Вариант 15

 

В период существования  СССР господствовала биполярная модель мироустройства.

Распад СССР ознаменовал такой  геополитический сдвиг, суть которого можно представить как постепенный  переход от биполярной модели через  униполярную к многополярной.

Можно сказать, что распад СССР стал одновременно и последним  мощным стимулом, и следствием процессов и явлений, приведших к таким изменениям. Радикальное изменение геополитической ситуации во всепланетарных масштабах произошло практически без единого выстрела. Самым впечатляющим его следствием стал конец холодной войны и состояния фронтальной системной конфронтации двух мощных военно-политических блоков.

Распад СССР, советского блока и  социалистического содружества  имели своим результатом конец  разделения современного международного сообщества на три самостоятельных  и нередко противостоящих друг другу мира. Развалилась сама идеолого-политическая ось двухполюсного миропорядка. Потеряло смысл само идеолого-политическое понятие "Запад". Япония и другие новые индустриальные страны АТР как бы снова "вернулись" в Азию и стали азиатскими государствами, способными строить свои отношения со всеми другими странами и регионами вне зависимости от тех или иных идеолого-политических соображений. Отпала также необходимость разделения мирового сообщества по идеолого-политическим или системным критериям на три отдельных мира.

 

 

 

Причины распада СССР делят на 3 группы.

1. географический фактор – это огромные размеры сраны;
2. экономический фактор – это экстенсивный (неравномерный) путь развития хозяйства;
3. политический фактор – это авторитарное руководство и управление.

 

Распад СССР – геополитическая катастрофа. Россия перестала быть мировой державой, распалась мировая система социализма, направление векторов изменилось.

В настоящее время  центральным направлением во внешнеполитических приоритетах России являются страны СНГ, или ближнего зарубежья. Всё постсоветское пространство составляет зону её жизненно важных интересов в области экономики, обороны, национальной безопасности и т.д.

Основные угрозы глобального  порядка: неконтролируемая утечка материалов и технологий, пригодных для производства ядерного и химического оружия; территориальные претензии, чреватые перерастанием в конфликты и воины; национализм и религиозный фундаментализм, способные поощрять нетерпимость и этнические чистки; техногенные и экологические катастрофы; неуправляемые миграционные процессы; наркобизнес; усиление международного терроризма и т.д.

Первоначально почти  все республики были убеждены в том, что отделение от России, которая  будто их эксплуатировала, уже само по себе откроет перед ними возможность для экономического процветания. Необоснованность надежд – этим во многом определяется и наблюдающаяся в последнее время тенденция к возрождению интереса у большинства новых государств ближнего зарубежья к СНГ.

Особо важное значение имеет  тот факт, что России принадлежит  ключевая роль в обеспечении и  поддержании стабильности на большей  части постсоветского пространства. Она способна как прямо, так и  косвенно участвовать в политических процессах, происходящих в регионе.

Почти все страны ближнего зарубежья, особенно те, которые входят в состав СНГ, многими неразрывными нитями связаны с Россией. Экономика стран ближнего зарубежья ориентирована прежде всего на Россию. Всем без исключения странам СНГ нужна Россия созидающая, миротворящая, а не агрессивная и нестабильная.

Россия уделяет большое  внимание укреплению интеграционных связей в рамках СНГ. Для России необходимость  интеграции постсоветского пространства связана прежде всего с геополитическими целями и долгосрочными перспективами развития её экономики. Она заинтересована в сохранении доступа к сырьевым ресурсам Центральной Азии и рынков сбыта для своих товаров, а также в создании пояса дружественных и зависимых от неё государств по периметру своих границ. Экономическая, а затем, возможно,  и политическая интеграция в рамках СНГ способствовали бы снятию остроты важных  для многих постсоветских стран пограничных и территориальных проблем.

Реальность постконфронтационного  мира поставили и Россию перед  необходимостью по-новому сформулировать свои национальные интересы и приоритеты национальной безопасности.

Основные параметры  концепции национальной безопасности зависят от базовой установки  внешнеполитической стратегии государства на конфронтацию или, наоборот, на сотрудничество.

Одна из главных целей, стоящих в настоящее время  перед Россией, - подтвердить свой статус великой державы (или супердержавы) в иерархии стран и народов  в современном мировом сообществе по важнейшим экономическим, социальным, политическим, культурным, технологическим и иным параметрам.

