Мы  указали, с каким понятием красота  не может быть отождествима, но самой природы красоты не касались. Прежде чем сказать несколько слов о природе красоты, отметим, что часто поднимавшийся вопрос о том, субъективна ли красота или объективна, то есть имеет ли красота пребывание в предмете или же в душе созерцающего предметы, может быть оставлен вовсе в стороне, так как вовсе не относится к эстетике, поскольку это вопрос психологический, связанный с восприятием вообще.

     Несомненно, что красота замечается нами в предметах, то есть при восприятиии предметов, в этом смысле красота объективна. Совсем иной вопрос, насколько само восприятие содержит объективные элементы. Субъективна она в том смысле, что предполагает существование особого органа, эстетического вкуса, который развит в людях в весьма различной степени.

     Нельзя  заставить человека, лишенного вкуса, почувствовать красоту, в то время как всякого можно привести к сознанию истинности известного положения путем логических доводов. Красота связана с восприятием объекта; в объекте мы имеем два элемента: содержание и форму, то есть то, что говорит известный объект душе, и то, как он говорит это.

     Гармоническое сочетание этих двух элементов, идеи и чувственной ее формы, и составляет природу красоты. В зависимости от того, какому из указанных двух моментов дается преимущество, получается двоякое понимание красоты – формальное и идеальное. Первое направление видит главное условие красоты в соблюдении формальных условий, как-то: единства, симметрии, пропорциональности, вообще, правильности отношения частей. Второе видит главное условие красоты в идее, выраженной в чувственной форме, причем объект кажется тем значительнее, чем красивее идея, им выражаемая; первое направление легко впадает в эстетический формализм, второе в реализм, забывающий, что идея, чтобы производить художественное впечатление, нуждается в конкретном выражении.

     Все определения красоты, встречающиеся в истории эстетики, могут быть сведены к двум указанным направлениям. Так, Платон видит красоту в идее, в проявлении идеи в чувственной форме ⁷; Аристотель, наоборот, полагает красоту в порядке, симметрии и ограничении ⁸. Плотин, давший превосходную критику формальной эстетики, стал решительно на сторону Платона и постарался определить различные степени красоты, начиная от низшей, чувственной, и кончая духовной, проявляющейся в деятельности человека ⁹. Лейбниц сопоставлял идею красоты с совершенством, с целесообразностью. Его мысль своеобразно выразил Мендельсон: «Красота есть неясное, смутное представление совершенства» ¹⁰. Гемстергьюс старался выяснить психологические условия красоты и нашел, что человек считает красотой то, что в кратчайший период времени вызывает наибольшее количество представлений. Кант дал знаменитое определение красоты: красиво то, что вызывает чувство удовольствия, не затрагивая нашей страсти. Шеллинг и Гегель развивали систему эстетических понятий в платоновском направлении. Искусство, по Шеллингу, имеет своей целью уничтожение противоположности реального и идеального. Оно изображает абсолют в конечном; красота есть бесконечное, выраженное в конечной форме ¹¹. В чисто платоновском духе понимал красоту и Шопенгауэр. Наиболее полное изложение идеалистической эстетики дал Теодор Фишер. Формальное направление в XIX в. представлено Гербартом и его школой (Циммерман, Цейзинг и др.).

     В конце XIX в. изучение красоты сделало шаг вперед в том отношении, что более тщательно были изучены физиологические, психологические и исторические условия восприятия красоты; в этом отношении замечательны сочинения Фехнера, Дарвина, Грент Оллена, Спенсера, Грооса, Гюйо и др. Данные исследования внесли много ценного в понимание образования эстетического восприятия, но нисколько не изменили понимания природы красоты.

     Если  принято определение красоты  как гармоничное сочетание идеи и формы, то этим определяются 3 вида красоты: чистая красота, в которой форма и идея находятся в полной гармонии, возвышенная красота, в которой содержание преобладает над формой и не может найти полного выражения, и комическая красота, в которой форма преобладает над содержанием, т. е. ничтожное содержание прячется за красивые формы.

     Мы  рассмотрели понятие «красоты»  в эстетике. Именно исканиям понимания красоты посвятил свою жизнь и творчество Оскар Уайльд – создатель литературного направления – эстетизма. Художественные искания Уайльда связаны с европейскими идеалами "искусства для искусства". Писатель призывал к культу Красоты, к отрицанию узкой "пользы" и провозглашал "ложь" как принцип противостояния прозаическому практицизму. Уайльд утверждал самоценность художественного творчества, его независимость от политических и общественных требований: "Искусство начинает с абсолютного украшения, с чисто изобретательной работы над тем, что недействительно, чего не существует. Это первая стадия. Жизнь приходит в восторг от этого нового чуда и просит, чтобы ее допустили туда, в этот очаровательный круг. Искусство пересоздает жизнь, перевоплощает ее в новые формы; оно совершенно равнодушно к фактам, оно изобретает, фантазирует, грезит и между собою и реальностью ставит высокую перегородку красивого стиля, декоративной или идеальной трактовки. В третьей стадии жизнь берет перевес и изгоняет искусство в пустыню" ¹².

