Взаимосвязь свойств темперамента с проявлениями эгоцентризма в подростковом возрасте

     Несмотря  на многообразие исследований подростковой формы эгоцентризма, два принципиальных вопроса не получили своего решения. Это вопрос о том, как соотносятся  друг с другом эгоцентризм в интеллектуальной сфере и эгоцентризм в личностно-аффективной  сфере; и другой - вопрос о том, как  изменяются личностно-аффективные  компоненты эгоцентризма с возрастом. 

3. Взаимосвязь свойств темперамента с проявлениями эгоцентризма в подростковом возрасте

     Темперамент является природной основой проявления психологических качеств личности. Однако при любом темпераменте можно  сформировать у человека качества, которые несвойственны данному  темпераменту. Психологические исследования и педагогическая практика показывают, что темперамент несколько изменяется под влиянием условий жизни и  воспитания. Темперамент может изменяться и в результате самовоспитания. Даже взрослый человек может изменить в определенную сторону свой темперамент [37, 102].

    Большую роль в подростковом возрасте играет самооценка. Самооценка данного возраста строится, главный образом, на оценочных суждениях взрослых, т. к. в данный период мнение взрослого человека считается безапелляционным. Для интровертов характерна завышенная самооценка. Они выдают желаемое за действительное. Зная свои трудности со сменой привычек, они пытаются скрыть их, чтобы походить на других.

    Ригидность  зависит от эмоционально-волевых  особенностей. Для данного возраста характерны аффективные состояния, причины которых могут быть в том, что возникает расхождение между уровнем притязания и возможностью их удовлетворения.

    Ярко  выраженные свойства темперамента тревожность, ригидность, экстраверсия влияют также  на поведенческие проявления подростков. Некоторые дети с ярко выраженной тревожностью выделяются среди одноклассников. Они постоянно находятся в состоянии эмоционального напряжения, беспокойства. Они очень чувствительны к неудачам и ошибкам. Возможные проявления эгоцентризма таких детей являются их защитной реакцией от неудач [31, 47].

    Изменяется  состояние и поведение подростков при какой-либо "угрозе". Они быстро теряют уверенность в своих силах, возможностях, занижают собственные способности. Таким образом, можно заключить, что для тревожных детей характерно то что они глубоко переживают неудачи и ошибки, причем сводят их на свой счет. Озабочены, самоунижены, недовольны собой. Для тревожных детей эгоцентризм не характерен.

    Ригидность  также имеет свои проявления. Дети трудно привыкают к новым условиям, с трудом меняют привычки. Они очень  медленно переключается с одного вида деятельности на другой. Медленно усваивают, перестраивают свои навыки. Их медлительность компенсируется высокой самооценкой и чрезмерной уверенностью в себе.

    Экстраверты общительны, инициативны, подвижны. Эгоцентризм  им «незнаком» [20, 227].

     Характеризуя  интеллектуальные предпосылки преодоления  эгоцентризма, Т. И. Пашукова отмечает, что для Ж.Пиаже главные условия  формирования децентрации: в сфере  интеллекта - формирование операций группировки  и обратимости, а в сфере социальных отношений – становление способности  к кооперации и координации. В  отечественной психологии аналог представлений  Пиаже Т. И. Пашукова находит в  представлениях П. Я. Гальперина о типе ориентировочной основы действия, а  исследования, проливающие свет на соотношение типа ориентировки и  эгоцентризма, выполнены Л. Ф. Обуховой и ее сотрудниками. Оказалось, что  первый тип ориентировки (его можно назвать стихийно-эмпирическим, натуралистически-оценочным) характеризуется эгоцентризмом мышления детей. Второй тип ориентировки (обучение по образцам, эталонам, критериям) формирует опосредованное мышление, выделяющее «общие схемы вещей» и значительно снижает эгоцентризм мышления. А третий тип ориентировки практически исключает проявления эгоцентризма [22, 70].

