Глобализация и современный терроризм

    а) Продолжение роста общей численности  населения планеты.

    б) Поэтапная этническая ассимиляция, когда сначала будут «смешиваться»  этносы в пределах одной территориальной или конфессиональной группы, а затем начнется и межгрупповой процесс. Представляется, что первыми кандидатами на этническую ассимиляцию станут: народы, исповедующие ислам; европейцы; латиноамериканцы. Логичным завершением всех ассимиляционных процессов в этнической сфере должно стать появление в течение 200 – 250 лет единого «планетарного» этноса;

    в) Попытки изменения человека как  биологического вида на базе генетических и других биотехнологий [14].  
 
 

3 Терроризм как результат глобализации 

    В настоящее время существует несколько  подходов, которые в корне по-разному  рассматривают феномен терроризма. Одни, в основном упомянутые выше представители официальных государственных структур, концентрируются на поиске четкого определения самому понятию терроризм и, как следствие, на подборе мер борьбы с ним. Здесь существует два мнения: терроризм - особая форма насилия, или терроризм - это преступление.

    Для других, формальное определение терроризма не является первостепенной задачей, гораздо более важным представляется поиск причин возникновения и роста данного феномена в современном мире. Распространены также несколько теорий: терроризм - это психическая аномалия; терроризм – это вид войны; терроризм - это результат процесса глобализации.

    Подробнее рассмотрим последнюю концепцию.

    Данная концепция предлагает рассматривать терроризм как насильственную и жестокую реакцию на комплекс социально-экономических, политических, культурных и религиозных изменений.

    Сторонники  этой теории считают, что одним из негативных последствий процесса глобализации является разделение мира на победителей и проигравших, то есть, фактически – глобальная дезинтеграция. Разложение традиционных структур и вытекающий из этого рост напряженности экономических и социальных систем является прямыми стимулами и предпосылками для ослабления или распада многих государств, которые тем самым оказываются не в состоянии препятствовать зарождению и распространению внутреннего (не выходящий за границы одной конкретной страны) и международного терроризма (может быть совершен в одной стране, в то время как его организаторы будут находиться в другой), который в дальнейшем уже принимает этническую, религиозную, или идеологическую оболочку, одновременно сращиваясь с организованной преступностью [11].

    Такой результат предсказали в свое время профессор Сэмюэл Хантингтон («Глобальное столкновение цивилизаций»), идеолог антиглобализма субкомманданте Маркос («Война между неолиберализмом  и человечеством»), бывший начальник  французской разведки граф Александр де Маранш («Противостояние между западной цивилизацией и арабо-исламским миром»), бывший директор ЦРУ США Джеймс Вулси («Конфликт Америки с арабскими режимами и радикальным исламом»), французский судья Жан-Луи Брюгюскре («Столетняя война современности»), пакистанский бригадный генерал С. К. Малик («Справедливая война правоверных против неверных»), и многие другие [11].

    Теперь  требуется понять то, каким образом  глобализация влияет на распространение  терроризма.

    Энтони  Гидденс считает, что глобализация имеет два полюса. Один - это борьба между зависимостью и самостоятельностью. Другой – столкновение между космополитическим мировоззрением и фундаментализмом [12].

    Сторонников теории фундаментализма Гидденс  определяет как людей, которые «призывают вернуться к древним заветам или священным текстам, прочесть их буквально и предлагают применять доктрины, выработанные на основе такого прочтения, к социальной, экономической и политической жизни» [12].

    Социолог  утверждает, что фундаментализм возник в ответ на влияние глобализации. «Фундаментализм – дитя глобализации. Он одновременно является реакцией на нее и методом ее эксплуатации. Почти везде фундменталистские группы широко пользуются новыми коммуникационными технологиями» [12]. По мнению Гидденса, независимо от того, какую форму принимает фундаментализм - религиозную, этническую, националистскую или непосредственно политическую, его следует рассматривать как острую проблему. «Он неразрывно связан с возможностью насилия и враждебен космополитическим ценностям» [12].

    Впервые обстоятельства, указывающие на существование  процесса глобализации, были замечены Теотонио Дос Сантосом и Андре  Гундером Франком в социальной «теории  зависимости» или как ее еще называют теории «третьего мира» в 1960-е  годы [15]. Данная концепция подразумевает двух субъектов – эксплуататора и эксплуатируемого. Отношения зависимости (которые равнозначны отношениям эксплуатации) связывают «мировой центр» и «мировую периферию». Упрощая схему и выводя из нее промежуточные звенья: «мировая буржуазия», сконцентрированная в центрах, эксплуатирует «всемирный пролетариат» на периферии. Латинская Америка – в большей степени развитая, чем Азия и Африка, однако все же принадлежащая к третьему миру – является идеальной почвой для иллюстрации этой схемы. Тем не менее, в самой теории нет национальной или континентальной специфики: она без существенных изменений может быть отнесена к России и бывшим советским республикам.

    Во  многом исследователи зависимости  являются интеллектуальными предтечами «антиглобалистов». Дос Сантос писал о власти технократической олигархии, экономическом и политическом диктате транснациональных корпораций и выступал против континентальной интеграции, проводимой в их интересах [15].

    В настоящее время, движение антиглобалистов распространено практически по всему миру. Одним из радикальных представителей этого противостояния является главнокомандующий Сапатистской армией национального освобождения (Мексика) Комманданте Маркос [16]. В своей статье «Четвёртая мировая война уже началась» («Четвертой мировой войной» Маркос называет процесс глобализации) он выделяет 7 основных фрагментов, которые, по его мнению, характеризуют современный мир в условиях глобализации. Маркос считает, что главная проблема сегодня состоит в том, что «глобализация вознамерилась соединить куски, которые не стыкуются между собой» [16].