     С точки зрения Уайльда, реализм всегда обречен "на полный провал", и поскольку жизнь уродлива, безобразна, антиэстетична, то художник предпочитает набросить на нее покрывало, чтобы потом оживить его красками своей неуемной фантазии. В теоретических работах Уайльд утверждает, что не искусство подражает реальности, а наоборот: "Великий художник изобретает тип, а жизнь старается скопировать его," ¹³ – говорил О. Уайльд.

     Принимая  все сказанное писателем за аксиому, мы допустим несомненную ошибку и обесценим многое из созданного им. Пусть Уайльд преподносит ценности в "опрокинутом" виде. Пусть сомнительны и спорны многие из его суждений, но несомненно следующее: художественное наследие мастера – гимн высокой духовности в человеческой жизни, стремление доказать, что искусство должно нести в мир Красоту. 

      II.2.2. Красота внутренняя и внешняя в романе

     «Портрет  Дориана Грея».

     «Портрет  Дориана Грея» – это роман  о красоте внешней и внутренней, об их соотношении в человеке.

     Чудо  красоты внушало Уайльду священный трепет, он слагал гимны прекрасному, взирая на художника как на мага, чья власть беспредельна. Художник для него был существом избранным, ответственным только перед своим искусством и талантом. Художник творит красоту, и лишь ее веления для него обязательны, потому что она одна заключает в себе истину и не позволяет миру окончательно одряхлеть.

     20 июля 1890 года ежемесячный журнал "Липпинкотс мэгезин" опубликовал  первую редакцию "Портрета Дориана  Грея". На создание романа у  писателя ушло немногим более трех недель, и это был единственный случай, когда работа отняла у него так много времени. Тревожная атмосфера, философская основа произведения, по меньшей мере неоднозначные чувства, объединяющие персонажей, но особенно глубокая извращенность главного героя привели к неслыханному скандалу и, как это ни парадоксально, обеспечили роману успех. Викторианская Англия взорвалась двумястами шестнадцатью рецензиями возмущенных, шокированных критиков.

     Мир знает многих героев, отдавших душу дьяволу в обмен на богатство, трон, знание истины, обладание любимой женщиной. Дориан Грей жертвует душой во имя вечной молодости, а значит, своей красоты. Юный красавец, любуясь своим изображением, не может избавиться от мысли, что портрет будет всегда обладать тем, чего он неизбежно лишится. «О, если бы было наоборот! Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как сейчас!» - эта страстная мольба Дориана была услышана, и пожелание исполнилось. Безвольный Дориан становится послушной игрушкой в руках многоопытного циника лорда Генри. Поверив его речам о всесилии красоты, о неподвластности ее каким-либо законам, Дориан отдается чувственным наслаждениям, скользя в бездну разврата и преступлений. Низменные страсти, однако, не оставляют следа на нем, проходит много лет, но лицо его сияет свежестью юности, ее неповторимой чистотой.

     Портрет же чудовищно изменяется, ибо душа Дориана, воплотившаяся в нем, становится все более порочной, лживой и грязной. Не выдержав мучительных встреч со своей запятнанной совестью, Дориан всадил в портрет нож, чтобы избавиться от этого ужасного свидетеля, тот самый нож, которым он прежде убил художника Бэзила, написавшего этот портрет. Вбежавшие слуги увидели великолепный портрет своего хозяина во всем блеске его дивной молодости и красоты, а на полу – омерзительный труп, в котором лишь по перстням на руках они узнали Дориана Грея.

     Сюжетная  линия романа напоминает «Шагреневую  кожу» Бальзака, оба романа философско-символические. Однако помимо сходства есть существенные различия. Уайльд создавал не реалистический роман, хотя многие сцены вполне правдоподобны. «Это ведь чисто декоративный роман! «Портрет Дориана Грея» – золотая парча!» – доказывал сам автор. Уайльд не задавался целью создать многогранные характеры, каждый его герой – воплощение одной идеи: Дориан – это стремление к вечной юности, лорд Генри – культ гедонизма, философии наслаждения, Бэзил – преданность искусству. Главное внимание писатель уделяет не действию, не характеристикам, а тонкой игре ума, которую ведет лорд Генри, в чьих смелых парадоксах воплощены заветные мысли автора.

