запада. Это положительная сторона сложившейся  ситуации

   Но есть другая, менее радужная сторона. Если НАТО, защитив Европу, выполнило  свою миссию, то почему оно продолжает существовать? Да, США сократили  свой военный бюджет, но оставили его  на респектабельном уровне 260 млрд. долл. в год. Российские физики и  военные ядерщики, а не их коллеги  из Лос-Аламоса, ищут работу в мире. Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, элитарные пограничные  округа утеряны вместе со всей инфраструктурой  и техникой. То, что было глубинным  тылом, стало внешней границей новой  страны - отсюда проблемы обустройства этой границы. Экономическая база России - это примерно 60 процентов потенциала прежнего СССР, нагрузка на Россию, воспринявшую примерно 80 процентов мощи прежней  державы, возросла.

   Америка, реконструируя  НАТО в сторону расширения в восточном  направлении, создает систему европейской  безопасности без участия России. К удивлению идеалистов в Москве Североатлантический Союз с ликвидацией  своего официального противника не пошел  на самороспуск. В июле 1990 года в  личном письме Горбачеву президент  Буш пообещал; "НАТО готово сотрудничать с вами в строительстве новой  Европы". Американский президент  поделился, что думает о "постепенной  трансформации НАТО". И Запад, по меньшей мере, дважды (особенно эмфатически  на сессии 1991 года в Копенгагене) пообещал не воспользоваться сложившейся ситуацией ради получения геополитических преимуществ над, и без того развалившимся, Востоком. Как подтвердилось довольно скоро, обещания в политике - вещь эфемерная. В январе 1994 года президент Клинтон указал на возможность расширения НАТО за счет бывших членов организации Варшавского Договора. Политические реалисты в западных столицах преподнесли дипломатам новой России довольно жесткий урок приоритета конкретного силового анализа над "новым мышлением для нашей страны и для всего мира". Понадобилось несколько месяцев, чтобы политические круги России разобралась с поворотом Запада и своими эмоциями. Не сразу последовавшая реакция Москвы впервые за много лет никак не сложилась в гарантированное "да". Стоило ли крушить Организацию Варшавского Договора, Совет экономической взаимопомощи, демонтировать СССР ради того, чтобы получить польские танки, развернутыми против России?

   Строго  говоря, речь идет не о полумиллионной армейской "добавке" к семимиллионному  контингенту НАТО, не о трехстах современных аэродромах вблизи наших  границ, и даже не о контроле над  территорией, послужившей трамплином для наступлений на Москву в 1612, 1709, 1812, 1920 и 1941 годах. Речь идет о неудаче  курса, начатого Петром Великим и  патетически продолженного демократами-западниками  в 1988-1993 годах. Мы говорим о расширении НАТО, а имеем в виду сигнализируемую  этим расширением Североатлантического блока новую изоляцию нашей страны. Это - уже третья за XX век попытка  Запада исключить Россию из системы  общеевропейской безопасности. Первая была предпринята с созданием  версальской системы и формированием "санитарного кордона" на наших  западных границах. Исключение России (как и Германии) привело к мировой  войне. Вторая попытка ознаменована "планом Маршалла" и созданием  НАТО. Это вызвало сорокалетнюю "холодную войну" с фантастическими расходами  ресурсов и психологическим угнетением трех поколений. Третья попытка создать  систему европейской безопасности предпринимается сейчас на наших  глазах. Расширение НАТО, собственно, лишь наиболее очевидный и грозный  признак нового курса Запада.