    Первым  из этих фрагментов является одновременная  концентрация богатства и бедности на двух полюсах мирового общества. Комманданте Маркос пишет, что отличительными признаками реального современного мира являются несправедливость и неравенство. Успехи крупных транснациональных корпораций не предполагают дальнейшего экономического роста развитых стран. Социальные различия между богатыми и бедными лишь усугубляются.

    Второй  фрагмент – глобализация эксплуатации. Маркос объясняет это тем, что  глобализованный рынок уничтожает мелкие и средние предприятия. А  с исчезновением местных и  региональных рынков эти предприятия, лишившись защиты, не могут выдержать конкуренции транснациональных монстров. В результате миллионы наемных работников оказываются без работы, они вынуждены соглашаться на нестабильные условия. «В результате мы имеем возросшую социальную незащищенность, более длинный рабочий день и менее высокую зарплату. Это - последствия глобализации и бурного роста сферы обслуживания» [16].

    Третий  элемент представлен «кошмаром  безработной части человечества». Современная миграционная политика нацелена, прежде всего, на дестабилизацию мирового рынка труда, а не на сдерживание иммиграции. «Четвертая мировая война с ее механизмами разрушения-сокращения населения, реконструкции-реорганизации влечет за собой перемещение миллионов людей. Их судьба - скитания; несчастья преследуют их - ведь они представляют собой вечную угрозу для тех, у кого есть работа, а поэтому их присутствие порождает расизм и ксенофобию» [16].

    Взаимосвязь между властью и преступным миром  составляет четвертый фрагмент. Комманданте  Маркос пишет, что с началом четвертой  мировой войны организованная преступность вышла на мировую арену и приобрела международный характер. Криминальные структуры вкладывают средства в легальные предприятия, не только для отмывания грязных денег, но и для приобретения капитала для следующих нелегальных операций. Кроме того, организованная преступность рассчитывает на оффшорные зоны (места, которые являются банковскими центрами, и имеют зарегистрированных юридических лиц больше, чем жителей), которые помогают избегать уплаты налогов. Именно в этих зонах происходят контакты между правительственными чиновниками, бизнесменами и мафиозными главарями.

    Пятый фрагмент - это насилие со стороны  государства. Маркос говорит, что в  условиях, когда для национального  государства разрушена материальная база, политическое лицо стерто, а суверенитет и независимость аннулированы, оно превращается просто в службу безопасности при мегакорпорациях. И вместо того чтобы направлять государственные средства на социальные нужды, «оно тратит их на бесконечное совершенствование своего аппарата подавления, позволяющего ему более эффективно контролировать общество» [16].

    В шестом фрагменте скрыта тайна мегаполитики. Маркос утверждает, что на отмену торговых границ, взрыв развития телекоммуникационных средств, мировые компьютерные сети, могущество финансовых рынков, а также международные соглашения о свободе торговли тем или иным образом влияют на разрушение национальных государств. По его мнению, глобализация порождает «раздробленный мир, состоящий из изолированных, наглухо закупоренных закутков, между которыми переброшены хлипкие мостки экономических связей» [16].

    Седьмой элемент раскрывает разнообразные  формы сопротивления, оказываемого человечеством неолиберализму. «Очевидная непреложность глобализации наталкивается  на упрямое сопротивление действительности…во всем мире возникают группы протеста. Единственное, что их объединяет, - стремление сопротивляться «новому мировому порядку» и преступлению против человечества, которым является эта четвертая мировая война» [16].

    Итак, Комманданте Маркос считает, что совокупность аспектов процесса глобализации неизбежно приводит к противостоянию и конфликту. Здесь нужно сказать, что Маркос не выделяет главенствующего фактора определяющего такие результаты.

    Несколько другой позиции придерживается известный профессор Сэмюэл Хантингтон. В своей работе «Глобальное столкновение цивилизаций», он делает ударение на культурном аспекте глобализации. Хантингтон полагает, что глобализация приводит к конфликту между цивилизациями. Он определяет цивилизацию как «культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей» [17]. Цивилизации определяются наличием общих черт объективного порядка, таких как язык, история, религия, обычаи, институты, — а также субъективной самоидентификацией людей [17].

    Профессор пишет, что идентичность на уровне цивилизации  будет становиться все более  важной, и облик мира будет в  значительной мере формироваться в  ходе взаимодействия семи-восьми крупных  цивилизаций. К ним он относит  западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую цивилизации. Сэмюэл Хантингтон уверен, что самые значительные конфликты будущего развернутся вдоль линий разлома между цивилизациями. Аргументирует он это следующим образом.

    Во-первых, он считает, что очень существенны  различия между цивилизациями. Они  несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое  важное, — религии. Люди разных цивилизаций  по-разному смотрят на отношения  между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами. «В течение столетий самые затяжные и кровопролитные конфликты порождались именно различиями между цивилизациями» [17].

    Во-вторых, мир становится более тесным. Профессор пишет, что усиливается взаимодействие между народами разных цивилизаций. Это ведет к росту цивилизационного самосознания, к углублению понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации. А это, в свою очередь, «обостряет уходящие в глубь истории или, по крайней мере, воспринимаемые таким образом разногласия и враждебность» [17].

    В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей с местом жительства, одновременно ослабевает и роль нации-государства как источника идентификации. Образовавшиеся в результате лакуны по большей части заполняются религией, нередко в форме фундаменталистских движений. Подобные движения сложились не только в исламе, но и в западном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме.