Особенности изображения духовно-эмоционального мира человека в повестях А.И.Куприна

       Разумеется, из сказанного не следует делать прямолинейного вывода, что Куприн намеревался показать революционного рабочего как положительного героя, да помешал ему в этом народник Михайловский. В купринском «Молохе» - произведении середины девяностых годов - нет и не могло быть «гордого, грозного и революционного пролетария», потому что жизнь еще не давала писателю достаточного материала для создания нового литературного героя. И тем более объяснимо и понятно отсутствие подобной фигуры в повести Куприна, который никогда не был тесно связан с индустриальными рабочими, недостаточно хорошо их знал и, пожалуй, не всегда глубоко понимал их классовую психологию, хотя он искренне разделял с ними чувства ненависти к буржуазии и самодержавию. На самое дно души рабочего-пролетария Куприн не заглядывал не только в пору создания «Молоха», но и в последующие годы. В рабочих Куприн видел сумму человеческих единиц, имеющих моральное право и способных на борьбу во имя улучшения условий жизни и труда, но не тот монолитный, сплоченный класс пролетариев - «единственный до конца революционный класс», который самой историей призван быть могильщиком ненавистного и Куприну и Боброву чудовища-капитализма.

       На характере критики, с которой Куприн и его герой обрушились в «Молохе» на капитализм, отчасти сказалось влияние народнической идеологии. Народники видели в капиталистической системе случайное явление, историческое зло, а не новую, исторически закономерную общественную формацию, пришедшую на смену феодализму, по отношению к которому капитализм есть явление прогрессивное. Бобров восстает против технического прогресса и капиталистического машинного производства на том основании, что этот прогресс и техника поставлены на службу горстке «русских пройдох и сотне французских лавочников»[21,с.63]. Это было невольной данью народничеству.

       Финал купринской повести имеет трагический и мрачный отпечаток: Молох до времени сохраняет свое владычество, а гнев Боброва оказывается страдальческим и бессильным: в нем слышны ноты отчаяния и жалобы, а не торжествующий голос победы. Полюбившийся нам герой в конце повести заглушает физические и душевные муки принятием очередной порцией морфия. И в том, что повесть «Молох» не указывает герою и читателю верного выхода из создавшегося положения, не дает единственно правильного - с нашей точки зрения - ответа на кардинальный вопрос эпохи, была не вина писателя, а его беда.

       При всем том содержащаяся в повести Куприна критика капиталистического общества, еще не способная глубоко понять ход новейшей истории, остро поражала и поражала «буржуазию горькими, остроумными и меткими рассуждениями». Ценность такой критики состоит в том, что она дана в «Молохе» не с консервативных или субъективистских позиций, как то можно было наблюдать в творчестве славянофильских и народнических писателей или, скажем, в произведениях Писемского (например, в его пьесах «Ваал» и «Финансовый гений»), а, в конечном счете, с точки зрения интересов народа. Обличение и полное отрицание Куприным капиталистической действительности являлось формой утверждения нового, справедливого социального строя, за победу которого боролся тогда русский рабочий класс. Купринская критика капитализма нужна была народным массам, нужна была «не для того, чтобы массы ограничились проклятиями по адресу капитала и власти денег, а для того, чтобы они научились опираться на каждом шагу своей жизни и своей борьбы на технические и социальные завоевания капитализма, научились сплачиваться в единую миллионную армию социалистических борцов, которые свергнут капитализм и создадут новое общество без нищеты народа, без эксплуатации человека человеком»[21,с.48].