Оценка геополитического и геоэкономического положения  России, омываемой 13 морями, показывает, что без сильного военно-морского флота (ВМФ) она как самодостаточная  великая держава существовать не может.

В настоящее время безопасность западных рубежей в значительной степени зависит от боеспособности Балтийского флота. На южных рубежах России Черноморский флот всегда был гарантом свободы мореплавания и торговли на стыке трёх материков – Европы, Азии и Африки, т.е. в бассейне Средиземного моря. На данном этапе эту задачу трудно, если не невозможно, выполнять без опоры на систему базирования в Крыму.

Задача Тихоокеанского флота состоит в поддержании разумного баланса сил между США, Японией, Китаем и Россией.

Национально-государственная безопасность России должна обеспечиваться на трёх разных уровнях: глобальном, евразийском и региональном.

Участвуя в формировании различных региональных балансов сил, отвечающих интересам своей национальной безопасности, Россия способна внести существенный вклад в структурирование и поддержание мирового баланса сил и в этом качестве она не может не выступать в качестве мировой державы. В целом в ситуации переходности оптимальной для России представляется стратегия равноудалённости или равноприближённости к основным центрам силы, исключающая конфронтацию с каким-либо из этих центров, а также зависимость от них.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.Геополитический вес Великобритании в мировом пространстве.

Слово «геополитика»  возникло в самом конце XIX века, впервые его употребил шведский профессор истории и политологии Рудольф Челлен (Rudolf Kjellen, 1846-1922): «Геополитика изучает государство, рассматриваемое как географический организм или как пространственное явление, т.е. как землю, территорию, пространство или, точнее, как страну». Геополитическая проблематика сложилась во второй половине XIX века.

В то время сформировались два подхода к вопросам геополитики: первый, ориентирующийся на отношения  между морем и сушей, характерный  для Америки и Англии, и второй, немецкий подход, в котором предпочтение отдавалось континентальным пространствам.

Геополитика строится вокруг невысказанного вопроса: кто будет  обладать решающей мощью в будущем? В этом плане американский адмирал  Альфред Тайер Мэхэн (Alfred Thayer Mahan, 1840-1914) был первым, кто провел систематические исследования соотношения между мировым господством и балансом сил в мире.

Мэхэн выводит определение  важнейшей цели, стоящей перед  любой морской державой: контроль над опорными позициями (порты, базы...), благодаря которым флот может бороздить моря и океаны. («Могущество на море означает прежде всего владение стратегическими пунктами, но само могущество проявляется в наличии сильного военно-морского флота»).

Мэхэн подчеркивал тесную взаимосвязь военного и экономического аспекта морских сил. Морская торговля уже несколько веков являлась инструментом аккумуляции богатств, способом захвата колоний, развитием навигации. Это приводило к колоссальному обогащению морских держав. Военно-морской флот выступает как гарант и защита морской торговли.

Мэхэн подчеркивал, что  результативно только создание больших  флотов для возможного блокирования сухопутных держав с моря.

Основа концепции Мэхэна:

1. Наличие ВМФ.
2. Наличие торгового флота.
3. Наличие и создание новых военно-морских баз.

Факторы, определяющие предрасположенность  государств к морским силам:

• от географического положения;
• от конфигурации береговой линии;
• количество населения;
• размеры государства (морские силы предполагают осуществление глобальной миссии);
• национальный характер (отмечал морскую тягу у англичан);
• политические факторы, способствующие мобилизации всех ресурсов нации на создание мощного военно-морского флота.

Мэхэн противопоставляет  британскую целеустремленность частым изменениям курса французской политики, неспособной примирить колониальные интересы и континентальные амбиции Парижа. С XVI по XX век Великобритания демонстрирует завидное постоянство своей политики: обеспечить свое господство на морях и океанах, помешать любому европейскому государству установить свое безраздельное влияние на континенте (поэтому Англия боролась как с Францией Людовика XIV и Наполеона, так и с Германий Вильгельма II и Гитлера).