     "Нет  книг нравственных или безнравственных.  Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все", ¹⁴ – вспомним еще раз один из самых вызывающих афоризмов в предисловии. С ним перекликается другая сентенция: "Художник не моралист. Подобная склонность художника рождает непростительную манерность стиля" ¹⁵. Впрочем, у художника Бэзила Холлуорда, как нетрудно заметить, есть "этические симпатии" и даже некоторая склонность к морализированию; однако искусство Холлуорда находится вне сферы проявления этих качеств, а его морализаторство никак не влияет на друзей художника, разве что несколько утомляет их. Здесь Уайльд-романист нисколько не противоречит Уайльду – законодателю эстетизма.

     В романе портрет как произведение искусства как будто отражает саму жизнь Дориана Грея. Однако же, кроме Дориана, никто изменяющегося портрета не видит, а поэтому можно сказать, что портрет одномоментно отражает лишь того, кто в данную минуту "в него смотрится", то есть героя.

     Понятия "прекрасное" и "красота" (Уайльд пишет это слово с заглавной буквы) ставятся в предисловии на самую верхнюю ступень в иерархии ценностей. Поучения лорда Генри и их воплощение – жизнь Дориана – как будто вполне соответствуют такой расстановке. Дориан красив, и красота оправдывает все негативные стороны его натуры и ущербные моменты его существования ("избранник – тот, кто в прекрасном видит лишь одно – Красоту") ¹⁶. Тот, кто покушается на Красоту, независимо от причин и помыслов сам становится жертвой, как, например, Джеймс Вейн, брат несчастной Сибилы.

     Дориан  карается только тогда, когда поднимает  руку на прекрасное – на произведение искусства. Искусство как воплощение прекрасного вечно, и потому погибает герой, а остается жить прекрасный, как и в момент окончания работы художника, портрет. Все как будто бы согласуется с теоретическими воззрениями писателя.

     Вместе  с тем финал романа может иметь  и несколько иное истолкование. Мертвый  человек, лежавший на полу, был опознан его слугами лишь по перстням на руках: "Лицо у него было морщинистое, увядшее, отталкивающее" ¹⁷. Сам облик мертвого Дориана антиэстетичен, а это обстоятельство позволяет даже в системе ценностей эстетизма прочитать наказание, понесенное за преступления. Именно за преступления (во множественном числе), ибо одно лишь покушение на портрет не оставило бы такого обилия следов на лице героя. Общая окраска преступлений Дориана – абсолютная аморальность. Даже порицающий "эстетические симпатии художника" писатель, вопреки собственной программе, не только показал душевный кризис своего героя, но и в конце концов привел его к наказанию.

     Нарушая неписаные законы нравственности, Дориан, исповедующий идеи нового гедонизма, нарушает и законы писаные. Впрочем, несовершенство этих законов, как и всего английского общественного организма, хоть и не является предметом художественного анализа в романе, но в то же время не укрывается от взгляда его создателя. "Знаю, что в Англии у нас не все благополучно, что общество наше никуда не годится" ¹⁸, – говорит художник Холлуорд, далекий от позерства и не склонный высказываться лишь ради красного словца.

     Именно  Холлуорд становится трагической жертвой  самого тяжкого преступления Дориана Грея – преступления, подробно описанного романистом. Можно также взглянуть на это событие с позиций, отстаиваемых в предисловии к роману. "Художник – тот, кто создает прекрасное" ¹⁹, – гласит первый афоризм. Прекрасное, согласно кодексу эстетизма, превыше всего. Поднявший руку на прекрасное (портрет) герой наказывается. Убив творца прекрасного – создателя портрета – он совершает не менее тяжкое преступление.

     Таким образом, несмотря на постулаты автора, порок и добродетель отнюдь не предстают исключительно как "материал для творчества". Как это часто бывает в отношениях искусства с нормативной эстетикой, Уайльд подчас непроизвольно противоречил собственным теоретическим декларациям и в художественной практике выходил за установленные им же самим рамки.

     "Когда  эстет берется за роман, то  его эстетизм проявляется вовсе не в формальном построении романа, а в том, что в романе изображается говорящий человек – идеолог эстетизма, раскрывающий свое исповедание, подвергаемое в романе испытанию» ²⁰ – это высказывание М.М. Бахтина дает ключ к пониманию своеобразия художественного мира романа Уайльда и его пафоса. Действительно, в романе подвергается испытанию не герой как личность, психологический тип или эмблема какой-то жизнедеятельности, а мировоззрение, идеологическая программа героя (в нашем случае – откровенный гедонизм).