       Таким образом, страстные и гневные обличительные речи в адрес капитализма, произносимые в «Молохе» Бобровым, объективно играли революционную роль. В этом смысле повесть «Молох» внутренне родственна купринскому рассказу «Собачье счастье»»: в обоих случаях всей системою образов осуждается «философия» покорности и «непротивления злу», как она осуждалась в произведениях Чехова и Короленко, Горького и Серафимовича, поэтизируется борьба за социальные свободы и права человека. Показывая изнанку «культурной миссии» буржуазии, жиреющих на крови рабочих, повесть Куприна будила ненависть к эксплуататорам , била по так называемым «легальным марксистам», призывавшим «признать нашу некультурность и пойти на выучку к буржуазии», невольно подтверждала правоту революционных марксистов, звавших к объединению рабочих и борьбе против буржуазии и самодержавия. Этим определяется общественная значимость «Молоха» для своего времени и наших дней. 
 
 

1.4. Раскрытие противоречий в характере главного героя повести Куприна «Молох» - Боброва.

       Повесть «Молох» имела свои художественные достоинства и недостатки. Зреющее реалистическое мастерство Куприна проявилось в создании образов широкого социального обобщения, в правдивом раскрытии их внутреннего мира. Если главный герой «Молоха» справедливо воспринимается как исторически правдивый  тип эпохи, то это впечатление возникает благодаря четкой индивидуализированности этой личности, ее осязаемой конкретности. Во многом близкий и родственный своим литературным братьям - чутким и совестливым интеллигентам-правдоискателям - купринский Бобров имеет собственную биографию, свое живое лицо, свой внешний облик, свои движения и жесты, привычки и убеждения, свой темперамент и язык. Это «я» Боброва раскрывается в авторских описаниях и авторской характеристике героя, в показе того, как при данных жизненных обстоятельствах ведет себя этот человек и как он относится к окружающим людям, в его взволнованных беседах с доктором и в разговоре с Андреа, Свежевским, Ниной и ее родными.

       Прямая речь героя, прекрасно передающая состояние души и образ мышления Боброва, хороша своим соответствием психическому его складу. Перед доктором Гольдбергом он выступает как темпераментный оратор и страстный публицист, в словах которого слышен голос самого писателя; с Ниной он говорит то раздраженно и зло, то нежно и грустно; Свежевского он обрывает  резко, не скрывая своей неприязни к нему; в диалоге с инженером Андреа он сдержан и немногословен. Душевное состояние Боброва раскрывается и через внутренние монологи и диалоги героя - прием, которым Куприн охотно пользовался и в повести «Впотьмах», и в «Дознании» и будет пользоваться в ряде последующих новелл, в «Поединке» и т.д. В минуты особенно сильных душевных потрясений Бобров, даже оставаясь наедине, имеет обыкновение говорить вслух, с самим собою, и тогда предельно ощутимой становиться для нас его внутренняя раздвоенность. Эти «два голоса» всколыхнутой, потрясенной души Боброва нагляднее всего выступают в его внутреннем диалоге накануне спуска в кочегарку.

       Бобров, пытавшийся вывести из строя котлы и быстро уставший от непривычки к тяжелому физическому труду, после проклятий по адресу «рыжего чудовища» - Молоха почувствовал, что в нем погасла «безумная вспышка энергии», и вслед затем в нем снова заговорил громко и насмешливо уже знакомый нам второй голос - голос внутренний посторонний:

       «Ну, что же, остается сделать еще одно движение! Но ты его не сделаешь… Basta…Ведь это же смешно, и завтра ты не посмеешь даже признаться, что ночью хотел взрывать паровые котлы»[21,с.81].