     Исследования  Л. Ф. Обуховой углубляют понимание  эгоцентризма мышления и показывают, что основной фокус проблемы эгоцентризма заключается в изучении соотношения  познавательного и социально-психологического эгоцентризма. Поэтому центральное  значение для развития теоретико-методологической концепции Т. И. Пашуковой приобретает  исследование В. А. Недоспасовой, которая  – в соответствии с гипотезой  Д. Б. Эльконина - изучала значение ролевой  игры в преодолении познавательного  эгоцентризма. В. А. Недоспасова исходила из того, что в процессе сюжетно-ролевой  игры дети выполняют разные роли, занимают разные позиции и по-разному строят отношения с другими детьми. Исследование показало, что смена ролей и  позиций в игре «расшатывает»  Я-центрированность ребенка и иллюзии  «абсолютности» своего положения в  мире, способствует развитию координации  действий и отношений с другими  людьми, т.е. формируют способность  к децентрации [26, 45].

     Связывая  эгоцентризм ребенка с его  позицией, В. А. Недоспасова выдвинула  гипотезу, что главным моментом в  преодолении центрации является умение ребенка учитывать в рассуждении  собственную позицию и позиции  других лиц. Обучение детей овладению  условно-динамической позицией (посредством  отождествления себя с другим человеком) явилось эффективным способом формирования у детей способности к децентрации. Выяснилось также, что умения децентрации, выработанные в ходе экспериментального обучения, дошкольники успешно переносили и на решение задач «пиажевского»  типа.

     Исследование  В. А. Недоспасовой приобрело авторитет  классического и именно поэтому  оно позволяет обратить внимание на характерные теоретические аберрации  в исследованиях эгоцентризма и  децентрации, обнаруживающиеся с точки  зрения диалогических представлений. Во-первых, сюжетно-ролевая игра в  значительной степени предопределяет социально-коммуникативный тип исследуемого эгоцентризма, что проблематизирует перенос полученных результатов  на понимание познавательного эгоцентризма. Во-вторых, социально-психологическим  является содержание задач, которые  предъявляются детям в виде кукол, моделирующих отношения межчеловеческого родства (мама, папа, братья). В-третьих, остается неясно, какой эгоцентризм  проявляется и преодолевается в  экспериментальных ситуациях –  познавательный, коммуникативный или…речь идет уже о новом – обобщенном виде эгоцентризма [32, 121].

     Центральным для Т. И. Пашуковой является вопрос об эгоцентризме и научный анализ данной психологической проблемы, предполагает, на наш взгляд, теоретико-методологическое соотнесение представлений об эгоцентризме с философско-психологическими понятиями  и категориями, раскрывающими природу  индивидуальности и субъективности, индивидуализма и субъективизма. Особый интерес в этой связи представляет вопрос об исследовании и социоморальной оценке проявлений эгоцентризма как  феномена индивидуализма, свойственного  “молодому капитализму”, вырастающему на почве постсоветской социальной реальности.

     Автор монографии об эгоцентризме оставила в стороне некоторые фундаментальные  концепции, которые важны для  понимания личностного, коммуникативного и социально-психологического эгоцентризма не менее, чем исследования Ж. Пиаже. Так, с онтолого-диалогической точки  зрезния для анализа психологии егоцентризма особый интерес представляет эпигенетическая теория развития личности Э. Г. Эриксона. В основу этой теории положена идея стадий развития, движение по которым представляется как последовательный процесс идентификаций и дезыдентификаций (центраций и децентраций) с психологической сущностью и содержанием развития на каждой стадии. Тем самым формирование личности понимается как стадиальный процесс формирования ее идентичности и, по Эриксону, поднимаясь на более высокие уровни личностного развития, человек не «полностью» дезидентифицируется, а специфическим образом интегрирует новый жизненный опыт с приобретениями предыдущих этапов [27, 63].

     Аналогично, в работах известного украинского  психолога А. П. Колисныка выдвигается  иерархическая концепция личностного  развития и саморазвития, в основе которой также лежит идея о  том, что центральным механизмом восхождения личности к более  высоким уровням развития, являются механизмы идентификации и разотождествления (дезидентификации). И в теории Э. Эриксона, и в концепции А. П. Колисныка  речь идет не о «полном» преодолении  идентификаций предыдущих, нижележащих  уровней, а об их специфическом преобразовании, о переструктировании и интеграции в новой целостности жизненного опыта [42, 117].

     Таким образом, с точки зрения современных  психологических представлений, в  процессе развития личности, человека отождествления (центрации, фиксации –  по Т. И. Пашуковой) одного содержания, типа и уровня сменяются отождествлениями (центрациями) других типов и уровней. Поэтому преодоление эгоцентризма может быть только относительным, что, собственно говоря, косвенно признает и Т. И. Пашукова, выдвигая «балансный механизм» центраций-децентраций, идентификаций  – разотождествлений. И если принять  идею «полного» преодоления эгоцентризма, то непонятно, как может осуществляться «баланс», в котором нет «противовеса».