С начала XVIII века (война за Испанское наследство, 1701-1714) до Второй мировой войны Англия твердо следовала своим геополитическим установкам, целью которых было обеспечение господства на море, т.е. контроль над всеми жизненно важными участками морских путей, от Балтики да Китая (Гибралтар, мыс Доброй Надежды, Суэц, Аден, Ормузский пролив, Сингапур), в первую очередь, чтобы гарантировать безопасность судоходства между Англией и Индией, жемчужиной Британской короны. Каждая война и каждая победа использовалась для расширения и укрепления этих стратегических позиций.

Для американца Мэхэна господство Англии на море представляло собой пример для подражания и достижение, которое нужно было превзойти.

До первой мировой  войны мировым морским господством  обладала Великобритания, в то время  как Лондон стал главным финансовым и торговым центром мира, а британский флот «властвовал на волнах». Великобритания явно была всесильной за океаном, но, как и более ранние европейские претенденты на мировое господство, Британская империя не могла в одиночку доминировать в Европе. Вместо этого Британия полагалась на хитроумную дипломатию равновесия сил и в конечном счете на англо-французское согласие для того, чтобы помешать континентальному господству России  или Германии. 
   Заокеанская Британская империя была первоначально создана благодаря сложной комбинации из географических открытий, торговли и завоеваний. Однако в значительной мере, подобно своим предшественникам Риму и Китаю или своим французским и испанским соперникам, она черпала стойкость в концепции культурного превосходства. Это превосходство было не только вопросом высокомерия со стороны имперского правящего класса, но и точкой зрения, которую разделяли многие подданные небританского происхождения. Культурное превосходство, которое успешно отстояли и которое легко признали, сыграло свою роль в уменьшении необходимости опоры на крупные воинские формирования для сохранения власти имперского центра. К 1914 году лишь несколько тысяч британских военнослужащих и гражданских служащих контролировали около 11 млн. квадратных миль и почти 400 млн. небританцев.

Британцы (так же как  испанцы, голландцы и французы) обеспечивали себе превосходство по мере того, как их флаг следовал за развитием их торговли; их контроль также поддерживался более совершенной военной структурой и культурным самоутверждением. Однако даже Великобритания не была настоящей мировой державой. Она не контролировала Европу, а лишь поддерживала в ней равновесие сил. Стабильная Европа имела решающее значение для международного господства Британии, и самоуничтожение Европы неизбежно ознаменовало конец главенствующей роли Британии.

Геополитические центры – это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а скорее из их важного местоположения и последствий их потенциальной  уязвимости для действий со стороны  геостратегических действующих  лиц. Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане либо контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геополитическим действующим лицам в получении ресурсов. В других случаях геополитический центр может действовать как щит для государства или даже региона, имеющего жизненно важное значение на геополитической арене. Хотя все геостратегические действующие лица чаще являются важными и мощными странами, далеко не все важные и мощные страны автоматически становятся геостратегическими действующими лицами.    

В текущих условиях в  масштабе всего мира по крайней мере пять ключевых геостратегических действующих  лиц и пять геополитических центров  могут идентифицироваться на новой евразийской политической карте. Франция, Германия, Россия, Китай и Индия являются крупными и активными фигурами, в то время как Великобритания, Япония и Индонезия (по общему признанию, очень важные страны) не подпадают под эту квалификацию. 
   Великобритания по контрасту не является геостратегической фигурой. Она придерживается меньшего количества значимых концепций, не тешит себя амбициозным видением будущего Европы, и ее относительный упадок также снизил ее возможности играть традиционную роль государства, удерживающего баланс сил в Европе. Двойственность в отношении вопроса об объединении Европы, а также преданность угасающим особым взаимоотношениям с Америкой превратили Великобританию в никому не интересное государство в плане серьезных вариантов выбора будущего Европы. Лондон в значительной степени сам исключил себя из европейской игры.    

Великобритания все  еще сохраняет свое значение для  Америки. Она продолжает оказывать  определенное глобальное влияние через  Сообщество, но уже не является неугомонной крупной державой, равно как и ее действия не мотивируются амбициозными мечтами. Она является основным сторонником Америки, очень лояльным союзником, жизненно важной военной базой и тесным партнером в принципиально важной разведывательной деятельности. Ее дружбу нужно подпитывать, но ее политический курс не требует неусыпного внимания. Она – ушедшая на покой геостратегическая фигура, почивающая на роскошных лаврах, в значительной степени устранившаяся от авантюр великой Европы, в которых Франция и Германия являются основными действующими лицами.