       Так в споре двух внутренних голосов Боброва прекрасно раскрываются «кричащие противоречия» его характера, смена и борьба противоположных чувств, настроений, мыслей. Тут не обошлось без «пышных слов» из «старых мелодрам». Это хорошо сознавал Куприн, признавшийся в письме к Н. Михайловскому, что при раскрытии переживаний Боброва он все-таки не смог избежать «болезненной психологии». Он не избавился от мелодраматизма и в некоторых других местах повести, например в сцене столкновений Боброва с Ниной и ее матерью на пикнике [21,с.59]. В этом, несомненно, сказались «грехи» литературной молодости писателя, сильно заметные в повести «Впотьмах», рецидивы всего того, что составляло большой недостаток ранних психологических новелл и этюдов Куприна. Впрочем, мелодраматические выкрики Боброва не всегда звучат чересчур сильным диссонансом, ибо «надрывность» Боброва и аффектация его переживаний , выражающихся в двигательном перевозбуждении, даны в повести в их социальной обусловленности, они находят свое объяснение и свою первопричину в сложности жизненных обстоятельств и противоречивости общественной жизни, окружающей героя и постоянно наносящей ему боль и уколы самолюбия. Вообще в «Молохе» Куприна хорошо показано взаимодействие личности и среды, влияние разнообразных жизненных условий на формирование личности главного героя.

       Этой полноты и рельефности очертаний лишен в повести собеседник и слушатель Боброва - доктор Гольдберг. Ему отведена автором скромная роль резонера, лекаря и душеприказчика инженера - и больше ничего. Лица его не видно, во внутренний его мир рассказчик не заглядывает, в суждениях этого человека нет ничего неповторимо-оригинального, запоминающегося, индивидуального. Этот персонаж статичен, не завершен, показан односторонне.

       Жизненно правдивы отрицательные образы «Молоха», такие, как Свежевский, Нина Зиненко, Квашнин. Последний является художественным обобщением типа, выдвинутого конкретной исторической эпохой, эпохой загнивающего капитализма. Квашнин обрисован в «Молохе» приемами сатиры. Здесь заметно стремление писателя к нарочитым сатирическим преувеличениям, близким к гротеску. Гиперболизм образа, нисколько не лишая его реалистической конкретности, помогает видеть в лице Квашнина целый общественный класс в пору его расцвета и одновременно явственно обозначившегося одряхления. Чудовищно расплывшаяся фигура Квашнина, ленивая, обрюзглая, физически стареющая и дряблая, - это «капитализма портрет родовой», это художественная реализация авторской мысли о духовном старении буржуазии, ее растлении, нравственном распаде, хотя Квашнин говорит о своем могуществе, полон надежд на будущее.

       Образ Молоха как олицетворение враждебной человеку всепожирающей силы является давним, традиционным в художественной литературе, не раз использованным писателями у нас и за рубежом. Даже в разговорной речи и в частных письмам образ Молоха употребляется довольно часто как синоним зла, чудовища пожирающего человека. Однако хорошо знакомый, традиционный образ Молоха у Куприна переосмыслен по-своему, так что для последующих поколений читателей он стал нарицательным обозначением русской капиталистической действительности девяностых годов.

       Таким образом, победой реализма в творчестве Куприна следует признать обращение к теме рабочего класса и появление в его повести образа рабочей массы, пусть еще не расчлененного, не индивидуализированного. Новым здесь было то, что Куприн рисовал не только правдивые картины бедственного до отчаяния быта заводских рабочих, что так часто изображали многие писатели до и во время Куприна, но и то, что в «Молохе» показан русский пролетариат в производственном труде и в его порывах к политическому протесту в форме стихийно возникшей стачки, запечатлен процесс пробуждения народных масс к активной борьбе за освобождение от рабства.  
 

1.5. Значение реалистического изображения действительности в группировке образов.