     Ключевую  роль в книге об эгоцентризме играет категория духовности, однако, в  работе не дается определения духовности и не очерчивается концептуальная позиция  рассмотрения духовности. Вследствие этого -имплицитно – предлагается религиозная концепция духовности, ядро которой представляет «восточно-религиозная» парадигма духовности и остается открытым вопрос о возможности нерелигиозных форм духовности, например, светской, культурной (научной, философской, этической, эстетической и др.) Поскольку иным формам духовности фактически не дано право «голоса», то возникает впечатление, что представителям православно-постсоветской культуры и ментальности предлагается перспектива восточного пути развития духовности [40, 64].

     Монографическое исследование Т. И. Пашуковой системно обобщает кардинальные ракурсы научного изучения эгоцентризма и децентрации  в сопряжении с фундаментальными образами мировой религиозной культуры и духовной практики; тем самым  намечаются парадигмальные перспективы  теоретико-методологических исследований и раскрываются важнейшие психологические  механизмы становления личности и восхождения к человеческой духовности.

     Завершая  наш опыт диалогической рецензии, мы считаем необходимым обратить внимание еще на одну возможность  дальнейшего изучения проблем эгоцентризма-децентрации-духовности, которая связана с идеей и  парадигмой диалога в современной  психологии, философии и культурологии. С диалогической точки зрения, проблема эгоцентризма выступает как  одно из важнейших проявлений монологизма  в мышлении, общении, сознании, личности и культуре, а культуро-духовный потенциал диалога явился главным  фактором, вдохновившим  М. М. Бахтина, М. Бубера, В. С. Библера и других диалогистов  на построение фундаментально-парадигмальных концепций, освещающих пути становления  личности, человека, культуры, духовности [35, 129].

     Современные психологи - Т. А. Флоренская, Г. А. Ковалев, А. Б. Орлов определяют диалог как  «духовно-преобразующее общение» и  раскрывают его культуропарадигмальное значение. Поэтому есть основания  предполагать, что диалогическое  мировоззрение, диалогическая парадигма  могут стать еще одним культуро-духовным измерением изучения психологии монологизма-эгоцентризма, децентрации-диалога, еще одним мировым «образом» «человеческого человека» (Ф.М.Достоевский, М.М.Бахтин) и «образом» ментальности, культуры и духовности.

     Подростки-эгоцентристы нуждаются в социальных мерах, т. е. в создании около них здоровой физической и психической среды, которая постепенно вела бы их характер к выравниванию, исправлению, нервную  же систему - к закаливанию и успокоению. В этом деле необходимы индивидуально-педагогическое влияние и психогигиенический режим, назначаемый в каждом отдельном  случае. Перевоспитание подростка проводится не только путем индивидуальных мероприятий, но также путем «коллективизации», т. е. через детский коллектив.

     Эгоцентрист не может понять, что психологическая  организация людей отлична от его собственной. Преодоление эгоцентризма заключается в изменении точки  зрения, происходящим в результате столкновения, сопоставления и интеграции ее с позициями, отличающимися от его собственной; формировании способности  принимать роль другого человека, что связано с уровнями развития когнитивной эмпатии, которая базируется на интеллектуальных процессах сравнения, аналогии и др. Эгоцентризм в той или иной степени свойствен любому человеку и может обостряться под влиянием различных обстоятельств. Недостатки воспитания проявляются и в том, что человек бывает не способен отсрочить удовлетворение какой-либо потребности и подчиняет этому все свои мысли и чувства [19, 153].

     Эгоцентризм подростков нередко служит причиной осложнений межличностных контактов. Неумение учесть точку зрения другого  оборачивается конфликтами и  одиночеством.

     Преодоление эгоцентризма — одна из центральных  задач воспитания. Его важнейший  механизм — формирование у ребенка  способности оценивать ту или  иную ситуацию с разных точек зрения, терпимо относиться к непривычным  мнениям и суждениям.

     Известная степень приспособления темперамента к требованиям деятельности возможна также благодаря перевоспитанию (тренировки) отдельных свойств темперамента [17, 41].