       Средствами реалистического письма воссоздана в «Молохе» заводская жизнь на юге России - с широкой  панорамой заводских корпусов, с точной, конкретной локализацией места и времени действия, с характерными чертами  южной русской природы. В описательных картинах повести много документального, «очеркового» материала, значительная часть которого перенесена  в «Молох» из очерков «Рельсопрокатный завод» и «Юзовский завод». Наличие в повести ряда технических деталей производственного процесса на металлургическом заводе, авторские описания заводских цехов и агрегатов, доменных и известковых печей, станков и машин в какой-то мере замедляют движение сюжета, а специальная терминология, щедро привлекаемая автором, несколько отяжеляет стиль повести. Однако вряд ли правомерно утверждать, что включение в повесть «производственного» материала явилось данью писателя натуралистическому методу отражения действительности. Сам «объект» повествования, тема повести, образы рабочей массы и главного героя, жизнь которого тесно связана с производством, требовали внесения в авторский рассказ описаний машинного производства. Литературе все это не противопоказано, что подтверждается богатым опытом советских художников слова, обращающихся к так называемым «производственным темам». Тут важно соблюдение разумных пропорций: нельзя, чтобы машина подавляла человека и делалась своеобразным «героем» произведения, изображение характера не должны вытесняться изображением окружающей человека обстановки. В купринском «Молохе» соблюдены эти эстетические пропорции. Безусловно, прав советский писатель Г. Гулиа, который не так давно писал, ссылаясь на «углекопов» Золя и «Молох» Куприна: «Можно ли сказать, что в них механизмы оттеснили на второй план человека? Нет, нельзя. А уж до чего, казалось бы, производственны эти книги»[9,с.19].

       Реализм «Молоха» сказался в расстановке и группировке образов, которая в той или иной степени полноты соответствует реальной расстановке социальных сил в обществе конца прошлого века. Жизнью подсказаны те правдоподобные ситуации, которые поставлены героем, подсказаны конфликт и порожден сюжет «Молоха».

       Это ничуть не исключает возможности самого разнообразного сложного и не всегда ясно устанавливаемого литературного воздействия на повесть Куприна со стороны писателей старшего поколения. При желании не трудно обнаружить не мало точек соприкосновения «Молоха» с произведениями Салтыкова-Щедрина, Некрасова, Мамина-Сибиряка и даже Боборыкина, найти совпадения некоторых сюжетных положений в повести Куприна и в названных писателей [31,с.148-152]. Но у Куприна и в помине не было механического заимствования образов или эпизодов, и близость отдельных ситуаций объясняется обращением его и других писателей к сходным проблемам, общественным и любовным конфликтам, объясняется тем, что писатели брали родственный жизненный материал, из которого по-разному лепили образы-характеры.

       В «Молохе» Куприн еще не отрешился от шаблонов стиля, от некоторой манерности языка, выразившийся, в частности, в немотивированном употреблении иностранных слов в авторской речи и речи действующих лиц. Позже, готовя повесть к печати в издании «Знания» (1903г.), Куприн внес в язык и стиль «Молоха» ряд исправлений.

       Повесть Куприна в идейно-художественном отношении небезупречна. Тем не менее «Молох» с его значительными социальными проблемами, правдивыми образами и яркими картинами является этапным произведением в творчестве Куприна, настойчиво и успешно поднимавшегося к высотам реалистического искусства. Созданное на заре пролетарского освободительного движения в России, насыщенное пафосом отрицания и согретое гуманистической идеей, полное тоски по идеалу свободной и разумной жизни, это произведение прочно заняло достойное место в общем историко-литературном процессе как выдающееся создание русского критического реализма. Продолжив здоровые традиции «старой литературы», Куприн совей повестью во многом предвосхитил Горького (борьба рабочих? образы Квашнина и Маякина), оказал известное влияние  на творчество некоторых своих современников, в частности Сергеева-Ценского, в повести которого «Наклонная Елена» (1914) содержаться вариации купринского «Молоха».

       «Молох» обратил на себя внимание читателей и литературной критики. Уже в январе 1897 года появилась в основном благожелательная рецензия в киевской газете «Жизнь и искусство». Главным достоинством повести критик признает наличие в ней «сильного протеста против пошлых сторон жизни, против общего поклонения золотому тельцу, против всего направления современной цивилизации». Эти мотивы сильного протеста критик называет «не новыми, но свежими и вечно животрепещущими». В рецензии указано на близость Квашнина к главному героя романа Боборыкина  «Дельцы» и на слабое окончание повести.